— Удачи вам Ваше Высокопреосвященство, — я низко ему поклонился, — это поступок настоящего христианина.

Он покивал головой, простившись и заспешил по своим делам. Я же, метнувшись к паланкину, который охраняли мои солдаты, быстро крикнул.

— В порт, бегом!

Дядя ожидал меня на палубе, готовясь к отплытию. На всякий случай, если бы разговор с королём не заладился, я подстраховался немедленным отплытием. Хорошо, что мы с ним договорились.

— Сколько у нас галер? — я отметая рукой приветствия, спросил его.

— Две, сам знаешь, — удивился он, моему возбуждённому виду.

— Чем загружены?

— Товаром, чем ещё, не пустыми же идти. Что с тобой Витале? Ты весь мокрый.

— Кто ещё остался в порту? Из ваших знакомых?

— Ну если подумать, то не моих, а твоих, — хмыкнул он, — есть ещё три галеры дома Бадоэр.

— Собирайте отряд, мы выступаем к Иерусалиму.

— Зачем? Мы ведь отплывать собирались, — удивился он, — Витале, я отказываюсь выполнять твои дурацкие просьбы! Это уже перебор!

— Дядя, мы сейчас можем с тобой поссориться, — серьёзно предупредил его я, впервые получая отпор от родни.

— Это всё слишком далеко зашло. Ладно родители, которые тебе во всём потакают, но я больше не буду участвовать в твоих играх и точка!

Я посмотрел на его решительное лицо и понял, что он не отступит. Не сейчас. Видимо его гордость решила, что хватить слушаться маленького ребёнка и показать, кто здесь хозяин на самом деле. Я прикрыл глаза, чтобы не сорваться на него, всё же он много помогал мне и в другое время относился как к своему родному сыну.

— Время нас рассудит, дядя. Сгрузите на берег мою рабыню и вещи, отправьте их в снимаемый нами домой.

— Это я и собирался сделать, — угрюмо ответил он, отворачиваясь и давая команды.

Я спустился вниз и приказал везти меня к месту стоянки галер дома Бадоэр. Три огромные шестидесятиметровые галеры стояли со спущенными парусами, а капитаны стоя на бору одной из них, тихо переговаривались между собой.

— Меня зовут Витале Дандоло, я третий сын Энрике Дандоло и зять Франческо Бадоэр, — я поднялся на борт, и встал напротив них.

Все трое, приглядевшись, низко поклонились, узнавая.

— Сколько стоит груз, который вы везёте?

— Примерно десять-двенадцать тысяч шиллингов, если продать его у нас на рынке, господин.

— Если я дам вам расписку о удвоении этой суммы, вы освободите трюмы под мой груз?

Взрослые удивлённо на меня посмотрели.

— Зачем вам это?

— Да или нет? Также обещаю, что всю вину, если к вам будут какие-либо претензии от главы дома, я возьму на себя, клянусь вам в этом своей бессмертной душой.

Поступок родного дяди так взбесил меня, что я не раздумывая кидался такими словами, какие в другое, более спокойное время, никогда бы не сказал. Но сейчас, пелена ярости, подогреваемая к тому же симбионтом, который вместо того, чтобы успокоить, наоборот добавлял в кровь адреналина, что конечно же никак не способствовало принятию спокойных и взвешенных решений.

Мои слова подействовали, они ещё раз переглянулись.

— Пишите расписку господин Витале, — наконец озвучил один из них, — в трёх экземплярах.

Когда с формальностями было покончено, я чуть успокоился и успокоил их, сказав, что выкидывать за борт пока ничего не нужно. У них есть десять дней чтобы попытаться всё продать тут, хоть и понятно, что по бросовым ценам, ну а мне нужен вооружённый отряд, который пойдёт навстречу каравану из Иерусалима.

Они вопросов больше никаких не задавали, имея каждый на груди охранную грамоту в виде моей расписки, и тут же выделили требуемое, причём один из них пошёл вместе со мной, остальные же направились к купцам, пытаться продать им же, их товар.

Нужный караван, с большими мешками по бокам верблюдов, мы встретили через три дня, благо дорога тут, проходила мимо оазисов только одна и показывая ранее встреченным караванам подарок от султана, мне удавалось узнавать, что они точно не везут землю. Понятно дело о своём грузе арабские купцы не собирались рассказывать. Но ответить везут ли они землю или нет, соглашались.

Последний из купцов, с которым мы оказались знакомы, сказал, что видел нужный мне караван и даже указал примерное время когда он подойдёт к этому оазису, всё что оставалось, лишь немного подождать.