— Виктория! — Берт схватил и отвел мою руку.

Я высвободила ее и ловко расстегнула оставшиеся пуговички. Потом нежно коснулась ладонью мягких завитков на его груди и маленького твердого соска. Хотелось сделать это все дни.

Почувствовать его…

— Вика, пожалуйста! Ты, что не понимаешь, на что нарываешься?

— Еще как понимаю, мой милый, — хрипло выдохнула я, задыхаясь от биения собственного сердца и судорожного дыхания. Но не сдавалась, продолжая его ласкать. Смелость могла оставить меня в любую минуту.

Руки Берта дрожали. Он приподнял мое пылающее лицо и приник губами к моему рту. Поцелуй становился все более горячим, страстным, заполняя меня целиком. Коленки подкашивались, по жилам пробегал огонь.

Я прильнула к нему всем телом и совсем потеряла голову, ощутив его возбуждение. То, что ощутила рядом с собой, было для меня в первый раз, но то, что Это — я была в курсе, спасибо сотням любовным романам, которые прочитала.

Берт расстегнул мою блузку, скользнул под нее руками и коснулся упругой груди, которая мгновенно набухла от этого нежного прикосновения.

Мне только раз пришлось ощутить эти прикосновения, чувства, но сейчас они превзошли даже самый первый раз.

В этот момент его пальцы нащупали мои соски, заставив меня застонать от наслаждения. Если бы сама не чувствовала, никогда б не поверила, что можно ощущать такое блаженство.

— О, Виктория! — он провел губами по моей шее, оставляя за собой огненный след.

Я стянула рубашку с его плеч, а он расстегнул мой ажурный бюстгальтер.

— Ты такая красивая, — прошептал он, опалив мою кожу своим дыханием. — Нежная, манящая… Боюсь тронуть, боюсь не удержаться…

Опять взяла инициативу в свои руки, прижав его ладони к моим пульсирующим, требующим ласки полушариям. Желание закипало во мне, грозя удушить, сжечь и растопить.

Не выдержав сладкой муки, я тихо шепнула ему:

— Берт, пожалуйста! Люби меня…

Мужчина замер, застонал от еле сдерживаемого желания, но ничего не сказал, только продолжал ласкать мою обнаженную грудь, казавшуюся алебастровой в лунном свете. Его пальцы дразнили, возбуждали. Я со стоном снова произнесла его имя, имя своего «арабского принца». Берт накрыл мои губы нежным поцелуем, затем чуть прикусил мою нижнюю губу, отчего мои мысли совершенно растворились.

И вот мы уже опустились на колени, слаженно, в унисон, двигаясь, словно одним горящим телом. Затем легли рядом на прохладный песок, и лунный свет, пробивавшийся сквозь темноту вокруг, бликами играл на наших обнаженных телах.

Губы любимого медленно скользнули по моей шее, затем опустились на грудь. Он трепетно, завораживающе обводил языком мои соски, заставляя испытывать новое наслаждение.

Мои пальцы запутались в его густых, черных волосах, притягивая голову Берта к себе, ближе и еще ближе. Горячая мужская рука добралась до моих бедер, нетерпеливо расстегнула пояс юбки и скользнула вниз, на ягодицы, поверх крошечных трусиков.

Не в состоянии справиться с собой, я потянулась к его ремню на джинсах.

— Вик, ты не думаешь, что нам лучше остановиться?

— Нет, не думаю! В другой раз у меня храбрости не хватит. Сама удивлена, откуда она сейчас появилась.

Молния джинсов поддалась. Я замерла. То, что было там очень пугало меня, но притягивало ужасно. В низу живота горело, пульсировало, желало продолжения. Я решилась. Дрожащей рукой коснулась незнакомого мне бугорка и тут же отдернула руку. Тихо засмеялась.

— Вика, пожалуйста! Я так тебя хочу! Разве ты не понимаешь, как тяжело мне сдерживаться?

Мои пальцы нежно обследовали его живот, ямочку пупка, ниже… но до главного дотронуться еще боялись.

Я подняла голову вверх и посмотрела на Берта, пытаясь поймать в темноте его взгляд.

— Я не хочу, чтобы ты сдерживался, Берт. Я тебя люблю. Пожалуйста, люби меня тоже.

— Я хочу тебя, Виктория, очень. Даже больше, чем нужно… Вик, мне кажется, что я тоже… — Он приник ко мне страстным поцелуем, его руки стянули с меня трусики и коснулись самого сокровенного места, знакомя с невероятными новыми ощущениями.

Его пальцы в самом потаенном, в самом горячем и влажном, в самом пульсирующем месте…

В полубессознательном состоянии, с восклицанием экстаза выгнулась ему навстречу. Навстречу неизведанному, навстречу самому желанному…

И все пропало. Только темнота. Тишина. Только мое свистящее дыхание, дрожь… Только тоска…

И снова голос, только уже далекий, едва знакомый:

— Пупсик, ты где? Где ты, девочка? Отзовись… Что с тобой?

— Нет, нет! Не хочу тебя! Зачем ты! Зачем!!!!!!!