А когда все-таки засыпал, она ему снилась. Такой, какая она была с ним: улыбчивой, легкой, нежной. И эти сны были тяжелым испытанием для него. Потому что после них он просыпался в холодном поту и с учащенным сердцебиением. А главное — с чувством сожаления и тоски.

Герман начал пить валерьянку на ночь, чтобы улучшить сон, но она ему не помогала.

Он так сильно погрузился в борьбу с воспоминаниями о девушке, что не заметил, что реальная Иринка перестала посещать институт. И узнал об этом только в середине декабря, перед зачетной неделей, и то совершенно случайно.

Он попросил своих преподавателей для отчетности заранее подать ему списки студентов, у которых будет «автоматы» по зачетам по математическим дисциплинам. Иринки в двух таких списках не оказалось. А ведь преподаватели были лояльны, и щедро наставили «автоматов» почти каждому второму студенту. Да и у Иринки в первой половине семестра все было хорошо с учебой, он это точно знал.

Герман сразу почувствовал смутное беспокойство и, подумав, позвонил Алине.

— Привет, а ты не знаешь, что с Иринкой? У нее проблем с учебой нет?

— Ирка в Бологом. Сказала, что будет забирать документы из политеха и переводиться в Питер.

Это было… неожиданно.

— То есть как переводиться? — запаниковал Герман. — Она сессию-то собирается сдавать? Как она будет переводиться без сдачи сессии? Давно она уехала?

— Да вот тогда, когда с вами поругалась, с тех пор в институте ее и не было. По-моему, не собирается она сессию сдавать. Вы же знаете ее, если что втемяшила себе в голову, фиг ее переубедишь. Я пыталась с ней поговорить, она на контакт не идет. Гоша, знаю, тоже звонил ей, ругался, но она его отшила. Она уже там и на работу устроилась, официанткой в баре.

— Я понял тебя, — медленно сказал Герман. — Спасибо за информацию. Если Иринка будет тебе звонить и делиться какими-то планами, пожалуйста, позвони мне.

Потом, уже закипая, он набрал Гошу.

— Почему ты мне ничего не сказал про Иринку? — не поздоровавшись, на повышенных тонах сразу пошел в наступление. — Это что за подстава?

Гоша был очень недоволен, это было слышно по его голосу.

— Привет, привет. И тебе не хворать, брателло. Я не понял, какие ко мне претензии? Помнится, ты запретил мне с тобой разговаривать по поводу Иринки. Сказал, что сам с ней разберешься, а я чтобы не вмешивался. Ну, я тебе предоставил такую возможность. Что не так? Не разобрался?

— Почему я не знаю, что она бросила институт? — еле сдерживаясь, чтобы не накричать на брата, зло спросил его Герман.

— Действительно, почему ты не знаешь, что она бросила институт? Давайте разбираться. Я так понимаю, ты бросил девушку, девушка бросила институт. А ты об этом не знаешь, потому что перестал с ней общаться. А перестал ты с ней общаться, потому что тебе, я так понимаю, на нее наплевать, — не менее зло парировал Гоша. — И ты не придумал ничего лучшего, как наорать на меня. Только я-то тут причем?

Они какое-то время помолчали.

— Ладно, извини меня, я был не прав, — наконец, сдался старший брат. — Алина мне сказала, что ты ей звонил. Что она тебе сказала?

— Звонил, конечно. Мне Серега сразу наябедничал, что она опять дома и в Москву решила не возвращаться. Так вот, твоя Иринка по телефону мне сказала, что ее жизнь не мое дело, что отчитываться передо мной не собирается, чтобы я ей больше не звонил, близко к ней не подходил, и вообще я гандон. Доволен? Я попробовал ее переубедить по поводу института, она бросила трубку и заблокировала мой номер. А брату и матери она сказала, что институт ей разонравился, учиться она там не хочет, и вообще больше не уверена в том, что ей нужна вышка. Мол, год поработает, а там посмотрит, будет дальше учиться или нет. Так как она сразу устроилась на работу и подкидывает денег в семейный бюджет, они поворчали, но оставили ее в покое. Она официанткой устроилась, ты в курсе?

— Супер, просто супер, — не сдержавшись, воскликнул Герман. — То есть всех все устраивает!

— Ну, в общем, да, — хладнокровно сказал Гоша. — Девушка взрослая, совершеннолетняя. Но, маленькая поправочка, уже не моя девушка, и проблема тоже не моя. А так всех все устраивает. Я тебе больше скажу, и тебя все устраивает, раз ты только сейчас, через месяц о ней вспомнил. Конечно, был сильно занят. Интегралы, мать их. Так, Гера?

— Знаешь что, не беси меня!

Герман бросил трубку и уже просто на эмоциях набрал Иринкин номер. Она, конечно, сбросила звонок.

Но он так сильно был возмущен, что ему обязательно нужно было выговориться. Здесь и сейчас.

«Нужно поговорить, позвони мне!» — написал ей сообщение.

«Я не могу сейчас разговаривать».

«Что ты творишь?!»

Она его проигнорировала.

Он отослал ей длинное занудное сообщение по поводу отчисления из института, но она его так и не прочитала. А потом Герман понял, что она заблокировала его во всех мессенджерах и внесла его номер в черный список. За компанию с Гошей. Быстро поняла, что одним сообщением он не обойдется.