– Не кажется ли вам, что это немного старомодно – иметь патрона? – спросила Катарина.

– Да, конечно, – улыбнулся он. – Но вы должны учесть, что Алессандро не современный человек. Он принц эпохи Возрождения, родившийся не в том столетии. Так он думает, и так он поступает. Он верит в мою работу и будет поддерживать меня до тех пор, пока я сам не откажусь от его поддержки. Его предки – мне следовало "сказать, ваши предки – делали то же самое.

– Вы очень точно его описали, – медленно сказала Катарина. – Он водил меня в подземелье, чтобы показать герцога Альфредо. Сходство просто сверхъестественное.

– Вскоре после того, как мы встретились, он показал его и мне, – сказал Джон Драйвер. – Я сделал несколько слепков с его лица. Оно необыкновенно красиво. Но ведь и Алессандро – человек очень красивый, не правда ли?

– Пожалуй, – согласилась она.

– И вам он очень нравится?

Она подняла глаза и с изумлением заметила, что он пристально за ней наблюдает. Его серые глаза были затуманены беспокойством.

– Очень. Он был так добр ко мне.

– Вы не обидитесь, если я дам вам один совет?

– Смотря какой совет. Но не думаю, чтобы я обиделась. Продолжайте.

– Не влюбитесь в него, – сказал Драйвер. – Если он добивается вас, а я полагаю, что это так, не позволяйте себя одурачить. Алессандро любит женщин, но они для него ничего не значат. Вы испытаете только боль и разочарование.

– Вы можете за меня не беспокоиться, – спокойно сказала она. – Во-первых, я не принимаю ухаживаний женатых мужчин. Во-вторых, Алессандро не мой тип. Я не принимаю его всерьез. И я хорошо знаю мужчин.

– Не сомневаюсь, – сказал он. – Но, может, вы его недооцениваете? Он обычно добивается всего, чего хочет.

– Меня он, во всяком случае, не добьется.

– О'кей. – Драйвер улыбнулся; он был необыкновенно мил и до трогательности застенчив. – И мы все еще друзья?

– Конечно. Я вам только благодарна, что вы предупредили меня.

– Я думал также о Франческе, – признался он. – Хотя я и обязан Алессандро очень многим, иногда я просто не могу простить ему то, как он с ней обращается.

– Она выглядит несчастной, – сказала Катарина.

– Она и в самом деле несчастна, – просто сказал Джон. – И уже многие годы. У нее нет детей, а вы знаете, что это значит для итальянской семьи. А Сандро последний в роду. Он никогда не простит ей бездетность. Да и она сама себя не прощает. А о разводе не может быть и речи. Как бы там ни было... – Драйвер выдавил из себя улыбку, он все еще чувствовал себя неловко, как будто не был уверен, что она не обиделась. – Люди должны жить своей собственной жизнью. Но меня огорчает, когда они так запутывают свои отношения. Тем более что они столько для меня сделали. Я хотел бы им помочь, но не могу.

– Франческа говорит, что вы гений. – Катарина увидела, как его лицо внезапно изменилось.

– Зря она это говорит, – сказал он. – Это неправда. Да, у меня есть талант, но у меня нет бессмертного дара. Когда-то я думал, что у меня он есть; я мечтал создать что-то столь же прекрасное, как то, что я вижу здесь, во Флоренции. И я могу создавать прекрасное. Поверьте, я не хвастаюсь. Но я не достигаю своей цели: всегда чего-то недостает. Поэтому мне и нужен Алессандро. Он внушает мне уверенность в своих силах, рассеивает уныние. Он просто удивительный человек в этом отношении. Франческа симпатизирует мне, она благодарна мне за доброе к ней отношение. Поэтому и называет меня гением. – Взглянув на Катарину, он ухмыльнулся. – А у меня даже нет артистического темперамента.

– Я хотела бы посмотреть ваши работы, – заметила она, и это не было простым знаком вежливости. В Драйвере было что-то человечное, успокаивающее. Чувствовалось, что на него можно положиться. Невинная овца, которую приютил волк. Что бы он сказал, любопытно, о своем патроне, если бы знал, чем тот занимается. Они долго пили кофе, затем он заказал себе что-то крепкое, от чего она отказалась. После предыдущей ночи она сильно пала духом; теперь она чувствовала себя сильнее, вновь обрела решимость. Она перегнулась к нему и попросила: – Расскажите мне о Замке Маласпига.

– Есть важная новость, – сказал Бен Харпер. – Когда эта партия товаров прибудет сюда, мы их накроем. Она сделала именно то, чего я от нее ожидал.

– Тогда почему бы не вернуть ее домой? – спросил Фрэнк Карпентер. – Работа окончена, и она все еще жива. Ее надо немедленно отозвать.

Харпер поглядел на него, сплетя пальцы рук. Он подозревал, что Карпентер неравнодушен к Катарине Декстер, с того самого времени, как взялся за ее обучение. Его отношение к ней отнюдь не было таким безразличным, как он пытался изобразить. Декстер была для него не просто агентом. Будь на ее месте Фирелли, никому бы и в голову не пришло отозвать его в такой критический момент.