Воспользовавшись замешательством с обеих сторон, я бросился бежать со скоростью, на которую только были способны мои натруженные ноги.

в которой я нахожу прибежище в более чем странной компании

Минут через десять я позволил себе остановиться и перевести дух. Бег на длинные дистанции был явно не моим видом спорта. Ноги мои гудели, в боку кололо, в груди стоял кол. Я поискал глазами какое-нибудь укромное местечко, где можно было бы затаиться на время и немного отдышаться. Но дома стояли плотной стеной, соприкасаясь не только крышами, но и стенами. Как назло, ни одной подворотни, ни одного тёмного полуподвала, выходящего на улицу. Мне ничего не оставалось, как продолжить путь. Пока звуков погони не было слышно, но это не означало, что я в безопасности. Я не знал, что именно происходит, поэтому вполне допускал, что мышкетёры и гвардейцы могли договориться меж собой (наличие общего врага сближает), и тогда мне пришлось бы иметь дело не с тремя, а с пятью вооружёнными до зубов преследователями.

Собрав последние силы, я побежал по пустынной улице, мимо темных окон, за которыми мирно посапывали мыши и мышки, ни сном ни духом не ведая о разыгрывающейся за их окнами драме и даже не подозревая о моем существовании.

Однако улица, освещённая лишь пепельным светом луны, была далеко не так пустынна, как я полагал. В одной из ниш я краем глаза успел заметить притаившуюся фигуру, которую можно было принять за поджидавшего случайную жертву грабителя. Но если это и было так, моя персона его не заинтересовала. В другой раз мне показалось, что я слышу приглушённые голоса. Я уже почти добежал до конца улицы, как вдруг от одной из стен отделилась длинная тень. Судя по очертаниям, это была особа женского пола. Двигалась она свободно, даже несколько развязно, отчего я поначалу решил, что передо мной представительница самой древней женской профессии.

– Куда торопишься, красавчик? – спросила мышка, преграждая мне путь. – Притормози на минутку, и я поведаю тебе о том, чего ты не знаешь. Всё расскажу: и что было, и что ждёт тебя впереди.

Я невольно остановился, привлечённый её странными словами. Мне вдруг показалось, что вот сейчас я действительно получу ответ на вопросы, подспудно терзавшие моё сознание вот уже несколько часов. Но тут она сказала: «Но сначала позолоти лапку», и я понял, что ошибся. Передо мной была самая обыкновенная цыганка.

– Если я не поспешу, то впереди у меня уже ничего не будет, – пропыхтел я, с трудом выговаривая слова.

– За тобой кто-то гонится? – догадалась цыганка.

– Да. Двое гвардейцев кардинала и три мышкетёра.

Цыганка недоверчиво оглядела меня с ног до головы. Видимо, её несколько смутил мой мышкетёрский камзол. Но, подумав немного, она сказала:

– Так и быть. Идём со мной.

– Куда? – не понял я.

– Ты ведь не хочешь, чтобы тебя поймали?

– Нет.

– Ну так идём.

И, не дожидаясь моего ответа, она пошла вперёд, уверенная в том, что я последую за ней.

«Была не была! – подумал я. – Лучше принять участь, уготовленную мне прекрасной дамой (я забыл упомянуть, что цыганка была молода и красива), чем быть пленённым мышкетёрами короля», – и побрёл вслед за удаляющейся стройной фигуркой. Силы мои были на исходе, и теперь, когда спасение казалось совсем близко, я вдруг почувствовал смертельную усталость.

В конце улицы цыганка остановилась, поджидая, пока я её догоню.

– Уже недалеко, – сказала она, видя, что я едва переставляю ноги, и желая меня подбодрить. – Через пять минут мы будем на месте.

Мы свернули на боковую улочку и вскоре вышли на небольшую площадь, носившую название Площадь старьёвщиков. 3 Посреди площади, кто сидя, кто полулёжа, грелись подле большого костра около дюжины мышей и мышек, в которых я без труда распознал соотечественников моей провожатой. Неподалёку стояли две крытые брезентом повозки. Как выяснилось позже, в них спала детвора. Цыгане что-то обсуждали меж собой на им одним понятном наречии. До моего уха долетели несколько фраз, смысла которых я не смог разобрать. При нашем приближении гомон голосов смолк, и все головы повернулись в нашу сторону.

– Его нужно спрятать, – сказала моя спутница, обращаясь ко всем сразу. – За ним гонятся.

Какое-то время цыгане с молчаливым интересом рассматривали меня, потом один из них, старик с изборождённым морщинами, обветренным лицом, сказал:

– Ну, надо так надо. Займись им, Манана.

Сидевшая рядом с ним немолодая цыганка, кряхтя, поднялась с места и подошла ко мне. Оглядев меня сверху донизу оценивающим взглядом свахи, она бросила коротко:

– Снимай камзол.

«Значит, все-таки будут грабить», – подумал я. Денег при мне не было. Несколько крон, которые я прихватил с собой на всякий случай, отправляясь на маскарад, я оставил трактирщику, зато в потайном кармашке панталон у меня были дорогие моему сердцу новые часы.

– Делай, что она говорит, – поторопила меня моя недавняя спутница.

Мне ничего не оставалось, как повиноваться. Я чувствовал себя слишком разбитым, чтобы оказывать сопротивление. Сняв камзол, я вручил его старухе.

– Наденешь вот это, – сказала она, передавая мне нечто вроде телогрейки, которую по её знаку снял с себя один из цыган.

Теперь я уже ничего не понимал. Всё так же безропотно я напялил на себя засаленную телогрейку, которая была настолько старой, что вата в ней свалялась и местами вздымалась жёсткими бугорками. Один такой бугорок оказался прямо на уровне моей груди. «Во всяком случае, они не хотят, чтобы я умер от холода в одной рубашке», – подумал я с безразличием мыши, смирившейся со своей участью.