— Что … происходит? — всё-таки интересуюсь я, не смотря на то ли злого, то ли напуганного Марка. — Почему ты сердишься? — наконец мне удаётся повернуть голову и посмотреть на него. Вид у него взъерошенный, обеспокоенный, прямо с лица спал.

— Я не …, — очень осторожно касаясь моей руки, Марк на миг закрывает глаза, играя желваками. — Я не сержусь, Мэл, вовсе нет, я волнуюсь. И хочу убедиться, что серьёзных повреждений нет. Поэтому, я хочу перевезти тебя из государственной клиники в частную, где тебе сделают полное обследование, там для этого есть необходимое оборудование.

— Нужно было больше жертвовать, чтобы тут были такие же условия, — ворчу я, слегка кривясь от боли. Доктор понял мою шутку и улыбнулся. — Со мной всё в порядке, Марк, просто чуть-чуть болит голова, я немного полежу и пойду домой.

— Ага, сейчас! — не находит слов Марк. — Мэлани, тебя сбила машина! Ты четыре часа была без сознания! Когда мне сообщили…. — тут Марк снова закрыл глаза. — Какое полежу? Никаких пререканий! Доктор, скажите ей.

— Мэлани, ваш жених прав, его беспокойства обоснованы, с травмой головы не шутят, нужно исключить все варианты, чтобы потом со спокойной совестью поехать домой. Сейчас я позову медсестру, и вас подготовят к перевозке, — можно подумать, зная Марка, доктор стал бы ему перечить.

Тут в палату ещё и Хардин зачем-то припёрся, перекинувшись взглядом с Марком.

— Мы проверили, наезд случайный. Парень клянётся, что девушка выскочила неожиданно. Очевидцы утверждают тоже самое, люди говорят, что … она вела себя неадекватно.

— Пошли они в задницу, я бежала за кошкой! — вырвалось у меня.

— Что? — нахмурился Марк. — Что ты делала на дороге, Мэл?

— Джипси, — и тут мною снова овладел тот ужас потери. — Её нужно отыскать! — я попыталась сесть, но у меня не вышло, боль пронзила руку и бедро, голова закружилась, вызывая тошноту. — Марк, она там пропадёт, — еле слышно выдавила я.

— Кошка, значит, мать твою! Мэл, милая, — наклонился ко мне Марк, — По неосторожности ты чуть не погибла. Почему ты не бережёшь свою жизнь? Ты мне гораздо важнее кошки, поэтому, сейчас мы будем заниматься твоим здоровьем, а не спасательной операцией по розыску этой хвостатой твари.

Спорить мне помешала медсестра, когда она вошла в палату, мужчины вынуждены были выйти.

— Мне ввести катетер или лучше судно? Нужно освободить мочевой пузырь перед дорогой, — отключая капельницу, пояснила медсестра. — Ваш парень тут всю больницу с ног на голову поднял. Он очень испугался, всё это время не отходил от вас. Я была здесь, делала уколы, а он гладил вас по лицу и что-то шептал. Видно, что любит, — улыбнулась она, — Будем надеяться, что всё обошлось без последствий.

Да уж. … Любит??? … У меня слишком болит голова, чтобы размышлять об этом.

Меня доставили в лучшую клинику Нью-Йорка, занимающую первую позицию в топ — 15 лучших медицинских учреждений, поместили в отдельную палату, после чего сканировали и ощупывали каждый сантиметр моего тела. Ненавижу больницы, на дух не переношу, и я бы не терпела эту пытку, если бы не слабость и постоянные провалы в сон.

На следующее утро веселый и симпатичный мой лечащий доктор Конор Вайс, тоже лучший, как меня заверили, радостно сообщил, что мне просто повезло, и я отделалась сотрясением мозга и многочисленными ушибами, но опасности не обнаружили, и моей жизни ничего не угрожает. Прописал покой, постельный режим, обезболивающее на первое время, мази и лёгкую физкультуру через две недели.

— Секс сойдёт за лёгкую физкультуру? — иронично уточнил Марк, всё равно поглядывая на меня с беспокойством.

— Секс, без фанатизма, можно и раньше, — рассмеялся Конор. — Выработка гормонов во время секса наоборот, ускоряет выздоровление. Покажетесь мне через две недели, если появятся какие-нибудь подозрительные симптомы немедленно сюда.

— Какие ещё симптомы, Конор? Ты просветил её с ног до головы? — тут же всполошился Марк.

— Дружище, мозг, это всё ещё огромная загадка для медицины, — голос Конора стал серьёзным. — Никто не сможет дать стопроцентной гарантии. Старайтесь не нервничать, больше приятных эмоций и веры.

— Это ты мне как доктор говоришь?

— Да, Марк, это я тебе говорю как друг и как доктор. Через месяц можно будет вернуться к обычной активной жизни. Что скажешь, Мэл?

— О, как здорово, что вы оба наконец обратили на меня своё внимание, — съязвила я. — Я же говорила — всё со мной хорошо! И не будет никаких последствий, я себя знаю, меня сложно убить. В детстве я даже с крыши упала и ничего, только синяки и прокушенная губа.

— Тогда это многое объясняет, — усмехнувшись, протянул Марк, подхватывая меня на руки. Наконец-то улыбнулся за эти два дня!

Сегодня он был со своим шофером, поэтому только мы сели на заднее сидение, я чуть не задушила Марка поцелуем.

— Спасибо! Спасибо, спасибо, за то, что нёс меня на руках, а не вёз до выхода в этом жутком инвалидном кресле, в котором перемещают больных. Ты словно почувствовал. … Это так … Я так … Мне … — бормочу, выдавливая слова, всё ещё не отпуская его. — Люблю…

Он не знает, как ему отреагировать, Марк Винздор слегка растерян, он просто молча прижимает меня к себе. Ладно, подумай мой бесценный, тем более есть о чём.