Харуто взглянул на него краем глаза и кивнул.

— Я помню свою жену, Гуан.

— Прошла пара сотен лет, старик.

— Это была она, — Харуто вздохнул, опустил голову на ладони. — Может, она не узнала меня.

— Или узнала? — сказал Гуан.

Харуто думал об этом миг, а потом печально кивнул.

Они молчали пару минут, только Кира напевала под нос.

— Она сказала мне найти ее в имперском городе, если я хочу остановить онрё, — сказал Харуто.

— Пха! — буркнул Гуан. — Это ловушка.

— Ага, — сказал Харуто, посмотрел на него.

— Ты пойдешь в нее, да?

— Ага.

— Глупая идея, как по мне.

Харуто пожал плечами.

— Это Изуми. Мне нужно идти. Я должен… — он сделал паузу на миг. — Ты не оставил бы Тяна, как бездумного духа, которому осталась только месть.

— Она не бездумный дух, — сказала Кира, глядя на кинжалы, сосредоточенно хмурясь. — Ты сказал, что она теперь онрё, — она взглянула на Харуто. — У нее есть разум.

— Я не это имел в виду, — сказал Харуто.

— Тогда не нужно было так это говорить.

Они погрузились в неловкую тишину, и Гуан налил еще чаю.

Харуто, наконец, сказал:

— Я пойду. Ловушка или нет. Онрё нужно остановить, пока они не освободили Орочи. Это лучший шанс их найти. Может, я смогу поговорить с ней и убедить ее сдаться. Или… — он сделал паузу и посмотрел на них, покачал головой. — Это Изуми. Я должен попытаться.

— Ладно, — Гуан заставил себя звучать бодро. — Тогда в Императорский город Кодачи. Туда две недели пути? Постараемся там не лезть в политику. Слышал, императрица не самая приветливая.

Все три кинжала разбились, осколки рассыпались по столу и растаяли.

— Капуста! — возмутилась Кира.

Глава 28

Они покинули Гушон следующим утром, пошли на север к Кодачи. Дорога была долгой, но вниз по склону. Горы были за их спинами, и они спускались в долины Ипии, где деревья были зелеными, несмотря на холодную зиму. Снег падал все реже, потом стал воспоминанием на вершинах гор вдали. Киру потрясали изменения, она даже сняла плащ с мехом, наслаждалась теплом.

Хэйва была всей ее жизнью. Она знала только холодные места, укрытые снегом круглый год. Увидеть мир за горами и льдом было чудом. Она не знала, что в природе существовало столько красок. Изумрудные деревья и рубиновые цветы, синие озера и желтые поля, которые Янмей назвала хакусай. От буйства красок перехватывало дыхание.

Люди, которых они встречали на дороге, были дружелюбными. Они много вечеров провели в обществе других, даже в их домах. Харуто оказался хорошим поваром, делал чудесные блюда из малых ингредиентов. И Гуан был одаренным рассказчиком, который увлекал внимание их временных спутников. Кира пыталась развлекать людей трюками, иллюзиями в отражениях. Этому не были рады, и Янмей не раз упрекала ее в том, что она пугала людей, Кира этого не понимала. Им было приятно слушать истории Гуана о призраках, некоторые ужасали. Но когда она добавляла иллюзию, чтобы напугать их, они паниковали и кричали. Люди были непонятными.

Ее тренировка продолжалась. По утрам, до того, как просыпались Гуан и Янмей, Харуто брал Киру наружу и учил ее биться.

— Ты уже знаешь основы, это очевидно, — сказал он утром после короткого поединка, где Кира близко познакомилась с каменистой землей. — Но ты знаешь лишь один способ биться, а он не использует твои сильные стороны. Знаешь, что такое врожденные техники?

Они стояли на полянке в стороне от дороги. На востоке поднимались горы, а на западе — бесконечные поля земли, присыпанной снегом.

— Все, у кого есть доступ к их ци, могут усилить свое тело, увеличить скорость врожденными техниками, — сказала Кира. Это она помнила с уроков в Хэйве, один из нескольких раз, когда она слушала наставников. — От простого жителя, который тянет телегу, до воина, бьющегося с сотней солдат на поле боя. Но я не была в этом хороша.

Харуто рассмеялся.

— Ты права и нет. Тебя удивило бы, если бы ты узнала, что ты сильнее меня?

Кира покачала головой.

— Но в бою ты отталкиваешь меня.