Мелек вернулась к посетителю, стала его обслуживать. Подала кофе и выбранное пирожное.

– Вы хорошо говорите на русском языке. Переехали из России? – спросил Костя, пристально глядя на неё.

– Да, – нервно выдала она, врать не имело смысла.

– Тогда выпейте со мной кофе или чаю? Мне очень приятно встретить здесь соотечественницу и поболтать.

Костя, действительно, ввёл себя как-то не так. Разговаривал, как с чужой, вежливо и на «вы». Это нервировало, но ещё больше пугало. Она не знала, что делать. Сесть и поговорить, почему он так себя вед"eт или вежливо отказаться? Находиться за одним столом с чужим мужчиной без мужа, родни или подруг нельзя.

– Простите, но я не имею права, – Мелек постаралась улыбнуться, но подозревала, что вышло как-то жалко.

– Я понимаю. Вы замужем за турком, а у них свои обычаи.

Мелек отошла за стойку. Присела на высокий стул. Ноги от шока совсем не держали. Костя жив. Раньше она бы сказала: её Костя. Поздно. Она давно замужем и любит всем сердцем своего Эмина. Котова она не забыла, но он навсегда остался в памяти первой восторженной любовью. В висках стучало набатом, сердце вырывалось из груди. Она же была уверена, что он умер. Сценическое имя Тино, вспомнила Мелек его слова. Значит, он всё же пробился в мире музыки. Вот только Мелек давно перестала интересоваться новинками Русской эстрады. Она не смотрела Российского телевидения. Ей было хорошо и без этого. Прошлое осталось в прошлом, думала она, но неожиданно Костя появился вновь, будто призрак. Он так изменился. Если бы Котов не снял очки и не эта старая татуировка, Эма ни за что бы его не узнала.

Костя ел и временами разглядывал её, будто силился что-то вспомнить. Мелек тоже украдкой смотрела на него, мечтая, чтобы он поскорее ушёл.

– А где вы раньше жили? Мы не могли с вами где-то видеться? Никак не могу вспомнить, – вдруг выдал Костя, когда сам прин"eс чашку и тарелочку на стойку. – Сколько я вам должен?

– Нет, мы не встречались. Это мо"e кафе, я вас угощаю за спасение моего сына, – выпалила она и чуть не откусила себе язык.

Зачем говорить, что не встречались и Челик её сын? Можно ограничиться фразой: Россия большая, кто знает. Сердце ушло в пятки, сейчас Костя заор"eт гневно, что она вр"eт, а потом потребует сказать, не его ли сын Челик.

– Тогда спасибо за вкусный кофе. Хорошего дня и побольше посетителей, – пожал плечами Котов. – Кстати, я так и не узнал, как вас зовут.

– Мелек, – промямлила она дрожащими губами.

– Я ещ"e зайду к вам покушать, Мелек, но уже за деньги. Не люблю оставаться в должниках. До встречи.

Котов развернулся и пошёл прочь. Мелек с облегчением выдохнула. По щекам скользнули с трудом сдерживаемые сл"eзы. Костя жив, но каким-то образом забыл её. Хотелось его догнать, расспросить, но делать этого нельзя. Если всплывёт тот факт, что Челик не сын Эмина – будет большой скандал.

– Скоро время обеда, – в зал вышла Алия. – Ой, Мелек ханум, что с вами? А где дети? Где Фырат?

– Не волнуйся, с детьми всё хорошо. Я отправила их с Хаятом домой. Пусть поиграют у нас. Там Фырата накормят. Я уже говорила, что Эмин вовсе не против дружбы наших детей. А слёзы… Просто вдруг родителей вспомнила.

– Вы такая добрая, Мелек ханум, самая лучшая на свете, – улыбнулась Алия и неожиданно обняла.

– Ты преувеличиваешь, – улыбнулась Мелек, обняв в ответ.

Костя приш"eл на пляж, сел на свободный шезлонг и задумался. Молодую женщину, владелицу кафе, он явно где-то видел. Вспомнить бы ещё где. А может просто всё кажется? Иногда мелькали вроде бы знакомые лица, но он не мог понять, кто это и знает ли он их. Да что там, он и родителей своих не узнал, когда они в больницу пришли. Ему тогда сказал доктор: «Это твои папа и мама». Костя смотрел на них, силился воскресить в памяти. Ничего не выходило. Перед ним был чистый лист без единой строчки. Ни одного воспоминания. До этого девушка рассказывала, как они пошли гулять. На них напали наркоманы. Отобрали у неё золото. Костя хотел защитить Веру как рыцарь, но парней было больше и они его чуть до смерти не забили. Она же, Вера, поведала, что его зовут Константин Котов. Прошло пять лет с тех пор, как он очнулся в больнице, но прошлое до сих пор оставалось белым листом. Где-то через полтора года, он перестал терзать свою уснувшую память. Стал жить сегодняшним дн"eм. Работы было много: песни, гастроли. Он приезжал в очередную гостиницу после концерта и валился с ног. Было не до воспоминаний. Его друзья из группы, которую он создал и, благодаря Крылову, вывел на эстраду, старое при н"eм вспоминать не любили.

Встреча с женщиной в кафе затронула какие-то струны души. Когда он стоял рядом с ней, сердце рвалось из груди. Рвалось именно к ней. Почему? Её хотелось обнять. «Что за бред – лапать чужих ж"eн? Но она такая красивая. Сколько ей лет? На вид не больше, чем мне, двадцать шесть», – подумал он.

Костя опустил голову на грудь и прикрыл глаза. Внезапно за закрытыми веками, словно вспышка, появился образ. Он на сцене и по"eт.

– Рыжий огонёк, маленькое солнышко. Кто-то скажет мне, выпита до донышка. Только вот любовь всё не прекращается, всё вокруг тебя вьётся и вращается.

Видение было лишь несколько секунд, но в голове прострелило так, что он зажал виски и чуть не закричал от боли. Он не мог это петь. У него много старых песен сохранилось в блокноте, но нигде нет этой.

Более пяти лет назад.

Ярость, чистая и жгучая, захлестнула всё естество, сдавила горло, проникла в душу. Он же чуть не покалечил несчастную проститутку вчера, а на утро предложил выйти за него замуж. Бред – жениться на той, в ком побывали тысячи членов. Вот только почему-то Ярославу идея показалась хорошей. Может быть хоть эта будет благодарна за то, что вытащил из дерьма на свет.

Снежана сидела на том месте, где ещё недавно он видел Эмилию и торопливо ела. Она смотрела на него таким затравленным взглядом, будто он сейчас ей этим омлетом в смазливое личико запустит. Если честно, то хотелось запустить, а потом схватить за волосы, нагнуть над столом и войти без подготовки, чтобы заорала в голос. Вот только он обещал её больше не обижать. Пока. А сво"e слово Крылов держал всегда. И действительно, пусть родит ему реб"eнка, а там видно будет.

Ярослав взял чашку с кофе, встал у окна и уставился в небо, затянутое густыми серыми облаками. Погода на улице стояла мерзкая, накрапывал мелкий дождик. На душе тоже было погано, а всё из-за этой рыжей твари Эмы.