Бурча, отсчитал нужную сумму и подхватил покупки.

Чтобы покрыть толстым слоем битума четыре решётки воздуховодов я потратил почти час. Измазался. Конечно, обжёгся. Обматерил Виашерон в целом, а также столяра, Аларис и Малаака, в частности.

Два раза ко мне прикопались случайные прохожие, выясняя, что это я тут делаю. Фраза “защищаю нас от проклятых морских дьяволов” действовала, как волшебное лекарство. Меня одобрительно хлопали по плечу и ругались на власть, от которой помощи не дождаться.

Пару раз грянули фейерверки, расцвечивая потемневшее небо яркими узорами. Количество пьяных пешеходов возросло почти втрое. Некоторые парочки уединялись прямо в общедоступных местах. Стоны и оханье раздавались слишком уж часто. Обычно приличный город я узнавал с трудом.

Элдертайд окончательно погрузился в безудержную вакханалию.

Наконец, я состыковался с ребятами, у которых была своя роль, и отправился под землю. Предварительно опрокинул в себя последний Настой клубящихся теней. Очень уж не хотелось нарваться на рыболюдов раньше времени.

В этот раз в канализации царило оживление. Патрули жаброголовых уродцев носились, будто им под хвостом намазали скипидаром. Несколько раз меня чудом не спалили, но всё же я попал в памятный мне зал. Именно там сахуагины водружали черепа убитых жертв аккуратными кучками.

Первым делом я разместил в нескольких местах склянки с ядом, так, чтобы гарантированно накрыть всю комнату. Обвязав пробки, прочными жгутами бечёвки, пропустил их вплотную к стене. Для верности тоже капнул клея, прижимая их к каменной поверхности. Не будут торчать, бросаясь в глаза.

Закончив приготовления, принялся ждать. До часа “Икс” оставался солидный запас времени, но лучше перебдеть, чем недобдеть, как гласит народная мудрость.

Больше часа я просидел под потолком в полузатопленном зале, вдыхая чудесные ароматы канализации, разложения и затхлой смерти.

Первыми пожаловали дворфы. Немудрено, учитывая характер моей корреспонденции славному Родрику Проницательному. Скажем так, письмо запорожских казаков к турецкому султану по сравнению с текстом моего послания выглядело, как записки церковно-приходской школы рядом с настенными надписями в районному ПТУ.

Стук латных сапогов было слышно издали. Десяток дворфов в глухой пластинчатой броне выскочил из-за поворота. Все вооружённые короткими одноручными топорами, молотами и мечами и высокими щитами. Бороды заткнуты за ремень, и всё равно едва не мокнут от стоячей воды. Также все изрядно покрытые кровью убитых сахуагинов.

Возглавлял их некто Баргус Клеймённый, 124й уровень, босс, 1.47 м ХП. Мускулистый коротышка — обладатель впечатляющей рыжей бороды в три косицы, наколенников в виде головы секача и огромного двуручного молота. Татуировки на лице и руках объясняли природу его прозвища. Вид он имел на редкость недружелюбный.

— ГДЕ ЭТО ОТРОДЬЕ БЕЗДНЫ? — проревел он во всю глотку.

Сопровождающие хлопнули в щит, пуская звонкое эхо. Где-то в отдалении раздались щёлкающие звуки рыболюдской речи.

Я не собирался ничего отвечать, но мне и не потребовалось.

Посреди комнаты раскрылся портал и из него шагнула костлявая птичья фигура. За ней следовала дюжина бойцов в знакомых пластинчатых доспехах и чёрно-золотистых табардах. Церковь Малаака.

Кенку не то жрица, не то волшебница в неопрятном балахоне крутила головой и злобно зыркала по сторонам. Посох в её когтистых лапах летал, как булава.

Ашранна Моровая Стая, Агент Малаака, 130й уровень, босс, 1.33 м ХП

— Я ВЫПЬЮ ДУШУ ЭТОГО ЕРЕТИКА! — прокаркала она и осекалась, наконец, заметив опешивших дворфов.

— Назовись! — гаркнул Баргус.

Ответить Ашранна не успела.

Из другого тоннеля стремительными тенями вылетела пятёрка убийц. В основном кенку, но среди них мелькал тифлинг и гоблин. Все в кожаных доспехах, с короткими кинжалами, на которых подозрительно блестели маслянистые пятна.

Впереди скользил ещё один прямоходящий ворон. Очаровательный малый по имени Краан Горлорез[1], Первый Коготь Синдиката Мёртвых Глаз, 127й уровень, босс, 1.39 м ХП.

— Ты перешёл нам дорогу в последний раз! — злобно и весьма громко прошипел он.

Прямо школа театрального шёпота. Уважуха.

Собравшиеся недоумённо уставились на новоприбывших. События принимали всё более идиотский оборот.