Базз тараторила о своем новом соседе всю дорогу до приемного покоя и во время моей выписки, затем махнула рукой на прощание. Минуя двойные двери с пакетом таблеток в руке, я слышала, что она уже болтает со следующим пациентом.

Оказавшись на открытой площадке снаружи, я остановилась, чтобы убрать таблетки в карман и осмотреться. Я знала, что если пойду по коридору налево, то доберусь до экспресс-лифта. Проблема была в том, что именно в этом лифте я лежала привязанной к каталке, а носач в серой маске смотрела на меня и читала мои мысли. Да, глупые страхи, но не хотелось снова приближаться к этой кабине.

В коридоре прямо перед собой я видела двери квартир, поэтому повернула направо. Здесь не было никаких дверей, но на стенах виднелись росписи с парковыми сценами. Учитывая намеки с рисунков, я не удивилась, что на перекрестке слева оказались двойные двери с символом парка, а справа — коридор с медленной, средней и экспресс-лентой.

Так, надо подумать. Я находилась на девяносто третьем уровне, почти вертикально под пляжем подросткового уровня, значит, близко к границе между Бирюзовой и Зеленой зонами. Надо вернуться на подростковый уровень, а затем добраться системой лент на юг, до своей комнаты в Синей зоне.

Я чувствовала усталость и напряжение. Снова заболела голова. Меня подмывало отдохнуть, прежде чем продолжать путешествие, но я не имела права заходить в парк девяносто третьего уровня. Я даже не знала, как будет выглядеть парк на таком низком уровне улья.

Внезапно послышался возбужденный визг, и мимо меня пробежали две маленькие девочки. Им не могло быть больше трех лет, и они затруднились открыть ворота парка. Я шагнула вперед помочь им и автоматически зашла следом.

Я обнаружила, что стою на дорожке из гравия, и правой рукой прикрыла глаза, пока те привыкали к сиянию солнц над головой. Две малышки направились к группе других детей, возившихся в песке на игровой площадке справа. На правом запястье одной из девочек промелькнула зеленая вспышка, означавшая, что обеспокоенные родители проверяют местонахождение ее браслета слежения.

Я рассмеялась, вспомнив, как часто в моем детстве родители проверяли мое местонахождение, как меня это смущало и какое облегчение я испытала, достигнув солидного десятилетнего возраста и освободившись от браслета. Тринадцатилетие и переезд на подростковый уровень стали менее приятной отметкой, а теперь даже более важное восемнадцатилетие ощущалось чем-то зловещим.

Я потрясла головой, чтобы прогнать эту мысль, и оглядела окрестности. Слева увидела рощу карликовых дубов, впереди — обширную травянистую площадку, где руководитель мероприятия учил кучку детей исполнять сложный Праздничный танец с блестящими серебристыми лентами. Старшие десяти- или одиннадцатилетние участники успешно повторяли за ним движения, но пара пятилетних мальчишек просто бегали кругами возле ближайшей поддерживающей колонны, размахивая флажками и крича от возбуждения.

Все в этом парке пробуждало успокаивающие воспоминания о моем детстве на двадцать седьмом уровне. Я играла в более крупной песочнице, танцевала на траве, которую чаще косили, а цветочные газоны выделялись большим разнообразием цветов, но этот парк был в лучшем состоянии, чем тот, куда я часто ходила на подростковом уровне.

Ко мне приближались трое мужчин, один из них оживленно жестикулировал, объясняя что-то двоим другим. Я отступила, чтобы пропустить их к выходу, а затем двинулась по гравийной дорожке. Она привела к ручью, и я остановилась, чтобы вглядеться в один из прудов. Да, там плавала рыба. И вновь, не такая разноцветная, как мне помнилось по парку двадцать седьмого уровня, но не хуже, чем на подростковом.

Сейчас я испытывала жуткую жажду, поэтому отправилась на поиски киоска с едой. Возможно, апартаменты на девяносто третьем уровне меньше, чем на двадцать седьмом, но парк, похоже, такой же большой, если не больше.

Наконец, я разглядела киоск в красно-белую полоску, стоящий у берега маленького озера, и уже спешила к нему, когда на боковой тропе показалась безопасница в синей форме. Она хмуро повернулась ко мне, и я с виноватым видом застыла.

— Ты попала в беду? — спросила она. — Тебе нужна медицинская помощь?

Я взглянула на свою тунику и увидела кровоподтеки, что запачкали синие буквы, гласившие: я болельщица команды по серфингу Синей зоны.

— Со мной произошел несчастный случай на пляже подросткового уровня, и меня отвезли на лечение в медицинское отделение в одном коридоре отсюда.

Я знала, что безопасница попросит мой идентификационный код, чтобы проверить историю. За этим последуют вопросы, почему я гуляю по этому парку, а не иду прямо на подростковый уровень, поэтому я поспешила высказаться в свою защиту.

— Мне долго добираться до дома, а я еще чувствую усталость и потрясение от происшествия, поэтому решила отдохнуть здесь, прежде чем возвращаться.

Я приготовилась к неизбежной лекции о том, что следовало доехать лифтом прямо до подросткового уровня и отдыхать в парке там, и поразилась, когда женщина просто улыбнулась.

— Хорошая идея.

Она подошла к ближайшей скамейке и села. Я в замешательстве посмотрела на нее: она так отличалась по поведению от безопасников, которых я встречала, когда навещала родителей. Потом поняла очевидное. Мои родители жили на двадцать седьмом уровне, а сейчас я находилась на девяносто третьем. Безопасников явно больше беспокоили люди, незаконно заходящие на высокие уровни улья, чем на низкие.