По какой-то причине критики выбрали в качестве отца Луи Наполеона голландского адмирала Верюэля. Хотя нет никаких доказательств, что Верюэль был кем-то большим, чем случайным знакомым Гортензии, и нет никаких сомнений в том, что он находился в Голландии в течение лета 1807 года и не был на Пиренеях, когда там была королева. А вот его брат находился там.

Другой “подозреваемый” – Эли Деказ, будущий герцог Деказ и премьер-министр, который был прикомандирован ко двору Луи Бонапарта в качестве юриста-советника. Он посетил Гортензию в Котре летом 1807 года. В то время ходили слухи, что он был ее любовью и, возможно, отцом Луи Наполеона, но, по словам Гортензии, она была раздражена его поведением и не приняла его.

В качестве отца Луи Наполеона были предложены еще несколько человек. Особое внимание было обращено на первого камергера королевы, графа Вильнёва, который находился с Гортензией и ее спутниками в гостинице в Гаварни, а за неделю до этого – в Котре.

В 1816 году, когда Луи окончательно решил закончить свои супружеские отношения с Гортензией, он написал ей укоризненное письмо, в котором заявил, что в течение всей их семейной жизни было всего три коротких периода, всего три месяца, когда они имели сексуальные отношения: в первые недели после их брака в январе 1802 года; в январе 1804 года, когда был задуман Наполеон Луи, и в Тулузе, во время поездки в Париж в августе 1807 года. Почему Гортензия, отказывавшаяся спать со своим мужем больше трех лет, вдруг согласилась сделать это в Тулузе 11 августа 1807 года? Одно из возможных объяснений заключается в том, что, имея сексуальные отношения с мужчиной в Гаварни в ночь на 25 июля, она поняла, что может быть беременна – современные методы контрацепции были недоступны в 1807 году, и поэтому поспешила в Тулузу к Луи, чтобы никто не мог доказать, что ее ребенок был незаконным. Однако большинство историков, которые тщательно изучали этот вопрос, решили довериться Гортензии и приняли легитимность ее сына. Все, что можно сказать с уверенностью, это то, что вряд ли когда-нибудь будет возможно доказать, был ли Луи Бонапарт отцом Наполеона III или нет» [56] .

Британский историк Дэвид Стэктон полагает, что Луи Бонапарт – отец Наполеона III. «Когда умер ее (Гортензии. – Прим. авт.) старший сын Наполеон Шарль, – пишет Стэктон, – она уехала на Пиренеи. В кои-то веки Луи повел себя правильно. В итоге 20 апреля 1808 года родился их последний ребенок, Луи Наполеон – будущий Наполеон III. К этому сыну Луи испытывал особую неприязнь и всегда утверждал, что это не его сын (и был неправ – Гортензия стала любовницей Шарля де Флао немного позже). “Как приятно жить вдали от вас, ничего не обсуждать с вами, ничего не ждать от вас. Если мне есть чего бояться, вы тут ни при чем”, – написал Луи жене в качестве поздравления» [57] .

Не ставит под сомнение отцовство Луи французский биограф Наполеона III Жан Гетари, который считает, что некоторые историки несправедливо в качестве аргумента приводят факт его отсутствия при рождении ребенка. «При этом они, – говорит Гетари, – не принимают во внимание, что король Луи был со своей женой в Котре, а впоследствии оставил свое имущество “наследнику Луи Наполеону, единственному сыну”». «Но есть еще один документ, – продолжает Гетари, – который, как мне кажется, имеет еще б'oльшую ценность, нежели наследственные дела. Это очень трогательное и нежное обращение Луи к сыну от 9 апреля 1821 года по случаю его первого причастия: “Я даю Вам мое благословение всем сердцем и буду повторять свое отцовское благословение каждый раз в торжественных случаях, каждый день, вечер и всякий раз, когда мое воображение обращено к Вам”». «Разве может человек с какими-либо подозрениями писать сыну такие письма», – задается вопросом Гетари [58] .

Французский историк Эрик Ансо утверждает, что король Голландии вначале «проявил меньший интерес к Луи Наполеону, чем к двум другим своим сыновьям. Может быть, потому что сомневался в своем родстве. Однако в конечном итоге начал считать ребенка своим сыном. Его последующее поведение, переписка, последняя воля свидетельствуют об этом. По общему признанию, маленький Луи напоминал внешне мужчин рода Богарне, а его профиль и особенно горбинка на носу выдавали его сходство с королем. Кроме того, Луи оценил определенное сходство характера между собой и мальчиком – та же меланхолия, тот же гнев, которые действительно были наследственными, поскольку они жили далеко друг от друга». «Если сегодня невозможно быть категоричным, – продолжает Ансо, – то наиболее вероятная гипотеза, с чем согласны большинство историков, – это отцовство короля Людовика, в котором Луи Наполеон вряд ли когда-либо сомневался» [59] .

Завершая рассказ о тайне рождения будущего первого президента Французской республики и императора французов, послушаем одного из наиболее авторитетных биографов Наполеона III – Бреслера. Вот что он говорит на эту тему: «Положительный ответ большинства французских и британских историков до некоторой степени неубедителен. В 1909 году во Франции Андре Лебе писал: “Приходим к выводу, что, скорее всего, он был сыном Луи Бонапарта, но полностью уверенным быть нельзя. Гробница королевы Гортензии в скорбной маленькой церкви Рюэля на окраине Парижа хранит свою тайну”. В 1961 году Адриен Дансет, возможно, один из лучших французских биографов Луи Наполеона, написал следующее: “В сложившейся ситуации очень сложно прийти к какому-то определенному выводу. При современном состоянии наших знаний, вероятней всего, невозможно отказать королю Луи в старой поговорке: “Отец – это тот, кто прошел церемонию бракосочетания”. В 1990 году Филипп Сегён пришел к такому же половинчатому вердикту: “Невозможно отнести отцовство к какой-либо третьей стороне; король Луи – единственный человек, который определенно разделил постель с королевой Гортензией во время его зачатия”.

В Британии доктор Ф.А. Симпсон в 1909 году был более оптимистичен: “Больше доказательств в пользу того, что Луи Наполеон – действительно сын короля Голландии Луи”. Но позднее историки были уже не так уверены. Например, в 1972 году профессор В.Х. Смит из Лондонского университета пришел к следующему выводу: “Судя по всему, нет особых оснований для обвинений в незаконном рождении, хотя чисто арифметически это вполне возможная вещь”.

В 1995 году Тьерри Ленц просто пожал плечами: “По сути, маловажно – был король Голландии или не был действительно отцом Наполеона III. Для политики это не имеет никого значения”. С ним трудно согласиться. Может быть, это “не важно” с точки зрения политики, но если рассматривать Луи Наполеона прежде всего как человека, то чрезвычайно важно знать, кто его отец. Была ли основана на реальности или заблуждении его собственная глубокая вера в принадлежности к роду Бонапартов» [60] .

Учитывая опыт и наработки предыдущих поколений историков, Бреслер провел собственное расследование на основе фактов из жизни Гортензии и Луи Бонапарта, их взаимоотношений, отношений Гортензии с другими мужчинами, а также действовавшего на тот момент законодательства Франции. В частности, он подробно рассмотрел хронологию событий, начиная с приезда Гортензии и сопровождавших ее лиц в июне 1807 года в Котре вплоть до возвращения в Париж 27 августа; список мужчин, которые окружали и, возможно, встречались с королевой Голландии в этот период времени (граф Шарль Билонд-Пальстеркамп, маркиз де Кастеллан, адмирал Шарль Анри Верюэль, дипломат Верюэль, граф Эли Деказ, граф Шарль де Флао); физические сходства и различия между королем Луи и его сыном.