— А о каких было известно? — Элмио, обрадовавшись, что его спутник отвечает на все, что он бы ни спросил, решил продолжить разговор. Тем более, что в первый раз про расы он заговорил исключительно из вредности — ему очень не нравилось слово «духи». Представлялось сразу что-то весьма таинственное или вообще загробное. А тут рядом с ним шел самый обычный мужчина средних лет, просто в немного странном одеянии.

— Давай об этом потом, — Клэйрохс, видимо, догадавшись, что вопросы у юноши так и не закончатся, решил его прервать. — Все-таки мы за твоей памятью сюда пришли, а не для того, чтобы я читал тебе лекции по истории нашего мира.

С тех пор как родник остался позади, прошло уже несколько часов. Местность постепенно начала меняться. Деревьев впереди становилось все больше, и все чаще встречались хвойные. Некоторые из них напоминали ели, другие сосны, третьи вообще ни на что не были похожи. Но все они сливались в настоящий тенистый лес, плотно отгородившийся от ярких солнечных лучей своей тяжелой кроной. Между их угрюмых стволов словно витиеватой изгородью разрастались невысокие колючие кустарники с жесткими продолговатыми листьями и обилием крошечных белых цветов. А в самом низу, почти не оставив места обычной траве, густым зеленым ковром землю устилало бесчисленное множество пушистых папоротников. Пышные и свободолюбивые, они росли здесь просто всюду, куда ни бросишь взгляд. Их роскошные широкие листья неподвижно нависали друг над другом, утопая в своеобразной зеленой дымке, которая окутывала лес подобно легкому туману. Из-за отсутствия ветра и обильной влажности воздух стоял вокруг довольно тяжелый, пропитанный ароматами хвои и сладковатым привкусом пыльцы. На древесной коре часто встречался свежий ярко-зеленый или желтовато-бурый мох.

С любопытством осматриваясь по сторонам, Элмио постепенно свыкся с мыслью, что находится в другом мире. Он уже начал привыкать к незнакомым растениям и местной природе. Красноватые изогнутые колючки на кустах и древесные грибы с фиолетовыми шляпками уже не казались ему настолько странными и чужими, чтобы таращиться на них с удивлением. К тому же, высокие деревья с широченными стволами, растущие здесь явно не одну сотню лет, и общая атмосфера настоящего дикого леса впечатляли Элмио куда больше, чем различия в листве и все прочие мелкие детали. В целом все вокруг выглядело гармонично и умиротворяюще. Порой даже настолько, что иной раз хотелось свернуть в сторону при виде растянувшейся впереди тонкой паутины, чтобы понапрасну не тревожить местных паучков и не нарушать общую царившую здесь идиллию.

Впрочем, очень скоро спокойствие этого удивительного тенистого леса было нарушено.

Как только они углубились в заросли папоротников, с разных сторон начали доноситься странные шорохи. Постепенно эти звуки становились все громче и заметнее. Сухие поломанные ветки потрескивали под каждым ближайшим деревом, а листья по краю узенькой тропки вздрагивали уже почти у самых ног. От этой подозрительной возни создавалось впечатление, будто лес неожиданно обрел глаза и уши, а еще в придачу и пару десятков неуклюжих лап. И теперь все это шуршащее недоразумение настойчиво следило за вторгшимися на его территорию путниками.

Элмио подобное удивляло. Он знал, что дикие животные, особенно маленькие, как правило, очень осторожны. Они не станут преследовать прохожих навязчивым шумом, да и вообще постараются не показываться им на глаза. А в этом странном мире кто-то так бездарно прятался, что порой приходилось хорошенько вглядываться в землю между папоротников, чтобы ненароком не наступить на чей-нибудь любопытный хвост.

— Что это за шорохи? — при очередном довольно звучном треске прямо за спиной, Элмио не выдержал и, остановившись, попытался разглядеть виновников возни. — У меня такое ощущение, будто нас преследует стая обезумевших хомяков!

— Это папоротниковые лисы, — равнодушно отозвался Клэйрохс, будто только сейчас заметив назойливые звуки. — Обычное дело в этом лесу. Не обращай внимания.

— А почему они так шумят повсюду? — Элмио повернул голову в сторону очередного хруста, но, так никого и не заметив, снова последовал за своим спутником.

— Мы привлекаем их. — Клэйрохс, поправляя свой плащ, обошел заросший мхом пень, возле которого под лопухами тоже кто-то копошился. — Папоротниковые лисы — одни из самых ленивых хищников на свете. Они должны питаться мышами и лягушками, но за последние лет четыреста из-за большого количества пеших путешественников эти зверьки полностью перешли на воровство. Стоит кому-нибудь присесть отдохнуть, его сумки с едой как небывало.

— Серьезно? — Элмио озадачено покосился на соседние кусты. По его предположениям, шныряющие между папоротников зверьки не могли быть очень-то крупными. — Выходит, не такие уж они ленивые.

— Эти твари не утруждают себя даже тем, чтобы передвигаться бесшумно. — Клэйрохс с презрением бросил взгляд в сторону шуршащих листьев. — Как они при этом умудряются обворовывать прохожих и незаметно таскать еду — до сих пор загадка.

— Значит, они просто очень любят поесть. Как я их понимаю! — Элмио попытался по памяти посчитать, сколько времени они уже идут через лес. — Я сейчас сам все что угодно съел бы. После воды из того родника мне кажется, будто меня морили голодом неделю!

— Через пару часов будем в городе, там и поешь.

— Надеюсь, у вас, в мире духов, есть сосиски? — юноша представил себе их насыщенный запах.

— Нет. У нас нет человеческой еды. Но раз ты готов съесть все что угодно — не думаю, что это станет проблемой.

Клэйрохс не оборачивался и говорил без лишних эмоций, поэтому Элмио так и не понял, был ли это сарказм или вполне серьезные слова. Но так или иначе, подобная отстраненность казалась ему явно не лучшим вариантом для нормального общения. Во всяком случае — не самым вежливым уж точно.