– Чуваки, это уже смешно! – наконец, вякнул кто-то, демонстративно отключив диктофон. – Недавно у Бесстыжего Кая дочь появилась, которая никакая ему не дочь. Теперь у тебя сын, который наверняка ни фига тебе не сын. Это что, новая фишка такая – выдумывать себе детей?

За этим человеком последовали остальные. Пресс-конференция вышла из-под контроля, чувствовалась острая необходимость приватного диалога.

– Инфа сотан, матерью сына тоже была фанатка, которая скопытилась от передоза! – злорадно хохотнул кто-то другой.

Ясси33, вздохнувший было с облегчением секунду назад, снова напрягся. Да это был откровенный стёб! А за 28 лет еще никто не посмел обстебать неподражаемых «33 Ног»!

– Почему же фанатка от передоза? – гаркнул он жестко. – Моя жена! Вполне себе живая! По крайней мере, была, когда я утром с ней по телефону разговаривал.

«Что ты несешь, твою мать?!» – корчился в немом вопле Тапио.

– Ты женат? – вякнул кто-то из корреспондентов недоверчиво.

– Ну да, – уверенно ответил Ясси33.

– Попридержи оленей, Санта… – шепнул Аапели33, пихнув его в колено под столом.

– Не гони! – снова возразили в толпе. – Ты недавно с какой-то моделью шашни крутил, какая к черту жена?

– Ну а что? – не унимался Ясси33, войдя в раж и отпустив в чисто поле свое буйное воображение. – Она в своей Америке тоже пояса верности не носит.

– Твоя жена живет в Америке?!

– Да, в Нью-Йорке. Живет себе, поживает. Вот, сынишку в гости отправила…

И Ясси33, осекшись, затравленно метнул взглядом в Тапио. Даже сквозь тусклый полусвет на расстоянии разделявших их двухсот метров он увидел, что острые зубы батьки обнажены в зверском оскале, предвещающем страдания и смерть.

5

После разгромной пресс-конференции Ясси33 долго отсиживался в уборной и дожидался, когда Тапио в срочном порядке умчится подкупать все редакции Финляндии, чтобы те не написали лишнего о его подопечных. Когда буря, казалось бы, улеглась, он вернулся в гримерку и увидел испуганные глаза забившихся в угол дивана Аапели33 и Юни33.

– Ну что, Батька уже уехал? – спросил Ясси33 шепотом.

Те лишь молча хлопали пышными наращенными ресницами и таращились на него в священном ужасе. Через секунду до ноздрей Ясси33 донесся запах сигарет.

– Оно сзади, да?..

– Ясси, солнышко, – пропел Тапио сладким садистским голоском. Батька был старше их лет на 10-12, тощий и страшный, как черт. Хотя нет, правильнее будет сказать, что природа одарила его вполне благовидной, немножко инфернальной внешностью и жутко подвижной мимикой. Поэтому он был мастером корчить страшные рожи, ввергающие в ужас всех и вся. – Ты знаешь, зачем я сюда пришел?

– Покурить и убивать? – вздохнул Ясси33, смирившись с неизбежным.

– Угадал. И, как видишь, я уже докуриваю…

– Бать, ну брось, все могло быть гораздо хуже!

– Хуже того, что завтра все узреют годы твоей никчемной жизни на могильной плите и узнают твой настоящий возраст, быть уже не может…

– Батя, брось!

– Это был твой последний День рождения, сукин сын, последний!!!

Через сорок минут Тапио валялся на диване в комнате отдыха в ночном клубе, где намечалась опупенная вечеринка для своих в честь Дня рождения Ясси33, и со слезами в голосе жаловался Авроре:

– Я потратил на этих эгоистичных ублюдков свои лучшие годы, и как они меня отблагодарили? Ни во что меня не ставят! Творят, что хотят! С моим мнением не считаются, ни о чем со мной не советуются! Я же всего лишь какой-то продюсер, который ради них разорвал все контракты с действительно талантливыми, подающими надежды парнями! Чтобы вывести в люди этих безмозглых идиотов!

– Бать, заткнись! – не выдержал его нытья Юни33. – Ясси прав. Я был уже на грани того, чтобы высказать этим насекомым все, что я о них думаю. А это означает кердык всей нашей дутой репутации, ты меня знаешь.

– Если они нас уже в маскировке узнают и пронюхали, что я у Ясси живу, то я вообще не знаю, как дальше жить, – заскулил в тон продюсеру Аапели33.

– Начнете самовольно огрызаться с журналистами – четвертую собственноручно! – рыкнул Тапио. – А ты что, реально так сильно на пацана похожа? – вдруг обратился он к Авроре. Та покраснела и опустила глаза, то ли смущаясь, то ли радуясь комплименту. Худая, плоская, в бесхитростной белой рубашке, заправленной в джинсы. – Все запомнила? Начнут названивать – всякую шваль сразу посылай, а уважаемым изданиям…

– Акилльз Тиллимилли, 15 лет, – механически затараторила Аврора, как первоклашка, рассказывающий выученное назубок стихотворение, – живет с матерью в Нью-Йорке. Был исключен из школы за то, что принес наркотики и огнестрельное оружие, взял в заложники целый класс и заставил всех учителей обкуриться травкой. В наказание временно сослан к отцу в Финляндию.

– Спасибо, девочка, твоим родителям за то, что в этот прекрасный осенний день дали миру тебя! – заумилялся Тапио. – Иначе кто бы еще так впрягался за этих несчастных бездарей?