– Про меня, что ли? – Мир немного смутился. – Ну, опоздал один разочек на этой неделе.

– Потому что понедельник, – дополнил Яр. – Но ты не комплексуй, по поводу меня тоже многое прозвучало. Дескать, зря он меня начальником маркетингового отдела поставил – думал, что опыта наберусь. А я, на его субъективный взгляд, слишком медленно набираюсь опыта. Он от дел отошел, и совет директоров в любое время может пересмотреть все должностные назначения, так что я вполне рискую остаться вообще без работы. В отличие от тебя – сомневаюсь, что кто-то будет придираться к стажеру в инженерном отделе. Ты только осознай, насколько это несправедливо! Я-то, в отличие от некоторых, высшее образование дожал и с тех пор стараюсь здесь, как проклятый! Глянь, сколько у меня документов на столе, ждущих подписи! Да без меня все на части развалится!

Мирославу собственное положение казалось более тяжелым, но с доводами брата он не согласиться не мог – ведь вон, сидит за собственным столом, в собственном кабинете, света белого не видит из-за занятости. Нет, папаша точно выжил из ума, если нашел, в чем упрекнуть.

После стука в кабинет заглянула секретарша:

– Ярослав Петрович, а сегодня вы пойдете на общее совещание?

– Никак не могу, Надежда Ивановна, – ответил тот. – Другие проблемы свалились.

– Да кто бы сомневался, – женщина закатила глаза. – У вас на каждое совещание отдельная отговорка.

– Надежда Ивановна! – начальник повысил тон.

– А я что? – у наглой сотрудницы с двадцатилетним стажем не водилось ни совести, ни такта, а свое однозначное мнение она крайне редко удерживала при себе, если в кабинете не было посторонних: – Просто сообщу, что не будете. Опять. Отчет, как я понимаю, снова не готов? Опять. Ничего-ничего, у меня же ни семьи, ни детей, запросто могу остаться на ночь и написать за вас отчет. Опять.

Надежда Ивановна очень любила оставлять за собой последнюю реплику, потому юркнула обратно за дверь, пока шеф не отмер. Братья проводили ее хмурыми взглядами. У нее опыта в десять раз больше, чем у сыновей Махалина вместе взятых, вот потому-то она и считает себя вправе характер показывать. Уволить бы ее к чертям собачьим, чтобы не смотрела с осуждением… И это она даже последние новости не знает! После станет еще наглее, когда уразумеет, что ее начальник потерял последнюю поддержку от отца.

– На чем я закончил? – Ярослав вновь уставился на раздавленного горем брата. – А, да, что я вкалываю денно и нощно, но отцу все мало. Он так и заявил: дескать, из производства нас не выгоняет, квартиры и машины не отбирает, но будет неплохо нам пожить на собственные зарплаты и самим встать на ноги. Он со своей стороны, мол, все нужное нам уже дал. Оставил себе копеечку на безбедную старость, а все остальные деньги перекинул на первого попавшегося человека. В общем, психанул.

– Нет, он спятил, а не психанул! – не согласился Мирослав с формулировкой. – Это же надо было додуматься! И за что?! За единственное опоздание на этой неделе?!

– А, было еще кое-что, – припомнил Яр. – Похоже, нарисовалась его предыдущая жена. Ну та, которая из моделек. Бесится до сих пор, что после развода шиш с маслом получила по брачному договору, целый год у нее ушел на то, чтобы в реальность поверить. Могу провести параллели – до нас тоже только через год дойдет сегодняшняя новость, а некоторым из нас и пяти лет будет маловато…

– Ближе к делу! – поторопил младший.

Ярослав кивнул, возвращаясь к главному:

– И она в порыве нервного откровения заявила отцу, что изменяла ему с его сыном.

– Вот же крыса! – Мир снова подлетел на ноги. – Как ее там звали? Лазурита, Лазурина? Черт, никогда не мог выговорить ее идиотское имя!

– Крыса, – выбрал Ярослав. – Хоть и красотка. В связи с чем у меня к тебе вопрос – ты в отца адекватностью пошел? Причиндалы в штанах удержать не смог, и за это я безвинно пострадал?

– Я?! Да с чего ты взял, что это был я?

– Ну, методом исключения. Если нас всего двое, и я никаких интрижек с отцовскими женами не вел.

– И не я! – заорал Мирослав. – Клевета и наговор! Я даже имени ее толком не помню!

– Вот это как раз неудивительно. Мы оба знаем о твоей слабости к красивым женщинам.

Обвинение было очень обидным в текущем контексте… хотя и имело право на существование. Но Мирослав вернулся к центральной проблеме:

– Мы сейчас на одной стороне, брат! Так что давай потом выясним, кто из нас был неправее. В общем, что нам теперь делать?

Ярослав думал минуты две, но по окончании внутренних размышлений смог лишь развести руками:

– Жить на зарплату.

– Понятно, – шок уже раздавил Мирослава окончательно, потому и энергичная злость из тона исчезла. Тоже надолго погрузился во внутренний монолог, потом спросил нейтрально: – Ярик, братишка, а ты случайно не знаешь, какая у меня зарплата?

Вопрос был очень существенным, но Ярослав в ответ тяжело выдохнул:

– Я даже своей еще не успел поинтересоваться. Это без труда можно глянуть по переводам, но…

– Боишься? – сразу понял Мир.

– Как будто ты не боишься. Мне всего двадцать семь – жаль в таком возрасте умирать от инфаркта.

Мирославу тоже было жаль погибать от плохих новостей, особенно если учесть, что он двумя годами младше. Природа ведь должна соблюдать какой-то порядок. Но сейчас было очевидно одно – если отец уже выкинул деньги, то выхода нет. Или выход всегда есть, просто из глубины апатии нуждается в подсветке?