То ли страх. То ли какое-то другое, более сложное чувство. Сердце мое екнуло и тонко забилось под ключицей. Ноги странно ослабли.

«Ах, ваша милость, это судьба мешает мне стать вашей женой…» — хотела сказать я. Но почему-то не смогла.

А Симон задрожал:

— Ваша милость… Простите старого дурака! Ключ в замке заклинило…

— Ах это! — небрежно бросил дракон, одной рукой слегка отодвинул Симона, а другую направил в сторону замка. В тот же момент замок щелкнул, высвобождая мою ногу.

Я ощутила свободу, смешанную с легкой болью в ноге, и инстинктивно подняла стопу вверх, чтобы размять. И… пошатнулась. Поза цапли явно не получалась…

Сильная жесткая рука тут же поддержала меня под локоть.

— Если что-то болит — лечить будем потом, — жестко сказал Гадор. — У меня действительно мало времени. Пойдем жениться. Торговец, как зовут девушку?

— Анечка… — робко ответил Симон. — Простите… Анна. Она…

Свободной руку Гадор поднял останавливающим жестом:

— Подробности я узнаю сам. Ты свободен, торговец.

Ловким движением он извлек из кармана еще одну монету и бросил ее Симону:

— Вот тебе еще за работу. Прощай.

И, все так же придерживая за локоть, потащил меня вверх по лестнице.

Язык прилип к горлу. Я почему-то не могла ничего сказать. Словно была нашкодившим ребенком, которого отец взял за ухо и ведет в угол. А каждое слово может свидетельствовать против него…

Я вообще-то бойкая девушка! Что это за безобразие такое? Может, этот паршивый красавец-ректор уже заколдовал меня?

Оглядывалась туда, где стоял Симон. Казалось, что при расставании с добродушным и меркантильным торговцем моя прежняя жизнь окончательно уходит в прошлое.

Дядя Сима еще был ничего… А чего ждать от этого…брр… ящера-оборотня?

Все. Черта перейдена.

Полное попадание состоялось. В смысле, попасть сильнее, наверное, уже невозможно.

Я в руках незнакомого, жесткого и опасного мужчины. Дракона. Мага.

— Перестань крутить головой. Это неприлично. А у меня нет времени учить тебя хорошим манерам, — бросил мне ректор. И вдруг добавил со странной кривой улыбкой: — Анечка.

Словно пробовал на вкус мое имя.

Глава 2

— Ну чего ты так переживаешь? — с сочувствием поглядела на меня Машка из третьей группы.

Мы с ней уже целых десять минут стояли в главном коридоре Университета, и я живописала, как второй раз не смогла сдать квантовую физику. Заодно я красочно проклинала тот день, когда решила сесть… тьфу, поступить на физфак. В те времена мне казалось, что я могу горы перевернуть, и мой острый ум легко освоит любые законы физики и другие точные науки.

Да, до четвертого курса я доучилась. Но скольких нервов мне это стоило! Скольких интеллектуальных усилий! Ах, не для того меня мама нежную растила! А еще она говорила, что в физике женщине не место… Хотя как раз, чтобы доказать, что я не хуже брата, я и пошла сюда.

Доказала. Ну, почти доказала…

И, наверно, доказала бы полностью, если бы не один очень вредный преподаватель.

Звали его Борис Семенович. А прозвище — Эйнштейн. Лет ему было около ста. Он носил противную бороду, торчавшую клочками, и с первой лекции буравил нас подозревающим взглядом. Словно уже сейчас вычислял того, кто будет списывать на экзамене.

Списывать я умела мастерски! Вот вы знаете, где можно спрятать шпору? Правильно — в туфельке. А потом ловко наклониться и вытащить, как будто изящно поправляешь свою обувь…

А можно проще. Распустить волосы, так, чтобы было не видно ухо. Вставить беспроводной наушник, и незаметно включить на телефоне аудио с ответом на экзаменационный вопрос. Что, конечно, больше соответствует новому слову техники…

Я умела это все и многое другое. Порой обходилась и без подобных ухищрений, потому что многое понимала и знала не хуже Васьки из седьмой группы, слывшего гением (у Васьки прозвище, кстати, было Ньютон).

Но на экзамене у Эйнштейна мне не помогло ничто. Ходили слухи, что он не любит немногочисленных девушек-физиков. А может, мне просто не повезло… А, может, это проклятый гороскоп и убывающая луна… Но Борис, искоса глядя на меня, завалил меня и на первом экзамене, и на пересдаче…

— Чего переживаю? Так если еще раз не сдам — вылечу с четвертого — ты понимаешь — четвертого! — курса! — ответила я Машке.

Машке повезло больше. Ее Эйнштейн погонял в хвост и в гриву, но три поставил, добавив при этом: «Дурочка, но ладно уж… учись дальше… Все одно потом секретаршей будешь работать!».