– Я не стану обманом завлекать мистера Баррингтона в Финикс!

– Милая, тебе не придется обманывать. Просто скажи, что его отцу не терпится начать новую жизнь. Это ведь так и есть, верно?

– Все не так просто. Предположим, Майкл приедет. Это же не значит, что он тут же в меня влюбится!

Мать подъехала на своем кресле поближе и нежно погладила Софию по плечу.

– Да разве в тебя можно не влюбиться? Но София с сомнением покачала головой.

– Тебе не кажется, – заговорила она, раскрывая матери свои давние опасения, – что есть что-то грязное в ловле богатого жениха? Не ты ли меня учила, что в отношениях между людьми главное – честность и искренность?

Мать горько рассмеялась.

– Девочка моя, если будешь играть честно – проиграешь, как проиграла я. Сотни и тысячи лет женщины выбирают себе мужчин и привораживают их своими чарами. Такова жизнь, и ничего дурного в этом нет. Прошу тебя, дорогая, не предавай наши мечты! Вспомни, как я надрывалась на двух работах, чтобы оплатить твои уроки хороших манер! Ты – особая девушка, София. У тебя есть все, чтобы стать достойной женой богача, чтобы жить в роскоши и довольстве. Умоляю тебя, не растрачивай свои таланты на никчемных мальчишек! Послушайся меня – и ты будешь счастлива!

Взглянув на мать в зеркало, София заметила, что руки Джанет сжаты в кулаки, а в глазах плещется страх.

И вдруг София поняла: мама боится не столько за нее, сколько за себя. Боится, что София умчится на «Харлее» на поиски приключений и бросит больную мать одну… Сердце Софии судорожно сжалось.

– Не бойся, мамочка, – произнесла она, – ты для меня всегда будешь важнее всего.

– Да разве речь обо мне? Я теперь хочу только одного: чтобы ты добилась счастья, которое мне уже не суждено испытать.

– Мама, я не стану делать глупости. Обещаю.

Джанет вздохнула с очевидным облегчением.

– Запомни мои слова, София: когда приедет мистер Баррингтон, ты почувствуешь себя словно Золушка на балу!

«Может быть, – мрачно подумала София. – Но что станет со мной, когда часы пробьют полночь?»

Майк позвонил в ее дверь, как и обещал, ровно в четверть восьмого. У крыльца стояла машина Софии.

– Ты починил машину! – всплеснула руками София, окидывая Майка радостным взглядом и изо всех сил стараясь не замечать, как сексуально он выглядит в голубых джинсах.

Сама София сегодня надела белую «крестьянскую» блузу, расшитую голубыми и розовыми цветами, и бледно-голубые слаксы. (Брюки она надела, полагая, что придется ехать на работу на мотоцикле.) Пояс был розовый – в тон туфлям на невысоком каблуке. Волосы София забрала в хвост и перетянула розово-голубой резинкой.

Как ни радовалась София, что ее машина снова на ходу, все же не могла удержаться от легкого сожаления, что больше не прокатится с ветерком на «Харлее».

– И что с ней было? – спросила она, подходя к машине.

– Стартер барахлил.

– Сколько я тебе должна? – София открыла сумочку.

– Об этом не беспокойся! – отмахнулся Майк.

– Но я настаиваю. Ты так меня выручил!

– Перестань! – заявил Майк. – Я не возьму у тебя денег!

Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. София взглянула ему в глаза и, показалось ей, на краткую долю секунды заметила там что-то похожее на стыд. Но чего стыдиться Майку?

– Может быть, я и бедная, но гордая. – С этими словами София сделала попытку запихнуть ему в карман двадцатидолларовую купюру.

Он перехватил ее руку.

– Черт побери, София, я же сказал – нет! Его прикосновение обожгло ее. София снова взглянула в зеленые глаза Майка. Теперь взгляд их был тверд и прям, и в нем ясно читалось:

«Не навязывай мне своих правил!»

– Послушай, Майк, курьеры не так-то много зарабатывают. Я получаю больше тебя.

– Мне много и не нужно, – ответил он, выпустив ее руку. – Твоя мама накормила меня сказочным ужином – вот и вознаграждение. Если думаешь, что этого мало, можешь сегодня после работы подвезти меня домой.

– Что ж, это честно. – Поняв, что его не переубедишь, она убрала деньги обратно в сумочку.

Майк сел на пассажирское сиденье, София скользнула за руль. Машина завелась с первого раза.

– Как сегодня твоя мама? – поинтересовался Майк несколько минут спустя.

– У нее все хорошо.

– Я ей не слишком понравился. – Это был не вопрос, а констатация факта.

– Просто беспокоится обо мне. Я – все, что у нее есть.

– Поначалу она отнеслась ко мне по-другому. Когда приняла меня за Баррингтона-младшего, – заметил Майк.