Все мое существо наполнилось радостью, и каждую клетку моего тела пронизывал восторг. Мне захотелось броситься ниц к Ее стопам и прокричать сквозь слезы: «Мать, почему многие годы Ты не позволяла приблизиться к Тебе?»

Прошло несколько минут, и я спросил Мать: «Могу ли я надеяться на духовное преображение?». Она отвечала: «Ты еще недостаточно сильно жаждешь такой жизни». Я пришел к ней с грузом мыслей, которые жаждали выражения, но все они исчезли под чарами Ее умиротворяющей благодати. Я сидел, не в силах сказать ни слова, словно онемев. Мать тоже не сказала ни слова. Спустя какое-то время я поклонился Ей и покинул это место. Я не смог дотронуться до Ее стоп, хотя мне очень этого хотелось. Причиной тому был не страх и не деликатность; некая таинственная сила толкала меня прочь из Ее присутствия.

После этого я долго не приходил в Шахбаг. Я размышлял так: «Пока Она не приблизила меня к Себе, как моя собственная Мать, сняв Свое покрывало, разве могу я прижать Ее стопы к своей груди?» В моей душе возникло глубокое противоречие: я очень хотел увидеть Ее и испытывал острую боль из-за Ее отстраненности, эти чувства были одинаковы сильны и противостояли друг другу. Казалось, это неразрешимое противоречие. Тем временем я ходил в прилегающий храм сикхов; и, стоя у ограды садов, смотрел на Мать издалека, чтобы никто не мог заметить меня. В эти дни нерешительности я анализировал движения своего ума и часто спрашивал себя: «К чему все идет?»

Но я был не силах принять решение. Мне часто приносили вести о Матери, и я внимательно слушал каждую историю о Ее Лиле [2] . Так я провел семь месяцев в суматохе повседневной жизни, ежечасно надеясь встретить Ее. Однажды я пригласил Мать к себе домой. Все мое существо наполнилось глубокой радостью, когда я встретился с Ней после долгой разлуки. Но радость не длилась вечно. Когда Она собиралась покидать мой дом, я склонился, чтобы коснуться Ее стоп, однако Она отстранилась. Я почувствовал, как меня пронзила острая боль.

Тогда я попытался облегчить муки своего мятущегося сердца чтением различных книг о религии. Я решил издать книжечку о религии и религиозных обрядах. Я написал и опубликовал сочинение под названием «Садхана» и отправил ее копию Матери через Шри Бхупендру Нараяна Дасгупту. Мать коротко сказала ему: «Попроси, чтобы автор навестил меня».

Получив от Матери призыв, однажды утром я отправился в Шахбаг. Я узнал, что трехлетний период Ее безмолвия подошел к концу. Она появилась и села рядом со мной. Я прочитал Ей вслух всю свою книгу и, ознакомившись с ее содержанием, она сказала: «Хотя связки плохо слушаются меня после трех лет молчания, сегодня слова сами льются. Ты написал неплохую книгу. Постарайся развить еще больше чистоты в мыслях и действиях».

Во время нашей беседы с Ней рядом был Питаджи. Я стал ощущать, что передо мной открывается новый мир и что я, словно дитя, сижу перед своими родителями.

С тех пор я стал ходить в Шахбаг. Я попросил жену навестить Мать и предложить ей подношения. В то время Мать носила золотое кольцо в носу. Для подарка Матери жена взяла одну большую серебряную тарелку, немного простокваши, цветы, сандаловую пасту и бриллиантовое носовое кольцо и с большой радостью и уважением поднесла их к Ее стопам.

Позже мы узнали, что в то время Мать брала еду с голой земли и вообще не пользовалась тарелками. Тогда Питаджи однажды сказал Ей с большим отвращением: «Ты не ешь с медных и бронзовых тарелок. Может быть, тебе подойдет серебряная?» Мать рассмеялась и сказала: «Да, но не говори никому об этом три месяца и, прошу, не пытайся сам раздобыть серебряных тарелок». И вот накануне истечения трех месяцев ей дали серебряную тарелку, как я и сказал.

Как-то раз Мать сказала мне: «Помни, что ты брахман и между этим телом и тобой есть очень тонкая, тесная духовная связь». С того дня я старался всесторонне блюсти чистоту тела.

Из разных источников я узнал, что многим почитателям Матери повезло узреть образы разных богов и богинь, которые открылись в Ее теле. Но поскольку я своими глазами видел проявления великих сверхъестественных сил в Ее обыденной жизни, то не искал какого-то особенного откровения. Мое скромное стремление состояло в том, чтобы строить свою жизнь в согласии с идеалами терпения и невозмутимости, которые неизменно проявлялись в Ней, – этого мне вполне хватало.

И все же, поскольку человек от природы стремится увидеть материальное воплощение божественных сил в своей жизни, однажды я стал расспрашивать Ее, застав в одиночестве. Я спросил: «Мать, молю, скажи мне, кто Ты на самом деле?» Она громко рассмеялась и сказала с глубокой нежностью: «Как такие детские вопросы могут возникать в твоем сердце? Образы богов и богинь возникают в соответствии с унаследованными наклонностями (самскарами). Я такая, какой была и какой буду; я – то, что вы постигаете, думаете или говорите. Но я совершенно точно знаю – это тело пришло в мир не для того, чтобы пожинать плоды прошлой кармы. Прими же, что это тело – материальное воплощение всех ваших мыслей и идей. Вы все жаждали его, и теперь получили. Так играйте с этой куклой, сколько душе угодно. Больше я ничего не могу сказать». Я сказал: «Эти твои слова, Мать, не успокоили моей тоски». Услышав это, Она заговорила с легким нажимом: «Скажи, скажи, чего еще ты хочешь?», и Ее лицо озарилось ослепительным потоком неземного света. Я потерял дар речи от благоговения и изумления. Все мои сомнения были развеяны.

Примерно пятнадцать дней спустя однажды утром я пошел в Шахбаг и увидел, что дверь спальни Матери затворена. Я сел перед дверью на расстоянии 25–30 футов. Дверь сразу же отворилась. В изумлении я увидел фигуру небесно прекрасной богини, сияющую таким же благим светом, как рассветное солнце, озаряющую все помещение комнаты. В мгновение ока Она вобрала сияние в Свое тело, и снова явилась Мать: она стояла и улыбалась по своему обыкновению.

В мгновение это видение растворилось, словно было игрой некого божественного волшебства. Мне почудилось, словно я вернулся на землю из страны грез. Я тут же вспомнил, что несколько дней назад Мать открыла Себя в разговоре со мной. Я стал петь гимн и взмолился к Ней: «Да буду я Твоим достойным сыном, достойным даров Твоего материнского изобилия и милости».