В них амнезию подсадила Лета.

А он остался доживать свой бред,

Цейлонский пить, смотреть кинострашилки:

Видал в гробу Варлей (сыграла Смерть),

А троглодиты свой открыли цирк и… —

И ничего. Сестра в другой стране:

Молчит по скайпу, и WhatsApp в отставке.

Двойник заснёт: мерцает жизнь на дне…

Проснётся в пять: лежит тенями в Кафке,

И мается, как в сказке: дед Кощей,

Служившую могилой с бедным мохом,

Избу на курьих предлагает – щедр

К приматам и другим некрепким лохам.

…Гонит лунный пастух на луне

Бледно-жёлтых одну-две коровы,

А в моём почерневшем окне

Все кусты и деревья готовы

Обнажиться, предаться дождю,

Прокатились на молнии черти.

Медноцветную лупит листву

Водный бог, точно в поисках жертвы.

Всё залило. В деревьях вода,

Подмосковные розы промокли.

Вторник смыт. Водяная среда.

Где-то рядом промокшие мойры,

Что любую планиду легко

«Могут выткать в своей полудрёме…» —

Так Дюма королеве Марго

Обещал написать в новом томе.

Сова воображения к сове

Потянется. Мелькнёт Кощей бессмертный

В твоей, набитой хламом, голове,

Затем двойник, такой же интровертный

Нас стул присядет, и переберёт

Твои дела, и вымахнут обломы.

Соткётся ворон и колдун зайдёт —

Откроет рот, в котором пламя домны…

Окно откроешь, за окном дурдом —

Почти Аид и дети из Аида?

Вот угадай с трёх раз: они о чём?

Над головами их башкою гидра

Трясёт зачем? Ну, без подсказок тут!

Эй, пёс Аида, пасть закрой, по фене

Мы тоже знаем veri-veri gut,

И вам салют, египетские тени.

В окне втором… закрой-закрой-закрой,

А то узнаешь, где зимуют раки,

Которые повязаны с горой:

Гефест в ней спрятал огненные страхи.

А в третьем – ты не хочешь рассмотреть —

«Двор Сатаны» насечено на стеле…

Закрой-ка рот, не в жилу рифма «смерть»,

Присядь-ка в кресло. Что ты, в самом деле,

Так стушевался? Всякий стих хорош,

Когда Кощей мелькнёт, а совы только

Свихнут воображения на грош…

Синеет в чёрном облаков пелёнка.

Ты тоже видел Азазелло,

Убийца-демон шёл на дело,

Поразвлекаться-убивать.

Клык изо рта, широкоплечий,

Весь соткан из противоречий,

А сколько девок шли в кровать

К нему?! Умел и всё такое…

Не ты ли (дело молодое)

В монстрообразного играл?

Навряд ли с эфиопской книгой

Еноха ты знаком был. Цыкай

На тех, с которыми «Opal» [1]

Мешал с убойной коноплёю,

Смущал ундин, что над рекою

Встречали песней Рождество.

А дома видел – из трельяжа

Сигал тот демон. Персонажа

Ты ждал и вышло колдовство.

А дальше – больше: виски в баре,

Химеры, глюки, ссоры, твари

И, sorry, рядом муравьед

Гигантский, даром что беззубый,

Захочешь видеть, все Ютубы

В таких зверищах – мерзкий бред.

Теперь ты стар, как вещий филин,

Себе противен, чаще смирен,

Подруги скрылись и т. д.

И в этом вот «т. д.» житуха,

Все новости теперь вполуха

Ты слышишь, и не слышишь где

Случилось то, другое, третье…

Кто сдох на Брэдбери-планете?

Летишь в сновидческих мирах

С убийцей-демоном. В натуре,

Так лучше, чем в зайчачьей шкуре,

Вот что зависло на устах.

Ты б выпил кровь барона? [2] Выпил?!

Смотри, вот чаша, только выстрел

Вас разделяет. Ну так как?

Холодный рыцарь Азазелло

Тебя поднял, и бросил… Гелла

Плюётся в твой аморфный прах.

Сад говорил на языке жар-птицы,

Которая вчерашней сказкой снится

И, как всегда, сулит жемчужный клад.

Возможно всё, когда листвой смущённой