– Орсит, – прошептала Мелия.

Жрецы расступились, когда она устремилась к алтарю. Они как будто ожидали ее прихода. Мелия провела рукой по лицу усопшего. Затем нагнулась ближе к нему и что-то прошептала, однако ее слова заглушили звуки торжественного песнопения. Эйрин не могла понять слов, но ощущала их огромную, неподдельную печаль, но также и безграничную, почти нестерпимую радость.

Наконец Мелия отвернулась от парящего над алтарем тела покойного и возвратилась к своим товарищам.

– Если это не доставит тебе слишком много хлопот, – обратилась она к Ландусу, – то покажи нам место, в котором он провел свои последние минуты.

Юноша кивнул.

– Конечно, Ваше святейшество. Мне это совсем нетрудно. Пройдите, пожалуйста, сюда.

Затем он провел Мелию и ее спутников в небольшую комнату, которая в отличие от прочего увиденного Эйрин в храме Манду была до отказа заполнена всевозможными вещами. Стены уставлены шкафами и книжными полками, плотно набитыми и плотно скрученными свитками пергамента. Посреди комнаты стояли стол и табурет. На столе во множестве располагались корзинки с писчими перьями и склянки чернил, а также лежал лист пергамента, залитый чернилами из опрокинутой чернильницы. Написанного на нем было почти не разобрать.

– Это… это комната Орсита, – произнес Ландус, пытаясь подобрать нужные слова. – Он был всегда таким аккуратным в том, что касалось летописей. Орсит любит… то есть любил разные истории.

В тускло освещенной свечами комнате Ландус неожиданно показался Эйрин хрупким и изможденным, и к тому же каким-то постаревшим. Стало ясно, что он любил и почитал Орсита. Немного подумав, Эйрин подошла к нему и положила руку ему на плечо.

– Мне очень жаль, Ландус, – сказала она.

Юноша удивленно посмотрел на нее и кивнул. По его губам скользнула благодарная улыбка:

– В конце концов, все это не минует и нас. Орсит прожил долгую счастливую жизнь. В то время как мы пытались отрицать это, за последний год он сильно сдал. Ужасно, но в этом, видимо, нет ничего удивительного.

Фолкен приблизился к столу:

– Он находился здесь, когда ты обнаружил его? Ландус кивнул:

– Несколько человек слышали крик Орсита. Я находился в коридоре, так что прибежал сюда первым. Однако когда я оказался в этой комнате, он уже не дышал. Скорее всего остановилось его больное сердце. Он успел как-то коротко крикнуть. Думаю, он не очень страдал.

– Мне следовало бы пораньше прибыть в Таррас, – сказала Мелия. – Я могла бы подольше пообщаться с ним. Я не знала, что у него было слабое сердце.

– От этого знания вряд ли было бы легче, сударыня.

Все разом посмотрели на Даржа. Рыцарь, опустившийся на колени в углу комнаты, резко выпрямился.

Мелия удивленно посмотрела на него и сказала:

– О чем ты говоришь?

– Причина смерти Орсита – вовсе не его слабое сердце, – ответил рыцарь.

– Дарж, сейчас не время для шуток, – нахмурился Фолкен. Эмбарец удивленно поднял бровь и бард понял, что произнес что-то не то.

– Ты что-то нашел, Дарж, верно? – подбежала к нему Эйрин. – Что же?

Рыцарь вытянул вперед руку. На его ладони лежал сверкнувший в тусклом свете канделябра золотой паук.

48

Фолкен сидел за столом, изучая забрызганный чернильными кляксами лист пергамента. Мелия безмолвно стояла за его спиной, отказавшись садиться. Она пребывала в огромном напряжении и напоминала скульптурное изображение Манду, стоявшее в главном помещении храма. Однако в ее глазах не было и следа той безмятежности, которая отличала Вечноугасающего Манду. Ее взгляд свидетельствовал о том, что богиня напугана.

– Вы уверены в том, что это Сиф убил Орсита? – спросил Ландус. Он изо всех сил пытался сдержать нервную дрожь.

– Дарж связал все воедино, – ответила Лирит. – Все улики указывают на то, что убийца – Сиф. – Она указала на лежавшего на столе золотого паука. – А вот он устранил все наши былые сомнения в этом.

– Мне кажется, это какой-то яд, – сказал Дарж. – Ты сообщил нам, Ландус, что не заметил на теле Орсита никаких ран. Так что скорее всего причина смерти – яд.

– Может быть, – печально согласился юноша. – Но почему же Сиф решил сделать Орсита своей первой жертвой?

– Я думаю, все по той же причине, – ответил ему Фолкен. – По той же причине, по которой убил других жрецов и попытался лишить жизни Лирит. А не просто для того, чтобы посеять хаос в стенах Этериона. Сиф боялся, что кто-нибудь узнает о том, чем он занимался. – Бард указал на залитый чернилами лист пергамента, и все подошли к нему ближе. – Я не думаю, что это обычная храмовая летопись. Нет, Ландус, мне думается, что это личный дневник Орсита.

Ландус кивнул:

– Вполне возможно, Орсит действительно вел дневник. Фолкен взял со стола лист пергамента.