Выпаданка (не) обыкновенная

Аннотация

Попала в новый мир — попаданка! А если я хочу из родного мира выпасть? Кто я тогда — выпаданка? Почему я хочу выпасть?

А что еще делать юной наследнице Артефактории? С одной стороны на меня положил глаз коварный оборотень, с другой — первая любовь предлагает выйти замуж. И все это в эпицентре преступного заговора. И накануне АФЕРЫ, крупнейшей в истории маг. мира! Интересно, кто же ее совершил? Хм. Но обо всем по порядку;)

По миру С.Субботы для конкурса «Мир Двуликих».

 

Annotation Попала в новый мир — попаданка! А если я хочу из родного мира выпасть? Кто я тогда — выпаданка? Почему я хочу выпасть? А что еще делать юной наследнице Артефактории? С одной стороны на меня положил глаз коварный оборотень, с другой — первая любовь предлагает выйти замуж. И все это в эпицентре преступного заговора. И накануне АФЕРЫ, крупнейшей в истории маг. мира! Интересно, кто же ее совершил? Хм. Но обо всем по порядку;) По миру С.Субботы для конкурса «Мир Двуликих». Перед балом Глава 1. Ненависть с ароматом сельдерея Глава 2. Птицы одного полета Глава 3. Разлука укрепляет чувства Глава 4. Мистер Дудль Глава 5. Золотой ключик может открыть любую дверь Глава 6. Артефактория Глава 7. Деньги на деревьях не растут Глава 8. Бирман и Гойл Глава 6. Картина стоит тысячи слов Глава 6. Часть 2. Глава 7. Немножко поздно — это слишком поздно Глава 7. Часть 2. Плохая новость Глава 8. Если отправляешься добывать мед, будь готов к укусам пчел Глава 8. Часть 2. Шипят не только кошки Глава 9. Лучше быть осторожным, чем сожалеть Глава 9. Часть 2. Практикум по подделкам Глава 10. Нельзя судить о дереве по его коре Глава 10. Часть 2. Королевская внучка Глава 11. На двух свадьбах сразу не танцуют Глава 11. Часть 2. Дело об украденном платье Глава 12. Нельзя приготовить омлет не разбив яйца Глава 12. Часть 2. Закулисье Глава 12. Часть 3. С бала на… бал Глава 13. Богатое приданое — это постель, полная колючек Глава 13. Часть 2. Все дело в сейфе Глава 14. Удача любит смелых Глава 14. Часть 2. Танцуй, веселись и ни о чем не печалься! Глава 15. В маленьком теле часто таится великая душа Глава 15. Часть 2. Какой-то бурый горностай Глава 15. Часть 3. Преотличная лиса Глава 15. Часть 4. Цветы, конфеты и портреты Глава 16. Не суди о книге по обложке Глава 16. Часть 2. Дом, в котором я ни разу не была Глава 16. Часть 3. С ветерком Глава 16. Часть 4. Глава 17. Мы никогда не знаем насколько ценна вода, пока не высохнет колодец Глава 17. Часть 2. Глава 17. Часть 3 Эпилог. Кто водится с волками, научится выть Перед балом Горничная закончила укладку. — Будет держаться до утра, юная леди. — с гордостью она еще раз осмотрела результат своей работы и спешно отправилась на помощь к другим дамам. Ну вот, я готова к балу. Прикрыла дверь за горничной и осталась наедине со своим отражением в зеркале. На меня смотрела худенькая девушка с тонкими руками и шеей, большими глазами, чуть тронутыми краской. Немного, только чтобы подчеркнуть густоту ресниц. Нежный цвет платья оттеняет легкий загар на коже. Раньше я его не замечала. Но на контрасте с нежным атласом корсета оттенок рук стал более насыщенным. Горничная перед уходом натерла мои руки и часть открытой спины кремом с мерцающей золотистой пылью и сейчас, в лучах солнышка, я едва заметно сияла. Ночью, в ярком магическом свете этот эффект усилится. Отражение в зеркале мне нравилось, но камни на корсете были настоящими. Тяжелыми. Давящими на грудь и спину. А мне нужно быть на ногах всю ночь, танцевать и прогуливаться с гостями. Я поплотнее закрыла дверь и сделала то, что страстно хотела сделать в тот же момент, как на мне затянули этот богато расшитый топазами лиф. Закрыла глаза и пропустила сквозь себя силу. Потянула за нити, направляя их прямо сквозь свое тело на платье. Стало легче. Камни стремительно теряли вес, никак, впрочем, не меняясь внешне. Поток воздуха прикоснулся к моему лицу. Я открыла глаза и увидела летуна, зависшего в дюйме от моего носа. Что ж, я уже сняла весь лишний вес с камней и платье почти не ощущается на теле. Протянула руку и летун упал в ладонь маленьким кусочком бумаги. Буквы сложились в знакомый почерк. В будуарном зеркале отразилась счастливо улыбающаяся девушка в шикарном платье. Николя нашел время, чтобы отправить записку, раз уж не удалось поговорить с утра. «Джин, ты прекрасна.» В массивной шкатулке на потайном артефактном замочке пришлось покопаться. На самом дне, под множеством массивных золотых цепей и колец, нашлась та самая пара серёжек, подходящая к моему наряду. Простая форма, крупные бриллианты. То, что нужно моему королевскому платью, похожему на лепесток ириса в каплях дождя на закате. Осталось что-то сделать с запахом сельдере этих очень ценных для молодости и привлекательности притираний. Именно сегодня этот запах преследовал меня особенно навязчиво. Кому-то он кажется свежим, но меня доводит до легкой тошноты. Обычно я не пользуюсь духами, потому что их не жалует моя Эрмин. Но придется немного потерпеть, малышка. Задумавшись, выбрала на столике подходящий флакон духов. Обыкновенно пары капель на шее было достаточно, чтобы все вокруг почувствовали аромат апельсиновых цветов и миндаля. Но сегодня, чтобы избавиться от ненавистного запаха, я добавила еще несколько капель за запястья, волосы, за ушами и немного на груди. Мелькнула соблазнительная мысль, что стоило бы снять платье и протереться надушенной тряпочкой. Однако после этого я точно не смогу надеть его сама. А на помощь звать некого — количество гостей в доме превышает количество горничных. Так что все они сейчас заняты другими дамами. Торжественный вечер у Гаро начинается в семь. И я на нем буду в качестве гостьи. Здесь я — гарнир. Но меня ждет другой бал, где меня заявили как основное блюдо. И будут помпезно презентовать. Глава 1. Ненависть с ароматом сельдерея Отвечаю на твой вопрос: да, Эрмин может пойти с тобой. Я надеюсь, что встречу тебя не одна. С любовью, любящая мать Франческа Бизо Кстати, ты начала пользоваться притиранием из проскрипа и сельдерея? Дорогая, морщины сами себя не изведут, ты почти совершеннолетняя! Пора следить за собой, а то уже к шестидесяти превратишься в фунт изюму. Я молчу о том, как будешь выглядеть на своем столетнем дне рождения! Из письма матушки Бизо ДВУМЯ НЕДЕЛЯМИ РАНЕЕ Не знаю, что я ненавижу больше, — лицемерие или сельдерей. В данный момент, наверное, больше сельдерей, которым, кажется, пропахла вся карета. Эрмин спала, потешно вытянувшись на бархатной подушке напротив. Какая же она забавная! Жаль, что так и не сменила шубку на зимнюю. Хотя может оно и к лучшему. Думаю, белый горностай, спящий мягким пузиком вверх и шевелящий коротенькими лапками во сне, надолго выведет меня из строя. Буду тискать до умопомрачения! А мне сейчас, как никогда, нужна свежая холодная голова и ясность мыслей. До Лоусона ещё пара часов, у меня есть немного времени. Я еще раз прокрутила в памяти письмо матери. Как она и просила, я сожгла его сразу, как только удостоверилась — каждое слово, каждая строчка крепко держатся в памяти. Но лишний раз проверить, не забыла ли я чего-то важного, стоило. С тех пор, как пропал отец, а меня сослали в загородное имение к бабушке, я виделась с ней нечасто. Она не давала мне забыть о родительнице — раз в неделю писала. Неизменно приезжала раз в год — на мой день рождения. Десять лет — десять дней рождения. Одиннадцатый, через полгода, возможно мы тоже встретим вместе. Карету тряхнуло, Эрмин приоткрыла правый глаз, но увидела, что ничего страшного не произошло, и благополучно продолжила умильно спать. — Спи, крошка, мы еще едем, — успокоила я самое близкое мне существо. Случись с ней что и я останусь совсем, совсем одна. Уезжая, я сердечно попрощалась с любимой бабушкой. Быть может, мы с ней больше не увидимся, хоть она и думает, что успеет к моему совершеннолетию подготовить какой-то особенный сюрприз. Дорогая, это я приготовлю всем сюрприз. Надеюсь, он не сильно тебя огорчит… Бабушка воспитывала меня с десяти лет и я всю дорогу мучилась, что не могу рассказать ей о истинной цели своего визита в Лоусон. Джиневра Бизо… Мое имя означает «белая волшебница», однако в отдаленном имении я не получила должного магического образования. Максимум, что я сейчас могу — заряжать несложные артефакты и воздействовать на них чистыми потоками силы. Да и этому я научилась ещё когда отец был рядом. Мой отец — знаменитый Леонгард Бизо. Несмотря на большую занятость, всегда находил время показать маленькой крохе забавные «игрушки» в своей лаборатории и не стеснялся рассказывать, над какими изобретениями он работает. Как бы мне хотелось, чтобы он был рядом! Я вздохнула. В жестком корсете это оказалось проблематично. Бабушка настояла, чтобы в город я прибыла в «пристойном леди наряде». И душегубочный корсет был этого наряда ключевым элементом. В отличие от перчаток, снять его без помощи горничной не представлялось возможным, потому я терпела. Эрмин, привыкшая залезать в просторное платье или рубашку, в которых я имела обыкновение рисовать или читать, забившись куда-нибудь под крышу, также была недовольна корсетом. Хорошо еще, что бабушкина портниха учла мои пожелания и вшила во все платья глубокие кармашки для моей любимой горностаечки. Смогу брать ее с собой. Раньше я часто носила Эрмин в обычной холщовой сумке, но в столичном городе леди с сумкой — немыслимо! Вот я и решила прятать малышку в кармашках, затерянных среди пышных юбок. О чем это я рассказывала? Ах да… Отец пропал внезапно. Потом, когда я подросла, мама говорила, что мистер Тайгер, его партнер, рвал и метал в день исчезновения Лео Бизо. А после стал ласковым и добрым. Приносил мне игрушки и сладости, часто приходил в наш дом. Но мама почему-то не поддалась на его очарование. Мистер Тайгер старался, как мог, целый месяц, но без результата. И сорвался. Он не верил, что мама не знает, где отец. «Представляешь, бегал бешено по кабинету и кричал «Он сбежал и ты мне расскажешь, куда, тупая ты кукла!» — рассказывала она позднее. Тогда он в первый раз ее жестоко избил. И не только. Я видела, как мама украдкой выходит из собственной гостиной, придерживая на груди домашнее платье, разорванное по швам. Медленно, придерживаясь за стену, она неслышно прокралась в ванную и долго, очень долго оттуда не выходила. Тайгер — оборотень, и ему все в итоге сошло с рук. Даже штраф не заплатил. Штраф в таких случаях выплачивается семье потерпевшей. Но! Семья отвернулась от мамы с папой еще до моего рождения! Еще бы, женился на дальней родственнице из семьи Козо. Не спросив разрешения у родителей, не представив обществу! Когда бабушка приехала и забрала меня, я впервые видела, как мама плачет. Позже, много позже я узнала, что от счастья. Тогда она поняла, что я буду жить подальше от того ужаса. Она поняла, что спасла меня. А сама осталась. Ведь мистер Тайгер отпустил меня, но не её. — Ты остаешься, Эстер. — Мистер Джереми вышел тогда на порог нашего дома, будто это уже был его дом. — До совершеннолетия девчонка мне ни к чему. Огромный широкоплечий, когда-то он казался мне прекрасным и таким своим. С исчезновением отца я его возненавидела — так быстро он изменился, стал жестким, грубым и равнодушным. Он назвал маму Эстер. Впрочем, все зовут мою маму Эстер, даже я. Но только мы с папой знали, что ее настоящее имя — Франческа. И она вовсе не моя мать. * * * История Джинервы рассказывает об одной из семей, которые встречаются в цикле «Мир Двуликих» Светланы Субботы. Если вы читали весь цикл, то уже догадались, в каком из романов вы можете встретить героев, связанных в семьей Бизо. Кроме магически одаренных (и не очень) людей, мы встретим уже знакомых по книгам Светланы (не совсем знакомых и вообще незнакомых) вампиров и оборотней. Подписывайтесь на мою страницу, добавляйте книгу в библиотеку и до встречи в мире романтического стимпанка Ставьте , если понравилось начало книги! Это здорово мотивируте писать продолжение Каждая звездочка (аналог лайка) помогает в продвижении книги на Литнет, чем больше , тем больше вероятность, что книгу покажут в рекомендуемых! Так что ставьте, не стесняйтесь Ваша Юлия Шеверина Глава 2. Птицы одного полета Birds of a feather (англ.) Птицы одного полета В нашем мире все пользуются летунами. Это несложные механизмы, созданные с помощью магии. Используются для переноса посланий по воздуху: писем, записок, каких-то легких посылок. Однажды, когда я была совсем маленькой, я спросила, почему мама никогда не отправляет папе ответ с летуном. Мы сидели в саду, прямо на траве. Мама разрешала: «Пока никто не видит, можно». И мы с радостным смехом бегали по зеленой лужайке со скоростью, совсем не подобающей двум леди. — Ева, — только мама звала меня Евой, хотя никто и слыхом не слыхал о таком имени. Впрочем, она — мать, как хочет, так и зовет свою единственную дочь. — Дорогая, ты уже взрослая и я вижу, умеешь хранить тайны. Мама шкодливо подмигнула мне и на ее лице расцвела хитрая улыбка. Какая же она красивая, когда улыбается! Да, я уже хранила одну тайну. Тайну моей любимой Эрмин, маленькой ласковой горностаечки. Она была рядом, сколько себя помню. И, когда в четыре года родители впервые собирали меня на большой прием у соседей, я с удивлением узнала, что Эрмин мы с собой взять не можем. И вообще, никто, кроме домашних не должен о ней знать. Почему? «Вырастешь — узнаешь» — мягко сказал отец. Я начала было скандалить. Где это видано — никогда мне ничего не запрещали — и вот начали. Беспредел да и только! Тогда моя любимая мамочка объяснила, что на приеме будут оборотни. А Эрмин — не просто горностай. Она — необычный зверь. Разумный. Если оборотни увидят Эрмин, то отберут ее. И мы с ней никогда не увидимся. Совсем-совсем никогда. Последней каплей стало то, что сама Эрмин, снующая вокруг, вдруг замерла, посмотрела на меня внимательно и кивнула. Я бросилась к ней, чтобы вытереть выступившую на гладкой шоколадной мордочке слезинку. «Эрмин, я никому тебя не отдам! Честно-честно! Никто не узнает твою тайну!» — пообещала я ей, и свое обещание, кстати, выполняю до сих пор. Жаль, что до конца я так и не узнала ее тайну. Но ведь иногда не нужно знать абсолютно всё о родном существе, которое ты любишь? В тот день, под шелест деревьев и пение птиц в нашем саду я узнала вторую тайну нашей семьи. — Никому-никому не говори, обещаешь? — Обещаю, что никому не скажу, даже Николя! — Даже Николя, — мама рассмеялась, — Я уверена, что ты сохранишь тайну, моя малышка. Николя Гаро был моим единственным, наверное, другом. Они жили в большом доме с красивыми каменными львами вниз по улице. Иногда мамуля отпускала меня поиграть с ним и парой его кузенов. — Ты, наверное, замечала, что настоящие леди почти никогда не изучают магию? Если нет, то обрати внимание. Максимум, что могут магини без образования — слепить кривенького летуна, но некоторым даже это недоступно. Признаться честно, ни тогда, ни сейчас в моей голове не укладывалось, почему женщины, которым доступны все блага нашего мира, обладающие семейным даром и склонностью к магии, не учатся им управлять. Это же сколько всего интересного можно сделать! — Мамуль, им кто-то запрещает? Да? — пришла мне тогда в голову страшная догадка. — Ну что ты, не стоит во всем теперь видеть заговор! — мама весело рассмеялась. — Они не учатся магии, потому что могут себе позволить. Я решительно не понимала. — Дорогая, их отцы и мужья хорошо зарабатывают, содержат их и ни в чем не отказывают. Зачем им десятки лет напрягать мозги для управления собственной магией, проводить дни и ночи в медитациях и упражнениях, когда можно покупать готовые артефакты и таскаться по балам и приемам? — Какими глупостями они занимаются. — разочарованно протянула я тогда. — Я надеюсь, мне не придется таскаться по балам? — Кто знает, кто знает… Она сорвала колосок, каким-то чудом скрывшийся от нашего дотошного садовника, подравнивающего итак идеально ровный ершик зелени перед домом чуть ли не маникюрными ножничками, лишь бы придать ему безупречный вид. Его стараниями нашу лужайку можно было размещать на обложках буклетов с рекламой «Самых лучших в Лоусоне семян газонной травы», которые ловкие мальчишки иногда засовывали под очищающие усики папиного мобиля. — То есть ты не стала учиться магии, да, мамочка? — если честно, я слабо представляла ее, порхающей по балам и приемам, даже тогда, в детстве, когда о этих самых балах и приемах знала из обрывков разговоров взрослых. — Я очень хотела бы учиться магии, малышка. — она грустно вздохнула. — Но там, откуда я родом, не учат магии, потому что ее там попросту нет и не было. Я, конечно, знала, что мамочка приехала из далекой Визии, но неужели там нет магии? Верилось с трудом. Она посмотрела в мои широко раскрытые глаза и я увидела, что на ее лице нет ни единого намека на улыбку. Мамочка была абсолютно серьезна. — Потому я не могу создать летуна, Ева. Я вообще ничего не могу. Потому мы так мало общаемся с другими семьями. Изредка я могу появляться в гостях, но я не могу ни с кем сближаться, иначе кто-то заметит, что во мне совершенно нет магии, ни капельки. — Но как это возможно, ведь ты из семьи Козо? — Нет, милая, из семьи Козо была твоя мать. По крайней мере она так утверждала. В свои восемь с половиной лет, одетая в пышное «взрослое» платьице я считала себя умудренной годами леди. Но к такому оказалась не готова, подскочила и села, нервно теребя край кружевной юбочки. — Мамочка, то есть ты не моя мама! — очень хотелось, чтобы сейчас она прозвенела колокольчиком, смеясь над моей доверчивостью, но мамочка все еще была серьезна. — Тише, малыш! Конечно же я твоя мама, ведь я воспитала тебя и я тебя ужасно люблю! Мамуля осталась лежать на траве. В ее зеленых глазах отражались мясистые листья дутового дерева, в тени которого мы прятались от солнца. В тот день мамочка рассказала мне, как мой отец, тогда еще дружный со своей семьей, начал в семейной лаборатории Бизо разработку теории межмировых пространственных перемещений. И в момент, когда он приступил к практике и первым испытаниям, внезапно появилась Эстер Козо, дальняя родственница, очаровавшая Леонгарда. Он будто сошел с ума по ней. Пропадал в ее обществе неделями, забросив работу. Отец был крайне им недоволен. Но когда Лео, стоящий на пороге величайшего открытия, заявил, что его обожаемая Эстер ждет от него ребенка и он срочно женится на любимой, разразился ужасный скандал. Оба родителя Леонгарда Бизо, мои бабушка и дедушка, были яростно против этого брака, называя возлюбленную «мерзкой вертихвосткой» и другими нехорошими словами. С дичайшим скандалом Леонгард покинул семью, порвал с ними все отношения и решил жить с молодой беременной пассией независимо от многочисленного и, надо отметить, обеспеченного семейства Бизо. Рассерженный отец не дал ни монетки непокорному сыну. Но быстро нашелся знакомый Эстер, который с радостью одолжил Леонгарду денег и на жизнь, и на оборудование собственной лаборатории. Они основали торгово-исследовательский дом-артефакторию «Бизо и Тайгер». Удивительный союз — маг-артефактор и оборотень из семьи тигров. Абсолютно неспособный к магии и артефакторике, Джерими Тайгер нуждался в моем отце. А отец, лишенный средств, страстно увлеченный наукой и своей молодой беременной женой, нуждался в Джерими — его деловой хватке, связях и деньгах. Отец, имеющий уже десятки патентов более простых и практически применимых изобретений, быстро довёл их до ума и в новеньких, открытых с помощью мистера Тайгера фирменных магазинчиках полки заполнились полезными вещицами с артефактной начинкой. Дела быстро пошли в гору и своего первенца — девочку, то есть меня, Эстер Бизо родила уже в богато обставленном доме в респектабельном районе Лоусона. Папа хотел помириться со своей семьей. Но старшие Бизо отказывались от такой перспективы категорически, заявляя, что Эстер — мерзкая самозванка, никогда не проживавшая в Визии и взявшаяся неизвестно откуда. Самозванка, тянущая из Лео деньги самым наглым образом. — На самом деле дело действительно было в деньгах, но не в тех, что твой папа заработал. — Мамуля перевернулась на живот, ничуть не беспокоясь о безжалостно смятом ажурном воротничке. — Она хотела от него исследований по межмировым порталам. И знаешь, у нее почти получилось их добыть! Портал между мирами, магический портал, — важное изобретение. Еще на этапе разработки им заинтересовались как маги, так и представители вампиров и оборотней. Путешествия между мирами, попади они не в те руки, могут принести много опасностей как нашему миру, так и другим мирам. — Каких еще опасностей? — в моем представлении в других мирах мы встретили бы нежных эльфов или прекрасных драконов, единорогов с большими умными глазами и других волшебных существ. — Оружие, моя милая. Оружие других миров, более сильных. Или же, если открытый мир окажется более отсталым чем наш, то его полное порабощение. Да, за развитием новой технологии, чуть ли не с первых дней следили все имеющиеся в нашем регионе тайные службы. Но только одна из них зашла настолько далеко, чтобы подослать к молодому перспективному изобретателю самку-оборотня. — Мамочка, то есть я — наполовину оборотень? — я была в ужасе. Я что, одна из двуликих? — Ева, успокойся. В смешанных семьях даже если оборотень — отец, и то бывают случаи, когда их кровь не проявляется. Правда, редко… А я была полукровкой в паре, где оборотнем была мать. Сейчас я уже понимаю, что это был редкий, воистину уникальный случай: женщины-оборотни никогда не выбирают в пару человека. Они просто не чувствуют к ним влечения… и уж естественно, они не выходят замуж и не рожают маленьких девочек. Но чего не сделаешь ради работы, да, Эстер? В решающий момент, когда отец уже подготовил первый портал к запуску, оборотница Эстер, у которой был допуск в лабораторию, прокралась туда за чертежами. Никто не знает, что тогда случилось. Но она зачем-то запустила портал. Может хотела проверить, работает ли? Портал работал! Более того, сработала автоматическая настройка на сходный с нами мир. В рамке портала Эстер увидела просторный дом и молодую девушку, очень похожую на оборотницу внешне. Проверив и ПОВЕРИВ, что все идет как надо и ее миссия почти выполнена, Эстер схватила с рабочего стола каменное пресс-папье и разбила активационный кристалл. Разрушаясь, портал — детище моего отца, артефакт тонкой и бережной настройки, исказил пространство. И оглушительно взорвался, уничтожив все содержимое лаборатории! К счастью, она была экранирована, поэтому мощнейший взрыв испепелил все, что было внутри, но не нанес вреда дому, в подвале которого он находился. Усиленные защитой двери долго не открывались, как ни старался мой отец, обезумевший от горя. Когда же он смог их разблокировать, единственным человеком в пустой лаборатории, лишенной мебели, рабочих артефактов и всех отчетов об исследованиях, оказалась девушка в странной одежде: яркой блузе с коротким рукавом и неприлично короткой юбке, много выше колен. Такие короткие не носят даже самые отпетые студентки последних курсов в Лоусоне, из последних сил старающиеся привлечь внимание оставшихся свободных женихов. Но в родном мире той девушки, похожей на Эстер, такой костюм считался совершенно обыденным. — Мамочка, а каким цветом горит рамка межмирового портала? — Зеленым, ярко-зеленым, может быть увидишь еще однажды. — Как твои глаза? Я вижу, твои глаза горят зеленым, когда ты смотришь на солнце! Мамуля, у тебя глаза цвета портала, ты знала об этом? — мама только весело рассмеялась. Когда отец ворвался в лабораторию, она лежала без сознания прямо на полу, перед оплавленной рамкой портала. С потолка отрывались и медленно скользили хлопья сажи. Леонгард поднял ее на руки и не раздумывая понес наверх, в спальню, где плакала в кроватке его маленькая дочка. — Имя, данное мне при рождении в моем родном мире, — Франческа. — сказала мама. — Запомни его, милая, и никому не рассказывай. Его знают только я, Лео и теперь — ты. Настоящая Эстер исчезла. Папа, воспользовавшись тем, что «старая» Эстер не особо примелькалась в обществе, чуть подправил внешность Франчески с помощью артефактов. Учитывая изначальное сходство, Франческа стала копией девушки, сгоревшей в лаборатории. — И я осталась жить здесь, с вами. Франческа, втянутая в портал, говорила и даже думала на нашем языке, довольно быстро разобралась в особенностях нашего мира, начала вести домашние дела и ухаживать за малышкой Джиневрой, заменив мне мать. Первый год отец присматривался к ней, пока не понял, что влюблен. С тех пор мы жили счастливой семьей, пусть и не особо выбираясь в свет, чтобы кто-нибудь ненароком не заметил странных особенностей девушки, лишенной магии. Да и характерами они с настоящей Эстер здорово отличались. Эстэр — дерзкая и вспыльчивая. А моя мамочка — спокойная, внимательная, всегда такая взвешенная и рассудительная. — Есть кое-то, кто знает о том, что я из другого мира. Оборотни, которые отправили Эстер на задание, быстро меня раскусили. Оборотни и мистер Тайгер любезно согласились оставить маму в покое, если отец передаст им свои разработки. Увы! Все чертежи сгорели в лаборатории. Не спас их ни последней модели несгораемый капсуль для бумаг, ни отдельно ставленная защита сильнейшим магом из Ера — сильнейшего магического клана на континенте. Отец нашел тогда, чем откупиться. Он как раз разработал эльпорты. Ящик на тысячу двести эльпортов — такую цену заплатил Леонгард Бизо за жизнь девушки из другого мира. — Целый ящик! — даже в юном возрасте я знала, что маленькие деревянные пластинки эльпортов, используемых для телепортации на небольшие расстояния, — редкое и дорогое удовольствие. А тут — тысяча двести! — Папа очень любит тебя, да? Знаешь, я тоже тебя очень люблю, и можешь что хочешь рассказывать, но ты — моя мама! Мама весело сощурилась на солнце. — Когда я вырасту, я научусь делать летунов и буду отправлять их за тебя! — пообещала я ей тогда, а она только улыбнулась мне в ответ. — Мамочка, а я могу иногда звать тебя твоим настоящим именем? — Нет, дорогая. Это имя осталось в другом мире, здесь я — Эстер Бизо. * * * Каждый раз очень радуюсь, когда кто-то ставит звездочку и добавляет в библиотеку! Очень мотивирует писать больше, лучше и в целом — писать! Так что отдельное спасибо всем, кто оценивает мой труд! Ставьте лайки (звездочки), добавляйте книгу в библиотеку, если понравилась историю и планируете узнать, что же там дальше. Подписывайтесь на мою страницу, чтобы не пропустить выход новой книги! Глава 3. Разлука укрепляет чувства Absence makes the heart grow fonder (английская поговорка). *** Тебе понадобится одно бальное платье, один мужской костюм, удобный для верховой езды и быстрого бега, шуба и меховая шапка, остальное — на твое усмотрение. Возьми мои подарки! Поезжай в город к Зимнему Солнцестоянию, у Тайгера будет большой прием, это твой шанс. Из письма матушки Бизо Однажды, когда мы еще жили в Лоусоне всей семьей, я пришла в гости к Николя вместе с мамой. Пока родители пили чай, мы играли под ветками празднично украшенных деревьев. На Солнцестояние их расставляют прямо в доме, украшают большими шарами и золотистыми дисками с изогнутыми волной лучами. Мама рассказывала, что диски с лучиками обозначают солнышко, а шары — луну. Вешая их на одну ветку, мы отдаем дань природе и вечной связи дневного и ночного светил. Одновременно таких далеких и неотделимых друг от друга. Мы тогда расшалились. Залезли на одну особо крупную ветку, зацепленную за массивный шкаф. На ней, слишком высоко, чтобы мы могли достать, висел красивый резной диск-шестеренка. Полезли вдвоем, соревнуясь, кто же достанет её быстрее: Николя или я. Хотя он был в штанишках, а я в по-празничному пышном платьице… Я оказалась ловчее и проскользнула вперед! Он схватил меня за ноги, но остался с туфельками в руках. Я победоносно вздернула носик, держа ритуальное украшение в руке, но тут ветка не выдержала наших шальных игр и… обломилась! Там нас и нашли: меня в порванном платьице с диском, Николя с моими башмачками в руках. Посреди разгромленного парадного холла семьи Гаро. В тот день нестрогие в общем-то родители Николя были явно расстроены. Может, играй он один, ему бы и сошло с рук, но при соседях! Родителям Ники пришлось наказать его. Ужасом я же узнала, что в этом году он лишился всех подарков. Что может быть ужаснее — остаться без подарков на Зимнее? Когда само Солнышко и его лучи приносят тебе коробочки со сладостями и желанные игрушки? Когда мама рассказала мне об этом, я не смогла сдержать слёз! Убежала в сад и прорыдала там весь вечер. Ведь его наказали из-за моей шалости! Ники даже не скривился, ни словом не упомянул, кто первым полез на установленные в холле ветки. Всю вину взял на себя… На следующий день я тщательно выбрала самую пышную юбочку в моем уже немалом гардеробе. Спрятала под слоями ткани те из подарков, которые могли бы понравиться Ники: сладости, кулек с орехами и набор юного артефактора. Чтобы они не выпали, я привязала их лентами и пошла в гости. Хорошо, что никого не было дома — Ники с родителями были с визитом в гостях! Меня впустила горничная. Удивилась, конечно, что маленькая мисс пришла без родителей. Мне повезло — она куда-то спешила по делам и не задала мне вопросов. Пришла соседская девочка — что в том такого? Меня встретила предпраздничная суета. Бешено носились слуги, наводя лоск в доме, готовом принять к вечеру родственников, коллег мистера Гаро и друзей семьи. Никто и не подумал меня остановить, когда я мышкой шмыгнула вверх по лестнице. Я знала, где комната Николя. Быстро управилась — положила подарки ему под подушку. Сверху оставила собственноручно составленное послание — у меня с детства округлый аккуратный почерк, за который хвалили учителя. Так что я гордо вывела традиционное праздничное пожелание «В подарок от Солнца» на нежном листочке бумаги, который обыкновенно вкладывают в фантики моих любимых конфет. Также незаметно вышла из дома и, довольная, побежала к себе. Через неделю пропал отец, меня отправили в имение бабушки… и больше я не видела Николя. Но каждый год неизменно отправляла ему подарки. Также — без подписи, анонимно. С неизменной ритуальной фразой «В подарок от Солнца». Я выглянула в окно, вдали темнела полоска города. Мы подъезжаем к Лоусону. А значит в этом году, если Николя в городе… В этом году я смогу подарить ему подарок лично. Оборотни ни Зимнее, ни Летнее Солнцестояние не празднуют. Это исключительно людская традиция. Для кого-то традиции — возможность сплотить семью, для кого-то — дань истории, но мистер Тайгер — делец, хватке которого позавидует глава семьи лис-оборотней. Мистер Тайгер, даже будучи оборотнем, с удовольствием использовал человеческие праздники как стоящий повод… как возможностью собрать весь цвет Лоусона у себя дважды в год, посмотреть на свеженьких девиц, буде таковые появятся. Но главное — обсудить на месте и сразу со всеми нужными ему людьми, магами и оборотнями дела бизнеса. Почему на Зимнее или Летнее? Большинство торговцев артефактами, исследователей и магов, а также просто деловых людей в течение года путешествовали или инспектировали отдаленные филиалы. И только к семейным праздникам дважды в год все возвращались домой, в Лоусон: обнять жен, подарить детям подарки, и, конечно же, сходить на Ежегодный Бал Мистера Тайгера. Обсудить новости, заключить сделки, перемыть кости конкурентам, а уже за сигарой получасом позднее — ударить с этими самыми конкурентами по рукам. Бал у Тайгера интересовал не только людей, радующихся уважению, оказываемому оборотнем человеческим традициям, но и других оборотней и даже вампиров. Они быстро смекнули, что к чему и если первые годы на балы у Тайгера приезжали в основном люди, то последние годы под его крышей собирается все больше оборотней и вампиров. Правящий совет только радовался этой инициативе Тайгера. Его даже ставили в пример другим оборотням как «вкладывающего неоценимый вклад в развитие мирных торговый межрасовых отношений». Неизвестно, какую пользу от этих балов получает, собственно, совет, но с десяток лет назад Тайгер получил от них именную медаль и орден именно с такой пафосной формулировкой. Я вспомнила, с каким возмущением об этом писала мама и фыркнула. Тоже мне, вклад… Соберутся толпой расфуфыренные богачи, сплетничают и пляшут до утра. Какие тут межрасовые отношения? Впрочем, понятно какие. Рядом с бальной залой, говорила мама, всегда были комнаты для уединения. Не иначе как для развития этих самых отношений. И вот на этот праздничный бал мне нужно будет попасть. Не то, чтобы будет сложно… Ведь я — дочь Леонгарда, его партнера. И в глазах всего общества с минуты на минуту вступлю в права наследования, а значит, получу свою долю в предприятии «Бизо и Тайгер», стану равноправным партнером… оборотня… Потому могу приходить куда хочу. Тем более, в этом году он проводит бал в доме моего отца, моем доме, который он нагло занял и жил там последние годы, как полноправный хозяин. — Нечего и думать ехать в ваш старый дом! — воскликнула бабушка, когда узнала, что я собираюсь отправиться в город и принять наследство отца. И я с ней была полностью согласна. Рассказала, что остановлюсь в гостинице. Да, в самой лучшей гостинице Лоусона. В конце-концов, я, как наследница отца, ежемесячно получала небольшое содержание «на мелкие расходы». У бабушки, в отдаленном поместье, мне особо тратиться было негде и не на что. Так что мои «мелкие расходы» по факту были значительно меньше суммы, на них выделяемой. Я вполне могла позволить себе и новое платье, и проживание в любой, даже самой фешенебельной, гостинице Лоусона с номерами по две сотни золотых за ночь. Бабушка от моих рассуждений пришла в легкий шок и ступор. Пораженная моей подготовленностью, даже не предложила жить у моих теток Бизо, имевших дом на соседней улице. Только бормотала что-то про «дерзкую молодежь, спасу нет». Впрочем, до отъезда оставалось совсем немного. Боюсь, она просто не успела прийти в себя. Заведи я этот разговор накануне, все могло бы кончиться иначе. За ночь бабулечка оклемалась и задала бы мне жару! Уверена, упаковала бы меня к какой-нибудь своей кузине под крыло, из-под которого и шагу не ступить без отправки летуна к бабуле за советом «разрешает ли она своим монаршьим разрешением неразумному дитяте покинуть помещение с целью посещения…» да хоть на встречу чтецов общественной библиотеки Лоусона! Уверена, даже на такое невинное мероприятие стало бы проблематично выбраться… Но «дерзкая молодежь» все продумала, все учла и теперь в гордом одиночестве покачивается на каретной подушке, размышляя, чем же таким дерзким заняться пару дней до бала. А планы у меня ого-го и эге-гей! — Эге-гей! — вторя моим мыслям донеслось снаружи. Я и сама не заметила, как навстречу по дороге к нам приблизился новенький мобиль, блестящий лакированной отделкой. Водитель лихо выкрутил руль, не доезжая до кареты какую-то полсотню метров. Перегородил дорогу пыхтящим механизмом. О, у нас в деревне мобили были редкостью. Сложные машины с мудреным двигателем, работающие на магических кристаллах… Не очень в них разбираюсь… Но этот, похоже, совершенно новенький и очень современный! О, какие красивые черные бока, какие изяшные спицы колёс! Нанятой кучер неизящно выругался и тормозил лошадей. Впрочем, смышленные лошадки уже и сами смекнули, что ни быстро, ни медленно, двигаться на этот механизм с артефактным нутром, отдающий на всю округу магией и технологиями, не стоит. Сворачивать было некуда. Местная дорога — гордость округи Лоусона. Потому ее обочина украшена аккуратным заборчиком, переходящим в ровные мостики, перекинутые через овраги и речушки. Если лошадки через оградки перепрыгнуть могли, то карета за их спинами — нет. Долгие годы в упряжке дали о себе знать — лошадки остановились у самого носа мобиля еще до того, как кучер подобрал сползшие до самой земли поводья. Колеса кареты делали последний оборот, когда пассажир на переднем сиденье коротко пожал руку водителю, решительно открыл дверь и направился в нашу сторону. «Не Тайгер» — облегченно подумала я. Молодой мужчина с открытым и таким знакомым лицом, никак не может быть массивным тигром-оборотнем. Хотя плечи стремительно приближающегося юноши и были чуть шире, чем обычно бывают у человеческих мужчин, уж кем, а оборотнем он не был. Оборотни не носят изумрудно-зеленые, расшитые золотом, сюртуки. Предпочитают иной крой… Они не жалуют мобили, и уж тем более не носят очки-гоглы, как и любые другие артефакты. А этот, помимо прочего, надел на лицо небольшой шиток-полумаску явно артефактного происхождения. Как, например, и этот крупный медальон с пятью переплетенными шестеренками. Это тоже артефакт. Незнакомец подошел так близко, что я смогла рассмотреть его во всей красе. Постоял мгновение перед дверцей кареты, позволяя мне любоваться лучами солнца, игравшими в его каштановых волосах. Поправил медальон с ужасно знакомыми мне шестеренками. Я улыбнулась, понимая, что единственный человек в Лоусоне мог вот так сорваться, бросив все, чтобы меня встретить… Единственный человек, подходящий по возрасту этому юноше. Единственный наследник семьи Гаро, который мог бы носить фамильный медальон… рывком открыл дверь кареты, встал одной ногой на ступеньку, будто это его действие могло остановить её движение, если кучер вздумает вдруг ехать дальше. Он тепло улыбнулся и глядя мне в глаза сказал: — Я скучал, Джин. Если мамочка звала меня Евой, то Николя Гаро с первых дней звал меня не иначе, как «Джин». И я не выдержала! Слезы предательски выступили в уголках глаз. Пока он не заметил, я бросилась ему на грудь, шепча: — Николя, я тоже скучала. Он как-то вздрогнул, замер, напрягся всем телом, но через мгновение каменные мышцы его плеч расслабились под моими руками. Я почувствовала, как он изменился в моих объятьях, стал своим, родным, признал. Не выпуская дверцу кареты, Николя обнял меня второй рукой, сминая тщательно уложенные волосы. Все вдруг стало неважно. Тем более какая-то прическа! — Джин, подожди немного. Я вдруг подумала, что он, возможно, проездом и увидел карету и меня в ней случайно. И вот сейчас уедет и я снова его не увижу. Может быть уже никогда! Стало горько и обидно. Горячие слезы потекли из глаз, и я уже не могла бы их скрыть при всем желании. — Не уходи. — прошептала я ему, отчаянно надеясь, что сейчас он останется. Николя отстранился, осмотрел меня и с сожалением оглянулся на водителя в мобиле. — Джин, я не уйду. — твердо сказал он и в какие-то мгновения успел пробежаться до мобиля, показать что-то моему кучеру, после чего, уже стоя на ступеньке кареты, махнул своему знакомцу за рулем. Запрыгнул внутрь и захлопнул дверь. Послышался шум взревевшего мотора — мобиль, поднимая клубы дорожной пыли и нещадно дымя, пронесся мимо, по направлению из города. Кучер прикрикнул на лошадок и мы неспешно тронулись вперед, в Лоусон. Николя откинулся на противоположное сиденье, всю дорогу служившее шикарнейшей лежанкой Эрмин, чей черный кончик хвостика промелькнул где-то под моей юбкой. Еще в начале происшествия на дороге малышка проснулась и на всякий случай забилась подальше в уголок, изредка стреляя из своего укрытия бусинками глазок. Мой друг детства, (теперь уже точно не было сомнения, что это он!) стянул с лица полумаску артефакта, гоглы и отложил в сторону. От долгого лежания под креплениями артефактов его густые волнистые волосы цвета сладкого молочного шоколада слежались и теперь, взъерошенные, торчали в разные стороны. Совсем как в детстве. Влага предательски собралась в уголке правого глаза и, будто задумавшись на секунду, медленно потекла по щеке. — Джин, что случилось? — улыбку Ники смыло с лица в мгновение, будто ее и не было. Он обеспокоено смотрел на меня, не понимая, что же происходит. Я быстро вытерла непослушную капельку и постаралась улыбнуться как можно радостнее. Хотя почему «как можно»? Я действительно была ужасно рада увидеть Николя. Без закрывающих лицо артефактов я увидела не только знакомые густо-карие, почти черные глаза в обрамлении длинных ресниц, но и высокие скулы, аккуратно выбритые. Впрочем, уверена, борода и легкая небритость ему тоже будут невероятно к лицу. — Все будет хорошо, — сказал он, ободряюще улыбнувшись. После вздохнул, посмотрел по сторонам, будто ища ответа на какой-то важный вопрос. Не найдя, он еще раз посмотрел на меня, кажется, чуть ниже лица, на широко открытое декольте. Вздохнул, кажется, чуть тяжелее, чем до того. И, придержавшись рукой за потолок, рывком пересел на мое сиденье, сдвинув пышную юбку. — Теперь всё будет хорошо. — повторил он едва слышно. Глава 4. Мистер Дудль Никогда не думала, что меня взволнует Николя, севший ко мне так близко. Между нами была только ткань нашей одежды. Недостаточно плотная, чтобы мы не чувствовали идущее друг от друга тепло. Я с ужасом поняла, что не смогу ни слова ему сказать. Особенно — глядя в глаза. Ведь тогда его лицо окажется совсем близко и в полумраке кареты мы… С неменьшем ужасом я поняла, что была бы не против такого поворота. Николя уткнулся в мою прическу, окончательно потерявшую товарный вид. Шумно выдохнул воздух и вдруг обнял, мягко прижимая к себе. Сильными руками молодого человека, не упускающего возможность заняться физической подготовкой. Хотя уж в его-то магически одаренной и финансово обеспеченной семье мог лежать на софе день деньской. — Что ты сказал кучеру? — я решила, что в столь двусмысленной ситуации имеет смысл немного перевести тему. — По контракту до Лоусона он работает на меня. И в контракте возможность уплотнения пассажиров не предусмотрена. Николя усмехнулся. — Джин, я же сказал — все будет хорошо. — он ненароком погладил меня по растрепанным волосам. Не иначе как поправляет прическу, там, наверное, уже метла дворницкая… — Я подрабатываю в Лоусоне помощником следователя, вот и воспользовался служебным положением. Имею право пользоваться любым транспортом. Даже… с пассажирами! Я уперлась руками шитый золотом сюртук у него на груди, устраиваясь поудобнее. Он только тихо охнул. Но промолчал. — Ники, доедешь со мной до гостиницы? — как и думала, подняв голову встретилась с Николя взглядом. Так близко, что его лицо расплылось в пространстве. Я видела только его тёмные, почти черные, с редкими золотыми искринками, глаза. Он снова вдруг напрягся, как в первые секунды встречи. И… прижал ближе, крепко обнимая. Невольно пришлось отпустить голову ему на грудь. Фамильный медальон Гаро приятно охладил пылающую щеку. — Никаких гостиниц, — хрипло проговорил Николя, — твоя бабушка прислала летуна пару часов назад. Родителей не было дома, так что я принял послание. Она просила мою матушку присмотреть за тобой. Поскольку ее на месте не оказалось, я взял на себя эту обязанность. Даже не думай о других вариантах, Джини. Ты будешь жить у нас, и я лично побеспокоюсь о твоей безопасности. О, бабуля все же решила подстраховаться. Но знала бы она, чем закончился ее благое начинание! Очень сомневаюсь, что она планировала часть моей поездки на груди широкоплечего и, что скрывать, крайне привлекательного юноши из влиятельнейшей семьи в городе… Мы так и сидели, обнявшись, до самого Лоусона. За всю дорогу не проронив ни слова. У самого города Ники задернул шторку нанятой кареты, игриво расшитую мелкими полевыми цветочками. В самом начале пути я представляла, как прилипну к окну тонкого визийского стекла и буду смотреть на город своего детства. Увижу, как изменились улицы, площади. Как выросли новые дома и магазины. Но сейчас сидела в карете, доверчиво прижалась к широкой груди Ники. Ноздри щекотал приятный пряный авромат. Впервые за долгие годы я почувствовала себя такой… маленькой, слабой, защищенной. «Все будет хорошо» — сказал он и я как-то сразу поверила. Растеклась в этом ощущении безопасности, поглаживая иногда его спину. В ответ на поглаживание, даже легкое прикосновение мальчиком, спина у Ники мгновенно напрягалась до жестко-каменного состояния, секунда — и вот он уже снова расслаблен. Мы были заняты этим тихим изучением друг друга, привыкая к запахам и прикосновениям, наслаждаясь этим безмятежным состоянием. Карета ехала плавно, по пути в городе почти не предвиделось поворотов. Только у гостиницы, куда я направлялась изначально, кучер притормозил, спрыгнул со своего сиденья и уже побежал к каретной двери, как вдруг вспомнил об изменении маршрута. Хлопнул себя незадачливо по голове и вернулся на рабочее место. После чего вывернул со двора на улицу — в общий поток повозок. Ники, не отпуская меня, приоткрыл ткань занавеси на дверце и тут же ее опустил. Я смотрела в противоположную сторону и заметила только, что в карете вдруг резко посветлело. После — снова полумрак. Но тут карету качнуло — кучер разворачивался. Занавеси на противоположной дверце приоткрыли мне кусок улицы и крыльцо самой дорогой в городе гостиницы. На крыльце, сверкая серебром вышивки и темным порочным золотом волос, слушал рассказ активно жестикулирующего привратника мой любимый враг — мистер Джерими Тайгер собственной персоной. Он никак не мог увидеть меня ни сквозь застекленную дверцу кареты, ни сквозь шторку. Да если и увидел — то что? Какая-то юная девица в объятиях красивого мага. Последний раз он видел меня десятилетней девчонкой! Но всё равно стало как-то не по себе. Я дернулась назад, пряча лицо на груди у Николя. Он успокаивающе погладил меня по спине, задерживаясь на долю секунды мягкими пальцами на полоске голой кожи на шее. Я вздрогнула от неожиданности, он — тоже. — Джин, — он прервал молчание. — У нас в доме гостит Катарина, жена моего кузена Ларри. Я обрадовалась. Ларри — самый веселый из кузенов Ники, мне в детстве нравился больше всех. — Она тебе понравится. — продолжил он. — Уверен, вы подружитесь. Я часто на службе, она поможет тебе освоится. Я, конечно же, была согласна. Ларри был старше меня максимум лет на пять, а значит, где жена — молодая девушка. Это не строгая дама из местных бабушкиных кузин, и даже не либерально настроенная хохотушка — мама Ники. Меня оставляют с подружкой, а не надсмотрщиком! Ники, какой же ты милый! И я в очередной раз прижалась к его плечу, а он в очередной раз тяжко вздохнул. Карета в последний раз качнулась — мы приехали. С некоторым сожалением пришлось покинуть это внезапно ставшее таким уютным место. На крыльце семейного особняка нас уже ожидали. — Катарина Гаро, — манерно представилась юная девушка. Насладилась моим немного испуганным видом, звонко рассмеялась и добавила, — Ката, для своих я просто Ката! «Ну точно подружимся» — решила я, уже увлекаемая на второй этаж щебечущей Катой. Ката, оказалось, приехала вместе с Ларри неделю назад. В отсутствие родителей Николя она оставалась хозяйкой в их доме — следила за приготовлениями к празднику, принимала посылки от поставщиков продуктов и, в целом, неплохо справлялась с домашними делами. Сам Ларри сегодня отбыл по делам на пару дней, но к Зимнему обещал вернуться. Глядя на то, как ловко Ката управляется с хозяйством, я в полной мере поверила — миссис Гаро оставила дом в надежных руках. Крепкая деловая хватка и хозяйственность были видны невооруженным взглядом. Да, собственно, Ката и не скрывала, что лучше многих разбирается в видах праздничных солений и ценами на красное визийское вино ее не надуешь. Уж она-то знает, сколько что стоит! «Как же это миссис Гаро уехала накануне праздника, столько же дел?!» — думала я еще час назад в карете. Конечно, я и раньше слышала, что свекрови устраивают испытания юным девушкам, но своими глазами видела впервые. Уже показав мне комнату и сидя на краешке моей широкой гостевой кровати Ката с криком выгнала булочника, принесшего на пробу булки с изюмом не того сорта — «Да вы в своем уме, это это за мышиные экскременты? Перепекайте сейчас же с нормальным изюмом и приходите!». Интересно, а есть ли смысл в этой проверке? В какой-то момент мне показалось, что миссис Гаро просто где-то отдыхает со спокойной душой, в то время как все организационные проблемы в хрупких руках юной невестки. Определенно, Ката сдаст любой экзамен по домоводству… Мимоходом решая еще с полсотни разного рода задач, вроде заселения внезапно упавшей ей на голову меня. И все это в малознакомом ей доме, с прислугой, которая только недавно впервые её увидела. Да, определенно, Ката Гаро — женщина, с которой стоит дружить и брать с нее пример! Мне с ней действительно очень повезло. Не прошло и получаса с моего более чем внезапного появления, как мне подготовили просторную гостевую комнату. Ката лично помогла мне разобрать вещи и повесить одежду в массивный платяной шкаф. Мои платья, кстати, она одобрила почти все. Обещав перешить «самую малость», чтобы подчеркнуть то, что, по ее словам, стыдно скрывать. Ну и заменить несколько деталей, которые успели выйти из моды, пока добрались до нашего поместья… — Джена, милая, — несмотря на небольшую, в общем-то разницу в возрасте, выросшая в столице Ката как-то сразу взяла тон старшей сестры. — У тебя крайне удачные платья. Хорошие ткани и цвет к лицу. Я восхищена твоим вкусом! Вот это, нежно голубое, вообще глаз не оторвать! Сейчас же пошлем к моей портнихе и к ужину у тебя будет великолепный гардероб по последней столичной моде! Она довольно и немного хищно усмехнулась каким-то своим мыслям и тут же рассказала о том, что ее так повеселило. — Местные кумушки будут изучать мои наряды и гадать, где и как такую красоту прятали в столице столько лет! Да так, что никто тебя не видел и о тебе ничего не слышал! Редко когда удается быстро привести провинциальную девочку в порядок, но ты — уникум. Будто и не уезжала! Милая, это будет триумф! А вот подарки моей мамы Ката не одобрила. Мамуля всегда дарила массивные золотые украшения: цепи, кольца и браслеты. Сейчас же в моде были изящные паутинки из цепочек, тонких, как нити. — Ничего, возьмешь что-то из моего. Я все равно на первом балу должна быть в фамильных украшениях. — пришла мне на помощь Ката перед самым ужином. Увы, как бы ни старалась столичная портниха, поправить мои платья она не успела. Так что к ужину я спустилась в своем лучшем домашнем платье — сером в синюю полоску, в меру открывающим грудь и полностью закрывающем руки. Ката улетела на кухню, решать срочнейший вопрос по засолке (или отмене засолки) мяса по фирменному рецепту матушки Гаро. Так что я спускалась в парадный холл в гордом одиночестве. Николя ждал внизу. Он стоял в том самом зале, гкоторый мы однажды так беспечно разгромили. Рядом с ним я не сразу заметила человека, обильно увешанного артефактами. Да, их было много, очень много! При этом я не обратила на него внимания… Должно быть что-то из них отводит взгляд. — Мистер Дудль, глава сыска Лоусона и мой наставник, — представил Ники своего собеседника, когда я подошла ближе. Серьезный вид мужчины вблизи с лихвой компенсировался веселыми, с заводной хитринкой, глазами. Я присела в уместном полукниксене и подала руку для поцелуя. Что уже было не настолько уместно для девушке, официально мужчине для непредставленной. — Джиневра Леонганд Бизо. — собственно, представилась я. Лицо мистера Дудля, кажется, немного переменилось. Однако он быстро взял себя в руки. — Сердечно рад личному знакомству. Давно прибыли? — поинтересовался он. Значит что-то слышал обо мне. Хотя о чем это я? Конечно же он знал отца и слышал о его научных работах! — Благодарю, — с легкой улыбкой почти пропела я, — приехала сегодня, хочу посетить бал у мистера Тайгера. Дудль приподнял правую бровь и посмотрел вопросительно на Ники. Последний будто бы немного смутился. — Планируете участвовать в семейном деле, юная мисс? — а этот мистер Дудль весьма проницателен. Впрочем, чего ожидать от главного следователя Лоусона? — Рассматриваю варианты. — я дипломатично ушла от прямого ответа. Ники подошел чуть ближе, вставая лицом к Дудлю и боком — ко мне. Так, что я оказалась вроде бы и вместе с ними, но немножечко у Николя за спиной. — Думаю, у Джиневры все получится. Тем более, что она не тратила время на чепуху вроде бесконечных танцев и сплетен. — он подмигнул мне незаметно, — знаете, мистер Дудль, она делает потрясающих летунов, гораздо ловчее, чем я! А какой грузоподъемности! Тут уже я смутилась! Каждый год я отправляла Ники летуна с небольшим подарком к Зимнему. Поначалу это были небольшие рисунки, позже — более объемные и тяжелые подарки, так что мне пришлось научиться не только усилить летуна, но и облегчить его ношу с помощью магии и артефактов. О чем, конечно, никто не знал. Да и Ники не должен был знать, ведь я никогда не подписывала свои послания! Ох, кажется даже щеки покраснели, горят! — Да что вы говорите! — мистер Дудль приободрился. — Неужели мисс решила пойти по стопам отца? Да уж… Николя выбрал не лучшее время, чтобы щегольнуть своими догадками по поводу анонимных подарков. Но, каков! Мог бы и промолчать! Не при Дудле же! Что-то пробормотала, но мистер Дудль этого вроде бы даже и не заметил. — Когда же вы планировали отправиться с визитом в мистеру Тайгеру? — спросил он. Признаться честно — в ближайшее время. Но все так стремительно закрутилось, что я уже и думать забыла о Джереми, двуликие его забери, Тайгере. — Джинерва, — мистер Дудль смотрел на меня изучающе, будто увидел впервые. — Завтра я по делу должен буду зайти к нашему общему знакомому. Желаете составить мне компанию? Уверен, такой юной и привлекательной мисс мое общество не окажется слишком уж обременительным? Обременительным? Перед глазами встали строки бисерного почерка с завитушками, в которых матушка давала мне один за одним бесценные советы… О боги, я и думать не могла, что мистер Дудль поможет мне двигаться по намеченному матушкой плану. И предложение главного следователя в него очень даже вписывается… Глава 5. Золотой ключик может открыть любую дверь A golden key can open any door (англ. поговорка) Найди способ попасть в отцовский кабинет. В кабинете есть потайная дверь, она закрыта замком на крови. В хранилище лежат портальные рамки. Возьми столько, сколько нужно. Из письма матушки Бизо Мистер Дудль заехал за мной после обеда. — Мисс, вы неподражаемы, — поцеловал кончики моих пальцев, стянутые шелковой перчаткой. Мне сразу понравился этот серьезный мужчина. Было в его лучистых глазах что-то располагающее. А уж многочисленные артефакты и загадочные приспособления, висящие не только на его шее, но и в ушах, на жилете и даже свисающие с полей щегольского цилиндра… Этому человеку я улыбалась искренне. Николя проводил меня крыльца и еще раз уточнил у Дудля, не нужна ли помощь. После чего сел в мобиль и отправился в офис, работать с какими-то бумагами. Так что в карете я осталась один на один с загадочным и, насколько я поняла, крайне влиятельным мужчиной. Мистер Дудль, явно наслаждаясь произведенным эффектом галантного кавалера, показывал мне достопримечательности Лоусона. Конечно, кое-что я помнила, но многие успели появиться в мое отсутствие и были мнев новинку. Многие старые здания оказались снесены, какие-то — перестроены. Магазинчики моего детства — какие-то закрылись, какие-то переехали. Я почти не узнавала город. Вот и сейчас приходилось сделать большой крюк. Посреди дороги потеряла колесо большая повозка, груженая камнями. образовалась пробка из экипажей и недовольно гудящих мобилистов. — Еще одна стройка. — отметил Дудль. — Влиятельные дамы города затеяли благотворительный прожект. Я приподняла вопросительно бровь, надеясь получить более подробную информацию. — Строят лечебницу, для… — он запнулся. — О, простите, мисс, я совсем забываю о вашей матери. Внутри все мгновенно сжалось. Неужели этот человек меня жалеет? И как это связано с моей мамой? — Что вы, мистер Дудль, говорите открыто, я выросла в деревне и не такая уж обидчивая, как вы можете подумать. Я постаралась собраться. Улыбнулась доброжелательно, но не слишком вызывающе. В самый раз, чтобы этот серьезный мистер понял — я спокойна и его словами нисколько не задета. — Видите ли, мисс. Это будет лечебница для женщин, пострадавших от оборотней. — Он выглянул в окно и показал на полупустую стройку. — Будет, когда закончат. Но пока, знаете ли, не многие готовы жертвовать деньги на это благое дело. «Строят лечебницу для блошек…» — вот что он хотел сказать. Но удержался в рамках приличий. Ну конечно, кто же будет открыто жертвовать деньги на лечебницу для женщин, ставших зависимыми от оборотней? Страстные любовники, неутомимые в постели. Оборотни источают феромоны, вызывающие привыкание. Женщина, попробовавшая такой любви раз, становится неуправляема. Сходит с ума, мечтая лишь ободном — провести с обожаемым полузверем получеловеком ночь, день и любое другое удобное ему время. Увы, оборотни ветрены. Часто меняют партнеров. Тем более — людей! Брошенные женщины с такой зависимостью… Жалкое зрелище! Готовы лечь под любого! И ложатся… А что оборотни? Это их природа и закон обычно на их стороне… Семьи пострадавших и те стараются делать вид, что ничего не произошло. В первую очередь, чтобы не вступать в конфликт с сильными и влиятельными кланами двуликих. А женщины? Такие, как моя мать, которая после смерти отца сперва горевала, а после, под давлением мистера Тайгера, пристрастилась к нему, стала его вещью, его рабыней. Все об этом знали, но никто за нее не заступился. Родные моего отца никогда ее не любили. Ее «родственники» — Козо, сделали вид, что и знать не знают «эту блошку». Много лет позже она писала мне, что только мои письма и мысли о том, что где-то живет ее дочь, связывали ее с реальностью и дали возможность преодолеть эту зависимость. Впрочем, о последнем никто, кроме меня не знает. Она до последнего скрывала ото всех, включая Тайгера. Потому что, как говорится, кто владеет информацией, тот владеет миром. А сколько женщин становятся жертвами оборотней и не находят в себе сил для сопротивления? Почти все! Я поежилась от этой мысли. Еще раз взглянула на куски фундамента, местами уже поросшего травой. Да, такими темпами все развалится до того, как будет возведен первый этаж! — Позвольте посмотреть поближе. — От избытка чувств я прижала руки к груди, едва прикрытой легким шелковым шарфом. Он вроде бы должен был скрывать то, что открывало декольте, а по факту оказался почти прозрачным и, кажется, ничего и не прикрывал. На мостовой была ужасная грязь — соседство со стройкой сказывалось. Мистер Дудль, подумав мгновение, подхватил меня на руки, чтобы перенести на деревянный настил для пешеходов. Пришлось обхватить его за шею и я сразу почувствовала, что и под одеждой, на шее и груди, под камзолом, на нем также надеты твердые пластины артефактов. Да он, наверное, непробиваемый! — Ох, что вы, не стоило. Мне и правда стало неловко. Взрослый мужчина нес меня на руках на глазах всей улицы добрую дюжину метров! — Красивую девушку приятно держать на руках, — Дудль задорно улыбнулся. — Мы уже задерживаемся, но не могу вам отказать в паре минут. Осматривайте стройку и поедем! На улице, помимо немногочисленных строителей и мальчишки, занятого продажей газеты «Лоусон Трибьюн», я заметила даму в скромном черном платье, спешащую к нам со стороны стройки. Времени было действительно мало, так что я успела познакомиться с ней и пройтись до конца деревянного настила. Дальше в длинном платье тоже можно было передвигаться, но, боюсь, оно восстановлению подлежать не будет. Дама в черном представилась Джессикой Сардж и оказалась управляющей стройки и заведующей клиникой. Собственно, клиники пока не было. И судя по всему, еще не скоро будет по причине ужасного финансирования. То есть, практически полного его отсутствия. Меня она приняла за возможную благотворительницу и наперебой рассказывала на что и куда пойдут, в случае моего пожертвования, средства. К сожалению, пришлось прервать ее на полуслове — пора было ехать. Но я обещала вернуться и, по возможности, помочь ей в этом благотворительном проекте. С тяжелым сердцем я даже не обратила внимания на то, с какой легкостью главный следователь вернул меня в карету и как мимолетно прижался, как мне показалось, своей рукой к моей. Погруженная в мысли, я не заметила, как мы добрались. Ещё когда отец был с нами, мы с мамой часто приезжали к зданию артефактория — навестить его на работе, пообедать и просто отвлечь от важных дел. На первом этаже и в подвале располагались лаборатории и хранилища артефактов, на втором были кабинеты отца и мистера Тайгера, бальная зала, залы для встреч и переговоров, фуршетная и моя любимая комната с четырьмя каминами по углам. Наш дом, в котором сейчас никто не живет, зарос и на ночной улице смотрелся чёрным пятном. Но здание артефактории, единолично занятое мистером Тайгером, щеголяло свежей отделкой янтарно-желтого цвета. Редкой и ужасно дорогой, потому что для ее изготовления использовался настоящий дикий янтарь и раковины маори из тропических морей. Краски с похожим составом я использовала для занятий живописью. Однажды дорогая бабушка подарила мне их на Зимнее Солнцестояние. Помню как радовалась! Ведь эти краски редки и стоят прилично. Я свой набор очень берегла. Шутка ли, пара золотых за тюбик?! А тут такой краской покрашен фасад двухэтажного особняка. Что за варварское расточительство! Уж оклеивал бы золотыми пластинами! Выйдет ненамного дороже. Но тогда всякому оборванцу будет очевидно богатство владельца, а не только художнику-профессионалу. Ну или полупрофессионалу, если меня можно считать таковым. Радует только, что дела артефактории мистер Тайгер ведёт хорошо. Иначе как бы он позволил себе такой королевский декор. А значит и мне, как совладелице, стоит смиренно радоваться его успеху и надеяться, что и с моим участием в общем бизнесе мы будем процветать не меньше. Богатый и пока единоличный владелец артефактории встретил нас на крыльце. Он подождал, пока мистер Дудль откроет дверцу кареты и немного переменился в лице, когда последний не пошел сразу в его сторону, я протянул мне руку, помогая спуститься. — Мистер Дудль, какая встреча! — произнес Тайгер приятным хриплым баритоном. Его голос чуть заметно вибрировал, будто большой кот мурлыкает, лежа на солнышке. — Не ожидал, что вы приедете с такой милой крошкой. Неужели у вас появился вкус и вы начали выбирать сотрудников не по мозгам, а по си… — он запнулся, окинув взглядом мою хрупкую фигурку с и правда выдающимися си…, но смягчил слова. Видимо, не лишен воспитания, — силуэту. Дудль незаметно подмигнул мне и коварно улыбнулся. — Джерими, ну что вы, есть в мире стабильность и постоянство. И мой принцип отбора в сыск — пример такой стабильности. Так что сотрудник она не мой, а скорее — ваш! Мистер Дудль, явно довольный, отступил в сторону. По этикету полагалось представить меня незнакомому мужчине. Мне — сделать книксен, ему — поцеловать мою руку. Но он не был мужчиной. Оборотни — ужасно бестактны и презирают наши правила приличия. А я — уже ему представлена, много много лет назад, хоть он меня и не узнал, я не готова кланяться этому золотоволосому демону. — Дудль, не ожидал от вас. — Тайгер медленно провел языком по верхней губе. — Какая милая конфетка, — глухо промурлыкал он, — иди же ко мне, мне не терпится развернуть фантики и попробовать тебя… Он протянул руку, обтянутую богатой тканью с изящной золотой вышивкой. Я уняла дрожь, пробежавшую по телу, собрала себя по частям и сделала небольшой шаг вперед. Спина прямая, улыбка в меру открытая, но не пошло-фривольная — все как на уроках по этикету. По этому же этикету Дудль должен представить меня. Мы приехали вместе и я, как женщина, под его покровительством. — Джиневра, — назвала я свое имя, нагло нарушая этикет. По лицу Джерими растеклась совсем неэтикетная сладкая улыбочка. Он все еще не узнавал в юной девушке, которой я стала, маленькую девочку, которая когда-то чудом ускользнула из его лап. — Джиневра Бизо. Глава 6. Артефактория Два удара сердца Мистер Тайгер смотрел на меня непонимающе. Только на третьем лицо его переменилось. Кардинально. Порочная улыбка растаяла на губах, желтые глаза округлились, густые светлые ресницы дрогнули. На его хищном лице проступило осознание. Осознающий ситуацию Джерими Тайгер больше всего был похож на домашнего кота, который почти влез в бочонок со сметанкой и тут же получил полотенцем по носу от проходящей мимо хозяйки. Вроде бы не больно, но эмоциональный ущерб нанесен. Очевидно, что сметаны ему сейчас недостанется. А очень, очень хочется. Вот она — сметанка, прямо здесь, и как вкусно пахнет — бери да ешь. Но нет, нельзя! Быть может позже, когда хозяйка уйдет или отвернется?.. — Мистер Дудль хотел сказать, — я постаралась улыбнуться нежно, — что работать я буду в артефактории, а не в следствии. Но я планировала работать не на вас, а с вами. По праву наследницы и совладельцы. Лицо мистера Тайгера удивленно вытянулось, он бросил на Дудля взгляд, в котором без всяких слов читался вопрос «Эта кукла что, умеет говорить?». Может и не стоило показывать ему свое умение складывать звуки в слова, а слова в предложения… Но как же приятно смотреть на его искренне (такое вряд ли можно изобразить нарочно) удивленное лицо! — Леди Джиневра прибыла вчера, — начал Дудль, постепенно продвигаясь ко входу и увлекая меня за собой, — и высказала желание посетить семейную артефакторию. Мне как раз было по пути, так что я с радостью составил ей компанию! Мистер Джереми как-то нервно дернулся, когда Дудль сказал про мой вчерашний приезд. Его глаза будто разом потемнели, а нос чуть сморщился. О, тигр Тайгер злится! Видимо знал, что я приеду, ждал у гостиницы и не дождался! Ники его опередил! Встретил меня на подъездах к городу и спутал все его планы. Наверняка Джерими сейчас гадает, где же я провела ночь. Кто знает, что было бы, встреть он меня первым? Где бы я проснулась? В каком состоянии? Не понадобилась бы мне помощь Джессики Сардж и ее пока не существующего госпиталя для блошек. Бррр! — Я хотела бы, — Мистер Дудль и Джереми Тайгер посмотрели на меня: один — внимательно, другой — все с тем же выражением удивления при виде женщины, которая чего-то хочет, желает и говорит об этом. — Хотела бы посетить свой кабинет. Дудль нервно кашлянул. Лицо Тайгера вытянулось до невозможности. Он покраснел и тихо порыкивая ответил: — Насколько я помню, леди. — его глаза потемнели до золотисто-янтарных. — Вы еще не уступили в право наследования. А значит, у вас здесь нет своего кабинета. — Но будет. — я улыбнулась, сглаживая нажим, с которым произнесла фразу. — И совсем скоро. Знаете, мистер Тайгер, я хотела бы обустроиться в кабинете своего отца. Джереми с силой сжал кулаки, но поднял на меня взгляд и вдруг расслабил руки. Он сделал шаг вперед. Я опустила глаза, боясь возможности смотреть в его бестыжие глаза. И как результат — почти уткнулась в его плечо. Меня тут же окружили запахи прелой листвы, вчерашнего дыма и мокрой шерсти. — Хм. — Мистер Дудль напомнил о том, что мы не одни. — Мистер Тайгер, напомню, я к вам по одному важному делу. И мое время ограничено. Впрочем, ваше, я думаю, вообще на вес золота. Джереми Тайгер, не замечая следователя, зачарованно поднес мою руку к лицу. Его пальцы, сухие и горячие, обожги запястье. От его лица я также почувствовала тепло, вдруг передавшееся и мне. Я почувствовала, как это тепло обволакивает меня, манит и просит подойти ближе, прикоснуться к этому золотоволосому богу, погладить его щеке. Он шумно вдохнул и еще более шумно выдохнул, раздувая изящные крылья носа. Тонкое кружево рукава пошло волнами и защекотало нежную чувствительную полоску кожи наруке между браслетами и тканью платья. — Да, пойдемте. — вынырнул он из небытия и отпустил мое запястье. — Кабинет в твоем распоряжении, малышка. Надеюсь, помнишь где он. Там немного не прибрано, но разве тебя это остановит? Голос Джереми стал еще более глухим и хриплым. Наваждение спало. Меня будто окатило водой. Впервые в жизни я почувствовала, насколько сильно могут действовать на человека феромоны двуликого… Да что он себе позволяет, я же даже несовершеннолетняя! Впрочем, что взять с оборотня… Когда они скрылись за углом, я была, кажется, почти счастлива. Приходя в себя, очень обрадовалась, что Дудль увел его. Теперь я смогу спокойно дойти до кабинета отца и осмотреться. Ну что за чудесный человек, этот следователь! Страшно представить, что было бы без него. Уверена, мистер полосатая шкура не стал бы отпускать мою руку, а может быть даже уже и не руку вовсе… Я быстро привела себя в порядок. Парадное зеркало во всю стену было тем же, разве что в моем детстве богатая резная рама была цвета морёного дуба. Тайгер и его переиначил на свой вкус — покрыл завитки искусной резьбы жирным слоем позолоты. Даже в опошленной раме, вмиг превратившейся из лаконично-изысканной в вычурно-помпезную, зеркало оставалось тем же, его суть не изменилась. Изменилась маленькая девочка, которая когда-то нерешительно стояла перед ним в день перед отъездом из города. Было страшно и одиноко, непонятно и пусто внутри. Я не понимала тогда, что мне делать и почему я должна уехать от мамы к малознакомой дальней родственнице. И где папа? Нет, той девочки больше нет. Есть я, Джиневра Леонгард Бизо, дочь гениального изобретателя и почти совершеннолетняя единственная наследница артефактории. В зеркале отразилась немного бледная девушка, с большими голубыми глазами и золотистыми волосами, уложенными в простую, но элегантную прическу. Нежно-персиковое платье до пола снизу, сверху — прикрывает грудь, не скрывая ее наличие. В ушах — капельки жемчуга, на груди приколота камея из кости морского змея, на руках из-под рукавов виднеются браслеты с маленькими жемчужными бусинами. Скромно и со вкусом, как и должна выглядеть юная леди из приличной семьи. Дудль и Тайгер оставили меня в холле совсем одну, но мне и правда не требовался провожатый. Я в последний раз оглядела свое отражение, кровожадно улыбнулась и, подобрав пышную юбку, решительно застучала каблучками по лестнице. Я прекрасно помнила, что кабинет отца на втором этаже, напротив бальной залы. С тяжелой дверью, закрытой на сложный артефактный замок. Отец разработал принцип этого замка с привязкой на крови для какого-то особо секретного военного подразделения. После, уже для собственных нужд и, подозреваю, попросту от скуки, дополнил, расширил и усложнил изобретение. Разные версии таких замков он использовал везде: от небольших шкатулочек, до дверей хранилища с особо ценными экземплярами экспериментальных артефактов. Дверь в кабинете отца была настроен на него и маму. Я, как его ближайшая родственница, могла его открыть. Мистер Тайгер — нет. Я невольно хихикнула, представив, как я хлопаю дверью отцовского кабинета перед его холеной физиономией. Может даже усы ему получится прищемить. Но что-то я размечталась. Возможно Джереми Тайгер даже пробовал открыть замок. Хотя вряд ли. Мистер Тайгер кто угодно, но не глупец. Как работает этот замок он знает не хуже меня. О нет, он попросту вырвал дверь вместе с косяком. Последствия не самого профессионального демонтажа были налицо — развороченная стена, показавшая все свое нутро. Собственно, и дверь, и косяк радовали (а точнее — НЕ радовали) глаз, прислоненные к стене. Надо отдать должное качеству отцовской работы — замок, целый и невредимый, все еще был в двери, а дверь — в дверном косяке. Сам дверной косяк ощетинился метровыми штырями, когда-то уходившими в стены и держащими конструкцию. Осыпавшуюся штукатурку кто-то уже подмел и прибрал. На двери был небольшой слой пыли. Еще незаметный, но она явно стояла тут больше недели. Надо бы распорядиться о ремонте, какая-никакая дверь мне все же пригодится. Да и несолидно совладелице богатой артефактории встречать посетителей дырой в стене. Я же леди, а не какой-то дракон в пропахшей скелетами пещере. Долгие годы я ждала этого момента — вот я открою дверь и войду к отцу. Но нет ни отца, ни двери. Есть я и моя решимость. Придерживая юбку, я осторожно вошла внутрь. Да уж, у нас с мистером Тайгером разные представления о том, что значит «немного не прибрано»! Глава 7. Деньги на деревьях не растут Money does not grow on trees (амер. пословица) Надеюсь, ты не бросила копировать портрет бабушки Луизетты? Помнится у тебя в комнате в последний мой приезд стояли уже четыре приличные копии. Из письма матушки Бизо В кабинете отца было не просто пыльно и не прибрано. К этому я была готова… Но! Здесь же будто взорвался газовый шар! Квадрат окна перегораживала массивная гардина, повисшая на одном креплении. Будто огромный кот пытался влезть наверх по одной из тяжелых бархатных штор с кистями. Тех, кто сейчас лежат на полу, украшенные следами мужских каблуков. А может я права… и кот действительно был? Подошла ближе. И правда — на красном бархате длинный жесткий волос. Желто-оранжевый, явно звериный. Ну кто бы сомневался! Мистер Рыжий Хвост тут все пометил своим звериным духом и шерсть раскидал по углам. Наверняка и я скоро провоняю его тигриной шкурой. Буду пахнуть для всех оборотней как его игрушка, бррр! Меня снова передернуло. Будто холодным ветерком просквозило. Хотя окна были целы (что удивительно на фоне полного разгрома!) и намертво закрыты. Стол отца, перекошенный, представлял совершенно жалкое зрелище. Он стоял на том же месте, где и в пору моего дества. Точнее, стоял не стол, а две его половины. Он был будто разрублен огромным топором (а может, и правда зачем-то разрубили?) и смотрел на меня пустыми глазницами выворочех ящиков. Диван в углу, обитый когда-то все тем же красным бархатом, который пошел на шторы, стоял, покрытый лохмотьями того самого бархата. Там же, сморщившись неприглядной грязной тряпочкой, лежал старинный ковер ручной работы, когда-то заказанный отцом из Визии. От его былой красоты осталось только воспоминание и след в центре комнаты. Паркетные доски в месте, где он лежал, были темнее соседних. Судя по тому, как сильно они заскрипели у меня под ногами, совсем недавно их снимали и положили на месте не очень аккуратно. По большому счету — просто бросили. Эх, придется полностью перекладывать паркет… “Нужно будет вызвать плотника. — отрешенно подумала я, поднимая и садясь на единственный целый стул. — И мебельщика”. Определенно, стул уцелел только потому, что у него не было ни богатой отделки тканью, ни каких-то сложных элементов. Простой деревянный стул. такие часто ставят куда-нибудь в чулан, где вроде бы и высокие полки, но не настолько высокие, чтобы оставлять там лестницу или стремянку на постоянное место жительства. Те, кто искал что-то в кабинете моего отца, похоже не знали, что именно ищут. А если и знали, то не представляли себе, как это "что-то" выглядит. Мой отец не зря считался гениальным артефактором. В какую форму он вложил артефакт? Да кто его знает! Они обыскали всё. Вынесли все бумаги — на полу я не нашла ни намека, ни клочка, ни обрывочка. Мне остались пустые полки и ящики. Матушка определенно была в этом кабинете, ведь у нее был сюда доступ. Весь город уже знает, что она пропала, но никто не знает, как именно. Люди строят предположения, а оборотни? Не думаю, что оборотней беспокоит судьба какой-то "блошки"… Так они о ней думают… Но их определенно интересует то, как она пропала и куда . Иначе зачем переворачивать вверх дном кабинет? Только затем, что именно здесь обрывается её след. Да, мистер Тайгер? Я проверила, нет ли кого-то в коридоре, и подошла к еще одному нетронутому вандалами предмету. Моя любимая картина — тот самый портрет бабушки Лу. Луизетта Бизо смотрела на разгромленный кабинет и загадочно улыбалась, едва ли приподнимая уголки губ. Улыбалась так, как умела только она — одними лишь глазами. Да, видно, что картину со стены снимали, двигали в стороны. Сейчас она висела немного криво, открывая границу темного и более светлого, выгоревшего на солнце, дерева. Я была очарована этим портретом с детства. Что говорить — первый мой рисунок, как и все последующие — это был портрет бабушки Лу. Видимо у тех, кто делал обыск и громил кабинет, все же есть чувства и нежная улыбка моей прародительницы задела и их. Кроме того, картина, написанная неизвестным художником, представляла определенную ценность и была известна как уникальный образец мастерства старой школы. Спасла ли ее загадочная улыбка или же высокий уровень культуры людей с топорами, рубивших мебель, не знаю… Важно, что бабушка Лу меня дождалась. Изображенная в полный рост, она, кажется, сейчас сойдет с полотна — сделает шаг из рамы, обнимет и погладит по голове. — Все будет хорошо. — сказала я тихонько и улыбнулась женщине с лицом ангела. Моего ангела-хранителя. Потому что я уже заприметила то, что искала. То, что она хранила для нас с мамой. Я подошла к портрету ближе: много раз в детстве я изучала каждый след кисти, каждое движение художника, мечтая повторить его. Когда я переехала к бабушке, матушка даже сделала для меня ужасно дорогую голографическую копию этой картины, чтобы я могла её рисовать, будучи далеко от оригинала. Я знала все ее трещинки и переходы цвета. Но ее рама никогда меня не интересовала. Простая деревянная, без сложной резьбы, почти бедная. Единственным ее украшением был небольшой овальный медальон внизу. На медальоне, в центре, было едва заметное углубление. А под ним, с пафосом и вензелями, как положено, выгравирована наша фамилия — Бизо. Посторонний мог бы подумать — это фамильный знак, которым многие семьи отмечают ценные предметы в семейной коллекции. Или же что это — фамилия изображенной на нем дамы. И тот и другой варианты были верны. Как же часто люди не видят то, что лежит прямо у них перед носом? Даже если этот нос чувствителен ко всем видам запахов в обеих ипостасях — и в человеческой, и в звериной. Иногда все так просто! Чтобы что-то надежно спрятать, нужно разместить это что-то на самом видном месте на высоте коленей взрослого человека. А оборотни еще выше и крупнее, так что для них это будет вообще где-то там, в муравьином миру… На уровне коленей взрослого или на уровне груди маленькой девочки. Взрослые так редко замечают то, что ниже уровня их глаз… Я присела, надеясь, что никто не зайдет. Юбки моего взрослого пышного платья легли мягкими волнами на поцарапанный чьими-то длинными когтями пол. Ощупала широкий подол. Горничная, выделенная мне Кати Гаро, с утра приколола к краю нижней юбки простую металлическую булавку. — Чтобы вас, леди, никто не сглазил. — доверительно сообщила мне добрая женщина. — Можете не верить в это, но мы, простые люди, верим в приметы. Вы уж не выкидывайте ее, пожалуйста. В нашем мире такой красивой девочке любая помощь нужна. Если работает — хорошо, если нет, хуже же не будет, если вы ее будете носить? Я мысленно порадовалась суеверности простого народа. Булавка действительно сейчас пригодится. Да где же она? — Ой! — искомое обнаружилось само собой посредством втыкания в палец острым концом. На пальце выступила и начала набухать красная бусинка. Немного не так, как я планировала, но нужный эффект достигнут. Я улыбнулась и приложила палец к той самой, едва заметной овальной выемке. Прижала и отпустила, подушечка легла ровно в ямку. Идеально… будто эта ямка была создана для прикладывания окровавленных пальцев. Красная бусинка, размазанная по дереву рамки, была почти незаметной. А через мгновение уже и вовсе впиталась без следа. Дерево сухо щелкнуло, на каждой из сторон рамы открылись узкие отверстия длиной не более дюйма. Внутри они чуть почернели — верный признак, что недавно их использовали по назначению. В детстве я как-то сказала отцу, что в отверстие для эльпорта как раз уместится одна печенька. Из тех, что печёт наша повариха по пятницам. Помню, отец смеялся до слез. Тогда я решила, что он мне не верит и засунула ту самую печеньку в отверстие для установки пластинки. В этот раз я без печенек… Но это даже хорошо — не испорчу ценный артефакт! Эльпортов у меня тоже не было, но кровь Бизо и без того активировала портал, скрытый в раме семейного портрета. Пусть и не раскрыв всех возможностей устройства. Вот уже знакомо заискрилось пространство в сантиметре от холста. На лице бабушки Луизетты заиграли голубые блики, придав ее улыбке немного потусторонней загадочности. — Пора! — чуть слышно шепнула я сама себе и шагнула в портал. Первое мгновение я почти ничего не видела. Голубоватые искры портала ослепили меня и сразу же беззвучно разлетелись по сторонам точно такой же рамки, висящей на стене. Эта рама была пустой, без картины. А стена, о которую я оперлась, была сухой и теплой. Значит я не в подвале, иначе было бы сыро и холодно. Но почему тогда нет окна и света? Кажется, последнюю фразу я произнесла вслух, робким шепотом. И о чудо, свет зажегся. Хотя какое уж тут чудо, просто артефакт, обеспечивающий работу освещения был настроен не на ручное управление, а на голосовое. Появилась возможность нормально осмотреться. Портал перенес меня в маленькую комнатку, которую, будь в ее стенах двери, можно было бы принять за короткий узкий коридор. Или чулан? Эдакий вагончик без окон и дверей. Единственной точкой входа оказался портал за моей спиной, как раз на узкой стене "вагончика". Три из четырех стен были грубо оштукатурены. Только одна, прямо напротив "входа" была обшита тускло блеснувшими в магическом свете металлическими листами. Собственно, в комнатке почти ничего интересного не было. Вот только вдоль стен, пачками стояли… не может быть! Размер совпадал, но я должна точно убедиться, что же скрывают эти тканевые чехлы. Уже без опаски я двинулась вперед и потянула за уголок холщового покрывала. Оно начало сползать и я не смогла сдержать восхищенного возгласа! Это вытянутая каморка оказалась забита портальными рамками переходов! Продвигаясь вперед, я освободила от защитной ткани все имеющиеся рамки. Пересчитала — двенадцать пар. Вместе с той, что висит на стене и ведет в кабинет — тринадцать. Или, иными словами, двадцать шесть одинаковых портальных рамок, которые можно попарно разместить где угодно, установив постоянный переход. Туннели сквозь пространство этого мира! Я осмотрела их внимательнее, продвигаясь к противоположной стене. Любопытно, что будучи неактивированными, порталы ничем не отличались от рам для картин. Какое-то время я потратила на проверку имеющихся у меня артефактов. Ого, все работали и работали прекрасно. Я вошла из одной рамки и вышла из ее пары, прислоненной к стене напротив. Что ж, здорово. Вот только одна особенность меня немного беспокоила. Из двадцати шести рамок только та, что украшала портрет моей загадочной прапрабабули, (которую я, впрочем, никогда не видела) имела отверстия для установки эльпортов. Совпадение? Я очень обрадовалась тому, как быстро нашла тайник отца. Хоть и с подсказками любимой матушки. Отдельную радость доставила мысль о том, что оборотень дверь так и не нашел. Ведь тринадцать полноценных портальных дверей! Это же бесценное сокровище! Можно открыть самую быструю в мире службу доставки военных посланий или же торговых. Можно доставлять важные посылки не с помощью паровозов и грузовых цеппелинов, а мгновенно. Лекарства в регионы, оторванные от больших городов. Врачей, учителей, которые не всегда готовы ехать через полмира в далекие и недоступные места. С другой стороны… Точно также можно пронести оружие, бомбы, порох и военные артефакты, минуя границы, таможни, полицию, армию… Мне стало страшно от мысли, каких бед в злых руках может натворить даже одна портальная рамка! А тут — тринадцать пар! Под самым носом у оборотней! Проверяя и осматривая рамки, я почти вплотную приблизилась к противоположной стене, обитой металлом. Поначалу она не вызвала у меня особого интереса, но подойдя почти вплотную, я вдруг расслышала голоса. За стеной кто-то был! Тихо, чтобы не выдать себя, подошла еще ближе и приложила ухо к прохладной поверхности металлического листа. Крупная заклепка, какие в ходу на военных заводах, впилась в щеку. Но я не обратила на это никакого внимания. Я узнала голоса! Это были мистер Дудль и Джереми Тайгер! Значит каморка папы Лео примыкает к кабинету Мистера Шерстяные Уши. Буду знать… Пытаясь разобрать хоть какие-то слова, вжалась в металл и сама не заметила, как рука, до сих пор саднящая после встречи с булавкой, легла прямо в удобную выемку в центре. Лист металла меленько завибрировал и беззвучно поехал в сторону. Голоса стали резко громче и я, наконец-то, расслышала слова! Глава 8. Бирман и Гойл — Джереми, подведу итоги. Присмотри за девочкой. Она — единственная наследница Леонгарда, может знать о некоторых, — он выделил голосом это «некоторых» особенно. Оба собеседника отлично поняли, о чем идет речь. И он продолжил: — Некоторых изобретениях, которые очень интересуют Совет. Очевидно я застала самый конец разговора. Обсуждали, похоже, меня! Меня! В ответ Джереми Тайгер не сказал ни слова. Думаю, он просто кивнул в ответ и перешел к следующей теме. Они заговорили о том, что кто-то нелегально продает опасные и запрещенные артефакты воинственным кланам оборотней. Дудль аккуратно прощупывал ситуацию, Джереми искренне ей удивлялся. И правда, артефакты в рабочем состоянии оборотни поддерживать не умеют. В телах оборотней много, очень много магии. Но вся она уходит на трансформацию тела из человеческой в звериную и обратно. Что остается — идет на усиление физической силы, ловкости, безупречного нюха и других звериных качеств. Я отвлеклась от разговора и осмотрела нишу, которую приоткрыла металлическая пластина. Она представляла из себя железный ящик, перегороженный тремя массивными полками. Всю нижнюю полку занимали аккуратненько сложенные слитки желтого металла, который я приняла за золото. Судя по гравировке «Золото, два фунта» на каждом слитке — они им и были. Очень хотелось подсчитать точное количество обнаруженного золота, но не вышло. Слитками было забито все пространство между дном этого металлического ящика и первой полкой. Что там за ними — видно не было. Если допустить, что за первым рядом они лежат также плотненько… То здесь не менее ста слитков первоклассного золота с печатью казначейства! Или, иными словами, двести фунтов ценнейшего металла. Интересно, чье это золото? Отцовское? Мне чужого не нужно… Но любопытно же, кто у нас так сказочно богат. Надеюсь, что я. Но надо разобраться, выяснить, прежде чем владеть. Я одернула руку, без моего ведома потянувшуюся к ближайшему слитку. Остальные полки сперва показались мне пустыми. Присмотревшись, я увидела на одной из верхних полок, в самом уголке небольшую красную книжицу с надписью «Бухгалтерский Учет, IV квартал». Да уж, владельцу сейфа есть что учитывать и в четвертом, и в любом другом квартале… И тут я увидела главное… Противоположная стенка тайника, в который я попала, не была стенкой. По краям были видны закрывающие планки и петли дверцы. Массивные металлические петли. А прямо над красной книжицей я увидела страную конструкцию, на которую не обратила внимания — мало ли, что за шестеренки. Судя по всему, шестеренки, поворачиваясь, двигали множество толстеньких металлических цилиндров, которые были… замком! И они запирали металлическую дверь, которую я приняла сперва за дальнюю стенку тайника. И тут я увидела небольшую пластинку прямо под главной шестеренкой замка. Стой я с другой, правильной, стороны, то при открытии дверцы она была прямо в ее центре. На ней, холодно поблескивая в тусклом свете, рубленным заводским шрифтом было выведено «Бирман и Гойл. Сейфы и охранные системы». Ниже, уже явно рукой другого мастера, было выгравировано «Собственность мистера Джереми Оскара Тайгера». Я замерла, с ужасом понимая, что сейчас я практически сижу в личном сейфе Тайгера! Вход в который находится в его кабинете! А если он решит заглянуть в сейф, чтобы… ну, скажем, показать Дудлю результаты работы артефактории за четвертый квартал? Представляю: открывает он сейф, а я ему, как продавщица на рынке подает пачку масла через прилавок, через полочку книжечку протягиваю и желаю хорошего дня! Тут уж с меня не только волос упадет, а весь скальп. Ручки и ножки, возможно, тоже будут от тела отделены в тот же миг… Нужно уходить и срочно заметать следы! Тем более, что разговор двух важных джентельменов, а точнее — одного джентельмена и одного оборотня — подходит к концу. Будет нехорошо, если они не найдут меня в кабинете отца. А потом я также загадочно в нем появлюсь. Уверена, в этом случае допроса с пристрастием не избежать. Хорошо, что отъезжающая фальш-стенка из стали. Я уйду, дверь закроется. Сталь впитывает и убивает запахи. И мой запах (я очень надеюсь!) пропадет. Может быть оборотень в звериной ипостаси и мог бы что-то почуять… но вряд ли он когтями и зубами каждый раз вскрывает сейф. Нет, он откроет сейф в двуногой форме! Человеческий нос оборотня, хоть и чувствительный, но не настолько, чтобы почуять исчезающий запах человека. Сталь смоет следы и запахи… Даже для оборотня в звере мой запах полностью развеется в течение часа. Меня здесь не было, мистер Длинный Нос! Я сделала шаг назад и стальная пластина беззвучно поехала на место, скрывая от меня тайны бухучета и несметное богатство. Интересно, откуда у Тайгера все это золото? Я, конечно, всегда знала, что он хорошо ведет дела формально общей, а последние годы, практически полностью его конторы. Но настолько! Да мистер Тайгер — фантастический делец! С такой хваткой пора бы ему каким-нибудь лисьим кланом управлять, а не сидеть бобылем в артефактории, набитой человеческими магами. Все, голоса окончательно замолкли — уходят из кабинета. Надо поторопиться с возвращением в разгромленный кабинет и встретить господ с лицом нежным и одухотворенным, полным смирения и похвальной решимости работать на благо семейного дела. * * * Двести фунтов золота = 90,72 кг. Золото в слитках имеет высшую пробу — 999.9, это чистейшее золото. Для понимания современной рыночной стоимости золота приведу современные нам цены: 1 гр. золота 999.9 = 4366,17 российских рублей (на 15 января 2021 года) Если бы вы сегодня нашли 90,72 кг золота, как Джиневра Бизо, то стоимость этой находки составляла бы 396 098 942 рублей. * * * Спонсоры этой главы — Ксюша Лозинская и Анна Чайкина, которые дали книге звезду и тем самым дополнительно мотивировали меня писать дальше. Если вы читаете историю Джиневры Бизо и она вам нравится, поставьте звездочку (мне нравится) или напишите об этом в комментариях. Книга бесплатная и вообще без звездочек и комментариев писать со временем становится грустно и уныло. Спасибо заранее вам за Глава 6. Картина стоит тысячи слов A picture is worth a thousand words (англ. пословица) Твой учитель рисования знает свое дело. Стиль старой школы мастеров у тебя получается на уровне серьезных мастеров-живописцев. Из письма матушки Бизо Приличных копий портрета бабушки Луизетты у меня было не четыре, как считала маменька, а три. Разница в наших подсчетах заключалась не в неумении считать в принципе, а в отношении к качеству выполненных копий. Лично я считала, что достойных называться “хорошей копией портрета старой школы” именно три. Остальные девять и один начатый набросок остались в поместье у бабушки. Все оставшиеся у нее работы моя милая опекунша считала прекрасными и не видела между ними особой разницы. Для меня же разница между этими, внешне одинаковыми портретами, была чудовищно огромной. Как между кучкой влажного песка на берегу моря, украшенным ракушкой, и четырехэтажным особняком в визийском стиле. Я распаковала все три картины, привезенные с собой. По матушкиному плану их должно быть четыре. Но что поделать, обстоятельства немного изменились. Я не уверена в качестве четвертой копии и не знаю, насколько подкованы в искусстве покупатели. Эрмин, моя любимая горностаечка, с достоинством восседала на спинке резного кресла, да так удачно, что сошла бы за декор. Достала список потенциальных покупателей, составленный заранее. Напротив имени Сира Белого Крыла, верховного вампира клана, покровительствующего искусствам и чувственным наслаждениям, стоял жирный восклицательный знак. Вот этот кандидат мигом заподозрит неладное, если старинная картина будет недостаточно хороша или похожа на новодел. Горностаечка поджала уши, демонстрируя полное пренебрежение к представителям властных кровопийц вне зависимости от того, покровительствуют они искусствам или нет. Картины были без рам, на холстах, свернутые в трубочки и упакованные в добротные кожаные тубусы. Мистер Дудль, которого я встретила в холле, сказал, что Тайгер срочно отбыл по важному делу и нас не проводит. Да и сам следователь заторопился, вызвал мобиль из управления, а кучеру велел отвезти меня домой. Так что у меня было время обдумать все произошедшее, как следует успокоиться и хоть как-то спланировать дальнейшие действия. Итак, приступим. Я заперла дверь и решительно развернула копии. Плохо! Слишком новые, краски излишне яркие, как я и думала. Еще недавно они казались мне похожими как две капли воды на портрет Лизетты, но пару часов назад я видела оригинал и он здорово постарел за эти годы без должного ухода. А значит, мне нужно будет составить и копии, чтобы они были максимально похожи на картину в текущем ее состоянии. — Как же нам состарить полотна? — задала я вопрос Эрмин. Та перевернулась и мастерски спародировала охотничью стойку. Будь она собакой, цены бы не было! Идеально было бы положить холсты на солнце, чтобы они подвыгорели, а краска потрескалась. Но, во-первых, сейчас зима, солнце едва-едва теплится. Во-вторых, у меня гостевые апартаменты в чужом доме. То горничная забежит, то Кати наведается в гости. — Эрмин, ты гений! — Ну нонечно, горностаечка показывает мне не чудеса актерского мастерства, а на стену. Я достала из шкафа плечики с платьями и свалила их на кровать, освобождая пространство внутри. Высокий и глубокий, он вместил бы дюжину пышных платьев, будь у меня столько. Что ж, будем использовать предоставленную хозяевами мебель нецелевым образом. “Надо бы поторопиться и успеть до ужина” — воспоминание о том, что Кати непременно заходит ко мне с персональным приглашением присоединиться к трапезе, подстегнуло к еще более активным действиям. Быстро отыскала среди разобранных с дороги вещей швейный набор и быстрыми стежками закрепила каждый холст на вешалке. Семейство Гаро, обеспеченная фамилия, как и все на этой улице. И даже в гостевой комнате могут позволить себе первоклассное артефактное освещение. Осмотревшись, я насчитала семь светящихся шаров. Эти самые нужные, наверное, в быту артефакты требовали незначительной магической подпитки, освещая небольшую площадь вокруг себя. То, что нужно! Я вытащила их из креплений на стенах и установила в шкаф — по углам и один — в центре. Артефакты, рассчитанные на освещение просторной комнаты, залили стенки шкафа нестерпимым светом. Малоизвестный факт, но свет артефактов влияет на живопись гораздо разрушительнее, чем свет солнца или обычного огня. Довольная результатом, я повесила вешалки с холстами в шкаф и плотно закрыла дверцы. Пара дней у меня в запасе есть, а значит картины успеют как следует состариться. Раздался короткий стук и, не дожидаясь моего ответа, дверь открылась и вошла Кати собственной персоной. Её домашняя юбка, обсыпанная мукой с одной стороны и забрызганная грязью с другой, свидетельствовали о насыщенном рабочем дне замужней дамы. За Эрмин я не беспокоилась — белый кончик хвоста молниеносно скрылся под кроватью еще, кажется, до того как Кати постучала. — Дорогая, не будем обниматься, я на секундочку! — она осмотрела раскиданные платья, юбки и чулки, в беспокрядке сваленные на кровать. — Готовишься к балу? Я быстро посмотрела на шкаф за ее спиной. Дверцы были подогнаны плотно и свет не выбивался наружу, но всё равно было как-то боязно. А вдруг заглянет? Как я ей это объясню? — Хочу еще раз померить, может что-то нужно будет ушить. — я дотронулась до юбки, в которую прямо сейчас была вколота иголка с вдетой нитью. — Какая ты молодец, милая! — восхитилась она искренне. — А я вот все утро решаю вопросы вселенского масштаба. Езжу по булочным и бакалейным. Перед Зимним все завалены заказами, едва нашла свободного пекаря. В то, что пробивная Кати кого-то не могла найти, верилось с трудом. Хотела бы я посмотреть на пекаря, который ей откажет! — Может тебе чем-то помочь? — я и правда была не против. — Нет, что ты, отдыхай. — она с сомнением осмотрела свою юбку, и, покачав головой, отказалась от идеи куда-то присесть. — Я на секундочку. Должна сказать, что на ужин к нам сегодня хотел прийти оборотень. Кати замолкла, увидев, как нервно я проглотила воздух. Не нужно быть гением, чтобы понять, о ком идет речь. — Я отказала ему, милая. — быстро сказала она. — В рамках приличий, конечно. В доме из мужчин сейчас только Ники, а он сегодня сильно задержится на работе и не может его принять. Я же, пока муж не вернется, вообще могу никого не принимать с чистой совестью. А ты — гостья, — она хитро подмигнула мне, — может я тебе вообще не давала права принимать гостей? Я с облегчением выдохнула и обняла Кати. — Спасибо тебе, ты — настоящий друг! — И очень строгий! Мы весело рассмеялись. Сразу стало как-то легко и спокойно. — А еще ты прекрасная хозяйка, — я сказала это совершенно искренне, потому что с первых минут знакомства восхищалась способностью Кати решать бытовые вопросы. — И по этому поводу у меня есть к тебе одна просьба. Я рассказала Кати о разгроме в папином кабинете и попросила ее одолжить плотника. В конце-концов перед праздниками балом булочники и повара на вес золота, а не плотники и жестянщики. Она обещала помочь и пригласила к ужину, который уже начали готовить. А я, наконец-то, смогла спокойно отдохнуть и просто поваляться на кровати, раздумывая о произошедшем сегодня. Видимо, сказались переживания от приключений, потому что я, незаметно для себя, заснула. Разбудил меня прохладный носик Эрмин. Горностаечка указала мне взглядом на часы. До ужина оставалось несколько минут и я поспешила надеть одно из платьев, уже переделанных местной портнихой. Ужинали мы вдвоем. Николя задерживался на работе и, как сказала Кати, это было вполне обычным делом для сотрудника следствия. — Они с моим мужем вечно пропадают до глубокой ночи. — поделилась она. — Но от того радостнее встреча. Я согласилась, ведь разлука ожидание встречи и правда усиливают чувства. Перед сном я вышла в сад, прогуляться по узким тропинкам вдоль розовых кустов и выпустить Эрмин побегать на воле. В одиночку она никогда не покидала пределов моей комнаты, и в незнакомом доме не решалась отправиться в сад. Прошло много лет с моей последней прогулки здесь, многое могло измениться. Например, Гаро могли завести собаку, или поставить ловушки на мелких животных… В саду было пустынно и абсолютно безопасно. Высокая стена отгораживала сад от соседних владений, тропинки освещались все теми же артефактными шарами. Кто-то с большой любовью и вкусом разложил их не только в специальные подставки, но и просто среди цветов, прямо на траве. Подсвеченные деревья загадочно мерцали в темноте, создавая совершенно неповторимую атмосферу волшебства. Я почувствовала, как Эрмин высовывает носик из своего кармашка на платье, но выходить не спешит. — Мы здесь совершенно одни, — я погладила ее по шелковистой шерстке между ушками. — Слышишь, как тихо. Думаю, сад окружают специальные артефакты, которые гасят звуки за стеной. Потому мы не слышим города. Эрмин тихонько засопела и скрылась в кармашке. Маленькая упрямица! — Я хочу посмотреть, что стало с беседкой в центре сада. — предупредила я ее и отправилась изучать знакомое мне с детства место заново. Дорожки, кроме главной, идущей от дома, очень изменились, а многие и вовсе исчезли. Где-то построили горки из камней и редких северных цветов, где-то вместо дорожек теперь был журчащих ручеек, обложенный мшистыми камнями. Где-то со стороны стены тревожно застрекотала сойка. Но я уже добралась до беседки. Открытая во все четыре стороны площадка, окруженная стройными колоннами и накрытая белым куполом. Она осталась неизменной, разве что краску подновили и добавили пару лавочек под крышей. В нашем детстве мы с Николя и его кузенами больше всего любили играть именно здесь. В саду нам разрешали гулять без присмотра и самые отчаянные шалости и интересные игры проходили здесь. Как приятно снова оказаться здесь и вспомнить, как было хорошо в детстве! Уехав в поместье к бабушке, я осталась практически в одиночестве. Лишенная общения с другими детьми, я читала книги, старалась помогать бабушке по дому (пусть сперва немного и в мелочах, но к моменту отъезда я уже вела половину дел поместья и помогала ей с бухгалтерией!), и, конечно же, рисовала и изучала основы магии. Последнее с трудом. Быть магом — удел мужчин, женщины моего происхождения и статуса должны хорошо вести хозяйство и во всем помогать супругу. Но мамочка уговорила бабушку в необходимости обучения хотя бы основам и некоторые заклинания получались у меня очень даже достойно. А сколько книг по артефакторике я прочитала — и сама не могу припомнить! Производство артефактов всегда было для нашей семьи чем-то особенным, поэтому в каждом доме Бизо есть достойная подборка литературы по артефакторике. Тем более, что авторы некоторых учебников и исследований — мои родственники: дяди, дедушки, и, конечно же, я читала все изданные работы моего отца. Тонкий аромат роз, пропитавший сад, усилился. Выпала роса и редкие ночные сорта начали раскрывать бутоны. Захотелось поближе посмотреть на это чудо. Хотя кусты роз уже здорово разрослись и образовали высокую плотную стену рядом с беседкой, но посажены они были уже после моего отъезда из Лоусона и для меня были новинкой. Особенность ночных роз, выведенных путем сложных магических мутаций, в том, что они раскрываются быстро, почти мгновенно. Они стоят открытыми всю ночь и закрываются в за час до рассвета. Последние годы появилась мода сажать их вперемешку с дневными, чтобы сад выглядел цветущим в любое время суток. Гаро, высадившие их, видимо, в числе первых, с обычными цветами эти редкие кусты не смешивали. Я выбрала бутон посочнее и подошла почти вплотную, чтобы не пропустить момент появления цветка. Щелкала цикада, шумели листья под легким ветерком, но я не замечала их, сосредоточившись на самом кончике бутона, который уже начал разворачиваться. Едва заметное движение, тихий шелест и нежно-розовый пушистый цветок показал свои бархатные, еще влажные лепесточки. Я не удержалась и рассмеялась, заулыбалась этому необычному ночному цветку, подарившему мне это маленькое чудо. В порыве чувств, я потянулась, чтобы вдохнуть аромат этого только что родившегося цветочка. Но вдруг поняла, что с тонким запахом ночной розы я чувствую запах прелой листвы, вчерашнего дыма и…мокрой шерсти! Вздрогнув, я посмотрела в глубь зелени. Подул ветерок, закачал светильники на цепочках, подвешенные по краям беседки. Свет упал под другим углом, освещая вход в нишу между кустами роз. Из нее на меня смотрели круглые желтые глаза, большие, как два грецких ореха. Оцепенев, я смотрела в глаза огромному зверю, скрытому пышным кустом. Он шумно выдохнул воздух и меня будто немного отпустило. Дернулась назад, сделала шаг, второй, наткнулась на что-то и все еще немея от ужаса села на край беседки. Светильник продолжал качаться, но в кустах уже никого не было. Глава 6. Часть 2. — Джин! — раздался обеспокоенный голос Николя. В голове шумело и я не слышала, как он подошел. Хотя гравий на дорожке шелестел достаточно громко, чтобы даже я, со своим человеческим слухом могла определить, что в саду мы с тигром не одни. — Ники, я здесь. — мой голос звучал неожиданно слабо, болезненно. Но он услышал и через минуту уже стоял рядом, помогая мне подняться. — Джин, — Ники выглядел обеспокоенным, в его голосе сквозило неподдельное переживание. — Что случилось? Что с тобой? Я постаралась улыбнуться ему, чтобы успокоить, но добилась противоположного эффекта. Он еще больше нахмурился и сделал шаг ближе. Его лицо оказалось так близко, что короткий локон защекотал мне лоб. — Ники. — я незаметно для себя самой перешла на шепот. — Я просто гуляла, вспоминала о детстве, как мы здесь играли, помнишь? Еще когда мои родители… Он обнял меня за плечи и рывком притянул к себе, прижимая к своей широкой груди. Я с удовольствием вдохнула запах пряных трав и закрыла глаза. Мне вдруг стало так спокойно и хорошо, будто за мной не следил огромный хищник еще несколько минут назад. — Скажи, — нехотя отстранилась от него. Судя по взгляду, он сожалел об этом не меньше меня. — А в сад может попасть оборотень? Николя посмотрел на меня непонимающе, будто приходя в себя. Наконец, его взгляд стал осмысленным и он, не скрывая удивления, ответил. — Если только кто-то из домашних его пригласит и он пройдет с веранды из дома. А к чему ты спрашиваешь? — Просто интересуюсь. — Джин, не переживай за свою безопасность. Тебе здесь ничто не угрожает. Весь дом и сад под надежной и современной охранной системой. — Бирман и Гойл? Сейфы и охранные системы? — невинно поинтересовалась я. Он заговорчески подмигнул мне. — А ты не так проста, мелкая. — Я тебе не мелкая! — я шутливо хлопнула его по плечу, но Николя ловко уклонился и перехватил руку чуть выше запястья и тут же сжал ее, не отпуская. Он осторожно провел пальцами по моей обездвиженной ладони, улыбка погасла на его лице. Ники заглянул мне в глаза, будто ища ответ на незаданный вопрос. — Джин, — он прижал мою ладонь к щеке, — я написал отцу. Я вздрогнула. Да, его отец был хорошим человеком, честным и правильным. Но я попала в его дом, пусть и приглашенная другом детства и его единственным главным наследником. Наследником, а не полноправным хозяином. А я, хоть и из приличного рода, но репутация нашей семьи… Неужели мне сейчас укажут на дверь?! И что же делать, посреди ночи ехать в гостиницу через весь город, полный оборотней. В самое опасное время, когда на улицах только фривольные дамы, вампиры и оборотни. Все они, свободных нравов. Свободных настолько, что приличной леди знать не положено, но я знаю гораздо больше многих приличных леди. Вспомнились слова бабушки, которая предостерегала от одиночных прогулок не то что ночью, а даже днем. И я была с ней полностью согласна. Потерять невинность, став жертвой похотливого самца-оборотня — не то, о чем я мечтала! — Ники, мой голос задрожал, я почувствовала на щеке горячую каплю. — Пожалуйста… Николя дотронулся до моей щеки своими прохладными пальцами, остановился на подбородке. — В последнее время в городе ходят слухи… — продолжил он, глядя мне, кажется, в самую душу. О нет, только слухов мне не хватало… Ну конечно же, то, что моя мать столько лет эмоционально и физически была заложницей оборотня, а потом пропала! Это не могло остаться незамеченным и теперь уж конечно все кумушки Лоусона по салонам растащили эту пикантную историю, а тут приезжаю я, дочь падшей женщины! — Ники, ты же не веришь этим слухам, да? — я решила дать себе слабую надежду. — Не знаю, что и думать. — он приподнял мой подбородок, разворачивая к себе. Я уже чувствовала его дыхание на губах, голова немного закружилась, весь мир вокруг утратил четкость, будто разлетелся тысячами мотыльков в медленном танце. — Но я не такая, как она! — о, я не могла позволить себе, чтобы Ники, мой дорогой Ники, думал обо мне, будто я блошка или легкодоступная женщина. Я попробовала вырваться из его объятий, но Николя неожиданно крепко меня прижал к себе и явно не намеревался отпускать. — Какая она? Какая ты не такая? — он непонимающе смотрел на меня, широко раскрыв свои удивленные глаза, притененные пушистыми ресницами. — Успокойся и объясни, о чем ты говоришь? — А ты о чем? — я поняла, что все время до этого мы говорили о каких-то совсем разных вещах и я совершенно потеряла нить разговора. О чем он говорил? О письме отца? — Джин, — Ники улыбнулся и снова притянул меня к себе. — Я сегодня задержался на работе, потому что разбирал дела. И между прочим случайно узнал, что в городе появилась некая особа, — он посмотрел на меня и вдруг перестал улыбаться, — которая может знать некоторые семейные секреты. Очень опасные секреты, если они попадут не в те руки. И он снова посмотрел мне в глаза так, что я поняла — ради еще одного такого взгляда я готова на что угодно! — Ходят слухи, что ее отец оставил все фамильные секреты ей. Знаешь, что это значит? Я отрицательно замотала головой, не уверенная, что смогу извлечь из себя хоть какие-то звуки от волнения. — Это значит, что на тебя, — Ники окончательно отпустил шутливый тон и начал называть вещи своими именами, — началась охота. А меж тем у меня ни семьи в Лоусоне, ни друзей, кроме Ники и Кати. И меньше всего мне хотелось бы поставить его под удар. — Я написал отцу, — продолжил Николя, взъерошив руками в мои волосы так, что по спине побежали мурашки, — и я уверен, что он согласится. Тем более, что мы однажды обсуждали этот вопрос. — Какой же? — я почти промурлыкала вопрос. Николя смотрел на меня, не моргая, будто не решаясь сказать. Я почувствовала, как напряглись его руки. — Джин, ты будешь моей женой? * * * Спонсоры моей мотивации на шестой главе — Наталья Вагнер и Алексей (Алексей может прикидываться анонимом, но мы-то с ним знаем, что он мой брат. Увы, до шестой главы Алексей, прочитавший, наверное, все возможное фэнтази, включая женское, книгу одобрял, но не то, чтобы совсем. Но на шестой главе даже его пробрало! Ура, дамы и господа! Благодарю Алексея и Наталью и призываю вас тоже ставить , если книга вам понравилась! Напоминаю, что роман бесплатный, пишется исключительно на моем энтузиазме и шоколадках с орехами. И, увы, энтузиазм в Пятерочке не продается. (звезда), как и роман — бесплатная (для вас), но очень ценная для меня. Ни на что не намекаю, но чтобы ее поставить, нужно просто перейти на страницу книги, под обложкой будет кругленькая кнопочка с той самой звездой. Глава 7. Немножко поздно — это слишком поздно A little too late is much too late (англ. пословица) На обратной стороне письма ты найдешь список. Все эти люди, вампиры и оборотни — страстные коллекционеры, они прекрасно знают твоего отца и о его талантах. Кто-то видел их своими глазами, кто-то наслышан. На балу постарайся найти их поговорить. Уверена, они не смогут отказать себе в удовольствии овладеть таким сокровищем. Отметила тех, на кого стоит обратить внимание в первую очередь. Из письма матушки Бизо Когда живешь в деревне, привыкаешь вставать рано. По городским меркам я вообще не ложилась спать. После серьезного разговора с Николя в саду я еще долго не могла уснуть. Спать бы и спать, но глаза сами открылись, стоило лучу солнца скользнуть по подушке. Впрочем, я даже немного порадовалась тому, что весь дом спит. Не хотелось бы столкнуться с Ники. После вчерашнего я чувствовала себя немного неловко. Эрмин сладенько спала, а я решила спуститься вниз и подкрепиться, раз уж теперь не могу уснуть. Тихонько напевая, я распахнула дверь кухни. В этот ранний час еще даже кухарка спит и я смогу посидеть в тишине с чашечкой травяного чая, вазочкой печенья и… — Доброго утра! — Кати Гаро невольно отдернула руку от той самой вазочки с печеньем, которую я приметила пару дней назад и на которую имела весьма определенные планы. — Чаю? — И печенек! — я потянулась к своей цели. — Готовишься к приему? Кати подвинула вазочку в мою сторону и на правах хозяйки налила мне большую кружку смолянисто-черного душистого напитка. — Готовлюсь. Приедут родители Николя. Они сейчас гостят у родителей Ларри и приедут вместе с ними. Будет большой прием, ты, конечно же, приглашена. — А когда он? — я отхлебнула чаю и поняла, что так и не уточнила до сих пор, когда именно состоится прием и смотрины юной жены одного из высокопоставленных членов семьи Гаро. Все время с моего приезда Катарина была занята приготовления, прислуга тоже, даже я немного помогала ей… Но о дате и времени я так и не узнала, а все остальные, будучи в полной осведомленности, не говорили об этом. Ведь “все итак знают”! — Вот, держи. — Она достала из скрытого кармашка на аккуратной домашней юбке лист, сложенный треугольником. — Ты все равно живешь с нами в одном доме, потому твое приглашение на бумаге, не отправлять же тебе летуна в соседнюю комнату? И заулыбалась невольной шутке, а я открыла письмо. — Кати, в самый вечер на Зимнее? — признаться честно, у меня были не вполне четкие, но вполне себе конкретные инструкции на по поводу вечера Зимнего Солнцестояния. — Но в этот вечер будет бал у Тайгеров! — Да, это старая традиция, собирается вся семья и им представляют… в этот раз — меня! — улыбнулась она еще раз. — На свадьбу в нашей семье приезжают только самые близкие, а на Зимнее устраивают большой прием в доме главы семьи и главного наследника. Ты же придешь? Кати заметила, с каким легким испугом я смотрю на этот маленький прямоугольничек, украшенный пятью переплетенными шестеренками — символом семьи Гаро. Впервые, может быть, у меня появилась подруга. Которая приняла меня, помогала мне и поддерживает меня. — Кати, ну конечно я приду! — выпалила я, сама еще не понимая, как я это сделаю, ведь в то же самое время мне нужно быть на ежегодном балу в фактории! Впрочем, у меня почти мгновенно появилась одна элегантная идея, достойная дочери великого артефактора. Я спрятала приглашение в кармашек, узнала у Катарины, как мне лучше одеться на прием и не нужно ли ей чем-то помочь. — Кстати, — как бы между прочим завела я разговор. — А тот плотник, что ты посылала в факторию, уже начал работу? — Дорогая, ты переоцениваешь трудолюбие наемных рабочих! — Кати рассмеялась. — В такой час он точно спит, но думаю, часа через четыре будет на месте. Хочешь лично проследить? Кати посмотрела с уважением. — Непременно. А плотник живет в доме или он из приходящих работников? — Во флигеле, Джон — муж нашей кухарки. Кстати, недавно подновил беседку в саду. Прекрасная работа, видела? Так что не беспокойся, он работает на совесть, можешь заняться своими делами. Беседку я видела, оценила и даже присела вчера на уголок, испуганная до полусмерти огромным зверем в кустах. А после получила самую невероятную в моей жизни беседу с Николя, совершенно ее не ожидая! — Я все же заеду и посмотрю. Хочу, чтобы все было безупречно. Кати одобрительно кивнула и разгладила складочки на юбке. “Безупречно” — это почти ее второе имя. — Хочу заехать в банк, — поделилась я своими планами на день, — а потом уже в артефакторию. — Хочешь потаскать за усики этого рыжего кота? Я невольно вздрогнула, вспоминая, насколько этот кот огромный. Хотя я и не успела его разглядеть толком, но глаза были на уровне моего лица, а значит зверь был просто огромен! — Еще как! — я беззастенчиво стянула из вазочки последнюю печеньку. — А со скольки работает банк? — Ты не поверишь, но банк — единственное приличное заведение, которое работает в Лоусоне круглосуточно. В этот момент дверь на кухню распахнулась и вошла улыбающаяся румяная женщина, полная, с короткими светлыми кудряшками и пухлыми, очень уютными руками. — Доброе утро, леди! Собрались с банк? Не перепутайте с борделем белых упырей! — она задорно рассмеялась. — Говорят, некоторые гуляки так упьются, что все деньги прокутят. Так идут в банк, снять. Кати многозначительно посмотрела на меня. Стало понятно, для каких клиентов двери банка распахнуты в любое время дня и ночи. — Но бывает, уже совсем не в состоянии, — продолжила она, — Так что путают и заходят в заведение напротив. Заведение, кстати, не в обиде. Даже вывеску исправили на “У Банка”. Ходит слух, — заговорчески подмигнула нам пухленькая повариха, разбивая яйца в большую сковороду с уже шкворчащим маслом, — слух, что под утро никто вообще различить не может, потому как они букву “у” не подсвечинают в начале и “а” в конце. Вот такая вот путаница на благо распутства! На кухне запахло яичницей и беконом. И когда она успела бросить бекон?? — Яичницу-то будете? Мы с Кати согласно закивали. Джонна, так звали кухарку, накормила нас и пообещала отправить мужа в факторию сразу после завтрака. Карета, более пригодная для выездов юной леди, была в моем распоряжении. Катарина и текла не собиралась, а Ники отправится на работу на своём мобиле. Я бы тоже с праздником удовольствием прокатилась на этом модном средстве передвижения. А ещё с большим удовольствием заглянула бы под переднюю панель, посмотреть своими глазами на гибридный двигатель: энергия пара в нем использовалась пополам с магией из заряженных артефактов. Увы, в моих светлых девичьих платьях с кружевами и думать нечего было садиться в этот агрегат. Уже через пару кварталов вся покроюсь пылью и легким, почти незаметным другим, слоем отработанного масла, покидающего двигатель вместе с паром. А в двигатель приличным дамам и вовсе незачем заглядывать. «Не женское это дело» — говорят в приличном обществе. Кстати, о приличном обществе! Кухарка Джонна оказалась очень даже приличной женщиной, хоть и шутила сальными шуточками про веселое заведение. Только очень приличная женщина могла настолько неточно описать этот бордель. Возможно, когда-то давным-давно уловки белых вампиров действительно ограничивались махинациями с подсветкой вывески ночью. Но сейчас, днём, я, обладая чистейшей ясностью ума, чуть было не перепутала двери. На вывеске в названии “У банка” первая и последняя буквы вообще отсутствовали! Сразу видно — повариха бывает здесь не просто нечасто, а, наверное, почти никогда! А то и вовсе знает по слухам и рассказам других людей. Райончик хоть и в центре, но злачный и сомнительный. Со мной отправили не только кучера, но и его помощника. На всякий случай. Хорошо, что меня вовремя окликнул громила у ворот здания напротив. Подозрительный мужчина в клепаной кожаной куртке и массивных гоглах, принятый мной за вышибалу увеселительного заведения, оказался охранником банка. Вышибалу, кстати, белые вампиры и вовсе не держали за ненадобностью, как мне объяснил охранник, переводя меня через улицу к нужному крыльцу. Также он рассказал, и, видимо, далеко не в первый раз, историю о том, как вампиры хитрили с подсветкой (вот и найден источник сплетен, дошедших до Джонны!). Длилось это долго, пока управляющему банком не надоело терять в неизвестности постоянных клиентов, которые свернули, то есть зашли, не туда. А также нанимать новых охранников, которые становились временно или постоянно недееспособны после стычек с развеселыми вампирами и оборотнями, которые еженощно рвались в банк порезвиться посреди ночи. Прижатые адвокатами банка, владельцы борделя получили приказ от самого сира — главы Белого крыла, их покровителя, — непременно исполнять законы Лоусона и решение суда. — Но они же смухлевали! — возмутилась я. — Как же так? — А вот и нет, — охранник улыбнулся отрепетированной улыбкой экскурсовода, сказавшего в сотый раз одну и ту же шутку во время очередной экскурсии. — Посмотрите, леди, наверх. Внимательнее. Я посмотрела, но ничего не увидела. Попробовала прищуриться, и рассмеялась. В названии они сняли первые и последние буквы — крыпные. И повесили очень-очень маленькие. На вывеске красовалась малюсенькая “у”, дальше обромными буквами, копирующими стиль вывески Банка Лоусона “БАНК”, а дальше совсем крошечная “а”. То есть формально они есть и надпись можно прочитать верно. Однако даже вблизи нужно здорово присматриваться, чтобы прочитать “У БАНКА”, а не “БАНК”. Не зря говорят — вампир хуже лиса(*) ! — И что? — спросила я, ожидая продолжения истории. Не может же банк терпеть настолько вопиющую наглость со стороны вампиров. Пусть у нас, людей, с наими мир, но ведут они себя порой преотвратно! — Ждем развития событий! — охранник улыбнулся уже менее наиграно и более искренне. — Пока работаем как сейчас. Днем я один клиентов с улицы отлавливаю, ночью — три-четыре человека в смене. А как иначе, поймал он мой взгляд, — тут и днем-то неспокойно, очень уж много двуликих и их заведений. С этим я была полностью согласна. Как и двое моих сопровождающих, с мрачнейшими лицами оставшихся ждать меня у кареты. В банке Лоусона оказалось, что я, как вкладчик, имею собственного управляющего капиталом. Это была хорошая новость. Глава 7. Часть 2. Плохая новость А плохая — я, как несовершеннолетняя, не могу распоряжаться своим имуществом и иметь к нему доступ. И до совершеннолетия это может сделать только мой опекун. В документах под этим пунктом значилась Эстер Бизо, моя мать. И как бы вежливый и услужливый управляющий не хотел, он не имеет права выдать мне ни медяшки из моего хранилища. — Это не меняет ситуацию. Я приехала не забирать, а положить. Имеет право несовершеннолетняя пополнить банковское хранилище. — Увы, леди. — управляющий развел руками, демонстрируя всю ширину, объем и шарообразную форму своего сожаления по этому поводу. — Разве что благотворительный счет. Но у вас — сберегательное семейное хранилище… Но я уже прервала его. Пусть невежливо, но так я хотя бы ненароком продемонстрирую ему свое негодование. — Вы не поверите, но… Я как раз хочу пополнить благотворительный счет! Управляющий мгновенно мимикрировал из нижайше извиняющегося в счастливо угодливого джентельмена. — Леди Бизо, я весь к вашим услугам. Что хотите пожертвовать и кому? Он мигом вытащил из стола пачку бланков и начал заполнять убористым округлым почерком строчку за строчкой. — Оформите пожертвование на имя, — на этих словах он занес чернилус (**) над бланком, внимательно глядя на меня. — Джессики Сардж и ее лечебницы для женщин. Управляющий излишне надавил на чернилус и на его конце собралась крупная, с горошину, черная капля. Она задумчиво повисела на конце, давая застывшему мужчине шанс спасти документ. Но не дождалась и бросилась с острого кончика вниз, расплескивая мелкие брызги при встрече с поверхностью. — Ой! — как-то по девичьи пискнул работник банка, глядя то на меня, то на кляксу полными ужаса глазами. — Что-то не так? — Нет-нет, что вы, леди. — Он засуетился, быстро выдернул из пачки новый бланк и начал заполнять формуляр заново. — Просто задумался, вспоминая, когда нам приносили пожертвования на этот благотворительный счет. Видимо, так давно, что он и не помнит. — В графе “пожертвование” пишите “Браслет золотой с двенадцатью сапфирами”, - я протянула руку, демонстрируя пожертвование. Управляющий счетом вызвал штатного ювелира, который в считанные минуты оценил украшение и внес нужные записи в формуляр. Когда он ушел, я обратилась к банкиру с последним вопросов. — Могу я лично положить пожертвование в их сейф? — Извините, но… — начал сопротивление слуга ювелирных весов и формуляров. — Простите, сэр. — Служащий, никак не могущий по своему происхождению быть сэром, едва заметно приосанился. — Но я не спала ночь, — а я и правда почти не спала. — думала об этих женщинах, ехала к вам в этот неспокойный район, — тут работник банка стыдливо приопустил глаза и я поняла — попала в его больное место. — Ну что такого страшного будет, если я при вас положу браслет в пустой сейф? Правильная натура, взрощенная на корпоративных регламентах, боролась в мужчине а моих глазах с другой, готовой нарушить немного правила ради красивой и безобидной девушки (то есть — меня). И той, другой натуре, срочно нужна была помощь! — Опять же, — начала я размышлять вслух. — Ведь несколько дней и я получу наследство, доступ к счетам и стану вашей клиенткой. Нам вместе еще столько предстит сделать! Давайте доверять друг другу! Управляющий счетами выдохнул с облегчением! Его канцелярский ум нашел лазейку в корпоративном кодексе. В новом свете его действия проходили уже не как преступное нарушение правил, а налаживание отношений с перспективным клиентом! Ох уж эти правила… Созданные, кстати, во избежание краж! А что я смогу украсть из пустого хранилища? Свой собственный браслет? — Что ж. — Он поднялся. — Следуйте за мной. * * * (*) Вампир хуже лиса! — присказка мира Двуликих. Имеются в виду представители клана Белого крыла вампиров, покровительствующих искусствам, азартным играм и плотским развлечениям. А в противовес им — оборотни-лисы, всемирно известные своей хитростью в торговых делах. (**)Чернилус — аналог перьевой ручки, которую не нужно заправлять. Работает на энергии артефакта, проста в использовании, экономична в использовании заряда. Чернилусом зовется в силу традиций и преемственности названий, ЧЕРНИЛАМИ НЕ ЗАПРАВЛЯТЬ, БЕРЕЧЬ ОТ ДЕТЕЙ И МАЛООБРАЗОВАННЫХ ВЗРОСЛЫХ! Лучшие чернилусы в Лоусоне продаются в лавке «Бронкс и сыновья». Заходите, покупайте! Мы работаем с 10:00 и до заката. Ежедневно, кроме Зимнего и Летнего солнцестояний. * * * Благодарю мотивационных тренеров и мотивационных спонсоров 7 главы: Ирина, Дарья, Татьяна, Елена Берилло Степанцова, Карина Кардашьян, Людмила Лопатик, Марти Моретти и Наталья Халькова поставили книге и тем самым мотивировали меня писать историю дальше. И отдельное спасибо Анастасии Тарновской , которой книга не понравилась ! Но она, как настоящий друг, преодолела себя и продолжила читать. Сквозь боль, слёзы и страдания она продралась сквозь мой ужасный стиль и язык. Пожертвовала самым ценным, что есть у взрослой женщины, работающей и вскармливающей младенца, а именно — сном! Поаплодируем же ей, ибо она достойна медали, которую я ей и вручу, пусть даже она будет шоколадной! (Она будет шоколадной) Вот она, жертвенность! « Пишешь как Бредбери!» написала она в комментариях, намекая на сложность моего текста, заумность и обилие деталей. Но таки поставила мне . Потому что может! И хочет (я надеюсь) поддержать начинающего автора (меня). И вы можете, кстати! Но вы — не Анастасия, поэтому поставите мне звезду не за личное знакомство, а если вам понравилась история. Заранее благодарю всех и шлю лучи добра. Ниже инструкция для тех, кто не разобрался, как поставить звезду (я и сама первый раз не сразу нашла, как это сделать). Если История не понравилас ь, но вы, как Анастасия, героически читаете ее, чтобы… что-то… напишите об этом в комментариях! Интересно, что не понравилось! Правда! Это моя первая книга, буду рада любой критике Глава 8. Если отправляешься добывать мед, будь готов к укусам пчел When you go in search of honey you must expect to be stung by bees (англ. пословица) Мы с тобой достаточно обеспечены, но как только пропал твой отец (а я уверена, что он именно пропал, а не погиб!), Тайгеры пытаются прибрать к лапам наше общее дело. Из письма матушки Бизо Утром я запланировала насыщенный день, но еще даже не подозревала — насколько насыщенным он будет. После того, как мой браслет был торжественно возложен в пустую банковскую ячейку мадам Садж и ее лечебницы, я отправилась в факторию. Вчера, в обществе любезного и влиятельного следователя Дудля, я успела рассмотреть разве что крыльцо Артефактории. Сегодня я велела остановиться у самых ворот и с удовольствием прошлась по дорожке до главного входа. Приятным сюрпризом для меня стала встреча с нашим старым садовником. Тем самым, что доводил до идеала наш любимый газон на заднем дворе и элегантно подстригал кусты, придавая им самую разную, порой весьма причудливую, форму. Теперь он ухаживал за садом фактории. — А это что за куст? — прямо перед крыльцом рос пышный, но неухоженный куст с кудрявыми зелеными листочками. На фоне идеальной лужайки и аккуратно стриженных деревьев он выглядел диковато. Будто ночной бродяжка ввалился через окно в самый разгар торжественного приема и попал прямо в кружок изящных дам, обсуждающих последние фасоны чулок. — Это ночные розы. Господин сам сажал, очень их любит. Господин — это, конечно же, Джереми. — Убрать. — я решила быть категоричной. — С недавних пор ночные розы у меня не в почете. — Но он… — А вы скажите, что я приказала. Я же без пяти минут совладелица, имею полное право раздвать распоряжения о благоустройстве территории. — ну, возможно и имею. — А на всякий случай… Чтобы такое придумать, чтобы Тайгер не мог наказать садовника за испорченный куст? — А сделайте зеленую скульптуру, как вы умеете. Какую-то красивую, иди пусть даже… Да хоть фирменный знак! — Я указала на входную дверь, украшенную круглым символом нашей торговой Артефактории. — За такую любовь к фирме сложно кого-то наказать. Разве что наградить! Я оставила садовника раздумывать над предложенной идеей и отправилась наверх, в разруху кабинета. Нужно успеть еще одно важное дело, пока плотник не пришел! По счастливой случайности я никого не встретила ни в холле, ни на втором этаже. В отцовском кабинете уже кто-то прибрался. Разбитые доски и паркет связаны веревочками и уложены в уголке. В другом — инструменты, ведерки с красками для стен и несколкьо отрезов новой материи на шторы. Отлично, я успела до выноса строительного мусора! На этот раз булавка предусмотрительно вколота в манжету платья. Улыбаюсь бабушке Лю, активирую портал и захожу в знакомую комнатку. В ней ничего не изменилось: порталы стоят вдоль стен, напротив друг друга, как парочки в одном известном бальном танце. Времени не так много, но не мешает проверить еще раз, какие из этих рамок телепортов состоят в парах. Выбрала ту, что стоит ближе всего к выходу и приступила к детальному осмотру. Как и ожидалось, на торцах быстро нашлись едва заметные насечки и углубления, будто оставленные шпилькой или маленьким гвоздиком. Крупные артефакты часто делают разборными, чтобы было удобнее перевозить. Без нервной дрожи и страха за сохранность ценного магического оборудования. Для разделения артефакта на куски есть специальные ключи, но они такие маленькие и так бысто теряются… Поэтому даже профессионалы используют вместо них обычную швейную иголку. Или булавку. Как моя! Вставляю ее ушком в ближайшую дырочку. Иголка легко утонула на половину длины. Послышалось легкое шуршание отстегивающихся капсюлей внутри рамы и я едва успела подхватить четыре планки, на которые она внезапно распалась. Есть! Осталось вернуться в кабинет незамеченной! Успела вовремя — через несколько минут по коридору послышались немного шаркающие шаги. Тяжелая медленная походка выдавала в идущем человека старого и, вероятно, больного. Потому достаточно молодой мужчина в дверях меня удивил. Чуть старше меня, в простой, но чистой одежде. Он оказался сыном Джона и Джонны, работал на заводе паровых двигателей, но вовремя аварии в прошлом году он здорово повредил ногу и теперь помогает отцу по саду и вот, на ремонт его привлек. — Только не говори, что тебя зовут Джон! — давясь смехом сказала я, представившись. Он хохонул. — Сколько себя помню, столько все и пытаются назвать меня Джонни или Джонатоном для пущего веселья! Но ты зови меня Кевином. Отец отправился в магазин за кой-какими материалами. Так что я пока без него начну. Тяжело передвигая ноги, он прошелся вдоль стены, к куче поломанных деревяшек. — Кевин, а вы успеете починить все в комнате до ежегодного бала? Он задумался. — Вряд ли. Работы на неделю, не меньше. Хотя если кое-что сократить, позвать еще рабочих… И если работать можно будет ночью, то успеем! Нравится мне этот сговорчивый парень! — Кевин, это же чудесно! Но стоп, это здание фактории, вас выгонят отсюда в конце рабочего дня. Я пойду и распоряжусь, чтобы вам разрешили работать в любое время! Как придет отец, планируйте срочно ремонт и нанимайте еще работников. Этот кабинет нужен мне в день бала! И да, первым делом поставьте, пожалуйста, дверь. А то как-то неловко выходить из телепорта в комнату, в которой в любой момент может оказаться кто угодно из посетителей и работников Артефактории. Достаточно просто заглянуть сюда из коридора через дыру в стене. — Хорошо, леди. Я почти ушла, как вдруг будто бы вспомнила о чем-то. — И еще, Кевин. — я кивнула на гору из обломков паркетных досок и деревянных панелей. — Когда вы собираетесь выбрасывать этот мусор? — Сегодня после работы. — Отлично. Заберите с собой еще и вот это. — я указала ему на четыре планки разобранной рамки телепорта. — Только не выбрасывайте, а отнесите домой. Можете передать их для меня через свою матушку? — Конечно, леди. — ответил Кевин с сомнением осматривая детали рамки, внешне мало отличающиеся от лежащего рядом хлама. Кабинет Джереми Тайгера ждал меня дальше по коридору, прямо за углом. Юная оборотница, секретарша совладельца, сидела в небольшой приемной. А чего я, собственно, ожидала, он же приличный делец, большой человек. Ой, то есть оборотень. Не важно, всякому приличному бизнесмену нужна секретарша. Чтобы ненужных посетителей выпроваживать, бумажки класть стопочками. Да пусть даже и просто для престижа. Не знаю, умеет ли эта куколка толком читать, но престиж в глазах посетителей мужского пола должен подниматься основательно. Секретарша мистера Тайгера стояла у стеллажа, составляя на него какие-то папки. Ее платье на мой вкус было… как бы это сказать. Далеко за гранью приличий. Юбочка выглядела так, будто девица попала в пожар, где все, что было до колен, — сгорело в пламени, а половину того, что осталось, она сама укоротила, дабы выровнять подол. Она повернулась и я невольно приоткрыла рот от удивления. Если сзади она еще дала шанс зрителю пофантазировать о том, что же у нее под платьем, то вид спереди в принципе не оставлял простора для фантазии. Подол юбки был обрезан так коротко, что я увидела краешек крошечных кружевных трусиков. Между косточками корсета вообще не было ткани! Сзади, ее, видимо, добавили просто для того, чтобы можно было хоть в чем-то закрепить отверстия для шнуровки… Верх корсета заканчивался полностью прозрачным кружевным бра. Сквозь ткань чашечек просвечивали розовые сосочки. Я многое знаю про их обычаи и свободные нравы. Да, они связывают себя многочисленными связями до брака и бесконечно распутны. Но на работе! В моем представлении такой наряд может себе позволить сотрудница заведения “у БАНКа”, но никак не секретарь уважаемой Артефактории. Даже если это оборотень! Даже если это — Джереми Тайгер! Секретарша приподняла бровь, не выпуская из рук какую-то папку. Секретарша приподняла бровь, не выпуская из рук какую-то папку. Ее ноздри раздулись, красивое лицо едва уловимо заострилось. Глаза округлились, из-за чего ее вид все меньше походил на человеческий. Стало как-то легче воспринимать ее наряд. — Эстер? — неуверенно спросила она, с каким-то неловким нотками в голосе. — Джиневра Леонгард Бизо. — Я едва вспомнила, что нужно хотя бы кивнуть в ответ. А впрочем, с оборотнями можно забыть о приличиях. — Я ее дочь. — и направилась к двери. — Мне нужно поговорить с мистером Тайгером. Девушка нервно облизнула припухшие пунцовые губы и продолжала неотрывно смотреть на меня, пока я шла до двери, ведущей из приемной в, собственно, обитель Мистера Любителя Голых Секретарш. Не успела я дотронуться до ручки, как дверь сама распахнулась передо мной. Я увидела его и ахнула. Он был голый! Прямо перед моим лицом, закрывая проход, находилась обнаженная мужская грудь. В первое мгновение я зажмурилась, думая, что, может, он догадается накинуть что-то. И вообще, что за глупости! Мог бы попросить подождать, пока оденется! Но Джереми Тайгер и не думал отступать ни назад, внутрь кабинета, ни вперед, в приемную. Когда я открыла глаза, он все еще стоял передо мной, в проеме двери. Да еще и с таким видом, будто я пришла смотреть на его обнаженную натуру, изучать изгибы его тела и гладкость его кожи. Почему-то взгляд приклеился к его плечу. Не в силах отвести его в сторону, я невольно скользнула дальше. Его массивная грудь с жесткими золотыми волосками переходит в живот, изрезанный глубокими бороздами мышц. Вспомнился учебник анатомии для художников, глава “Пропорции тела”. Из него вышла бы идеальная модель для иллюстрации. Золотые жесткие волоски спускаются по его груди вниз, собираясь в узкую полоску, которая уходит… к счастью, за ремень брюк, которые он все же надел! Вид золочёной пряжки его ремня оказался спасительным. Я сосредоточилась на ней и наваждение начало отступать. Наконец-то я смогла вдохнуть воздуха и даже выдохнуть его. Кажется, еще немного, и я натуральным образом упала бы в обморок! Теперь хорошо бы найти в себе силы и посмотреть на него, но как? Ведь придется проделать уже пройденный путь по его обнаженному телу, только в обратном порядке. Может закрыть глаза и открыть только после того, как приподниму голову? Главное, не смотреть ниже подбородка, а то и правда обморока не избежать. Очень сомневаюсь, что этот оборотень настолько галантен, чтобы поймать мое бесчувственное тело. А что он может сделать со мной, пока я без сознания, и подумать боязно. А что он может сделать со мной, пока я без сознания, и подумать боязно. — Мистер Тай… — я крепко зажмурилась и начала говорить еще до того, как открыла глаза. Но случилось то, чего я предвидеть не могла. Воздух вылетел из моих легких и слова потерялись по пути от мозга к губам. Я почувствовала, как меня обдает волной жара, будто кто-то поставит свечи слишком близко к шторам и они занялись пламенем. Или рядом со мной растопили камин. В то самое мгновение, как я закрыла глаза, Джереми Тайгер обхватил меня за талию своей огромной рукой, перевитой канатами мышц, привлек к себе и буквально втащил в кабинет. Дверь оглушительно хлопнула за его спиной. От неожиданности я распахнула глаза и захотела зажмуриться снова, но было уже поздно. В пяти дюймах(*) от меня сияли ярко-желтые звериные глаза оборотня. Он изучал меня, его ноздри трепетали так быстро, как не могли работать ноздри простого человека. Чем больше оборотень вдыхал мой запах, тем шире становились его зрачки. — Мистер Тайгер, — я нашла в себе силы продолжить, но вышло почему-то шепотом. — Я к вам по делу. Он смотрел на меня не моргая, черный зрачок почти полностью поглотил янтарную радужку. Я явственно чувствовала на талии его горячую руку. Вдруг он прижал меня к себе. Я вскрикнула, уперлась ладонями в его грудь, отгораживаюсь. Кожу рук будто обожгло, таким горячим было его тело. Я попробовала вдохнуть, но не смогла. Стало страшно, паника стремительно поднималась из глубин моего сознания наружу. Меня мелко-мелко заколотило. Стараясь унять дрожь я попробовала оттолкнуть его, но попытка оказалась провальной. Его окаменевшее в миг тело только прижалось ко мне сильнее. Оттолкнуть его сейчас было также реально, как отодвинуть в сторону вулкан, готовый залить все вокруг лавой. Глядя мне в глаза своим гипнотическим взглядом, он медленно, как во сне, толкнул меня назад. его сил хватило бы бросить меня в стену, но сейчас, полностью обездвиженная в его объятьях, я только сделала шаг назад. Вынужденный шаг. Больше шагов мне сделать не дали. Он усилил захват второй рукой, и, к моему ужасу, запросто приподнял меня за талию медленно направился вглубь кабинета. Тайгер двигался, как во сне. Мне ужасно захотелось проснуться, я попробовала закричать, но мне все еще ужасно не хватало воздуха. Вместо крика получился лишь слабый то ли хрип, то ли стон. Оборотень тихо зарычал, ускоряя шаг. На его лице мелькнуло что-то хищное, звериное. Он с силой сжал мою талию, от неожиданной боли я вскрикнула. Его зрачки почти полностью затопили глаза черным, оставив по краю лишь тоненькую золотистую кайму. Я почувствовала, что сзади меня что-то стоит. Какая-то мебель. Он приподнял меня, с силой махнул рукой, освобождая поверхность. Я услышала, как вниз посыпались какие-то мелкие предметы. Не глядя на результат своих действий он рывком посадил на стол. Одной рукой с нажимом удерживая меня за талию, второй рукой он вцепился в мою прическу, распуская ее. Шпильки глухо застучали о бархат, которым был обит стол. Все еще не находя сил что либо сказать, я пыталась справиться с дрожью и пропустила момент, когда Джереми Тайгер вжался своим телом в мое так, что я почувствовала его жар сквозь одежду так ярко, будто никакой одежды и не было. Он зарылся лицом в мои волосы, разлетевшиеся по плечам, и шумно вдохнул. Мгновение он не двигался, а после, к моему все еще нарастающему ужасу, заскользил вниз, к плечу. В ямке ключицы он остановился и изучил ее как следует, вдыхая мой запах так, будто безуспешно пытается выпить его весь, без остатка. Как только он заскользил вниз, к лифу платья, еще утром казавшегося мне вполне приличным, я вдруг поняла, что он бесстыдно открытый, развратный и пошлый. — Ох, — вырвалось у меня невольно, и Тайгер выдохнул, будто обдал мою грудь своим горячим дыханием. Глава 8. Часть 2. Шипят не только кошки Его пальцы заскользили по шнуровке корсета на моей спине. Боже, я обязана стать изобретательницей новых застежек корсетов. Таких, которые не может открыть оборотень! Джереми Тайгер будто прочитал мои мысли и отправился дальше. Но лучше бы он остановился! Мои щеки и без того пылали, я чувствовала их жар не менее ясно, чем пылающий огонь внутри моего будущего партнера по семейному бизнесу. Лишившись влияния нечеловеческого магнетизма его взгляда, я начала по крупице собирать свое сознание обратно в тело, с каждой секундой осознавая ужас ситуации. Беспомощная, я сидела на столе в кабинете Тайгера. В то время, как он бесстыдно меня обнюхивал и прижимался ко мне всем телом, полуобнаженный, уже дрожащий от возбуждения. Крепко держа меня за бедра, он спустился ниже, на уровень колен. По его могучей шее медленно поползла крупная капля пота, оставляя за собой длинную влажную дорожку. Она добралась уже до его широкой спины, от испуга показавшейся мне и вовсе исполинской, когда Джереми Тайгер сноровисто задрал подол моего платья. Через мгновение меня накрыло облаком нижних юбок, а я почувствовала, как он скользит по ноге от колена выше. Медленно обнюхивая и, кажется, пробуя на вкус мою кожу своим шершавым горячим языком. А оборотень тем временем провел пальцем по внутренней стороне бедра и прижался щекой к нежной коже чуть выше колена, и со стоном выдохнул. Меня обдало обжигающим воздухом. Все, это конец, сейчас он просто сделает меня своей вещью, как тех женщин, что были до меня, как ту секретаршу, как мою мать… Я стану блошкой, самой настоящей блошкой… Всеми презираемой, зависимой, на грани сознания и безумия желающей плотской любви оборотня. И когда этот бросит меня за дверь, буду готова лечь под любого, кто умеет обращаться в зверя… Он с наслаждением провел языком от колена до самой границы моего белья. Мои коротенькие атласные панталончики, закрывающие все, что нужно прикрыть и заходящие немного на ноги, закрывали достаточно. Видимо, мистер Шаловливые Лапы это заметил и не одобрил. — Ты пахнешь зверем. — прорычал он почти угрожающе. Его пальцы пробежались по моей ноге, отодвигая атласную ткань белья. Открывая то, что никому, кроме меня и моего будущего мужа, видеть не полагается! — Мистер Тайгер! Как только оборотень дотронулся до меня там, в самом тайном месте, оцепенение спало. Воздух хлынул в легкие, наполняя меня силой, смелостью и яростью, сжигающей все на своем пути. Я оттолкнула его и в миг оказалась на ногах. Мгновение, и между нам уже тот злосчастный стол, на котором чуть было не произошло непоправимое. — Вы мерзавец, Джереми Тайгер, вы знали? — зло бросила я ему в лицо. Он почти не дыша следил за мной, неподвижной горой мышц возвышаясь над столом. Будто огромный кот следит за мелкой мышкой, или даже мелкой кошкой, которая что-то пищит там, у его лап. Впрочем, он и есть большой кот, так что так оно и есть. — Я отомщу тебе, Тайгер. — я зашипела не хуже кошки. И откуда я только так умею? Ярость во мне кипела. Если жар Тайгера был похож на обжигающее тепло готового к извержению вулкана, то моя — на пылающий огонь лесного пожара. Хотелось сжечь его, чтобы он страдал, чтобы он пожалел о том, что сделал. Обо всех ужасных вещах, которые он сделал! Чувствовать запах паленой шерсти, смотреть, как он корчится, как он страдает! И тут глаза ненавидимого мной мужчины посветлели. Джереми посмотрел на меня, на стол, засыпанный моими серебряными шпильками, на мое смятое платье. И улыбнулся. Надменно и высокомерно, будто какой-то неудачной шутке. Ничего себе, эта ситуация кажется ему забавной? — Зачем ты пришла? — спросил он вдруг абсолютно нормальным голосом. Я бы даже сказала — деловым тоном. Я снова, кажется, потеряла дар речи. В этот раз исключительно от удивления. — Да вы! Вы! — я пожалела, что полученное воспитание ограничивало мой словарный запас и все известные мне оскорбления показались мягкими, нежными и абсолютно не подходящими уровню безобразности сего субъекта. — Я тебя слушаю. — подлец перешел на “ты”, развернулся и стянул с кресла белую рубашку. Давно пора одеться. Вон и камзол валяется чуть дальше, на ковре у стены. — Или говори, или уходи. — коротко добавил он. — У меня много дел, нет времени возиться с детьми. — Я не ребенок, я совладелица! — вышло крайне пискляво. Жалкая попытка казаться важной птицей. У тигра с пернатыми простой разговор. Оборотень осмотрел камзол и поморщился. — Приходи после Зимнего, когда станешь совершеннолетней по закону, тогда поговорим. Сейчас я возиться с тобой не намерен. Он абсолютно спокойно оделся, застегнул все пуговицы и поправил волосы. И не скажешь, что пять минут назад… А мне полчаса, не меньше, приводить себя в порядок, а платье гладить и того дольше! Неужели он намерен и правда попросту выставить меня из кабинета, вот так: растрепанную, опозоренную. Да его секретарша растреплет это еще до вечера на весь город. Уверена, сплетницы ждут не дождутся, что я подмочу и без того влажную репутацию нашей семьи. Я зажмурила глаза и глубоко вдохнула. Раз, два, три, четыре, пять. Джиневра, приходи в себя опять! — Хорошо. — обратилась я к мистеру Наглая Морда. — Давайте поговорим. — Другое дело. — он скривил мужественные черты лица так, что они превратились в отвратительную гримасу. В голосе слышалась издевка, которую Тайгер и не думал скрывать. — Приятно иметь дело с таким партнером. Я сделала шаг к столу и начала собирать шпильки. Не глядя, на ощупь, не спуская глаз с оборотня. Он же сел на диван, еще недавно украшенный его шелковой рубашкой, и вальяжно закинул ногу на ногу, демонстрируя внушительный бугорок прямо по центру, между ног. Я запнулась и почувствовала, что краснею. Не дождется! Я перевела взгляд на его лицо, стараясь не смотреть ниже. — Вы верно заметили, я еще не совладелица. Но доля отца станет моей в день Зимнего солнцестояния. — Джереми Тайгер, конечно же, был в курсе, потому скучающе разглядывал собственный кабинет с видом крайне отрешенным. — И у меня есть к вам просьба в связи с этим. И в ее скорейшем удовлетворении вы должны быть крайне заинтересованы. Джереми Тайгер заинтересовался. Посмотрел в мою сторону и вдруг потянулся всем телом. Выгнулся дугой, еще больше демонстрируя свои достоинства. Точнее единственное его достоинство. Уверена, в остальном он весь состоит из одних только недостатков. Определенно, будь в учебнике анатомии глава “Мерзкие оборотни” он был бы отличной иллюстрацией. Я даже подпись придумала: “Джереми Тайгер, отъявленный подлец”. — И кого мне нужно удовлетворить? — промурлыкал он. — Меня! — вылетело само собой и я покраснела еще больше. Джереми Тайгер заинтересовался уже всерьез. — И что, вот так просто? — Да, мне только нужно ваше согласие. Как вы отметили, я пока не совладелица, а значит пока не могу отдавать распоряжения работникам Артефактории. Но на балу, где будет множество гостей… Прибудут мэтры, сиры, оборотни и сильнейшие маги, торговцы и дельцы. Все они, мистер Тайгер, — я чуть снизила тон, убаюкивая тигра более мягким и вкрадчивым голосом, — приедут в этом году посмотреть на меня. — Тигр едва уловимо кивнул, соглашаясь. — И что они увидят? Маленькую девочку, у которой нет даже своего кабинета! — Последнюю фразу я крикнула так громко, что Джереми аж подскочил от неожиданности. — И что ты хочешь? — его глаза выдавали удивление. Мелочь, а приятно. — Я. Хочу. Чтобы. Вы. Разрешили. Рабочим. Работать. Круглосуточно. — и добавила. — Тогда они успеют до Зимнего и никто не будет тыкать в вас пальцем. Да-да, в вас, мистер Тайгер. Ведь все понимают, что именно вы вели дела фактории все эти годы. И если наши дела так плохи, что МЫ не можем поставить в МОЙ кабинет дверь и сделать там ремонт, то это ВАША вина и ВАШИ неудачи в бизнесе. ВАШЕ неумение вести дела привело нас в такое нищенское состояние, кто вообще захочет вести с ВАМИ дела после этого? Джереми Тайгер уже не скрывал удивление. — Так что вам, мистер Джереми Тайгер, стоит прямо сейчас… — Все, все, маленькая шантажистка. — Он улыбнулся уже гораздо теплее, чем в первый раз. — Я распоряжусь сразу после твоего ухода, чтобы твоим рабочим выдали пропуска для ночной охраны. И счет за ремонт тоже пусть мне принесут. — Это естественно. Неужели он думал, что я буду платить сама за разрушения, которые он сотворил?! — Что еще? — спросил он. Ого, видимо, мне удалось его впечатлить. Неужели этот джинн готов выполнить все три моих желания? — Хочу заранее увидеть список приглашенных на бал. — Возьми у Мальбек, — он кивнул на дверь. — Очень… умно для ребенка, хочешь подготовиться к встречам? — Разумеется. — Что-то будешь обсуждать? Какие-то деловые переговоры? — Он усмехнулся. Вы, мистер Тайгер, не представляете, насколько точно попали. — Ну что вы, просто поздороваюсь, познакомлюсь. Надо же заранее узнать все о людях, с которыми нужно будет болтать весь вечер. Я замолчала. Тайгер приподнял брови, как бы намекая, что либо говори, либо аудиенция окончена. — И еще… — тут я немного стушевалась. — сколько у меня есть денег? — Не понял. — Сколько на текущий момент накопилось чистой прибыли на моей доле фактории? Тут Тайгер заметно напрягся. — Ты серьезно? Собираешься что-то прикупить или может… заняться бухгалтерией? — Я хотела бы… пожертвовать эти деньги на благотворительность. Он задумался. — Что ж, раз ты мой почти уже партнер, скажу честно. Дела идут не так хорошо, как кажется. И почти всё заработанное я вкладывал в развитие своего… нашего бизнеса. Так что почти все пущено в рост. Есть что-то, но совсем недавно я сделал крупную инвестицию. Да и вообще, думал, может со временем выкупить твою долю? — он внимательно посмотрел на меня, проверяя, как я отреагирую. — Для выкупа доли я одолжил бы у знакомых нужную сумму, но крошка… наличными денег сейчас немного, тем более для каких-то… пожертвований. — Вы серьезно? — я осмотрела шикарный кабинет, наполненный предметами роскоши. Да если продать даже этот пушистый ковер, на котором он валяет свою голозадую секретаршу… Можно построить пару стен лечебницы для бедных женщин! — А знаете что! — я начала злиться. — Я вам не верю! — я развела руками, привлекая его внимания к окружающей обстановке. Тайгер послушно проследил за моим жестом, но не нашел в интерьере ничего примечательного и вопрошающе уставился на меня. — Ну, знаете ли, — он сделал паузу, вспоминая, как бы ко мне обратиться. — Лэди. Может вам книгу Бух учета принести, сами убедитесь? — А давайте! — он думал я откажусь? Да я с ранних лет знала, что унаследую дело отца. Бухгалтерия — мой основной предмет изучения с двенадцати лет! Да я с четырнадцати помогала бабушке рассчитывать сумму уплаты налогов на поместье! Сейчас он притащит мне ту красную книжицу, что лежала в сейфе и я его выведу на чистую воду. Ну не может он мало зарабатывать и демонстрировать скрыто и явно королевские богатства. Я победоносно вздернула голову! Сейчас я ему покажу! — Мальбек! — крикнул он, не вставая с дивана. — Принеси госпоже совладелице книгу бухгалтерского учета! Тут я поняла, что Мальбек — оборотень, а значит обладает безупречным слухом и обонянием, как и Тайгер. А значит, она прекрасно слышала все, что происходило в кабинете. Я почувствовала, что снова краснею. В этот момент в кабинет вплыла секретарша оборотня в своем бесстыдном платишке. Смерила меня неожиданно уважительным взглядом и протянула Тайгеру небольшую книжечку. — Не мне, — он кивнул на меня. — ей. Мальбек подошла к столу и осторожно положила передо мной томик с надписью “Бухгалтерский учет”. Я поняла, что этот раунд останется за Тайгером. Очевидно, он великолепно подготовился. Обложка лежащей передо мной книги была синего цвета. * * * (*) Дюйм — единица измерения, равна 2,54 см. Пять дюймов — порядка 10–12 сантиметров. То есть достаточно близко. * * * Эта глава получилась длиннее обычной, но уж очень не хотелось ее резать на куски. Прошу понять и простить. Спонсоры моей мотивации для написания этой насыщенной событиями 8 главы: Zaya Sharipova, Наталия Кузнецова, Светлана Шабалина (Степаненко), Катерина, Алла, Люда и Анастасия, чьи фамилии мне Литнет не показывает, но я всем шлю лучи добра, где бы вы ни были и какие бы фамилии вы не носили! Впервые в жизни написала эротическую (ну как мне кажется!) сцену. Ужасно интересно узнать обратную связь от вас. Как впечатления? Норм, или эротика — не мое, дамы? Дайте знать в комментариях с пометкой "8 глава". Если нет времени или сложно сформулировать, то напишите просто "Ок/Норм/Пиши еще". Если не понравилось, то "автор, брось ноутбук в окно, иди на завод, стране нужны рабочие!" Всем любви! И до встречи в продолжении. Ваша Юля Шеверина Глава 9. Лучше быть осторожным, чем сожалеть It’s better to be safe than sorry. (англ. пословица) Они — тигры, но хуже лис. Предать или убить для них ничего не стоит. Тем более — людей. Тем более — женщин. А мы с тобой — женщины без опеки мужчины. Из письма матушки Бизо Вчера я вернулась из Фактории злая, как сотня яростных Джинерв. Этот меховой мешок едва меня не обесчестил, и еще и пытался обмануть фальшивой книгой учета. Справедливости ради я в нее заглянула. Ну конечно же, аккуратные столбики цифр подтверждали его слова. Все у него чистенько и опрятненько, не придерешься. Судя по этим отчетам, наличных средств у Фактории было негусто. Да и дела идут не очень. И даже средства на проведение ежегодного бала были взяты в качестве пожертвований у нескольких обеспеченных дельцов Лоусона. Но не могла же я ему сказать, что была у него в сейфе? И видела там слитки золота и книгу учета, совсем другую! Интересно, а налоговым агентам он тоже показывает фальшивку? И как бы выяснить реальное положение дел? Эрмин только плотнее прижалась своим длинным пушистым тельцем, зевнула. Мы вдвоем лежали на кровати, дожидаясь обеда. С утра у нас было множество дел. Эрмин, наконец, отважилась самостоятельно прогуляться по саду. Я забрала у Джонны посылочку, переданную мне ее сыном. Кевин все сделал, как нужно. И вынес рамку из здания, и даже обернул в неприметную тряпку, чтобы не привлекала внимание. Около часа ушло на то, чтобы ее собрать обратно. Детали почему-то не хотели защелкиваться, пришлось повозиться. Но у меня получилось, и вот артефакт собран. На вид — обычная деревянная рама для картины. Без картины, правда. Но это ничего. Куда бы ее поставить, чтобы всегда была в свободном доступе и можно было прикрыть, если кто-то зайдет? Под кровать? За шкаф? Все не то! Тут мой взгляд упал на плотную штору, поутру стянутую вправо, чтобы в комнату попадали лучи солнышка. Ну конечно! Гардина закрывает все стену, при этом окно на это стене — всего то треть! Я просто поставлю рамку к стене за шторой. Установленная на постоянное место рамка, прикрытая шторой, будто исчезла. Только снизу торчит небольшой краешек. Но это место всегда можно прикрыть банкеткой. — Эрмин, малышка, пойдешь со мной проверять, как работает? Но горностайка ускользнула в сад через окно. Она отлично лазает, второй этаж для нее — ерунда. Я только пожала плечами и активировала рамку телепорта. До последнего момента я сама слабо верила, что все получится. Но моя затея сработала! Я стояла в той самой комнатке-чуланчике. Вокруг — другие парные рамки. На стене справа — выход в кабинет к портрету бабушки Лу. Слева — стальная стена сейфа мистера Лживая Бухгалтерия. Я невесело усмехнулась. Ужасно хотелось залезть в ту, красную книжку. Уверена, там цифры совсем иные. Увы, это слишком опасно. Он сразу почувствует запах, поймет, что я была в сейфе, будет выяснять, может быть даже разберет этот железный шкаф и тогда… Слишком опасно! Потому я для большей уверенности пометила мелком рамку, ведущую в мою комнату, и вернулась обратно. До обеда оставалось не так много времени. В любой момент могли зайти Кати или кто-то из прислуги. Не хотелось бы на их глазах выйти из шторы. А какой переполох начнется, если меня не окажется в комнате? Я всех предупредила, что буду у себя. Даже банальная уборка может нарушить мои планы. Вдруг горничная найдет и передвинет раму? И тогда я рискую выйти на ее глазах из стены… О, у меня было множество причин вернуться вовремя и беспечно валяться на кровати, дожидаясь обеда. Вспомнила невольно, как тогда, в саду, Николя смотрел на меня, не моргая, будто не решаясь сказать. Я почувствовала, как напряглись его руки. Джин, ты будешь моей женой? Это было так неожиданно, что я не нашла слов, чтобы сказать ему “Да” или “Нет”. Могу ли я вообще сказать ему “Нет”? Ники — потрясающая партия во всех смыслах, — так считает бабушка. А я? Мы знакомы с детства, и он всегда мне нравился, а сейчас… Когда я вижу его, хочется улыбаться. Ну вот, вспомнила его и улыбнулась! Конечно, это была бы лучшая партия, о какой можно мечтать! Множество девушек выходят замуж по одной только воле родителей. Тем более в магических семьях. Важно хранить дар, преумножать его в поколениях. Потому часто семьи магов — это союзы людей, мало знакомых поначалу друг с другом. Иногда они даже не нравятся друг другу, иногда — супруги могут друг друга ненавидеть, заводить интрижки и даже постоянные отношения. Выйти замуж за Ники и родить ему ребенка? Жить счастливой семьей и проводить вместе праздники, ездить в гости к Кати и моей бабушке… Заниматься домом и семьей, ни в чем себе не отказывая. Ведь ко всему прочему мы оба, обеспеченные люди. Как бы Тайгер не пытался меня убедить в обратном… Ну я еще найду способ вывести его на чистую воду! Жизнь с Николя Гаро представляется мне нежной сказкой, в которой мы все будем счастливы и солнце будет всегда светить ярко, а трава будет не только вечнозеленой, но и идеально подстриженной и непременно именно на на газоне перед нашим домом. “Джин, ты будешь моей женой?” Я ничего не ответила. Не смогла. Не осознала до конца, не была готова к такому, в конце-концов! Только слезы потекли из глаз, оставляя прохладные следы на моих раскрасневшихся щеках. За спиной щелкнул, раскрываясь, еще один бутон. Нестерпимо пахло розами. Шумел ветер в кронах сливовых деревьев. — Джин. — мое лицо вдруг оказалось у него в руках. Он спешно начал стирать мокрые дорожки на моем лице. — Не плачь, пожалуйста, — попросил он. Но эта простая просьба, сказанная таким взволнованным голосом, что хотелось его крепко-крепко обнять… эта просьба имела абсолютно обратный эффект. Слезы потекли быстрее, больше, и, кажется, стали еще более солеными. Защипало лицо, не в силах больше смотреть на милого Ники, его непонимающие испуганные глаза, его чуть приоткрытые губы, я уткнулась носом в его камзол и прижалась как можно ближе. Так он не увидит моих опухших глаз. — Джин, — он погладил меня по волосам, обнимая одной рукой. Обнимая нежно, аккуратно. О, Ники! — Я написал отцу. — продолжи Николя. — Джин, я с самого детства знал, что женюсь на тебе. В тот день, когда впервые тебя увидел. — он усмехнулся невесело. — Я тогда прибежал к отцу и заявил, что женюсь на этой золотистой девочке. Он провел по моим волосам рукой так, что я невольно вздрогнула. От удовольствия. Неожиданно, но этот простой жест показался мне таким приятным! — Отец мне потом долго это припоминал. Но знаешь, пару лет назад стало не до шуток. Мать начала заводить разговоры о женитьбе, подбирать кандидаток. Ну ты же знаешь ее. О да, выбрать хорошую жену для сына — святой долг матери. И я не злюсь за это на матушку Гаро, она поступает как заботливая женщина, думающая о будущем своего ребенка. — Но я отказался наотрез. Сказал, что как только ты достигнешь совершеннолетия, я поеду в поместье твоей бабушки и сделаю тебе предложение. — он приподнял мое лицо и, заглянув прямо в душу, сказал. — Мне нужна только ты, Джин. Только ты. Я почувствовала, что слезы высохли сами собой. Невзначай лизнула пересохшую губу. Соленая. Глаза Ники вдруг глаза потемнели. Он зашептал отрывисто, сбивая дыхание: — Джин, пойми. Отец согласится. Не стоит плакать из-за этого, у него нет другого пути. Я отвергну любую, кроме тебя. — он прикрыл глаза. — Родителям нужны наследники. Сильные, магически одаренные. Джин, ты для них идеальная кандидатура. Отец может скрывать, но я знаю, что он наводил о тебе справки. Знает, что ты получила домашнее магическое образование, знает, что ты унаследовала силу и таланты отца и матери. Ты сильный маг, как и я, наши семьи были дружны. Со временем острые углы сгладятся и мы сможем жить счастливо. “Родителям нужны наследники” — эта фраза каталась внутри моей головы, будто она были пустой жестяной бочкой. Каждый удар фразы о стенку этой бочки отзывался гулом. — Джин, все уже знают, правда. Все в городе знают, что ты — наследница Леонгарда, вступаешь в свои права на Зимнее. И, кажется, весь город уже в курсе, что твой отец перед своим исчезновением занимался секретными разработками. Какие же это секретные разработки, о которых знает весь Лоусон? — На тебя начинается охота. Многие магические семьи хотят получить тебя. Проще всего это сделать через замужество. Джин, пожалуйста, учти это. — он провел ладонью по моим волосам, меня прошило молнией невероятных ощущений, тепло разлилось по телу. — Оборотни и вампиры не будут настолько деликатны, с ними будь еще осторожнее. — Ники, — захотелось обнять его и я не стала сдерживаться. — Зачем ты говоришь мне все это? Его объятия стали крепче, он прижал меня к себе так, будто мы были с ним единым целым. Так бы и стояла с ним в саду целую вечность! — Малышка моя, — он сказал “моя” так естественно, будто говорил это всю жизнь и я снова чуть не расплакалась. в этот раз — от радости. — Я говорю все это, чтобы ты знала. Для меня самое важное — это твоя безопасность. Отец скоро вернется в город, узнает последние сплетни о твоем возможном наследстве секретных и очень ценных технологий и не просто согласится, — он улыбнулся задорной улыбкой, которую я так люблю, — о нет, я уверен! Он сам прибежит ко мне и заставит жениться на тебе! Он — глава клана Гаро, он непременно захочет заполучить тебя в семью через мою женитьбу. — А ты? — вопрос вышел тихим, смиренным, немного обреченным. — Я? — Почему ты хочешь на мне жениться? Ради наследников или технологий? — я почувствовала, как глаза снова наполняются слезами. — Джин, — Ники провел рукой, вытирая выступившую влагу на моем лице. — я хочу на тебе жениться, потому что люблю тебя. Он был так близко, я потянулась к нему, встав на кончики туфель. Николя потянулся ко мне. В этот момент, я, кажется, вовсе перестала дышать. — Джена! — дверь без стука распахнулась и радостная раскрасневшаяся Ката Гаро влетела в мою комнату, вырывая меня из воспоминаний о недавнем вечере. — У меня отличные новости! Ларри приедет через пару часов, а родители, завтра утром! Я было поднялась с кровати, но она остановила меня: — Нет-нет, дорогая, мне не нужна помощь! Я все уже организовала, тебе нужно только на бал! Все, я побежала, обедай без меня, я очень занята сегодня, перекушу в городе. И она исчезла не менее стремительно, как и возникла. Ката! Ее смотрины у Гаро и бал в Артефактории уже завтра, в одно и тоже время. И мне нужно попасть на оба мероприятия! Кстати, об Артефактории. На столе, придавленный баночкой с притиранием по матушкиному рецепту, лежал список приглашенных на бал, выданный мне оборотницей Мальбек. Я потянула листок на себя, стараясь не трогать банку. Почему-то ненавистный мне запах сельдерея преследовал меня даже если я просто дотронусь до крышечки. Что уж говорить о моментах, когда приходилось наносить чудодейственный крем на кожу. Исписанный мелким почерком лист был покрыт именами и титулами с двух сторон, в три колонки. Где-то были пометки, означающие, что приглашенный оборотень или вампир, маг или обычный человек. Последних оказалось всего парочка. Что ж, это явно черновой вариант списка, составленный для организаторов. Чистовой, с вензелями и полными титулами, дворецкий получит за пару часов до начала бала. Такая традиция, список приглашенных держится в секрете. Но не от Джиневры Леонгард Бизо. Мое имя значилось в списке вторым, сразу после Тайгера. Рядом я заметила пометку той же рукой, что составляла документ, — “маг, артефактор”. И уже кем-то другим мое имя было заключено в жирную черту — кто-то обвел меня черными чернилами. После возвращения их Фактории я слишком долго не могла успокоиться, а с утра также были важные дела, так что руки до изучения списка гостей дошли только сейчас. Что мы имеем? Беглый осмотр показал — мало чего. На бал прибудут: представители золотой молодежи — увидела сразу несколько известных фамилий, все хоть что-то значащие в Лоусоне и за его пределами торговцы, парочка коллекционеров, вампиры во главе с сиром Белого крыла, множество оборотней и, конечно же, женщины. Много человеческих женщин. Очень много вампирш. И еще больше — оборотниц. Меня передернуло от мысли, что, видимо, завтра все бордели города будут закрыты. Потому что все клиенты и сотрудницы этих заведений будут на ежегодном балу в Фактории. И я буду хозяйкой бала. Бррр. Гостей было много, со всеми за вечер мне придется хотя бы раз поздороваться. Времени будем немного, а ведь еще хотя бы троих мне нужно как-то вывести на откровенный приватный разговор. В столе нашелся простельний чернилус, вооружившись им я начала уже подробный разбор списка и сравнение его со списком возможных покупателей моего товара. Того небольшого списка, который я нашла на оборотной стороне письма от матушки. И хотя письмо я давно уже сожгла, ее список я помнила наизусть. Еще до обеда я нашла среди приглашенных на Зимний бал почти всех, кого рекомендовала матушка. Что ж, выберем троих. Пораздумав, поставила жирные точки напротив сира Белого Крыла, главы клана лис и одного из человеческих коллекционеров. Возможно стоило попробовать пообщаться с примархом Люшером, думаю, его заинтересовала бы мое предложение и с деньгами у него точно нет проблем. Но примарх? Он же совсем-совсем не человек, а его власть над оборотнями… Вообще-то оборотней хотелось исключить всех до единого и обходить их стороной после случая в кабинете. Но лисы, они все же дельцы, бизнесмены. У них очень уж сильна торговая жилка, любят авантюры. Желание получить что-то бесценное за банальное золото пересилит его животную натуру. У оборотней даже в человеческой ипостаси сильнейший нюх, он может почуять и вампира и человека, тем более рядом с товаром. Занервничать, сорвать сделку. Решено, с лисом встречаюсь первым. Даже если где-то на мебели или картинах останется его запах, ни вампир, ни человек не смогут этого заметить. Ну, то есть вампир может, если захочет. Но я буд уосторожна. Но вот если будет пахнуть и вампиром и человеком, вампир может почувствовать неладное. Потому с ним будет вторая встреча. После можно встретиться с человеческим коллекционером. Его чувства не усилены магией двуликих, вероятность, что он заметит хоть что-то важное — минимальна. Такое чувство, что я забыла что-то еще… но что? Точно! Я же должна еще побывать на смотринах у Кати. Как бы это вставить в свой плотный график? Пришлось достать пару чистых листов и составить подробное расписание вечера, включающие три деловые встречи и присутствие на двух балах одновременно. После обеда и до самого ужина у меня было свободное время, на которое у меня были серьезные планы. После, перед самым сном, обещала приехать портниха. Накануне праздника она была нарасхват и только благодаря усилиям Каты согласилась подогнать для меня еще одно платье. На кухне вовсю шла подготовка к торжественному приему. Джонна и десяток поварят бегали по кухне, переливая что-то безумно пахнущее из кастрюльки в кастрюльку, переворачивая беспрестанно мясо на вертелах и меняя сковородки в печах. Узнав, что Ката уехала, а для меня одной не нужно накрывать большой стол в столовой — я вполне могу перекусить в своей комнате, Джонна утерла пот со лба и в качестве благодарности, не иначе, отрезала мне огромный кусок буженины, полила огромным половником пряного соуса и посыпала сверху полукилограммом зеленого горошка. Хлеб я побоялась попросить — еще отрежет мне половину от вон того двадцатидюймового (*) каравая. Мимо почти летела горничная со стопкой чистых полотенец, переложенных для аромата хвойными веточками. Обед в своей комнате — это прекрасно. Значит, могу запереться у себя под предлогом подготовки к балу до самого ужина. Впрочем, вряд ли кто-то поинтересуется мной, все заняты наведением лоска и доделыванием дел, отложенных на последний день. У самого входа в комнату столкнулась с Джоном. В одной из гостевых комнат поломалось что-то из мебели, он пришел починить. Но уже возвращается в Факторию, продолжать работу над ремонтом моего кабинета. Джон очень смутился, что я застала его в доме. И заверил меня, что все будет готово уже сегодня к вечеру, а завтра в обед уже просохнет краска на стенах и на полу. Можно будет пользоваться. Горячо поблагодарил за то, что организовала им с Кевином помощь и разрешила нанять рабочих. — Ну что вы, Джон! — тут уже смутилась я. — Это вам спасибо! Вы все успеваете сделать в какие-то сумасшедшие сроки, работая одними лишь руками, без магии и помощи артефактов. Да вы просто чудо! Расчувствовавшись, я неосторожно прижала к груди блюдо с бужениной и соус потек на платье. И к счастью! Я начала подозревать, что обмен любезностями итак затянулся. И может затянуться еще больше. _______________ (*) Двадцатидюймовый каравай — диаметром порядка 51 см. Глава 9. Часть 2. Практикум по подделкам Три копии портрета бабушки Лу, Луизетты Бизо, которым я была очарована с детства и на котором пробовала добиться той же мягкости линий и неземного света, что и художники старой школы живописи, лежали передо мной на кровати. Магический свет, усиленный максимально и отраженный от стенок шкафа, дал интересный эффект в замкнутом помещении. Картины не просто состарились. Они выглядели гораздо старше, чем оригинал, украшающий мой, надеюсь, уже отремонтированном, кабинет. К морщинам на лице Луизетты добавились многочисленные глубокие трещины, вишнево-алое платье поблекло, стало кроваво-красным, здорово потеряв насыщенность цвета. Вовремя я их вытащила — еще сутки, и краска вовсе облезет. Я поцарапала полотно с краю, это место особенно хорошо “запеклось”. На ногте осталось немного цветной пыли. Что ж, мне их не в музей сдавать, в конце-то концов. А покупателей художественная ценность полотен волнует еще меньше. Я невольно вздохнула. В этих работах была вся моя жизнь. Долгие часы я проводила в зале, заполненном солнечным светом. Читала книги по искусству, изучала голографическую копию портрета, захватившего мое внимание. Несколько лет занималась с учителем живописи, который приехал в наше загородное поместье специально — учить меня, девочку. Не мальчика, мечтающего стать модным портретистом, а девочку, очарованную старинными техниками живописи. Вспомнила его перекошенное лицо, когда показала ему свою первую копию. Да, ушел не один год, прежде чем я стала считать себя художником, способным создать что-то хотя бы отдаленно похожее на тонкую работу старинного мастера. Никогда не знаешь, где тебе пригодится образование. Бабушка искренне не понимала, зачем нужно рисовать. Руками, кистями и красками. В мире, наполненном магией. Тем более девочке из магической семьи. Девочке, которая даже с подмоченной репутацией ее отца и матери, всегда найдется богатый муж. И все, чем она будет заниматься, это воспитывать одаренных магически деток, следить за домом и доставлять мужу удовольствие своим цветущим видом. — И пахнуть сельдереем. — на глаза попалась та самая баночка с притиранием, запах которого вызывал во мне легкую тошноту и стойкое отвращение. Перед тем, как был завершен курс обучения, учитель рассказал мне, что не только художник работает над полотном, но и время. Некоторых эффектов не достичь, если работа не висит в помещении с определенным уровнем освещения и влажности. Сколько? Год, два, сто? Кто знает? Моим работам в шкафу хватило пары дней и света семи артефактных светильников. В дорожном чемоданчике у меня хранилась сумочка с небольшими гвоздиками, украшенными узорчатыми шляпками. Точно такими же гвоздиками была закреплена в раме оригинальная картина, потому я заранее раздобыла набор. Нашелся и маленький молоточек. Снимать картины с плечиков (а в шкафу они, для удобства, висели на обычных плечиках) и скатывать в трубочки я не стала — краски, после обработки магическим светом, стали особенно хрупкими. Боюсь, скатай я их в тубусы, на выходе могу получить горку цветных чешуек и чистый холст. Впрочем, мне недалеко их нести — до шторы, а там, из портала пару шагов и тогда уже можно будет примерить холсты в рамы. Тогда и отпорю нитки, которыми пришила полотна к одежным плечикам. В потайной каморке отца, ставшей мне уже такой привычной, первым делом я освободила место. Работать, за неимением пространства и мебели, придется на полу. Рамки сдвинула в сторону, оставила только ту, с которой буду работать прямо сейчас. Разложила мешочек с гвоздиками и молоточек рядом, чтобы было удобно, зачем-то поправила платье. Люблю, когда все аккуратно сделано, — приятно смотреть на опрятных людей, на чистую работу. Перевернула привычным движением раму на ту сторону, где обычно крепится холст. Приложила картину, тихонько постучала молоточком, закрепляя холст сперва по углам, чтобы не съехал. Готово! Теперь, когда в каждом углу ткань держится на гвоздике, я могу прибить ее к раме по четырем сторонам. Гвоздики будут часто-часто, так что холст натянется на раме, как кожа на барабане. Я уже принялась за дело, когда в тишине услышала приглушенные удары. Будто шла драка или какое-то большое раненое животное билось о стены клетки. Стены моего убежища глушили звуки, но иногда мне казалось, что я слышу тяжкие стоны. — Какой у меня беспокойный сосед. — я по привычке поделилась мыслями с Эрмин, намекая на то, что звуки исходят из-за обитой металлом стены Тайгерова сейфа. Но Эрмин осталась в комнате. Она почему-то наотрез отказывалась ходить со мной в Факторию и сквозь рамки телепорта, и обычным способом. Так что я здесь была совершенно одна. А звуки за стеной нарастали, иногда у ударов появлялся ритм, будто кто-то долбил стену под какую-то туземную музыку. Но чаще слышались короткие крики. Пару раз мне послышались жалобные всхлипы. Сначала я пробовала не замечать этих звуков. Прибить на рамы три полотна — работа не пяти минут, а времени у меня всего-то до ужина. А ночью хотелось бы выспаться, чтобы на своем первом балу быть свежей и отдохнувшей. Но через какое-то время звуки стали как-будто громче. А вдруг Тайгер с кем-то дерется? Может, этому кому-то нужна помощь? Тревожные мысли не давали спокойно работать. Я отложила молоточек, завязала мешочек с гвоздиками, чтобы не раскатились, если ненароком задену. Привычным жестом поранила палец и активировала самораскрывающуюся дверь, ведущую прямо внутрь неприступной для преступников железной коробки, произведенный известной фирмой “Бирман и Гойл. Сейфы и охранные системы”. Интересно, знают ли Бирман и Гойл, что как минимум один преступник, похоже, легко имеет доступ к содержимому сейфа. Более того, он этим сейфом вполне официально владеет! Стоило двери приоткрыться всего лишь на ладонь, как в мою комнатку ворвались звуки. Как же громко сейчас в кабинете, если даже за толстой дверью металлического шкафа я все прекрасно слышу. Когда Тайгер говорил с мистером Дудлем, я едва различала слова… Тяжелый удар о стену, приглушенное сопение. Где-то рядом идет борьба. Глухой низкий рык: — Я чувствую ее запах! — голос Тайгера совсем рядом, захотелось дернуться назад и поскорее вернуть стену сейфа в исходное положение. Его рычание, больше звериное, чем человеческое, наполнило все пространство и отдалось звоном в ушах. От ужаса я попросту оцепенела. — Глупости, — получил он ответ приятным низким грудным голосом, раздался звонкий шлепок. — Мы тут вдвоем. Ох! Концовку она выдохнула уже почти шепотом, который я все равно услышала. На минуту голоса замолкли, слышно было только ритмичные удары чего-то тяжелого о стену. — О! Еще! — стонала обладательница низкого грудного голоса, выдавая те самые то ли вскрики, то ли всхлипы, заполняющие пространство вибрирующими волнами звука. Тайгер снова зарычал. Что-то полетело в стену. Судя по всему — кресло для гостей. Источник стонов переместился вправо. Надо уходить. Не хочу быть свидетельницей всего этого. Хотя кто эта женщина. Нет, это вовсе не Мальбек. Секретарша, показавшаяся мне развратной и надменной оборотницей, помогла мне собрать прическу и даже поправить платье. Так что в конце я даже прониклась к ней некоторым доверием. Голос партнерши Тайгера точно мне не знаком. Я уже собралась уходить, как стонущая парочка, разбивающая на своем пути кабинет моего партнера, прибилась к самой двери сейфа. Между нами теперь были только полки с все также лежащим золотом и дверь, ведущая в кабинет. Кажется, я перестала дышать. — Я, — Тайгер замер, но тут же начал набирать темп, — чувствую, — пряжка его ремня застучала по деревянной обшивке двери, — её запах! — Йиииооо! — застонала его партнерша, колотя по двери руками. — Не останавливайся! Я почувствовала, как мое лицо наливается жаром, а по спине бежит холодок. До чего же противоречивые ощущения! Это продолжалось долго. Я боялась двинуться — они были так близко! Хотя в человеческом обличье оборотни больше люди, чем звери, но их слух гораздо чувствительнее. И если мой запах он чувствует сквозь стену, то может решить, что он просто остался на мебели и его одежде. Но если я уроню неосторожный звук, он тотчас услышит и разоблачит меня. Это место, у сейфа, как назло этой страстной паре понравилось особенно. Я уже не надеялась на возможность побега, как они оба особенно шумно застонали, а Джереми Тайгер и вовсе зарычал так, что будь мы в лесу, разбежались бы все звери и птицы куда подальше. Но они не ушли. А значит и я тоже пока остаюсь здесь. Немного успокоившись, женщина уже деловым тоном попросила Тайгера помочь ей со шнуровкой. Хороший момент, чтобы уйти, но тут она спросила обо мне. — По поводу девчонки, этой полукровки Бизо, ты уверен? — ее голос звучал практически спокойно, даже немного пренебрежительно. Тайгер налил себе что-то в бокал. Кажется, у него стоит такая небольная тумба с напитками рядом со столом. Но когда я услышала его ответ, то твердо поняла, что должна остаться и дослушать разговор до конца! — Уверен. Я нашел записи Лео. — он отпил из бокала. — Он почти довел разработку порталов до конца, но все завязал на собственном генетическом материале. Записи разобрать сложно и явно чего-то не хватает, но с нашими связями их расшифровка — вопрос времени. Одно я знаю точно, девчонка — его единственная прямая наследница крови, только она и ее дети смогут открыть порталы. Его собеседница томно вздохнула. — Жаль, у Эстер не получилось достать их раньше. — и она зашуршала тканью подола. — До сих пор не знаю, что с ней стало. Я думал, она мертва, но недавно почувствовал ее зверя на девчонке. Она пахнет, как Эстер. Дама в шуршащем платье заинтересовалась. — Думаешь, она двуликая? Это облегчит нам задачу. — Оборот не прошла, вряд ли сможет стать одной из нас. — отрезал Тайгер. — Но что-то с ней точно не так. — Но уж родить от тебя она сумеет, я надеюсь! — она хохотнула. — Или, раз она была в твоем кабинете, то, может уже через девять месяцев получим первого котенка? Тайгер глухо рассмеялся. — Девчонка упряма. Кроме того, есть человеческие законы. Пока она человек, есть некоторые ограничения. Еще и это наследство, будь оно неладно. — Что, деточка выпустила коготки? Джереми подошел к ней и прижал с рычанием к стене, за которой я стояла. — Ничего, эта фальшивая Эстер жила со мной столько лет и была как шелковая. — И ты ее прощелкал. — получил он колкий комментарий в ответ. — Ийййооо, Джери, да, давай еще! — последнее уже совсем не относилось к предмету разговора. Видимо Тайгер со своей партнершей решили зайти на второй круг. — Ооооооооййййииоо, — она громко и без стеснения стонала, продолжая разговаривать с ним. — В любом случае, ох, она наполовину оборотень, хоть и с дефектом. Ее тело не может не отреагировать на тебя. Ооооох, — от этих слов меня передернуло, — она плодовита, как человек, вероятность рождения оборотня максимальна. — да, эта неизвестная женщина обсуждала мою плодовитость, будто я была ее личной племенной овцой. — Ее дети, Джери, откроют нам дорогу в мир через сеть порталов. Мы его захватим. Весь. Для нашей семьи. Потесним вампиров, наконец. Оооох, поставим на место людей, а то совсем распоясались. Звуки громких бесстыдных поцелуев заглушили ее слова. — Мальчишка сделал ей предложение, но это ничего не значит. — судя по тому, что Тайгер сказал это вот так запросто, без предисловий, они этот вопрос уже обсуждали. Возможно — не раз. — Ты бы видела ее глаза вчера, я почти взял ее на этом столе, она была готова застонать. В его голосе послышалась издевка, а после что-то, чего я не видела, довело его до состояния, когда этот огромный мужчина почти замурлыкал. — Гаро — влиятельная семья, — ответила ему безымянная дама, постанывая, — еще и дружат с этим опасным типом из Следстия. — Я все продумал, не придерешься. Я на ней женюсь и она станет по их человеческим меркам моей собственностью. Она задорно рассмеялась. — Человеческие самки так кичатся своей правильностью, но свободы у них ни на грошь. Ни по полю свободно побегать, ни поржать на закате под лучами солнца. — Ррррррига! — впервые назвал ее по имени оборотень, растягивая ррррр в длинный вибрирующий звук. — А если заупрямится? — Не захочет по хорошему, возьму ее силой. * * * 9 глава выпала на выходные и я немного переживала, что не успеваю писать по 10 000 знаков (я поставила себе задачу писать в день не меньше 10 000 символов, что составляет среднем 2/3 моей стандартной главы). Меня очень поддержали звезды, которые мне поставили на этой неделе: Юлия, Маргарита Анисимова, Эльфа-Ra, Мария, Мию Логинова, Марина Козак, Наталья, Арина Андреева и Kaisin Sshaeri. Спасибо вам за вклад в работу над романом. Эта история — результат моего интеллектуального труда. Книга — бесплатная, так что все, что я за нее получаю, это ваши комментарии и звезды в награду. Когда получаю новую звезду, скорее хочется садиться и писать продолжение, так что если понравилась история — жмите и до встречи в продолжении! Глава 10. Нельзя судить о дереве по его коре You cannot judge a tree by its bark (англ. поговорка) Договорись с ними о встрече, но обязательно в разное время. Заранее вставь копии в портальные рамки. Расскажите покупателям, как они работает. Знаю, отец тебе рассказывал. Покажи им в действии. На твою кровь они среагируют, но не доводи процесс до конца, никому не стоит знать, что порталы работают не только в нашем мире. Из письма матушки Бизо Ну конечно же отец рассказывал мне, как пользоваться артефактами, использующими силу крови для активации именно начала работы. Делать такие артефакты могут что угодно. Хоть будильник, хоть проигрыватель мелодий может стартовать работу после активации кровными родственниками. Может, но зачем? Каждый раз кровить пальчик, чтобы запустить время для пробуждения. Или чтобы послушать пение известной певицы, обладательницы уникального голоса откуда-то из Северных Штатов. Все время забываю, как ее зовут. Такие сложности, обычно, никому не нужны. На кровь замыкают артефакты сложные, дорогие, секретные, хранящие ценную информацию, принадлежащую какой-то одной семейной ветви или клану. Как правило — кровным родственникам, способным пользоваться этим артефактом. Это могут быть и бабушки, дедушки, сестры и братья, вплоть до правнучатых племянников. Кровь содержит в себе уникальные характеристики. Близкие у родственников. Чем ближе, тем более сходна кровь и в физическом и в магическом плане. Отец работал над технологией настолько секретной, что замкнул активацию на себе. И, соответственно, своих прямых потомках. В текущий момент все потомки представлены в единственном экземпляре в моем лице. Именно поэтому деревянная рамка, в которую я вчера вставила холст со спешно состаренной копией портрета Луизетты Бизо, без активирующего компонента — это просто деревянная рамка. Элегантная, конечно, но простая деревянная рамка. Уверена, если ее распотрошить, то найдутся и шестеренки, и тонкий механизм, которым можно даже разобрать на части и воспроизвести. Вот только работать он все равно не будет. Ранка на ноге почти не болела. Смазанная целебной мазью, к вечеру она полностью затянется и не будет мешать мне танцевать на балу. Точнее балах. В моем свежеотремонтированном кабинете пахло краской. Но пол уже полностью просох и я беспрепятственно вытащила из своей тайной каморки первую пару — картину в раме и пустую рамку. Уходя, Джон запер кабинет на единственный ключ. А ключ передал мне через жену. Замок, установленный в новую дверь, отпирается и запирается с обеих сторон, так что я чувствую себя в безопасности за запертой дверью. В то же время я в любой момент могу выйти отсюда и отправиться бродить по утренней Фактории. Здесь тоже вовсю идет подготовка к приему гостей. За дверью слышится шум, множество шагов. Бегает по коридору прислуга, десяток людей обсуждает, как лучше крепить праздничные звезды — на гирлянду или развесить по залу? В общем, обыкновенные предпраздничные разговоры. За дверью моей спальни в особняке Гаро звуки были примерно такие же последние несколько дней. Запах краски заглушил тонкий свежий аромат ненавистного сельдерея. Жаль, что скоро краска выветрится. Мамочка, неужели не было рецепта с другими компонентами? Гардина с тяжелой бархатной шторой, красной, в тон платья бабушки Лу на портрете, закрывает в кабинете всю стену. А окно занимает треть стены, как и в моей спальне. Так что винного оттенка ткань струится мягкими складками вдоль стен. Справа и слева от окна. И это — отличная витрина для моего товара. Я улыбнулась своим мыслям. Вот, еще не вступила в права наследования, а уже говорю, будто лично открыла сотню магазинчиков с артефактами. Сместив все шторы в центр, так, чтобы они закрывали окно, но открывали стены по бокам, я расставила “товар”. Слева к стене прислонила рамку с картинной, надеясь, что раз она будет стоять как можно дальше от оригинала, то будет сложнее увидеть разницу между ними. Справа от окна, ближе к настоящему портрету, охраняющему вход в мое тайное логово, — пустую раму. Мамочка писала, чтобы я не доводила процесс до конца, когда буду показывать “товар” лицом. До конца — это не просто активировать портал, но и вставить пластинки эльпортов в специальные отверстия по всем четырем сторонам рамы. Без них рамка работает только в рамках нашего мира. Увы, даже при моем большом желании, пока это невозможно по одной простой причине — эльпортов у меня попросту нет. Хотя есть пара идей, где их достать! Любой покупатель, не будь он конченным глупцом, захочет получить не только дверь, но и ключ к ней. Как же неудобно быть этим ключом! Радует, что свежая, не свернувшаяся кровь подходит для работы артефакта. В принципе, если развести подсохшую, тоже должно сработать, но я пока не пробовала. От этих мыслей немного повело в сторону. Хотя ранка на ноге почти не болела. Смазанная целебной мазью, к вечеру она полностью затянется и не будет мешать мне танцевать на балу. Точнее балах. Вчера, после того невольно подслушанного разговора, я еще долго не могла прийти в себя. Ждала, пока Тайгер и незнакомая мне Рига, наиграются и уйдут. После чего больше часа я просто просидела на полу, смотря в пустоту и не понимая, что же мне делать. Что? Я нужна им, я — ключ, и они это знают. Кажется, в этом городе об этом уже знают в принципе все. Не удивлюсь, что на доске объявлений где-нибудь рядом с самым популярным из борделей уже висит подробное описание всех технологий и секретов, завещанных мне отцом. И все золотые мальчики и неженатые артефакторы закупают блеск для волос, белые манжеты и узнают, какие я предпочитаю цветы. Вспомнились ночные розы. Бррр. На ужин нельзя было опоздать, потому последнюю картину прибивала к раме уже впопыхах, просыпав гвоздики из мешочка. Так и оставила их, потому что времени убирать за собой уже не оставалось. Ужин прошел спокойно. Ката и Ники обсуждали предстоящий прием. Родители Николя, обещавшие прибыть сегодня вечером, задержались у знакомых, так что приедут завтра утром. У Джонны закисло тесто, пришлось срочно ставить новое, а ко двору прибился бездомный щенок. Вот такие нехитрые новости. После разговора в саду мы с Николя почти не разговаривали. У него было много работы, он с утра до вечера пропадал в следственном отделении Лоусона или же где-то разъезжал вместе с мистером Дудлем по особо важным и крайне секретным делам. Мне даже казалось, будто никакого разговора и не было. Но иногда Ники, в разговоре с кем-то, или просто, проходя мимо по коридору, полному суматошно прибирающейся и наводящей на дом лоска прислуги, смотрел на меня мельком. Его взгляд опасно темнел, а лицо наоборот — светлело, зажигалось теплой доброй улыбкой. Вот и вчера — Ката что-то рассказывала, а он смотрел на меня и улыбался. Мысли о разговоре между оборотнем и его ненасытной партнершей куда-то вылетели. Я едва сдержалась, чтобы не заулыбаться Николя в ответ. С трудом отвела взгляд от его сияющего лица и остаток ужина провела, глядя в тарелку. На радость заскочившей с отчетом о текущем положении дел Джонны. Та решила, что моя радость относится к качеству и количеству приготовленных блюд и так искренне обрадовалась, что я не стала разочаровывать добрую женщину. На пороге спальни мне в руку уткнулся острым носиком летун. А вслед за ним — Эрмин, пытавшаяся поймать магическое письмо. “Джин, приходи в беседку. Буду ждать”. Подписи не было, но кто еще может звать меня Джин? Эрмин проворно залезла в кармашек на моем платье. Юбка с жестким каркасом хорошо держит ее маленькое тельце. Порой я даже не замечаю её присутствия. Только когда начинает удобнее устраиваться — чувствую, как она аккуратно двигается. А по большому счету за свою жизнь я так привыкла, что когда Эрмин рядом нет, я беспокоюсь и немного переживаю. Даже если полностью уверена, что она в безопасности. Николя ждал на краю полянки, окруженной высокой живой изгородью из так нелюбимых мной в последнее время ночных роз. Мы нисколько не скрывались. В общем-то, я совершенно открыто вышла в сад на виду у прислуги. Но ощущение, будто у нас тайное свидание, не отпускало. — Джин, — Ники оказался рядом, обнимая меня за плечи. — Ката сказала, что ты будешь у нас на балу завтра вечером. Я мысленно поблагодарила его за начало разговора на отвлеченную тему. Признаться честно, после того вечера я не знала, что делать, останься я с ним наедине. Чувство неловкости, холодком пробегающее по спине, пока я шла до условленного места, отошло на второй план. Глядя в его немного обескураженное лицо я осторожно кивнула: — Да, я обещала ей быть. Для нее это важно. И для меня — тоже. Я считаю ее своей подругой. В конце-концов, она так добра ко мне. Ники погладил меня по спине и обнял крепче. — Джин, то есть на ежегодный прием у Тайгера ты не поедешь? Вот в чем дело. Конечно же он знает, что я должна быть на приеме в Фактории. возможно он даже видел список гостей. — Не поеду. — и это было правдой. Мне никуда не нужно ехать, ведь у меня уже прямой телепорт из собственной спальни прямо в тайник отца на территории Фактории. Я не сдержала вздоха, понимая, что не могу ему солгать. — Ники, — захотелось видеть его глаза, понять, как он отреагирует на мои слова. — Я не поеду к Тайгеру, но мне нужно там быть. Правда. Николя коснулся моих губ кончиками пальцев и я замолкла, давая ему сказать. — Джин, я не позволю тебе залезть в клетку с этими похотливыми кроликами. Тем более, они в любой момент могут тебе навредить. — в его голосе прозвучала горечь. Его пряный запах проникал все глубже и глубже, пропитывая, кажется, все вокруг. Я прижалась щекой к его прохладной ладони, когда он нежно поправил мне непослушный локон. — Николя, все будет хорошо, поверь. Я вступаю в наследование целым состоянием. У Каты будут смотрины, у меня — тоже. Только смотреть на меня будет не семья, а деловой мир Лоусона. Кроме того, я нужна всем. — Вспомнился подслушанный разговор и я добавила важный пункт. — Нужна живой. — Джин. — Ники замолчал, наклонившись ко мне. Иногда молчание значит больше, чем слова. Я знала, то, что он мог сказать, но не захотел. Он мог бы сказать, что мне нечего делать на этом приеме, ведь после свадьбы все дела перейдут к нему и в моем ведении будет только дом и воспитание деток. Но он не сказал. Он видел, как это важно для меня. И знал, как сильно это может меня ранить. Мы смотрели друг другу в глаза, выражения наших лиц менялись. Мы молчали, но в этом молчании было больше смысла, чем в шумной ссоре и прилюдном объяснении в любви. — Хорошо, — его слова слились с шелестом листьев. — Если нужно, можешь взять мой мобиль. Если что-то случится, пришли летуна и я найду тебя, где бы ты ни была. Я кивнула, соглашаясь. Легко давать обещание, когда уверен в своей безопасности. Но уверена ли я? Вовсе нет. Готова ли я вырвать Николя с семейного торжества? У него на этом празднике, как у наследника семьи, множество обязанностей. Пожалуй, гораздо больше, чем у меня на Зимнем балу в Фактории. — Будут мои родители. — добавил он. — Я не думаю, что мы готовы испортить семейный дебют Катарины, так что о нашей помолвке я скажу только родителям. Ники смотрел испытующе. Ну конечно, он тоже ждет, как я отреагирую, как посмотрю, что скажу. Я улыбнулась. Родители Николя знали меня с детства. Радует, что хотя бы этап знакомства давно пройден. — Значит это будут и мои смотрины тоже? — В каком то смысле. — от ответил мне улыбкой. — Ближе к полуночи они освободятся и мы сможем поговорить все вместе. Думаю, к полуночи я настолько озверею от общения со зверями, ой, то есть оборотнями, что любой разговор с людьми покажется мне отдыхом. — Николя, — я хотела сказать, что согласна и обязательно приду, но он прикоснулся к моим губам подушечками пальцев. Ветерок набросил на мое лицо несколько прядей из распустившейся к вечеру прически. Николя осторожно собрал из и заправил мне за ухо. Вздохнул. Его руки напряглись, привлекая меня ближе. Хотелось вдохнуть глубже его пряный запах, растрепать его густые каштановые волосы. Я прижалась к его плечу, пользуясь возможностью быть ближе к нему, перед тем, как мы разойдемся по своим комнатам. — Джин? Я мгновенно откликнулась. Повернула голову, заглядывая ему в глаза. И мгновенно смущаясь, потому что между нами не было и дюйма. — Джин, я никому тебя не отдам. И поцеловал. Я закрыла глаза, вспоминая, каким он был, мой первый поцелуй. Николя прикоснулся прохладными губами к моим, осторожно захватывая их в плен. Я чувствовала тепло его тела, даже когда он немного отстранился, заглядывая мне в глаза. Его рука скользнула по моей щеке, оставляя на коже шелковый след. Он дошел подушечками пальцев до шеи, и поднялся обратно, остановившись у самого подбородка, придерживая, не давая мне опустить лицо, спрятать губы. Я почувствовала его страх. Николя боялся, ужасно боялся, что я отвергну его, оттолкну, уйду. Но я не ушла. Глава 10. Часть 2. Королевская внучка Особняк семьи Гаро гудел, как паровая машина в действии. Мелкие шестеренки — слуги — бегали по коридорам, занятые делом, беспрестанно что-то обсуждая. Еще засветло приехали гости и владельцы дома, все одновременно. Так что, несмотря на длительную подготовку к празднику, вдруг оказалось, что еще множество дел не сделано, забыто или было отложено на потом. И так как до бала оставалось всего полдня, то это “потом” стремительно наступало. Завтрак прямо в комнату принес один из поварят, передавая привет от Джонны и задорно улыбаясь Эрмин. горностаечка забавно поморщила носик, но, принюхавшись, залезла к мальчишке на руки и вместе с ним согласилась отправиться на кухню. Не иначе как помогать в дегустации двадцати трех видов буженины, заготовленной к празднику. Выходя, поваренок, осчастливленный обществом Эрмин, придержал дверь горничной с большой корзиной в руках. В корзине оказались коробочки и корзиночки поменьше с щипцами для завивки, эликсирами и снадобьями для волос. У нее был плотный график, в который добавились несколько внезапно приехавших в гости дам. Так что горничная расчесала мои волосы, пропитала их составом для укладки и отдав распоряжение не ложиться и не прислоняться ни к чему в течение часа, побежала дальше по коридору. — А есть то можно? — запоздало вспомнила я. — Можно, но волосы не трогайте! — на бегу бросила она. — Я через час приду и будете красавицей. Не знаю, что будет через час, но сейчас волосы выглядели просто двумя влажными жгутами, скрученными на висках в тугие крендельки. Что ж, наверняка она знает, что делать. И надеюсь, я стану красавицей, а не наоборот. Портниха в сопровождении двух помощниц ворвалась в мою комнатку, когда на тарелке оставалось разве что немного соуса и пара листиков салата. В день бала, видимо, в домах вводится полнейший мораторий на стук в дверь. — Леди Джиневра, — начала она, успокаивая дыхание, будто после бега. А, может, так оно и было? — Я виновата. Она не знала, куда деть глаза. Пара помощниц, держащих хитрую вешалку на колесах с висящими на ней платьями и подставкой для шляпных коробок по низу конструкции. — Что случилось? — я положила вилку на стол и вытерла губы салфеточкой, уже понимая — единственная проблема, которая могла произойти у портнихи — это проблема с платьем. Я начала нервничать, понимая, что нежно-розового платья с жемчужной отделкой по лицу на вешалке нет. — Ваше платье пропало, леди Джи! — я даже не обратила внимание на это сокращение моего имени. Платье! Пропало! В день бала! Совпадение? В голове зашумело морским прибоем. Кажется, я начинаю терять сознание. Неужели вся подготовка, все переживания — все впустую? Видимо вид у меня был максимально далек от “красавицы”, потому что портниха схватилась за сердце, а помощницы испуганно охнули. Скорей бы пришла горничная и привела меня в порядок, а то я пугаю людей! Впрочем, без платья, какой мне теперь бал? — Вы не переживайте, мы бы к вам не посмели бы прийти без замены! — одна из помощниц бросилась ко мне, и начала успокаивать, вторая — подхватила, собственно, портниху, от переживаний начавшую оседать на пол. — Показывайте! — мысль о том, что не все потеряно, придала сил. Все вдруг засуетились, снимая с вешалки платье, прикрытое чехлом. — Это я внучке шью, на свадьбу. — бормотала портниха, виновато посматривая на меня. — Ваш цвет-то, очень к лицу будет. Платье было красивое. Очень. Невесомый подол цвета неба, с которого почти скрылось солнце. Того ускользающего оттенка, когда не ясно, розовый это, синий или фиолетовый. Только-только присмотришься, а уже спустились сумерки. Мой любимый цвет! Корсет настолько тонкого оттенка розового, что он кажется почти белым. Будто в бочку со сливками уронили каплю клубничного варенья, размешали и соткали из этой нежности ткань. Руки открыты, декольте вполне пристойной глубины. От края брошена абсолютно прозрачная вуалетка до горла. Вроде бы ничего не прикрывает, но с ней я не буду чувствовать себя совсем уж обнаженной под жадными взглядами гостей. По лифу спускается до пояса водопад из голубых топазов. Розоватый оттенок ткани просвечивает через кристально чистые камни, окрашивая их в тот самый неуловимый цвет. Сверху густо нашиты кабошоны крупнее, ниже их россыпь становится меньше и реже, сходит на нет, открывая атласную ткань корсета. Я зачарованно провела по камням, не веря своим глазам. — Скажите честно, — обратилась я к портнихе. — За какого короля выходит замуж ваша внучка? Портниха, испуганно смотревшая на меня, расцвета и заулыбалась. — И он точно не против, что я воспользуюсь платьем его невесты? — я продолжала уточнять, потому что платье и правда было шикарным. Более того, оно было очень дорогим. В десятки раз дороже моего пышного розового. Да и жемчуг на него шел речной. И только по подолу в два ряда. Рядом с внучкой этой скромной дамы я смотрелась бы бедной родственницей. — Ну что вы, леди Джи! Моей Иргуше восемь! Я заранее. Знаете, когда деньги появляются, прикупаю ткани, кружев или камней. Я ошарашенно посмотрела на нее, еще раз на платье. То есть этот шедевр — даже не окончательный вариант платья? Во что же он превратится, когда Иргуше исполнится… да хоть бы и шестнадцать! — И давно вы его шьете? — Как годик исполнился. То есть уже семь лет. — и она добавила. — Хочется, чтобы у девочки была красивая свадьба и счастливая судьба. И мне тоже хотелось бы. Для себя. Но надеюсь, что хоть Иргуше это удастся в полной мере. — Будем мерить? — одна из помощниц уже достала швейный набор. — Мне кажется, нужно будет немного подогнать в талии. — Конечно! — я все еще слабо верила в свое счастье. — А что с обувью! Оказалось, что моя обувь таинственного похитителя платьев не заинтересовала и нежно-розовые атласные туфельки в моем распоряжении. Мы все порадовались, что они подходят к этому наряду в цвет. — Вот и решился вопрос с украшениями. — осматривая себя в зеркало, я поняла, что любые камни или золото будут лишними. Корсет сам по себе был украшением. Тяжелый, как броня. Сверкающий, как солнце. Уверена, в свете магических шаров я буду сиять и в прямом смысле могу затмить всех остальных гостей. Юбка, по последней моде полностью лишенная каркаса, свободно спускалась до самого пола. Множество слоев прозрачной ткани разметались при каждом шаге, вызывая у меня какой-то детский восторг. — В талии чуть широковато. — недовольно заметила правая из помощниц. — Да что вы, а я и не замечаю. — в зеркале и на теле платье смотрелось, как идеально подогнанное. Но портнихи засуетились. Ушивать, как бы им ни хотелось, времени уже не было. Потому на моей талии торжественно завязали широкий атласный пояс в цвет юбки. Удивительно, но с ним все изменилось. Появилась какая-то законченность, элегантность. Талия выглядела теперь такой тонкой, что, кажется, я могла себя обхватить ладонями! Что уж говорить о мужских руках! Горничная, вернувшаяся завершить мою прическу, не сдержала эмоций: — Какая же вы красавица, леди Джиневра! — Видите, вас опередили, я уже красавица! — со смехом я направилась к будуару, — Страшно представить, что будет со мной после вашей работы! — Будете ослепительной красавицей. — заверила она меня, доставая гребень и щипцы. Куда уж ослепительнее? Эликсиры для укладки сделали мои волосы мягкими и послушными. Горничная бойко уложила их в локоны, собрав часть на затылке в объемный пучок, а остальным позволила рассыпаться сверкающими волнами по плечам. Она уже заканчивала, когда я услышала возмущенный голос Каты: — Джена, ты что, будешь в этом? Ката Гаро стояла в дверях, которые портнихи, уходя, неплотно прикрыли. Видимо, она неспешно и статно, как подобает солидной замужней женщине в доме, полном гостей, бежала по коридору по очень важному делу, но мой вид ее остановил. — Да. — ответила я неуверенно. Почему-то её тон не был похож на восторженный. Ката была возмущена. Надо отметить, что сама она была одета в плотное пунцово-красное бархатное платье, дополненное фамильным гарнитуром с крупными бриллиантами: большие серьги, пара браслетов и массивное колье. Платье уходило под горло, руки были закрыты до кистей изящными рукавами. — О, это никуда не годится! — она показала на мои руки. — Нужно прикрыть, это же семейный прием. Я-то в восхищении, но дедушки и особенно бабушки будут недовольны. За спиной Каты мелькнул Николя. Мельком взглянул на меня, шаловливо подмигнул, улыбнулся и скрылся. У него сегодня тоже ни минуты свободной. — Но… — начала я, но тут вмешалась горничная. — Леди, в комплекте есть белая накидка с плотными рукавами. — она указала на кровать, где и правда лежал сверток, перевязанный белой лентой. — Так что не беспокойтесь. Мы с Катой облегченно выдохнули и успокоились. Я ведь знала, что нужно закрытое платье! Но под напором впечатлений попросту забыла об этом. Хорошо, что портнихи, прекрасно осведомленные о требованиях к одежде, обо всем позаботились. Горничная закончила укладку. — Будет держаться до утра, юная леди. — с гордостью она еще раз осмотрела результат своей работы и спешно отправилась на помощь к другим дамам. Ну вот, я готова к балу. Прикрыла дверь за горничной и осталась наедине со своим отражением в зеркале. На меня смотрела худенькая девушка с тонкими руками и шеей, большими глазами, чуть тронутыми краской. Немного, только чтобы подчеркнуть густоту ресниц. Нежный цвет платья оттеняет легкий загар на коже. Раньше я его не замечала. Но на контрасте с нежным атласом корсета оттенок рук стал более насыщенным. Горничная перед уходом натерла мои руки и часть открытой спины кремом с мерцающей золотистой пылью и сейчас, в лучах солнышка, я едва заметно сияла. Ночью, в ярком магическом свете этот эффект усилится. Отражение в зеркале мне нравилось, но камни на корсете были настоящими. Тяжелыми. Давящими на грудь и спину. А мне нужно быть на ногах всю ночь, танцевать и прогуливаться с гостями. Я поплотнее закрыла дверь и сделала то, что страстно хотела сделать в тот же момент, как на мне затянули этот богато расшитый топазами лиф. Закрыла глаза и пропустила сквозь себя силу. Потянула за нити, направляя их прямо сквозь свое тело на платье. Стало легче. Камни стремительно теряли вес, никак, впрочем, не меняясь внешне. Поток воздуха прикоснулся к моему лицу. Я открыла глаза и увидела летуна, зависшего в дюйме от моего носа. Что ж, я уже сняла весь лишний вес с камней и платье почти не ощущается на теле. Я протянула руку и летун упал в ладонь маленьким кусочком бумаги. Буквы сложились в знакомый почерк. В будуарном зеркале отразилась счастливо улыбающаяся девушка в шикарном платье. Николя нашел время, чтобы отправить записку, раз уж не удалось поговорить с утра. “Джин, ты прекрасна.” Глава 11. На двух свадьбах сразу не танцуют One cannot be in two places at once (англ. пословица) Никаких акций, облигаций и векселей. Бери золото. Из письма матушки Бизо В массивной шкатулке на потайном артефактном замочке пришлось покопаться. На самом дне, под множеством массивных золотых цепей и колец, нашлась та самая пара серёжек, подходящая к моему наряду. Простая форма, крупные бриллианты. То, что нужно моему королевскому платью, похожему на лепесток ириса в каплях дождя на закате. Осталось что-то сделать с запахом сельдерея от этих очень ценных для молодости и привлекательности притираний. Именно сегодня этот запах преследовал меня особенно навязчиво. Кому-то он кажется свежим, но меня доводит до легкой тошноты. Обычно я не пользуюсь духами, потому что их не жалует Эрмин. Но придется немного потерпеть, малышка. Обыкновенно пары капель на шее было достаточно, чтобы все вокруг почувствовали аромат апельсиновых цветов и миндаля. Но сегодня, чтобы избавиться от ненавистного запаха, я добавила еще несколько капель за запястья, волосы, за ушами и немного на груди. Мелькнула соблазнительная мысль, что стоило бы снять платье и протереться надушенной тряпочкой. Однако после этого я точно не смогу надеть его сама. А на помощь звать некого — количество гостей в доме превышает количество горничных. Так что все они сейчас заняты другими дамами. Торжественный вечер у Гаро начинается в семь. И я на нем буду в качестве гостьи. Здесь я — гарнир. Но меня ждет другой бал, где меня заявили как основное блюдо. И будут помпезно презентовать. Так что в Факторию я решила отправиться заранее. В устроении бала я никак не участвовала, тем более, что основная подготовка сделана уже давно. Я по приезду застала уже завершение работ по украшению зала и сада перед зданием. Все гости были уже приглашены, программа вечера спланирована. И я в этой программе занимаю почетное место. По крайней мере так сказал мне Джереми Тайгер, мисте Ехидная Улыбка, когда описывал мою роль в предстоящем торжестве. О да, он помнил обо мне, он знал о слухах, бродящих по городу. И собирался использовать их. Сегодня вечером все дельцы Лоусона соберутся, чтобы посмотреть на малышку Джиневру Бизо, наследницу гениального Леонгарда, таинственно пропавшего и забравшего с собой тайные технологии и главные изобретения. Но говорят, что я — ключ к ним. И тот, кто меня получит, раскроет все двери. Если в другие годы еще кто-то, бывало, отказывался от посещения Зимнего бала Тайгеров, то в этот раз придут все. — Ни одного отказа. — похвалился он после безобразной сцены в кабинете. — Прибудут все. — и посмотрел на меня испытующе. Они будут смотреть испытующе. Они будут искать со мной встречи. Они попытаются меня очаровать. И я буду к этому готова. Я в бросила последний взгляд в зеркало, поправила едва заметный неровно лежащий волосок в прическе, и шагнула в портал. В кабинете было тихо. За дверью был слышен гул голосов, будто бал уже начался, но пока без музыки. Легким веченним колокольчиком где-то ударились друга о друга хрустальные бокалы, засмеялись женщины. Я в последний раз поправила и без того безупречно лежащее платье и отправилась на встречу со своим будущим партнером. В коридоре, на удивление, никого не оказалось. Я успела увидеть разве что парочку незнакомых мужских спин, скрывающихся за дверью в бальную залу. Так даже лучше, не хотелось бы встречаться с вампиром или оборотнем в сумраке коридора без свидетелей. В приемной у Тайгера было душно и неожиданно пусто. Пахло мужскими и женскими духами, а значит еще недавно тут толпились люди. Ни вампиры, ни оборотни с их чувствительным обонянием никакими видами парфюма не пользовались. Тем более, сразу после оборота все запахи с тела оборотня исчезают, так к чему переводить дорогую жидкость? Место едва одетой в прошлое мое посещение Мальбек пустовало. За дверью, в кабинете, послышались приглушенные голоса. Подошла ближе и прислушалась. Разговор прекратился. А жаль. — Кто-то пришел. — услышала я звонкий голосок Мальбек. — Это наша сладкая малышка, — ответил Джереми и крикнул громче, хоть я его итак прекрасно слышала. — Заходите, леди совладелица. Нечего там в приемной топтаться. Вот ведь несносный тип. Вроде бы и совладелицей назвал, а таким тоном издевательским, что хоть убегай и плач в уголке. А ведь сегодня я и правда стану совладелицей Артефактории. Сегодня бал, завтра — работа. Или праздная трата денег, заработанных Тайгером. По крайней мере я получаю доступ ко всем общим счетам. Любая девушка сразу бы побежала по магазинам, купила бы дом, поместье в Визии на берегу моря, коллекцию новомодных мобилей и карет, может быть открыла бы собственный магазин с какой-нибудь женской ерундой собственного дизайна: шляпки, сумки, панталончики кружевные с рюшечками. Уверена, этого он от меня и ждет. Даже и не знаю, стоит ли разочаровывать этого лощеного подлеца? Лощеный подлец сегодня был особенно лощен. Строгая белая сорочка заправлена в черный брюки тончайшей шерсти с легким проблеском артефактных нитей. Эта ткань настолько легкая и теплая, что в этих брюках можно гулять в душной зале и по зимнему лесу с одинаковым комфортом. Надо ли уточнять, что цена на метр такой ткани просто баснословна? Когда-то ее изобрели для редких экспедиций на далекий север, но пару лет назад один изобретатель, впервые поднявший паровой цеппелин на высоту нескольких миль над землей, почти до смерти замерз. Хоть и был закутан в десяток шалей. По приземлении журналисты облепили его так быстро, что он не успел привести себя в порядок. В итоге все газеты Лоусона украшало фото бесформенной кучи тряпья, в которое он был замотан. Изобретатель оказался мужчиной честолюбивым, фото ему не понравилось. Хотя в статье и говорилось о головокружительном успехе его эксперимента и безусловном вкладе в науку. Войти в историю в столь неприглядном виде он не захотел и уже через пару месяцев побил собственный рекорд, поднявшись на двенадцать миль над землей. Приземлившись, он легко выпрыгнул из кабины цеппелина в элегантном костюме. К обеду следующего дня все легальные запасы редкой шерсти были скуплены. Поговаривают, что даже на секретных военных складах где-то пропадали отрезы этой ткани. На долгие годы мужская мода Лоусона и окрестностей взяла за образец хорошего тона какую-то деталь туалета отшивать из артефактной шерсти. Брюки на Тайгере стоили как парочка новеньких мобилей. И любому на этом балу будет видно и понятно издали. На случай, чтобы никто не ошибся в своих догадках по поводу его состоятельности, мистер Тугой Кошелек лишил брюки каких-либо украшений, отдав предпочтение лаконичному крою и простым линиям. В пару к брюкам он выбрал черный бархатный камзол, расшитый золотыми нитями так плотно, что черный бархат проступал между ними сложным узором, а не наоборот. Подозреваю, что весит его камзол куда больше моего платья. И уж вряд ли оборотень может облегчить вес с помощью магии. На самом деле магии в нем много, даже слишком. Но вся она идет на оборот в зверя, на поддержание связи со зверем, на развитие его человеческого тела. На усиление ловкости, выносливости, мощи. На наращивание мышц. На усиление человеческого слуха, обоняния и зрения. Какое счастье, что магия не усиливает их ум и сообразительность! Джереми поморщился. Видимо, до него долетел убийственный аромат моего тела. — Опасаетесь покушения, мистер Тайгер? — я кивнула на камзол. — Такая броня, пожалуй, остановит пару кинжалов. — Если кто-то подойдет ко мне с кинжалами, я с удовольствием проверю его шкуру на прочность. — оскалился оборотень. Мальбек, одетая сегодня, кажется, еще меньше, коротко хохотнула. — Маль расскажет тебе в подробностях, что к чему и кто уже прибыл. — уже серьезно добавил Джереми, снимая камзол. С явным удовольствием бросил его на спинку пухлого кресла, после чего и сам упал в него. Всем своим видом показывая, что беседа со мной в его планы не входила и пора бы и честь знать. Какое поразительное равнодушие! — Джиневра, — позвал он, когда мы уже направились к двери. — Ты что, будешь в этом? — он пристально смотрел на мое платье. В голосе мне почудилось легкое беспокойство. — А что не так с платьем? Почему-то оно сегодня никого не устраивает, кроме меня. Потрясающее платье! — Хм. — хрипло кашлянула Мальбек за спиной, давя в себе смех. — Платье никуда не годится, — скучающим тоном пояснил оборотень. — Выглядишь, как столетняя монашка перед смертным одром. — А вы желаете, мистер Тайгер, переодеть меня по моде столичных борделей? — как бы он не вывел меня, шлюхой я себя не назову даже в шутку. Мальбек прыснула в кулак. Я стянула с себя кофточку с рукавами, выданную заботливой портнихой. — Это все, что я для вас готова сделать. Я буду в этом платье и ни в каком другом. — последние слова я почти кричала. Кажется, даже коротко топнула ножкой. Мальбек открыто засмеялась. Ее смех, звеня колокольчиками, долетел до Тайгера. Он, не меняя расслабленной позы, повернул голову резко и быстро. Так, как не смог бы ни один человек. Его глаза опасно сузились, мне стало страшно. Вот он, расслабленно лежащий тигр. Жертва идет мимо и думает, что он ее не видит. Думает, что она ему не нужна, что она может делать то, что захочет. Но тигр опасен, даже если тигр спит. Тигру не нужен кинжал, чтобы пробить любую броню. Тигру вообще не нужно оружие. Потому что он сам — оружие. Тигр прожег меня взглядом и улыбнулся. — Будь по твоему, крошка. — подмигнул и добавил. — Говорят, из монашек выходят лучшие в мире шлюхи. Я развернулась и напоследок яростно хлопнула дверью. Из кабинета донесся громкий издевательский смех. Мальбек вышла вслед за мной и, отсмеявшись, пояснила: — Характер у тебя, девочка, нелюдской. — Глупости, я человек. — Иногда мне тоже так кажется. — она поморщила нос, принюхавшись. — Но иногда ты дерзишь, как одна из нас. Этот ее жест показался мне таким знакомым. Эрмин корчит мордочку при виде флакона с духами примерно также активно. — Неужели люди не бывают дерзкими? — Люди бывают, — она пожала плечами, — а женщины человеческие — нет. По крайней мере я таких не встречала. Тайгер, видимо, тоже. Вот и забавляется, слушая мои возмущения. — Многие приехали раньше, — оборотница поправила тонкие лямочки на своей комбинации из кружев и прозрачного шёлка. — Так что можешь отправиться к гостям и приступать. — К чему? Кружево местами было нашито плотно. Но почему то не там, где нужно. В итоге наряд получился настолько развратным, что мое платье и правда можно было бы принять за праздничное монашеское облачение. — К своим непосредственным обязанностям. напомнила она. — Тебе, как хозяйке вечера, нужно поболтать хоть пару минут с каждым гостем. Список помог? Ещё как! — Ключевых персон изучила, с остальными разберусь на месте. — я старалась говорить как можно спокойнее. — Что ж, отправляйся. Чем раньше начнёшь, тем выше шансы закончить хотя бы к полуночи и хоть немного повеселиться. — А мистер Тайгер? — Думаю, он счастлив твоему появлению. Он, конечно, любит внимание, но каждый год тянуть не себе весь приём… в этом году это твоя задача, а он будет отдыхать. Впервые меня посетило легкий намёк на жалость к оборотню. Общаться всю ночь, танцевать и разговаривать с людьми. Ему, оборотню, должно быть, это особенно тяжело. Оборотни ценят свободу, и человеческие традиции для них не имеют значения. Но что ни сделаешь ради денег, да, мистер Тайгер? — Пойдёшь со мной? — мне и правда не хотелось появляться без сопровождения. — Дела. — Мальбек развела руками так, что грудь едва не выскочила из верхней части того, что условно можно было бы назвать платьем. Оборотни, что с них взять? И хотя я прекрасно понимаю, что они не люди вовсе. Да, играют в людей, но какое им на самом деле дело до наших традиций? Правил? И все равно я разозлилась на неё за халатность. Как же так? Это мой первый бал! Я — хозяйка вечера! И просто так войду в залу к гостям? Без представления, без сопровождения, без защиты, в конце концов? Разгоряченная и раздражённая, я не заметила, как покинула кабинет. За дверью меня уже ждали. Пара желтоволосых, узконосых и широкоплечих молодых мужчин. Вряд ли они старше меня, но разница очевидна. Они — звери, и не скрывают этого. Впрочем, как любые оборотни. — Мы тебя проводим. — сказал один и облизнул губы. Второй жадно втянул воздух над моим плечом и звонко чихнул. Посмотрел на меня удивленно, но промолчал. — Как вас зовут? — я спросила из приличий, не уверена, что смогу различить их. Парни были абсолютно похожими друг на друга близнецами. Ещё и одеты одинаково! — Я — Джейсон, а он — Дик. Я посмотрела ещё раз на характерный оттенок их волос. — Тайгеры? — ну конечно, ко мне приставили соглядатаев. Тот, которого брат назвал Диком, едва заметно кивнул. Он вообще умеет говорить? — Пойдёмте, гости ждут. — и я направилась к парадным дверям, не дожидаясь близнецов. Да, за моей спиной они перемешаются, но теперь я точно знаю, как их отличить. Достаточно задать любой вопрос и ответ я получу только от Джейсона, а Дик будет молчать. Бал еще не начался, но церемониймейстер был на месте. Когда двери распахнулись, он лишь мельком взглянул на меня — узнал. — Леди Дженевра Леонгард Бизо, совладелица артефактории “Бизо и Тайгер”, хозяйка бала. — прозвучал его голос, усиленный сложным артефактом, поднесенным к губам. Глава 11. Часть 2. Дело об украденном платье — Леди Дженевра Леонгард Бизо, совладелица артефактории “Бизо и Тайгер”, хозяйка бала. — прозвучал его голос, усиленный сложным артефактом, поднесенным к губам. Церемониймейстер отложил трубочку, наполненную шестеренками и магическими кристаллами, и улыбнулся мне. А я ему в ответ. Церемониймейстер был человеком, магом. Стало как-то легче и спокойнее. Легкая музыка, звучавшая в зале до моего появления, умолкла во время моего представления. Более сотни пар глаз смотрели на меня. Кажется, что мое появление привлекло внимание абсолютно всех и каждого в этой зале. Хотя нет. Прямо на моем пути встретилась спина. Женская практически полностью обнаженная спина, только снизу немного прикрытая нежным розовым атласом и тонким кружевом. Только оборотница оденется в такое развратное и игривое платьице одновременно. При схожем фасоне любая вампирша выбрала бы чёрный цвет. Светлые волосы дама присобрала в высокий хвост. Пряди, на вид совершенно жесткие, упругие, спускающийся до лопаток. Блондинка была выше меня на две головы. Высокая, крупная. — Изабелла Кастида Розенкранц, — я обменялась поклонами с женщиной, составлявшей оборотнице пару. Видимо, мое появление нарушило их беседу. Вот только леди Розенкранц, с которой я итак планировала побеседовать, хотя и чуть позже, сразу меня заметила. И даже улыбнулась, приятно удивленная моей подготовкой. Мы с Изабеллой Розенкранц столкнулись впервые. Она хотела ответить мне какой-то любезностью, однако все еще стоящая передо мной обнаженная спина, развернулась. На меня смотрели серые глаза такого холодного оттенка, каким бывает ртуть, разлившаяся бусинами по полу. Большие глаза обрамляла щеточка прямых жестких ресниц. На правый глаз опускалась длинная пышная челка. Лицо оборотницы можно было бы назвать даже красивым, если бы не тяжеловатый подбородок и чуть крупноватый нос. Было в ее облике что-то лошадиное. Она смотрела на меня, изучающе. Спокойно ощупала меня взглядом от макушки до кончиков туфелек, выступающих из-под платья. Верхняя губа, узкая, как ниточка, вдруг дернулась, изогнулась. — Леди Дженевра, — пророкотала она, растягивая слова. И меня бросило в дрожь от этого тяжелого низкого грудного голоса. — Премиленькое у вас платье. Как бы я ни готовилась к этому балу, как бы ни учила биографии и любимые напитки гостей, как бы долго ни составляла планы для разговоров с ними, к этому я оказалась не готова. И только молчала, глупо хлопая ресницами. Я узнала ее голос. Это она. Та, с кем Тайгер так хладнокровно обсуждал мою судьбу, пока я, замерев от ужаса, все слышала из его же собственного сейфа. — Мы не представлены. — этикет пришел мне на помощь. — Леди Розенкранц, познакомите со своей собеседницей? — я мысленно поаплодировала себе, ведь голос мой даже не дрогнул. — Так вышло, что у меня было так мало времени на подготовку, я выучила далеко не весь список гостей. Улыбка, достаточно беспомощная и милая, чтобы растопить сердце моей бабушки, запрещающей на ночь есть мое любимое печенье, на незнакомую мне леди Изабеллу может и не сработала, но та виду не подала. Изабелла Розенкранц, женщина-кремень, из совершенно незнатной магической семьи, но с выдающимися возможностями. Вышла замуж за герцога, у которого из достоинств было только имя. Не прошло и пяти лет, как герцог превратился в богатейшего человека в стране. Известного всем эксперта по артефактам, филантропа и владельца обширнейшей коллекции магических редкостей. Сам герцог, впрочем, редко выходил в свет. Его вообще-то редко кто видел. Но его жена блистала в свете, знакомилась, заключала сделки. Сегодня она конечно же была на балу у Тайгеров. Изабелла долгие годы была постоянным клиентом Фактории и была лично знакома с моим отцом. Сегодня на ней был изумрудный бархат и массивные золотые украшения с такими крупными бриллиантами, что на одни только серьги можно было накормить всех бездомных детей в этом мире и построить маленький уютный домик с камином каждой бездомной собачке. С почти материнской улыбкой и выражением “что взять с юной девочки” на красивом лице, Изабелла протянула свою тонкую руку в зеленой перчатке к оборотнице. — Позвольте представить Авригу Догсмит, — бархат ее платье переливался с каждым движением, как мелкая змеиная чешуя. — Мы обсуждали некоторые деловые вопросы, но уже закончили. — Леди Аврига, — вежливость никто не отменял и я поклонилась оборотнице. На ее лице не дрогнуло ни мускула, на поклон она мне не ответила. Будто ждала чего-то от меня. Но чего? — Можно просто Аврига, — поправила она меня. Для кого-то просто Аврига, для кого-то Рига, — вспомнилось мне, как Тайгер рычал ее имя, роняя мебель и разрывая на ней платье. Платье… Платье? Платье! Когда я вошла в зал, ослепленная магическим светом после сумрака коридора, я почему-то пошла сюда. Мне казалось тогда, что я просто двинулась наобум, в центр залы. Но сейчас я поняла, что меня что-то привлекло. Человек, попадая в новую обстановку, старается, пусть и неосознанно, найти что-то знакомое, что-то, что он уже видел. Так проще, так спокойнее. В сотне лиц в толпе мы всегда ищем знакомых, всегда обращаем на них внимание в первую очередь, машем им рукой, подходим поближе. Или видим такую же одежду, как у нас. Обувь, сумку, цвет волос. Девушка с редким оттенком шевелюры сразу заметит вторую такую же. Девушки в одинаковых платьях на одном вечере вообще не спустят глаз друг с друга. Аврига Догсмит искала встречи со мной и сейчас наслаждалась моментом. Я уверена, что на моем лице точно проступает удивление и узнавание. На оборотнице было мое платье. От него мало что осталось. А самая бросающаяся в глаза деталь — подол, расшитый речным жемчугом — отсутствовала вовсе. Подола больше не было, как и юбки. Она заканчивалась в паре ладоней ниже пояса, едва прикрывая нежно розовые, в тон платью, трусики. Мое девичье платье для первого выхода в свет сильно изменилось. Крупная и высокая оборотница ни за что не влезла бы в мой корсет. Поэтому его тоже больше не было. Редкие полоски атласной ткани немного прикрывали грудь, закрепленные на шее нитками очень знакомого мне жемчуга. Талия у нее была, по ощущениям, в два раза шире моей. Поэтому по боковым швам платье распороли и вшили клинья прозрачного кружева в тон. От первоначального закрытого атласного платья, не осталось ничего, кроме гладкой розовой ткани, некоторых нераспоротых строчек и деталей отделки. Вот тут кружевная тесемка осталась, я ее помню — сама подбирала. А здесь, под грудью, стежок чуть вправо ушел, это портниха отвлеклась. Эти хлебные крошки, эти следы и подсказки оставили, кажется, специально для меня, чтобы по этим мелочам я уж точно опознала пропажу. А вот и причина, по которой мои туфельки еще на мне. Ноги Авриги Догсмит украшали изящные розовые босоножки с сияющими пряжками. Одна туфелька могла бы вместить обе мои ступни. — У вас отменный вкус, Аврига. — я посмотрела ей в глаза, та скривила губы в ответ. Она знает, что я все поняла. — Туфли безупречно подходят к платью. При случае я буду просить вас поделиться вашей портнихой. А сейчас прошу извинить, нужно уделить внимание и другим гостям вечера. Я удалилась, не выбирая, впрочем направления. И это бал еще даже не начался! Начала невольно уважать светских львиц. Что бы там не говорили кумушки в пыльных гостиных, перемывая кости дамам света… Да это же сложная работа! Попробовали бы эти завистницы потаскаться вот так по приемам, поняли бы, что это то еще удовольствие! * * * Спасибо, что читаете историю! Пока я писала 11 главу, мне здорово помогли с мотивацией Ирина Чикина, Инга, Катерина Суворова, Катерина, Нармина Абдуллаева и Елена Кушнир . Благодарю за . Ваша Юлия Шеверина Глава 12. Нельзя приготовить омлет не разбив яйца You can't make an omelet without breaking a few eggs. (англ. пословица) Я успела отослать тебя к матушке твоего отца и счастлива, что ты в безопасности. Но с совершеннолетием ты вступишь в права наследования и тебе придется иметь дело с этими ублюдками. Из письма матушки Бизо Навстречу мне по залу шел оборотень. Крупный крепкий самец с широкими плечами. Впрочем, широкие плечи и массивные спины — их золотой стандарт. Одной рукой он держал бокал шампанского за тонкую хрустальную ножку. Другой рукой он еще мгновение назад держал за талию тонконогую рыжеволосую оборотницу в платье по последней моде Двуликих. То есть платья на ней почти не было. За дюжину шагов девица была отпущена на волю. Взвизгнула довольно игриво и упорхнула куда-то вправо, прямо в группку молодых оборотней, самцов, естественно. Те приняли ее с энтузиазмом. Черноволосый мужчина с высокими скулами смотрел только на меня. Даже когда с акробатической ловкостью подхватил у бегущего мимо официанта еще один хрустальный бокал. Фокус, доступный и человеку при должной тренировке. Двуликий провернул его не задумываясь. Хитро улыбнулся, заметив произведенный эффект. И подошел вплотную. Ткань брюк отливала знакомым артефактным проблеском. Красный бархат сюртука очень шел его бледной коже. Да вы не скрываете богатства, мистер! Оборотень растянул губы еще шире, протягивая мне бокал. — Леди Джиневра, вы ослепительны. — он картинно прикрыл глаза рукой, которую я освободила от бокала. — А когда я подошел ближе, то понял, что вы просто убийственно прекрасны. Вы поразили меня в самое… в самый… — его ноздри расширились так, что, кажется, он вдохнул весь кислород вокруг. — чувствительный мой орган! И он скривил лицо, чтобы сдержать вырывающийся чих. Вот она, светская выправка, у меня ни за что бы не получилось, но мой собеседник вдохнул побольше воздуха и смотрел на меня, ожидая моего выхода на сцену с заготовленными репликами. Пораженная уровнем галантности беседы, я чуть было не пригубила золотистый напиток, но вовремя очнулась. Мне сегодня никак нельзя терять ясность мыслей! Хотя уже очень хочется. — Чарльз Линней, — приветствовала я его. — Рада знакомству. — Скучаете, юная леди? Последний час я провела в приветствиях, беседах и обмене любезностями с гостями, которые уже прибыли. К сожалению, новые все приезжали и приезжали, так что поток любезностей тек на меня без остановки. — Чем бы я ни была занята, я и не мечтала провести время с главой самого влиятельного клана в Заккарии. — Я улыбнулась и поняла, что сейчас я больше всего мечтаю сесть. А лучше — лечь. — Желаете присесть? — он указал на диванчик в дальнем углу, за колонной. Мелькнула мысль, что с такой прозорливостью он может мне предложить и присесть, и прилечь. — Желаю сделать вам интересное предложение, мистер Линей. — Обожаю интересные предложения от красивых девушек! Он протянул мне руку, я приняла ее, оперлась и под сотнями взглядов мы отправились в сторону диванчика. Лицо мистера Линея расточало улыбки направо и налево. Огненноволосая спутница гневно сверкала глазами из-за спин молодых самцов, но держала себя в руках. Я улыбалась любезно, но в меру. Думая об одном — о диванчике. О миге, когда я сяду на него, расслаблю ножки и стяну туфельки — под подолом этого никто не заметит. — Чарльз, — на нашем пути возникла обладательница густого низкого голоса, — дорогой, положил глазки на куколку? Смотрела она, впрочем, не на глазки, а куда-то чуть ниже пряжки ремня мистера Линнея. — Дорогая Аврига, — Линней, не отпуская мою руку, начал аккуратно обходить ее слева, — у девушки ко мне интересное предложения, так что я не мог отказать. Я двигалась за ним, стараясь сохранить спокойствие и не засмеяться. — Но она… — начала оборотница. — Она обязательно вернется и вы сможете пощебетать о своем, о девичьем! — Линей потянул меня к себе, демонстрируя, что расставаться с такой чудесной мной не намерен. А я увидела то, что не видела Аврига. За ее спиной стоял Джереми Тайгер собственной персоной. Нашел-таки время для выхода к гостям, я уже думала, не появится! Тайгер смотрел нас с Линеем спокойно, но все в его лице выражало угрозу. Неосознанно я прижалась сильнее к приобнимающему меня оборотню. Это не укрылось от взгляда тигра, он недовольно выдохнул воздух. Прямо в плечо воровке моего платья. Она резко обернулась, но Чарльз Линей не просто так слыл ловким торговцем, проворачиванием сложнейшие сделки на грани фола. Мгновение, и мы уже за колонной, вне зоны досягаемости этой вводящей меня в дрожь парочки. Я с наслаждением упала на диван с четким ощущением благодарности к мистеру Линею. Может не все оборотни такие уж ужасные? — Не благодарите. — он придвинул для себя небольшое кресло, хотя на диванчике можно было усадить еще. Расслабленно сел. Близко, очень близко, но так, чтобы видеть мое лицо. — О, вы хорошо держитесь, Дженевра! — он рассмеялся, глядя на мое обескураженное выражение. — Но это ваш первый бал, вы — человек и наверняка устали ходить и кланяться, вот я и решил, что вы желаете прилечь. А что до Риги и Джери, то я и сам считаю их не самыми приятными собеседниками. А вы ничем себя не выдали, держались как маленькая наивная… — он еще раз окинул взглядом мой наряд, — королева. — И добавил тише. — Из вас вышла бы прекрасная лиса. — Но я — человек. — я хотела сказать уверенно, но голос неожиданно охрип, вышло как-то трагично. — Все так думают, — мы как-то незаметно перешли с игриво-кокетливого тона на деловой. — Однако у лис очень, очень тонкое обоняние. И я постоянно чувствую, что ты пахнешь зверем. По спине побежали прохладные волны, будто осенний ветерок подул в открыл окно. — Какой-то маленький хищник… — задумчиво протянул лис, зачем-то расстегивая верхнюю пуговицу шелковой сорочки. — может быть соболь или же… Он вдруг дернулся ко мне, прижимая к дивану. От неожиданности я взвизнула, но тихо, так что никто этого не заметил. — Мистер Чарльз Ли… — мне стало страшно. — Нет, не соболь. — он с шумом вдохнул воздух за моим ухом. Сунулся носом в волосы, будто ненароком скользнув рукой по обнаженному плечу. Меня пробила дрожь, а он с видом победителя отпрянул в кресло, сделала глоток шампанского и выдал свой вердикт: — Горностай. Вы пахнете зверем, леди Дженевра Бизо, и этот зверь — горностай. Он улыбнулся и отсалютовал кому-то в зале полупустым бокалом. После чего достал из кармана круглые золотые часы на цепочке, открыл крышечку и положил на столик рядом. — Малышка, ты не поняла. — он он перешел на “ты”. — Ты пахнешь не зверем, а ЗВЕРЕМ. — Вы хотите сказать, что я — оборотень? — осторожно уточнила я, пытаясь понять, в какую словесную игру он меня ведет. Он поднял глаза к потолку и пояснил, усмехнувшись: — В теории, но связь со зверем очень слабая, запах почти нет. Уверен, ты ни разу не слышала его, ведь так? Я кивнула. — Очень слабый ген, через пару поколений твои потомки и вовсе его потеряют, если не составят пару оборотню. Мои глаза расширились от удивления. — Как такое вообще возможно, мистер Линей? — Я думаю, — он закинул ногу на ногу и посмотрел мельком на часы, — что тебе стоит расспросить об этом того горностая, чей запах отчетливо проступает сквозь сшибающий с ног аромат духов. — Что, так заметно? — Не переживайте, леди. — он подмигнул мне, — у меня очень чуткий нос. Но советую не подходить близко вон к тому оборотню в зеленом камзоле, если и дальше хочешь сохранить свою тайну. Я проследила за его взглядом и лишь мельком успела заметить особенно крупного мужчину, увлекшего к выходу из зала сразу трех хихикающих оборотниц. — Кто он? — Примарх. Во всем этом зале только у него нюх сильнее моего. Кроме того, он чувствует любого зверя. Твой очень слаб, но если подойдешь поближе, он сможет позвать его и тогда.. — Нет! — я прервала его. — Спасибо, я поняла. Благодарю за совет. Примарх на нашем приеме. А ведь был какой-то гость, чье имя было подчеркнуто двумя жирными чертами в списке гостей. Может быть это он? Примархи — первые из оборотней, сильные, крупные, мощные. Обладающие властью над любыми оборотнями в радиусе их воздействия. В примархе столько магии, не исключаю, ему хватит на то, чтобы призвать моего зверя. Мысль о том, что у меня есть какой-то зверь и я могу стать одной из двуликих, ошарашивала. — Предложение. — напомнил он. — Что? — Вы говорили об интересном предложении. — Он медленно снял языком каплю напитка с верхней губы. — Я весь в нетерпении. Питаю известную слабость к прекрасным невинным созданиям, готовым бросить все и отдаться страсти в моих объятьях. Тут уже пришла моя очередь закатить глаза, настолько забавно было слышать страстное признание, высказанное спокойным деловым тоном, приправленным легкой иронией. — Кто-то распустил слух, что вы что-то знаете о последних разработках Лео. — лис довольно потянулся. — И я не смог найти, кто это. Так что не исключаю, что у вас есть что-то интересно, — он заговорчески подмигнул. — Что-то помимо хорошенького личика и соблазнительных ножек. Фамильярность, с которой он упомянул отца, кольнула куда-то под лопатку. — Вы были знакомы с отцом? — Ха, каждый уважающий себя коллекционер был знаком с Леонгардом Бизо! То, что я не могу заряжать или чинить артефакты, юная леди, не мешает мне ими торговать и вести дела с интересными людьми. И получать от них интересные предложения. Так что, долго вы еще будете меня томить? Томлением и не пахло. Пахло моими духами, а вот лис явно получал от нашей беседы удовольствие. — Не здесь, — я улыбнулась так, чтобы со стороны наша беседа походила на светскую, а не деловую. Особенно издали, для тех, кто нас не слышит, но бросает полные ярости тигриные взгляды. — Готов к уединению! — с энтузиазмом изрек оборотень. А я вот не очень. И хотя именно этот оборотень демонстрирует поразительную галантность, выработанную не иначе как годами общения с партнерами-людьми. Но как лиса не корми, он все равно будет смотреть в курятник. Будь выбор, я бы бежала прочь. Обманываться его деловым тоном не стоит. Уверена, наедине он использует свою силу и не постесняется делать то, что хочет. — Ключ лежит под моим стулом, мистер Линей. — сказала я как можно тише. — Сейчас я встану и пройдусь по залу. За мной увяжутся два больших котенка. Пока я их выгуливаю, вы берете ключ и идете с ним в коридор. Справа за углом будет несколько дверей. Уверена, ваш чуткий нос подскажет, которую следует открыть. — Как жаль, что вы не лисица. Какой потенциал! — блаженно растягивая слова произнес двуликий. Игра ему нравилась и он не скрывал этого. — Оставьте дверь открытой, но ключ должен быть вставлен в замок изнутри. Я улыбнулась ему еще раз, всунула ножки в туфельки и пошла разыскивать котят. Кажется как раз из их компании примарх умыкнул одну из девиц. Что до лиса, он практически мгновенно исчез. Буквально растаял в воздухе. Вот он был за колонной, смотрел на часы, а вот его нет. Только бокал с недопитым шампанским стоит одиноко на столике рядом с креслом. Хотя я точно уверена, что исчезнуть в прямом смысле он не мог. Оборотням такое недоступно, хотя с другой стороны, что мешало ему активировать какой-нибудь артефакт? Стоило мне отойти пару метров, как в мою сторону открыто повернул голову мистер Тайгер. Не прерывая, впрочем, беседы с пожилой человеческой парой. Как будто я не видела, что этот хищник следил за нами все это время. — Джейсон, Дик, — чем ближе я приближалась, тем тише были разговоры в группе молодых самцов, к которым прибились мои соглядатаи. — Хочу прогуляться, — я капризно наморщила носик, а друзья близнецов многозначительно переглянулись. — Прямо сейчас. На их лицах отчетливо читалась откровенная зависть. Еще бы, примарх увел трех молодых самок, скорее всего — надолго. Да и вряд ли те захотят кого-то после такого сильного самца. А тут вдруг я, сверкающая и с хорошеньким личиком и ножками, как меня отрекомендовал лис. И как он ножки усмотрел под длинной юбкой? Я вышла из зала и близнецы вслед за мной. Тайгер спокойно проводил взглядом и отвернулся. Ну конечно, все в порядке, пока за мной приглядывают мальчики из его клана. — Что, совсем нельзя вам повеселиться на балу? — с сочувствием спросила я у Джейсона. Дик все равно не отвечает. Да и Джейсон ничего не ответил, хотя было видно, что да, радости ему особой не доставляет тут бродить по коридорам. В зале, где я была на виду у мистера Большая Пушистая Семья, у них, видимо, было больше свободы. — Ну ничего, я отдохну немного в кабинете, полежу, приду в себя, а вы можете прогуляться. Обещаю, что никуда не убегу. — заверила я братьев, дотронувшись уже до ручки двери. Дик и Джейсон смотрели с сомнением. — Мы подождем здесь. — в конце концов сказал говорящий близнец. — Все равно в зале без тебя появляться нельзя, а какой смысл бродить по пустым коридорам. Дик кивнул, соглашаясь, а я повернула ручку. Дверь поддалась, а значит оборотень уже внутри. Глава 12. Часть 2. Закулисье Это было рискованно, даже очень. Кабинет, обработанный по последним технологиям двадцатилетней давности, хотя и подвергся разрушению и последующему ремонту, но все же сохранил достойную шумоизоляцию. И хотя новая дверь была попроще старой, но звуки изнутри она тоже пропускала плохо. Случись что, и никто не услышит моих криков. Но я повернула ручку и зашла внутрь, быстро захлопывая за собой дверь, чтобы близнецы ненароком не увидели моего посетителя. — Кровь. — прошептал мне на ухо лис, обдав шею теплом. — Свет. — сказала я и включился свет. Чарльз Линей стоял так близко, что его мягкое тепло я явно ощущала на оголенной спине. Очевидно, он занял стратегически важную позицию сразу за дверью, чтобы встретить меня загадочно и не попасться на глаза почетному эскорту. — Не знаю, что ты хочешь показать мне, девочка, — он провел пальцем по моему обнаженному плечу, — но это должно быть что-то чертовски необычное. Что-то, что сможет отвлечь мои мысли от твоего юного нетронутого тела. — Вам понравится. — попробовала повернуться, но оборотень прижался ко мне, нежно обнимая руками за талию. — Даже не знаю, хочу ли я знать, что это. А вдруг и правда что-то интересное… Деловой тон лиса исчез как ни бывало. — Мистер Линей, речь идет о… — О крови в той склянке на окне и о старой картине за шторой? Он с сожалением ослабил хватку. — Ты ужасно соблазнительна в этом платье, — признался Линей. — Я все время думаю, как бы его побыстрее снять. Я отступила на шаг и уперлась спиной в дверь. Нет, так дело не пойдет, слишком близко, нужно отойти подальше, тогда нас точно никто не услышит. — Вы любите загадки, мистер Линей? — Я люблю интересные задачи, Дженевра. Когда живешь долго, все надоедает, наводит скуку, — он картинно зевнул, — все уже было, все повторяется. Мне все сложнее и сложнее находить задачи, которые будет сложно решить. Все выглядит, — он как-то уж слишком разоткровенничался со мной, придвинулся ближе, — слишком просто. Развлечения быстро надоедают. Кроме, конечно, славных юных самочек. — Что ж, мистер Линей, вот вам задача, — как можно тише сказала я и раздвинула шторы. — Как думаете, что это? Линей посмотрел в глаза Луизетте слева от окна, скользнул по рамке, стоящей справа и остановился на флаконе темного стекла, лежащем на подоконнике. — Что ж, сыграем. — он явно уже все это осмотрел в мое отсутствие. — В бутылке кровь — небрежно сказал он. — Это вы поняли по запаху? Он кивнул. — Кровь ваша, Дженевра. — констатировал он. — Свежая. Вы же знаете, что мы не пьем кровь? Думаете, она сможет меня заинтересовать? — Уверена. А что скажете о картине? — Замечательная работа старой школы. В темноте было непонятно, где тут копия, а где — подделка. Но вот эта — он безошибочно указал на копию у окна — еще недавно висела в вашем платяном шкафу. А вот эта. — он указал на оригинал, — не покидала этой стены уже двадцать лет. Я зааплодировала, отдавая честь его внимательности и острому нюху. — Браво, мистер Линей. Предлагаю вам сейчас внимательно осмотреть все три предмета, — я указала в сторону окна, — рекомендую сделать на них свои пометки, чтобы после вы точно были уверена в их подлинности. — И по какой же причине мне нужно будет убеждаться в их подлинности? — он приподнял удивленно брови. — Ну как же, мистер Линей. — я подошла и поправила лацкан его камзола. — Вы же собираетесь их купить. — И за какую сумму я собираюсь их купить? Я назвала. Лис с возрастающим интересом посмотрел на перечисленные ранее предметы. — Леди Дженевра, а почему я должен заплатить вам годовой бюджет нашего клана за этот старый хлам и банку с кровью? — он кивнул на пузырек, — пусть даже это и кровь девственницы, но я не маг, не смогу использовать по назначения, а пить такое не по моей части, вам стоило обратиться к вампирам. Слышал, скоро прибудет сир Белого Крыла, возможно он заинтересуется. В конце речи в голосе Линея открыто проступила насмешка. — Мистер Линей, вас может быть смутила моя юность и наивность. — улыбнулась я так юно и наивно, как только могла. — Но давайте я покажу вам в действии этот, с позволения, старый хлам, за который вы уже завтра заплатите мне годовой бюджет вашего уважаемого клана. — Глаза лиса округлились, интерес явно нарастал. — Заплатите золотом. Глава 12. Часть 3. С бала на… бал Болеро с длинными рукавами, придающее моему несколько открытому в верхней части наряду пристойный вид, осталось, увы, в приемной у Мальбек. И если я была полностью уверена в том, что лис ловко улизнет от братьев Тайгер, растворившись в тьме коридора, то меня они бы задержали расспросами. А время шло к первому танцу на семейном приеме Гаро. Увы, дорогая Ката, выбирая между “прийти как есть” и “не прийти вовсе”, я выбираю первое. В комнате, к счастью, никого не было. Уходя, я подперла дверь спинкой стула для надежности и он стоял на месте — значит в мое отсутствие сюда никто не наведывался. Только горностайка лежала на подушке, меланхолично поглаживая лапкой покрывало. — Эрмин, у меня к тебе множество вопросов, но времени на них нет. — начала я, — на бал пойдешь? Она резво вскочила, подбежала ко мне и издали обнюхала мой подол. Звонко чихнула и нырнула под кровать. Да что с ней? Мы были вместе, сколько себя помню, в как приехали в Лоусон, она постоянно прячется? В дверь постучали. Один из официантов, отправленный снизу, просил спускаться. Прием уже начался и вот-вот объявят первый танец. Я сбежала в холл по лестнице и чуть не споткнулась на последней ступеньке. Внизу меня ждал Николя в безупречно сидящем фраке и неизменных гоглах. Интересно, он берет пример со своего шефа и стоит ждать, что вскоре он также обвешается артефактами с ног до головы? — Ты ослепительна, — Ники Гаро стянул гоглы и протянул мне руку, — позволишь пригласить тебя на танец? Приём в доме Гаро был семейным и в церемониймейстере тут никто не нуждался. Все гости знали друг друга и мое появление осталось незамеченным до момента, как зазвучала музыка. Родители Николя шли первой парой, открывая вечер. За ними — Ники — главный наследник со своей парой. И уже за нами Ката с мужем и остальные гости. Те, кто стоял вокруг, не принимая участия в танце, зашептались. Кажется, все взгляды были обращены ко мне. Неодобрительные — на мои обнаженные плечи, у остальных дам руки были закрыты, у многих платья были с высоким воротником и открытым оставались только руки и лицо. Удивленные взгляды появлялись у тех, кто смотрел выше плеч. Да, на приеме я оказалась почти инкогнито, хоть и не делала секрета из своей личности. — Похожа на Леонгарда, — услышала я удивленный шёпот справа. Николя закружил меня в вихре, но я заметила говорящую — пожилую даму с седыми волосами. Если бы на ней было не темно-зелёное, а вишневое платье, она была бы один в один бабушка Лу с моего любимого портрета. — Это твоя двоюродная тетушка, — улыбнулся Ники. — И моя очень дальняя родственница. — Она — Гаро? Ники утвердительно кивнул: — Наши семьи в родстве, хоть и в дальнем. Как и все магические кланы. Это логично, не так просто найти невесту с даром и одного с тобой круга. — Джин, я сейчас не смогу с тобой поговорить, — в его взгляде просвечивала легкая грусть. — но прошу, через пару часов мы с родителями немного освободимся, сможем спокойно пообщаться. — Николя, думаю, Ката заслуживает хорошего бала, ведь это не бал. Не хочется задвигать ее на второй план. — И правда, — он улыбнулся. — Твоя ослепительная красота привлекает внимание абсолютно всех гостей, как бы виновница торжества не приревновала. Я рассмеялась. — Пожалуй я спрячусь в каком-нибудь неприметном уголке на время. — А я пойду к родителям, — танец завершился, но Гаро продолжал держать мою руку. — Джин, пожалуйста, будь осторожна, у меня плохое предчувствие. — Ну что ты, что со мной может случиться на этом балу? Не хотелось лукавить, но в этом доме со мной и правда вряд ли что-то произойдёт. Вот в другом… Николя, будто чувствуя подвох, посмотрел мне в глаза долгим задумчивым взглядом, после незаметно сжал кончики моих пальцев и, наконец, отпустил их. Толпа расступилась, пропуская его в сторону большой группы, собравшейся вокруг его родителей и молодоженов. Как-то незаметно мы оторвались от них и оказались недалеко от выхода. Как кстати! — Это она. — услышала я шепоток в спину. — Да не может быть, я слышала, что дочка дяди Лео сегодня в Фактории на балу. — ответил женский голосок, очень похожий на первый. — Да она же! Точно она, смотри, Гвен, как похожа! Цвет волос, так вообще как у тебя. То есть как у тебя был до того эксперимента с артефактной краской. — хихикнула сплетница. Меньше всего мне хотелось встречаться с родственниками, но, похоже, меня все равно узнали. — Привет, — я резко развернулась и две юные, еще совсем молоденькие, девушки, чуть не налетели на меня. Судя по всему, даже Ката не смогла уследить за выбором нарядов у всех приглашенных. Потому что одеты юные леди были в платья с узкими, но весьма глубокими вырезами, доходящими почти до пояса. Мне сегодня определнно везет на близнецов. Девушки были родными сестрами. Но если братьев-тигров отличить было сложно, то тут такой проблемы не было. Волосы у одной были пунцовыми, у другой — фиолетовыми. — Привет! — первой сориентировалась красноволосая. — Я Гвен Бизо, а это — Клара. — А я Дженевра, но если можно, я не очень хотела бы афишировать, что я это я. Но вы уже сами догадались. Дамы захихикали. — Мы никому не скажем, Джини! — сказала фиолетоволосая Клара. — Но нам было так ужасно интересно с тобой познакомиться. — Представляешь, у нас совсем нет сестер! — добавила Гвен, — Только братья, но они ужасно скучные. Только и говорят, что о женщинах и магии. У меня тоже не было сестер и я жадно рассматривала сейчас тех, которые приходились мне, судя по всему, ближайшими двоюродными кузинами. — У тебя платье очень скромное, ты никого не слушай, если что, это все завистники! — Заранее начала успокаивать меня Клара. Видимо неодобрительные взгляды, которые я ловила, сопровождались также неодобрительными замечаниями, которых я просто пока еще не слышала. — Ой, на нашем фоне, Клара, кто угодно будет выглядеть пристойно. — Ничего не знаю, Гвен, мне так нравится и вообще, тебе ужасно идет этот вырез. Я уверена, сегодня мы найдем себе если не женихов, то с десяток воздыхателей. Главное обходить родителей по широкой дуге, а то отправят домой, переодеваться. — Жаль, Николя занят. — Добавила Клара, томно выдохнув. — Мы видели, как он на тебя смотрел, Джини! — Это любовь, однозначно. — Гвен закатила глаза и поправила пунцовую прядь, — Учти, мы придем на вашу свадьбу, даже если для этого нужно будет сбежать из дома. — Да, отец ни за что не разрешит. — И дедушка. — в толпе мелькнул Николя и Гвен добавила с придыханием. — Ах, он такой душка! Посмотри, кто это с ним? — Да это же лорд Эрих Розенкранц, Гвен! — воскликнула Клара и прижала ладошку к губам, — о, единственный сын леди Розенкранц, кстати, что-то ее не видно. Интересно, где она? Новая информация о членах семьи, с которыми я никогда не виделась и даже не состояла в переписке, лилась рекой. Не скажу, что я никогда не думала о них. Думала, и горько было каждый раз осознавать, что мне отказывают родственники. А ведь лично я ничего такого не сделала. — То есть, думаете, они не разрешат нам общаться? Сестры Бизо синхронно замотали головами. — Нет, что ты. Говорят, когда-то твой отец сильно повздорил с дедушкой, — затараторила Клара. — Мы точно не знаем, из-за чего, но папа говорил, будто из-за пропавших эльпортов. — добавила Гвен. — Но это все глупости, — Клара пояснила, — все эльпорты в целости хранятся у дедули, он сам говорил. Гвен толкнула сестру в бок, привлекая ее внимание к плавно, но целеуствемленно идущей в нашу сторону пожилой дамы. Той самой, которая опознала во мне кровь Леонгарда. — Девочки, приятно было познакомиться, вы мне ОЧЕНЬ помогли, спасибо! — я искренне пожала им руки, — обязательно встретимся еще, я побегу, пока ваша матушка нас не засекла. Девушки согласно закивали. Хитренькие улыбки на их очаровательных мордашках намекнули мне, что они не просто так стоят к родительнице спиной. Спины платьев были наглухо закрыты. * * * Глава 12 завершена . Как вы заметили, я стала разбивать на части поменьше, потому что размер логически завершенных частей как-то вырос. Возможно, дело в активной обратной связи от читателей, которые мотивируют меня писать. За посление пару дней мне поставили Светлана Романова, Татьяна, Елизавета Дзюба (Сохор), Любовь Нагай. Благодарю и продолжаю писать продолжение истории! PS. Неожиданно для себя начала писать даже больше 10 000 знаков в день, хотя пару недель назад мне казалось — это невозможно, и вообще — тяжело до невыносимости. Но звезды реально работают! Глава 13. Богатое приданое — это постель, полная колючек A great dowry is a bed full of brambles (англ. пословица) Проси каждого сделать пометку на картине и раме, так все покупатели будут уверены, что подмены нет. Из письма матушки Бизо Все было готово к приходу второго гостя. Вернувшись в свой кабинет в фактории я, первым делом заменила раму и картину на новую пару. Оборотень оставил на обеих глубокие царапины, впечатлив меня виртуозной трансформацией всего одной ладони. Ещё секунду назад он смотрел на меня удивленно. Но сам прошёл через портал и без раздумий оставил на дереве свою метку. Оборотни… немного не по себе от мысли, что я могла бы стать одной из них. Между прочим, мистер Линей не самый худший вариант. Быть может, именно потому, что ощутил во мне связь со зверем, пусть и слабую. Другие оборотни смотрят на меня иначе, только как на слабую самку, как они сами такое называют. Уверена, не продемонстрируй вовремя лису уникальный товар, он бы без сомнения сделал меня своей… даже не любовницей, а зависимой от него человеческой женщиной, каких за долгую жизнь двуликого накопилось немало. Двуликие! Не так просто подобрать покупателей на редкий товар. Они должны быть сильны, чтобы противостоять Тайгеру, а теперь и Авриге. Они должны быть богаты, чтобы заплатить нужную цену… Они должны мне поверить. А кто же подходит на эту роль лучше, чем глава клана лис-оборотней, известных своими деловыми качествами и… вампир! Они, признаться честно, меня пугают еще больше, но что поделать. Мне важно, чтобы покупатели никак не пересекались друг с другом, чтобы даже случайно они не могли узнать, что их экземпляр — не уникален, что есть еще… ведь уникальный товар всегда резко возрастает в цене. А кланы оборотней общаются намного ближе и доверительнее, чем те же людские семьи. А вампиры — их заклятые враги, хотя сейчас между ними и перемирие. Договор завершил между ними войну, но доверия не добавил. Сказанное вампиру очень маловероятно дойдет до оборотня. Разве что под пытками… А это значит лишь одно — выбранный мной вампир должен быть достаточно силен и влиятелен, чтобы никогда не попасть в такое неуютное местечко, как пыточная. Перед тем, как покинуть комнату, я поправила платье и прическу, улыбнулась дорогой бабушке Лу — Куда-то спешите, леди? Ледяной тон Тайгера напомнила мне о своей заурядности в глазах оборотня без такого тонкого нюха, как у Линея или примарха. — Я… спешу по своим прямым обязанностям! К гостям! — Похвально, с каким рвением вы взялись развлекать гостей. — с иронией произнес он. За его спиной отчетливо маячили желтоголовые близнецы. Ну конечно, как бы ни был хитер лис, но выйти незамеченным из двери в абсолютно пустой коридор он никак не мог. — Интересно, чем же вы развлекали одного гостя, — Джереми Тайгер придвинулся ближе, — а то я как-то заскучал, — и добавил шепотом, — мне бы тоже очень хотелось развлечься, крошка. Дверь за моей спиной шумно захлопнулась, щелкнул замок. Очень жаль. Было бы здорово отступить за нее, хлопнуть створкой и, быть может, даже прищемить кончик его любопытного носа или полосатого хвоста. — А вы, мистер Тайгер, к гостям не относитесь. — в патовой ситуации во мне откуда-то появилась смелость, даже дерзость. — Вы, мистер Тайгер, как и я, хозяин вечера. Развлекать вас я не намерена, — я назидательно погрозила пальчиком немного ошарашенному здоровяку, — кроме того, вам тоже стоит отправиться к гостям и заняться общением с ними, налаживанием отношений и заключением сделок! Ведь это входит и в ваши обязанности! Ради этого, насколько я помню, и был задуман Ежегодный Зимний Бал! В коридоре заметно потемнело, будто редкие светильники на стенах разом утратили яркость. Джейсон и Дик вдруг медленно отошли к дальней стене, осели вдоль нее. Джереми Тайгер сверкнул желтыми глазами, по звериному приподнял верхнюю губу и яростно зарычал в темноту. — Интересный прием, Джереми. — произнес скучающий голос справа, и Тайгер резко обернулся на него. К стене прислонился высокий блондин в элегантном атласном сюртуке, которого еще мгновение назад там точно не было! Его руки с длинными изящными пальцами были сложены на груди. Вид, скорее отрешенный и скучающий, чем заинтересованный происходящим, меньше всего подходил человеку, пришедшему на бал. — Мастер Дьюк, — прорычал Джереми, — рад встрече. Радости в словах Тайгера было еще меньше, чем интереса в отрешенном тоне Дьюка. И я была права, человеком этот красивый мужчина не был. Сир Белого Крыла. Вампирского клана, покровительствующего искусствам, поэтам и художникам и … чувственным наслаждениям. Совсем даже не гнушаясь последних. И не делая различий между представителями других расс. Мастер Дьюк, кажется, не замечал Джереми, мазнув равнодушно взглядом по его поплывшему лицу. Кажется, мой заклятый друг и покровитель на грани оборота. Еще чуть-чуть, и лицо превратится в полосатую морду. — Мастер Дьюк! — я выбралась из окружения и присела в легком поклоне. — Позвольте развлечь вас беседой и простите моего партнера за грубость, надеюсь, это нисколько не повлияет на торговые отношения между Артефакторией и Белым Крылом. Дьюк какое-то время еще смотрел на Тайгера, после на меня и вдруг нахмурился. Будто только сейчас заметил. Я почувствовала, как горячая волна поднимается от кончиков ног до макушки, окутывая меня всю теплом, но не более. — Любопытно, — мастер Дьюк сделал шаг мне навстречу и дотронулся до моего подбородка. Подбородок, в вслед за ним и все тело будто онемели. Его прохладные пальцы пробежали по моей нижней губе едва заметным ласкающим движением. Захотелось застонать, но у меня ничего не вышло. Тело парализовало, будто пронзило электричеством, текущим сквозь кончики его пальцев. Я моргнула, вампир мягко отпрянул. — Мистер Тайгер, вы не против, если девочка развлечет меня? — отрешенно бросил он, не глядя даже в сторону оборотня и не дожидаясь его ответа. В голове шумело, мысли путались. На подкашивающихся ногах я с трудом дошла до двери в кабинет. Три шага казались мне вечностью. Холодный блондин шагнул за мной в темноту комнату, дверь хлопнула, скрывая от нас мистер Тайгера, бесшумно шипящего нам вслед. Ключ, который я так и не выпустила из рук, выходя из кабинет, снова провернулся в замке. Мы с главой сильнейшего клана вампиров остались наедине. Мастер Дьюк неспешно подошел к картине, висящей на стене. В этот раз я не стала включать свет. Вампиру он не требовался, а мне хватало того, что проникает сквозь неплотно задернутые шторы. — Не правда ли, чудесный портрет, мастер Дьюк? — Неплохая работа. Между вами, — он повернул ко мне свое аристократическое лицо с тонким носом, — есть определенное сходство. Я подошла ближе, указывая на платье бабушки Лу. — Старая школа, неизвестный мастер когда-то запечатлел мою пра-пра-бабушку. Я облокотилась к стене и прижалась лицом к деревянной раме. Стоять все еще было тяжело, ноги не слушались. — Мистер, то есть… мастер Дьюк, ведь вы пришли в числе прочих, посмотреть на меня? Он продолжал изучать картину, освещенную лишь узкой полоской света. Низкая освещенность ему нисколько не мешала. Вампир молчал, будто потерял ко мне всякий интерес. Я почувствовала себя расслабленно, одновременно ужасно захотелось рассказать мастеру Дьюку, этому доброму, красивому и благородному вампиру все, что я знаю. Обо всех своих планах, обо всех своих секретах, открыться ему и показать, насколько я ему предана и полезна. — Мастер Дьюк, не могли бы вы не воздействовать на меня? — я не так много знала о вампирах, но о том, что все вампиры, отпуская ауру, могут воздействовать на окружающих, знал каждый. Белые Вампиры питаются восхищением к себе, любовью и страстью. Приотпуская ауру вампиры разных кланов сперва вызывают в окружающих существах нужные им чувства, а после — впитывают их. Должно быть мастер Дьюк, обладая огромной силой воздействия, влиял на меня самую малость, только поэтому я все еще хоть и нетвердо, но стояла на ногах. А не лежала перед ним, готовая угодить господину. — Вы меня удивили, леди Джиневра Бизо, дочь Леонгарда. — он развернулся, но против света я увидела только его черный силуэт и светлые пряди, сияющие в луче фонаря. — Вы меня ждали и что-то хотели предложить. Надеюсь, вы будете оригинальны. Мгновение и я почувствовала себя резко лучше, вампир сказал правду — вобрал в себя ауру и вернул мне чистый разум и волю. Что удивительно, но даже сейчас я не испытывала ни малейшего страха, хотя передо мной было существо гораздо более влиятельное и опасное, чем Джереми Тайгер. И в тоже время, я вся в его воле, если оборотень, тот же лис, мог взять меня силой, то стоит пожелать вампиру, и я сама сорву одежду и буду ползти за ним, умоляя разрешить прикоснуться к господину. И плакать от счастья, когда он позволит. — Сир Дьюк, я предлагаю вам купить у меня оригинал это картины. — фраза вылетела одним вдохом и одним выдохом. — Разве это не оригинал? — холодно спросил он. — Вовсе нет, это хорошая, очень хорошая копия. Как вы знаете, мой отец пропал, тогда моя мать отдала меня дальней родственнице, ох, не буду утомлять вас подробностями. Отец оставил мне в наследство очень редкий артефакт. Должно быть он знал, что его будут искать. — я заметила, как вампир чуть качнул головой, подтверждая мои слова, — Тогда он спрятал его, спрятал в раме картины, в оригинале рамы. А здесь, — я указала на настоящий оригинальный портрет бабушки Лу на стене, — он оставил хорошую копию. — Я картинно вздохнула. — Сюда никто не заходил, кроме Тайгера, но уж вы-то понимаете, что он не такой ценитель искусства, чтобы отличить хорошую копию от оригинала. Мастер Дьюк подошел ближе и склонился к портрету так близко, будто собрался попробовать холст на вкус. — Это полотно висело здесь лет двадцать, — он сделал шаг в мою сторону, — Где в это время был настоящий портрет? И какой артефакт вложил в него Леонгард? — Я прятала портрет, но сегодня, когда я вступаю в права наследования, хочу продать его и получить лучшую цену. Это последняя разработка моего отца, неизвестно, когда ещё кто-то дойдеи до такого изобретения… Сильнейший из клана белых вампиров повернул голову в мою сторону, не двигая, впрочем, остального тела. — Артефакты… что с того, если артефакт не работает без магов и магии? Завести к диковинке штат прислуги? — Мастер Дьюк, когда вы увидите, что именно я вам предлагаю, и какие этот артефакт открывает возможности вашему клану, вы, возможно, рассмотрите и такой вариант. — я усмехнулась. — Но обещаю, ничего такого не потребуется. Я прошла мимо и взяла в окна пузырек. — Мой отец был гением, мастер. — протянула руку в его сторону. — Его изобретение работает без подзарядки, черпая энергию прямо из окружающего мира. Без скромности скажу, что он опередил время. — Феноменально, — впервые в голосе мастера появилось что-то, похожее на эмоции. — Что же делает этот артефакт? Вампир и правда заинтересовался. Еще бы, главная проблема всех артефактов была в том, что они требовали подпитки живым магом. Постоянной или периодической. Вампиры и оборотни, пропитанные магией, увы, не могут ее передавать или использовать как-то, кроме способностей, заложенных в них изначально. Какой толк вампиру от артефакта, если для его обслуживания нужен человеческий маг? Таскать его постоянно с собой? Уверена, что скажи я мастеру Дьюку сразу про телепортационные рамки, то он бы без разговоров нашел бы, кому их подпитывать. Но теперь внимание высокородного захвачено целиком и полностью даже еще до того, как он узнал, что я предлагаю. — Все, что понадобится вам для активации, это кровь. — я протянула ему флакон. — Свежесть имеет значение? Кровь обязательно должна быть от девственницы? — в вопросах крови вампир оказался проницателен, задавая их неспешно и спокойно. Будто речь шла не о крови, а о меню на обед. Впрочем, плохое, очень плохое сравнение… — Кровь должна быть моя. Или моего прямого родственника: отца, матери, детей, внуков. — отчеканила я заранее подготовленную инструкцию. Вампир кивнул. Как-то все слишком гладко идет. — Хочу сразу предупредить, просто, чтобы вы знали. Если я стану вампиром, мутация изменит мою кровь настолько, что порталы станут бесполезны. — Порталы? — вампир бесшумно придвинулся ко мне. — Леонгард Бизо завершил работу над порталами? — Завершил. Но прежде, чем вы сами убедитесь в этом, я хочу заключить сделку. Кстати, — смотреть в глаза я все еще опасалась, потому уставилась куда-то чуть выше его чуть восковых бледных губ, — а вы разве не чувствуете запах? Как-то я привыкла, что все вокруг морщатся и чихают. Один мастер Дьюк хранил невозмутимость. — Я его почувствовал еще на первом этаже. Как раз пошел взглянуть, кто это завел привычку принимать ванны из одеколона. Фраза, сказанная холодным тоном без намека на ехидство или издевку, столь привычную оборотням, заставила меня покраснеть. — Мастер Дьюк, суть сделки в том, что я даю вам магическую клятву, что я, мои дети и внуки и их внуки и далее и далее вплоть до десятого колена обязуемся поставлять вам один аптечный пузырек крови для ваших нужд до тех пор, пока каждый из нас находится в этом мире. В случае покупки вами названного артефакта за указанную мной сумму в золотых слитках. Я готова дать клятву прямо сейчас, мастер Дьюк. — Думаете, я куплю у вас этот артефакт за сумму, которую вы даже не назвали мне? — Мастер Дьюк, я не думаю. Я в этом полностью уверена! Глава 13. Часть 2. Все дело в сейфе — Девчонка — дрянь! — рявкнул знакомый грудной голос. Какой же неприятной может быть оборотница, когда она зла. Хотя с чего бы это, ведь это она у меня платье украла, а не я у нее. И что-то я не ношусь по кабинету Тайгера с воплями. А могла бы. Наверное. В каком-то другом мире. Отныне я не желаю находиться с двуликими наедине, хватит с меня! Впрочем, прослушивание оскорблений оборотницы из сейфа мне не казалось уже опасным. Еще ни разу не поймали, а не пойман — не вор. Хотя напомню еще раз, это она — вор, нагло стащивший мое платье! Если бы не запасливость портнихи и ее забота о внучке, сидеть мне в своей спальне. — Дрянь! — вторил ей Тайгер сквозь зубы. — Я вообще не понимаю, где она нашла платье. Ты же говорила, что позаботишься об этом? — Я и позаботилась! — взвизгнула Аврига Догсмит. — Остатки этого убожества сейчас на мне! Но эта тварь где-то нашла новое! Послышался удар и треск ломаемого дерева. Тайгер заворчал недовольным котом. Приятно, что мой наряд оценили по достоинству не только поклонники, но и враги! — Что теперь? Ее видели все, по тихому прибрать малявку не выйдет. С ее мамочкой повезло больше, та была в опале, люди ее не любили. А эта так хвостом виляла перед публикой, что все кобели слюни распустили. — Она даже с вампиром успела снюхаться! — вторил ей оборотень, — Святая невинность, как же! — прошипел он, — Я её еще и пожалел, отпустил. И что? Аврига молчала. Думаю, удивленно. — А то! — рявкнул Тайгер сам себе. — Не успел я выйти в зал, как она запирается в кабинете с Линеем. Да этот лисий пес ни одной, — он повторил с нажимом, — ни одной юбки не пропустил с момента, как выполз из гнезда. Слушать, как они ругаются, я не планировала. Однако, они делали это так громко, что из своего тайника я слышала обрывки их криков даже сквозь закрытую стену сейфа. Я успела занести в комнатенку комплект, проданный за кругленькую сумму мастеру Белого Крыла, аккуратно поставить его у стеночки и отнести последний, третий, комплект за штору в кабинете, а они все ругались. — А ты? — ехидно спросила Аврига. — Да я по сравнению с ним однолюб! Не сегодня, так завтра, она полезет своим любопытным коротким носом в дела фактории. И мало ли, что она там найдет? И кому она побежит рассказывать первому? Своему магу-муженьку? Лису, который ее оприходовал сегодня или Дьюку? Я даже не знаю, что от нее ожидать! Аврига зашуршала юбкой, точнее тем, что от нее осталось. Вот ведь, столько красивого шелка извела… — Девочка способная оказалась, да? — томно прошептала она. — К сожалению, да. Вся в отца, и даже слишком. — пробормотал Тайгер уже под стук собственной пряжки о край стола. Оборотни, что с них взять. У них любой разговор между самкой и самцом, видимо, завершается одинаково. Считать ли мне их слова оскорблениями или комплиментами? Я задумчиво провела пальцем по стальной пластине, возвращая ее обратно. Мне пора бы вернуться на бал Гаро, скоро освободятся родители Ники, да и с Катой пока так и не удалось встретиться… Скрылась книга учета, которую я так и не посмела тронуть. Слитки золота, все еще лежащие на нижней полке, блеснули призывно. Но нет, я не вор, лежите-ка тут. Дверь почти закрылась, когда я услышала сквозь стоны оборотницы ее негромкое: — Девчонка должна исчезнуть. Пара лет и о ней забудут. — громкий вздох, — И тогда продолжим наш проект. — Одна так уже исчезла неясно куда. — прорычал Тайгер, а я вздрогнула. Он говорил о маме! — Ну эту я лично закопаю под тем уродливым кустом у крыльца! — простонала Аврига. Дверь неслышно закрылась, оставляя меня наедине с мыслями о своей будущей смерти. Глава 14. Удача любит смелых Fortune favors the bold (англ. пословица) Нет, тебя не убьют сразу, но у меня холодеет в груди, когда я думаю, какой жизнью тебе придется жить. Смерть в этом случае будет тебе более приятна. Из письма матушки Бизо Убьют меня не сразу, есть еще немного времени. Вот сидела бы тихонько, может вообще-бы забыли обо мне эти оборотни. Рисовала бы пейзажи, помогала бы бабушке считать кур, овец и стога сена, прикупленные у соседа по случаю. Переполненная смутными предчувствиями, я бежала по коридору в сторону каминной комнаты. Кабинет я покинула беспрепятственно, Дик с Джейсоном куда-то испарились, о чем я нисколько не пожалела. Пробегая мимо окна заметила черную карету с знаками белого крыла на дверцах. Значит мастер Дьюк уже отбыл. В общей зале шел танец, пришлось принять приглашение от какого-то смутно знакомого старичка. Он что-то говорил о своих талантливых внуках, которым вот-вот нужно жениться. Старичок шаловливо подмигивал, я витала в своих мыслях и высматривала госпожу Розенкранц. Стоило обговорить с ней важное дело, прежде чем вернутся оборотни. Не вечно же они будут уединяться. Встречаться с Авригой и тем более с Джереми не хотелось. Совсем. Корсет, расшитый гранеными топазами, бросал блики на сумрачные стены вокруг. В коридоре никого не было, у самой каминной я вдруг налетела на выходящего из нее Лиса. — Ох, мистер Линей! Он улыбнулся и поправил рубашку. На шее виднелся след алой помады, затертый, но все равно хорошо заметный. — Рад был знакомству, леди Бизо. — он явно спешил. — Уже уходите? Линей медленно перевел взгляд с моей часто вздымающейся после бега груди на лицо. — Увы, у меня плотный график. Кроме всего прочего, я получил даже больше, чем хотел. Он заспешил. А у меня появилась идея. — Подождите, мистер Линей. У меня есть к вам просьба. — я остановила лиса, схватив за руку. Пульс был бешеный, будто он тоже сейчас бежал, но не по коридору, а марафон. — Что же вам нужно? — Линей чуть повел ухом, прислушиваясь к неслышному мне звуку за дверью. — Ваш адвокат. Ваш лучший адвокат, оборотень. Завтра, здесь. Он отпрянул. — Не знаю, что вы задумали, но все еще уверен, что из вас вышла бы отличная лиса. — Он поправил воротничок, — хорошо, завтра приедет мой личный адвокат. А теперь отпустите меня. Вы кого-то искали? — Леди Розенкранц. — Какая удача, Дженевра. — он сделал приглашающий жест, — Она как раз за этой дверью, греется у камина. Видимо, я сильно удивилась, потому что Чарльз Линей, глава преуспевающего клана лис, шутник и умник, не пропускающий ни одной юбки, рассмеялся и открыл передо мной дверь. — Прошу, — он сделал приглашающий жест, развернулся и отправился в сторону лестницы. Что ж, ряды высокопоставленных гостей стремительно пустеют. — Леди Изабелла? Знакомая мне дама в изумрудном платье стояла у окна, улыбаясь блаженной улыбкой. — Леди Изабелла! — только после второго оклика она очнулась и заметила меня. — Леди Изабелла, у меня совершенно нет времени. Кроме нас в комнате никого не было, трещали поленья в камине, создавая по-домашнему уютную атмосферу. — Леди Розенкранц, прошу простить, но у меня к вам предложение. — Да? — она все еще непонимающе смотрела на меня. — Это по поводу вашей коллекции. — ее отрешенность оказалась очень некстати, — Леди Изабелла, по поводу вашей коллекции артефактов! Наконец-то на лице собеседницы начало проступать понимание. — Что-то случилось с моей коллекцией? — глаза ее округлились. Видимо её взволновал мой взъерошенный вид после бега в бальном платье по коридорам. — Ещё нет, леди. Но обязательно случится! — Что же? — она не на шутку забеспокоилась. — Она пополнится одни редким и очень ценным артефактом. — Глаза Изабеллы Кастильды Розенкранц округлились настолько, что проступили невидимые ранее скрытые морщинки. Я подошла к ней очень близко. Так близко, чтобы можно было говорить тихо и точно не быть кем-то услышанными. И вот, склонившись в паре дюймов от нее я почувствовала тот самый, ненавистный мне запах сельдерея. Неужели и она пользуется этим ужасным притиранием! — Простите, леди Изабелла, у меня совершенно нет времени на любезности. — это было правдой, в любой момент меня могли найти парочка оборотней и удобрить моим телом какой-то уродливый куст. — Мы сейчас отправимся в мой кабинет и вы сами все увидите. Поверьте, это покупка, которая будет стоить всего, что уже есть в вашей коллекции. Вы ведь собираете в том числе изобретения моего отца? — Да. — в темных глазах наконец-то зажглись нужные мне алчные огоньки. — Продолжайте, Дженевра. — Сейчас мы отправимся ко мне в кабинет и вы сами сможете убедиться, что последнее изобретение Леонгарда Бизо было настолько гениально, что его еще долго не смогут повторит и превзойти. Леди Изабелла, страстная коллекционерша, готовая броситься на край мира за редким артефактом, кажется перестала дышать. — Очень важно, чтобы об этом артефакте никто не узнал. — прошептала я ей. — вы получите его только если сейчас пообещаете мне, что он никогда не покинет вашего хранилища и будет использоваться только в вашей семье. Леди Изабелла кивнула, подтверждая, что так оно и будет. — Артефакт помещен в раму картины. Она висела здесь двадцать лет и если пропадет, то оборотни это сразу заметят. Она снова кивнула, понимая. Изабелла Розенкранц была человеком и отдавать ценную вещь оборотням не желала по понятным причинам. У них итак достаточно силы и власти! — Поэтому я оставлю здесь копию картины, а вы получите оригинал. — То есть величайшее изобретение Леонгарда висело все это время под носом у оборотней? — она усмехнулась. — И теперь ты заберешь его, но они этого не заметят? — Верно. — Ловко. Леди Изабелла полезла в крошечную сумочку за чековой книжкой. — Нет, нет. Никаких чеков и векселей. Артефакт продается только за золото. Сумму я скажу вам позже, когда вы увидите машину в действии. — остановила я ее. — Хорошо, Дженевра, хорошо. — она двинулась за мной к выходу. — Но если подделка останется здесь, то как же вы вынесете отсюда настоящий артефакт? — Об этом я позабочусь. Хорошо, что ваш сын не женат! Глава 14. Часть 2. Танцуй, веселись и ни о чем не печалься! В относительной безопасности я почувствовала себя только рухнув на кровать в собственной спальне. Нет, балы — точно не моё! В дверь тихонько постучали. — Войдите! Придерживая широкую юбку, вошла изящная дама. Ее шею обвивали десяток рядов крупных бриллиантов в белом золоте. В ушах были массивные серьги, которые пошли бы королеве. Глава семейства Гаро не экономил на украшениях для жены. — Дженерва, — она кивнула на мой спешный поклон, — к чему это? Я зашла на минутку. Ты куда-то пропала, а Ники был ужасно занят, вот и попросил меня зайти, проверить, как ты. — О, что вы, не стоило беспокоиться. — я растроганно заморгала. Часто-часто, чтобы не расплакаться. Как же я устала за этот вечер. Волнения не прошли даром и сейчас, в спокойной обстановке, я начала медленно, но верно расклеиваться. — Я так рада вас видеть, леди Даная. — И я тебе рада, Джина. — она присела в кресло у будуара. — Я знаю, ходят разные сплетни о тебе, но знаешь, — она бросила взгляд на стол. — Ведь мы с твоей мамой тайком общались даже после того, как от нее все отвернулись. Я почувствовала, как что-то задвигалось под покрывалом и спешно отошла вбок. Теперь моя юбка прикрывала место, из которого только что высунулась заспанная усатая мордочка. — А я думала, что ее все бросили. Она мне писала, но про вас никогда не говорила. Даная Гаро вздохнула. — Ей было тяжело. Тайгер, по большому счету, обошелся с бедняжкой ужасно. Феромоны оборотня подействовали на нее, как на любого человека и несколько лет она была просто его… — Блошкой. — закончила я за нее, возможно излишне грубо, но лучше так, чем подбирать бесконечно слова. Леди Даная посмотрела немного виновато. — Я не знала, как ей помочь, Джина. Она была, мягко говоря, не в себе. Почти потеряла рассудок. Ты же знаешь, я редко бываю в обществе оборотней, да и кроме семейных торжеств посещаю не так много мероприятий. Это было правдой. Дел у Данаи Гаро было множество, не до скачек по приемам и званым обедам. — Однако это я в конечном итоге помогла ей. Однажды я узнала, что есть средство, блокирующее феромоны оборотней и частично — воздействие ауры вампиров. Нужно наносить на кожу специальный крем, чем больше, чем лучше. — она взяла в руки баночку с сельдереевым притиранием. — Это очень редкий состав, разработанный для военных. — задумчиво произнесла она. — Я очень рисковала, собирая его тайком от мужа. — Вы дали этот крем моей маме? Даная кивнула. — Она была не в себе. Пустой взгляд, желание угодить этому прохвосту. Когда она узнала, что надоела Тайгеру, то чуть не бросилась из окна. Я сказала ей, что крем вернет молодость и красоту и Тайгер к ней вернется. Горькая улыбка искривила ее лицо. — В таком состоянии она ни за что не взяла бы крем, который избавит ее от влияния оборотня. Пришлось обмануть. Через месяц она начала приходить в себя. Через два — пришла ко мне тайком за рецептом. А через два года, — Даная посмотрела на меня пронзительно, — она исчезла. — Исчезла. — зачарованно повторила я, глядя на баночку в руках леди Гаро. — И давно ты пользуешься кремом? — Около полугода. Леди встала и оправила платье. — Держи в секрете состав. Очень умно было замаскировать запах духами. Уверена, мистер Дудль возымел бы к тебе вопросы после первого же танца. — Дудль здесь? — Да, и половину вечера танцевал с твоими кузинами. Он почему-то уверен, что ты сейчас на балу в Фактории, хотя я лично видела тебя в толпе и на первом танце. — Нет, что вы, я здесь, у вас! — уверила я леди, стоящую в дверях. Она хитро улыбнулась. — Так не прячься, иди вниз и покажись. Танцуй, веселись и ни о чем не печалься! Глава 15. В маленьком теле часто таится великая душа A little body often harbours a great soul (англ. пословица) Ты слишком беззащитна, тебя просто используют и выбросят с порога, как половую тряпку. Из письма матушки Бизо Пару дней назад перед крыльцом были пышные бесформенные заросли ночной розы. Уж не их ли Аврига Догсмит назвала “уродливым кустом”? Если да, то в этом наши мнения сходятся. Не хотелось бы обрести вечный покой под этим ужасным растением. Радует, что эти заросли выглядят практически пристойно. Садовник за окном поправлял куст в форме идеально круглой сферы, рассеченной на две одинаковые доли. Упрощенная до максимума форма портального ядра, разработанного отцом, — символ нашего торгового дома. Забавно, что даже партнер отца, мистер Тайгер, не знает истинного значения этого символа. Хоть и использует его ежедневно, шлепая печать на официальные документы. Я украдкой достала часики, весело щелкающие шестеренками из обломка корпуса. Да, леди могла бы купить новые. Но именно эти, детские, были мне особо дороги. Уже здорово потрепанные жизнью и моими шаловливыми ручонками, я носила с собой со дня своего десятого дня рождения. Это был последний подарок отца перед тем, как его не стало. Не стоило приходить заранее. Все-таки оставаться наедине с Джереми Тайгером — то еще удовольствие. Особенно после его угроз. Пусть и не высказанных мне в лицо. Хитрый кот! Не теряет надежды напоследок поиграть со мной. Смотрит с явным вожделением, будто сижу обнаженная. Глаза Джереми Тайгера смотрели куда-то в район груди. Это хорошо, пока он смотрит на грудь, можно не придумывать тему для светской беседы и просто смотреть на этого холеного самца. Его золотистые волосы, гораздо темнее чем мои, не золото даже, а хорошо отполированная латунь, опускались на широкие плечи сильными тугими волнами. Затянутый в темно-синий сюртук, он смотрелся прекрасным людским принцем, сошедшим со страниц детских сказок, рассказанных темным зимним вечером старенькой нянюшкой. К сожалению, Мистер Джереми Тайгер не был ни принцем, ни человеком, а из прекрасного в нем была разве что сшибающая с ног внешность альфа-самца оборотня. Тяжелые дубовые часы в углу, знакомые мне с детства, ударили полдень. Дверь в кабинет без стука открылась. Как и обещал предприимчивый лис, мистер Линей, его адвокат пришел ровно к назначенному времени. Мужчина с короткой бородкой и острой щетинкой по всему лицу бвстро принюхался к воздуху в кабинете и представился. Его жесты показались мне знакомыми. “Какой-то мелкий хищник” — сказал бы мистер Линей. И добавил бы, какой именно. Но мне оставалось лишь гадать, кто же составляет вторую ипостась мистера Эриса Прикли. Он представился и хотел было рассказать мистеру Тайгеру о цели визита, но настал мой выход. Я поправила золотистые кудри, непривычно уложенные на столичный манер. Все время кажется, что они лезут в лицо. Ну ничего, недолго осталось, можно и потерпеть. Джереми удивленно приподнял одну бровь и смотрел своими дьявольскими ярко-желтыми глазами на адвоката. Потому, в общем-то, и выпустил меня на какой-то момент из виду. А что? Я не обязана его предупреждать, что отныне планирую общаться с ним только в присутствии официальных лиц. Подобрав драматично разлетающиеся оборки, я подошла вплотную к нему, оперлась на стол, склонившись широким вырезом прямо перед ним. Тигр, кажется, начал выходить из строя. По крайней мере глаза скосились под опасным углом. Если я буду так стоять каждый день, у него разовьется косоглазие. Даже немного жаль, что косоглазие ему не грозит. — Вы! — рявкнула я ему прямо в лицо, Пришлось облокотиться на стол, который нас разделял. — Убили! — я схватила со стола не глядя первое что попалось под руку. Адвокат за моей спиной, кажется, превратился в статую. Косеющий Джереми стремительно приходил в себя. Непонимающе уставился мне в лицо, будто припоминая, где он мог видеть эту скандалистку. Да-да, мистер Тайгер, стоит иногда поднимать взгляд чуть выше женской груди. — Мою мать! — я выплюнула ему в лицо обвинение, страшное в основном тем, что было сказано при официальном адвокате. Глаза Джереми Тайгера округлились, но до настоящей ярости было еще далеко. Что ж, усилим эффект! Не спуская разъяренного взгляда с оборотня я пошарила по столу. Под руку попалось что-то подходящее по размеру. Настольная лампа тончайшей работы. Настоящий антиквариат! И как она уцелела на столе, который вечно используется ТАйгером не по прямому назначению? Редкая вещица времен кровавых войн вампиров и оборотней в виде кубка с пылающим пламенем. Из пламени торчит рука в крайне неприличном жесте и держит световой шар. Древний артефактор, создавший ее, был человеком с юмором. Лампа, после детальной оценки, кометой пролетела через весь кабинет и торпедкой врезалась стекло. Раздался приятный сухой треск. Недолгий, но эффектный, полет завершился в правой половине только что остриженного куста. Того самого. Оконное стекло еще мгновение держалось, покрываясь белыми морщинками. Но урон, нанесенный ему ценным антиквариатом, оказался существенным. Дорогое визийское стекло осыпалось на улицу, сопровождаемое воплями бегущего к пострадавшему кусту садовника. Зачем-то с граблями наперевес. Оценив произведенный ущерб, я развернулась к мужчинам, дабы оценить произведенный эффект. Адвокат удивленно захлопал глазами, тигр же еле сдерживал бешеную звериную ярость. — Джиневра Леонгард Бизо, — взревел мистер Тайгер, вращая налитыми кровью глазами, его губа дергалась и, кажется, я увидела отрастающие клыки. Надо же, довела его до частичной трансформации, как интересно. Да, не будь за моей спиной адвоката из оборотней, он бы меня уже схватил за горло. В прямом смысле этого слова. — Извольте объясниться! Глава 15. Часть 2. Какой-то бурый горностай — Вы, Джереми Тайгер, убили мою мать! — продолжила я обвинение. — И хоть все молчат об этом, мне вы рот не закроете! Джереми Тайгер, пылая гневом, вскочил. Стул за его спиной отскочил к стене. Деревянная обшивка отозвалась легким металлическим гулом, выдавая точное расположение двери секретного сейфа. — Ты полная дура, если еще ничего не поняла! — янтарь в его глазах плавился в огне ярости. — За оскорбления вы ответите отдельно, Джереми! — вышло почти истерично. — Вся в мать, та тоже была недалекой сучкой! — припечатал он. — Только вот она хотя бы была одной из нас, и ты — полукровка, слабая полукровка! Его лицо поплыло, затрещали швы. — Леди Бизо, — вставил слово адвокат, — не хочу показаться невежливым, но умерьте пыл, мы с вами не справимся в разъяренным тигром мистера Тайгера. — Ты ничего не знаешь о нас! — зарычал получеловек-полутигр, глядя в мои испуганные глаза. Да, признаю, я немного переборщила с эмоциями, но сейчас я удивлена абсолютно искренне. — Уверен, что где-то рядом с тобой крутится очень осторожный бурый горностай! — Да что это все значит?? — А то, твои обвинения ничего не стоят! Твоя мать, — он добавил уже спокойнее, — настоящая мать, жива! И я не верю, что ты так ее и не заметила до сих пор! Она всегда рядом с тобой! Но ты ничего не унаследовала от ее осторожности! — Но как вы, — я чуть было не сказала “как вы узнали об Эрмин”, но вовремя остановилась, — откуда вы знаете? — Мы связаны со зверем. В оборотне можно убить человека, а можно убить зверя. Обычно после гибели любой ипостаси мы сходим с ума и кончаем с собой! Быть половиной целого, зверем без человека или человеком без зверя, поверь, никто не хочет. Но она почему-то осталась жить и ошивается где-то рядом. — Мистер Прикли? — обратилась я к адвокату. Тот кивнул. — Мистер Тайгер хоть и эмоционально, но в целом точно описал принцип связи между ипостасями. — То есть какой-то бурый горностай — моя мать? — обратилась я уже больше к Джереми, чем к мистеру адвокату. — Эрмин Ксавье Браун — полное имя этой сучки! И я до сих пор не понимаю, почему эта дрянь осталась с тобой! Я даже забыла на секунду, зачем я здесь. Ах, Джереми, Джереми. Тебе и не дано понять такие вещи. Эрмин Ксавье Браун осталась рядом со мной по причине, тебе недоступной. Потому что она меня любит. Мою вторую мать, ту, что воспитала меня, он даже не упомянул. Чистокровный человек даже без магических сил — разве она стоит вашего внимания, мистер Тайгер? — Ваши догадки, Джереми, ничего не меняют. У вас нет ни единого доказательства. И даже если вы их найдете, я вам не поверю. Ведь все они будут ложью. Моя мать, кем бы она ни была до моего рождения, погибла по вине других оборотней. тех, кто послал ее на задание. Она должна была добыть секретные разработки отца и передать их кому-то. Кому-то, кто знал о ней. Кому-то, кто и сейчас знает, что она жива. Кандидатур, Джереми Тайгер, у меня немного. Я смотрела в глаза оборотню, обрекшему мою родную мать на жизнь в теле зверя. Я смотрела в глаза оборотню, который довел мою вторую мать до полусмерти, а после она исчезла. О нет, Джереми Тайгер, мы с вами зашли слишком далеко. — Я не желаю иметь с вами никаких дел. — в моем голосе промелькнула сталь. Не знала, что я так могу. — Я желаю продать вам свою долю в Артефактории, дабы употребить эти деньги на достойное образование в университете Лоусона и жизнь, в которой не будет более ни одного мерзкого оборотня. Извините, мистер Прикли, этот камень сейчас не в ваш огород. — Да катись ты, маленькая сучка, подальше! — в сердцах выкрикнул Тайгер. — Как же ты достала меня своими бесконечными истериками! Адвокат, видя, что ничего устрашающего, собственно, не происходит, сел в кресло напротив и пригласил меня составить ему компанию. — Так понимаю, — начал он, когда мы с Тайгером немного успокоились, — речь идет о разделе имущества совладельцев? Из саквояжа он уже выудил папочку в пустыми бланками. — Предлагаю обсудить условия сделки во всех деталях. — Обсуждайте, — я встала, — мистер Прикли, я вам доверяю, подпишите за меня документы, встретимся в холле. А я пока заберу кое-какие вещи из своего кабинета. — презрительно фыркнула и добавила. — Кроме того, не хочу оставаться ни мгновения в одном помещении с ЭТИМ . Глава 15. Часть 3. Преотличная лиса Управляющий банковскими счетами приветствовал меня как родную. Несмотря на краткое знакомство, он заулыбался мне не менее радушно, чем горячо любимой родной сестре, если таковая есть. — Леди Джиневра, — поцеловал он воздух над моей протянутой ладонью, — вы бесподобны! Мистер Прикли, — пожал он руку адвокату, — рад встрече, леди Джиневра сделала безупречный выбор! Рад, польщен, безмерно рад! — улыбчивый сотрудник банка просто таял на наших глазах от счастья и нежности. Мы согласились выпить чаю и пока чай организовывался, мистер Эрис достал документы. Беззаботно щебеча он разливал чай по чашечкам до тех пор, пока не узнал, с какой целью мы прибыли. — Как обналичить всю сумму? — чай продолжал литься из носика в крошечную фарфоровую чашечку с тонкой золотой каемкой. — Не просто обналичить, уважаемый. Вся сумма нужна нам золотом. Сегодня. — Мистер Прикли поправил встопорщенные волосы и добавил. — Сейчас. Еще в карете по пути в банк он рассказал мне, что Тайгер, конечно, торговался за мою долю, как лис. Но Эрис, не без удовольствия отметил свою заслугу адвокат, подкованный сложными сделками самого настоящего лисьего клана, не дал маху. — Можно было бы и больше, но как я понял, вы торопитесь. — Вы правильно поняли, мистер Эрис, благодарю вас за ваш ум и ваш вклад. — я с искренней благодарностью пожала руку оборотню. Сумма, сторгованная им, оказалась солидной. Тайгер не стал мелочиться, когда появилась возможность абсолютно легально, да при уважаемом свидетеле, прибрать к рукам общий бизнес. Что он теряет? Деньги, которых у него все равно больше? Ерунда! Секреты? Секреты моего отца он надеется положить в мою же могилу, если я не выдам их добровольно-принудительно. — Улыбаетесь удачной сделке, леди Бизо? — А, что? О, мистер Прикли, я просто задумалась. — Советую вам вложить их в рост, у меня тут есть несколько предложений. — Мистер Прикли, благодарю вас за заботу! Но пока у меня на эти средства другие планы, вы уж извините. — Уважаю вашу стойкость, леди Дженевра. — мистер адвокат легонько фыркнул и взъерошил торчащие в стороны прядки коротких волос. — Вам никто не говорил, что из вас вышла бы преотличная лиса? — Мистер Прикли, вы не поверите… Глава 15. Часть 4. Цветы, конфеты и портреты — Леди Ди, — донеслось снаружи, — подъезжаем! Я стукнула легонько в стенку кареты, давая знать кучеру, что услышала. Пора собираться. В длинном платье любой выход из кареты требует некоторой подготовки. В моем же случае имеет место не только платье с множеством оборок, но и интересный груз. Беззастенчиво приподняла платье — я была одна. Пару кварталов назад адвокат попросил остановить. Пожал мне руку и обменял визитную карточку с двумя остроносыми ежами на логотипе на обещание и впредь пользоваться услугами адвокатской конторы “Прикли и Прикли”. — Люблю интересные дела! — шепнул на прощание он. О, двуликие, развлекаются, как могут. А могут они по-разному. Кто-то заводит гарем из безвольных человеческих кукол, погруженных в сомнамбулическое состояние сильнейшими животными феромонами оборотней. Кто-то заключает рисковые сделки. Кто-то эти рисковые сделки сопровождает. — И как тут устоять, — сказала тихо сама себе, — когда кто-то предлагает тебе что-то странное, уникальное. Обладание редчайшим артефактом. Единственным в мире. Обладание тайное, незаконное. Это ли не глоток жизни для тех, что потерял счет годам? Улыбка сама собой растянула губы. Из кармашка на внутренней стороне юбки достала небольшой кошелечек, набитый кристаллами топаза. Хороший камень, магия липнет к нему, как мука к медовой ложке. Карета притормозила у ворот, послышался какой-то шум. Непорядок, слишком рано! Я спешно распустила завязки неприметного холщового мешка, одного из тех, что стояли на полу. Показался бок деревянного ящика с клеймом банка Лоусона. Быстро, пока в карету никто не заглянул, забросила в каждый из ящиков кристаллы. Почти не глядя и не считая, главное, чтобы в каждом ящике оказался хотя бы один голубоватый кусочек льда. В банке каждый ящик завернули в отдельный мешок. Карету во внутренний двор загнал охранник, так что кучер и его помощник не видели, как и что грузят внутрь. Шестеро крепких молодцев, пофыркивая от натуги, быстро перенесли снятый мной депозит в внутрь кареты. Каждый ящик лежал в отдельном мешке без опознавательных знаков. Не лишние меры предосторожности, учитывая ценный груз. Без лишней скромности я могу подтвердить — Банк Лоусона и правда великолепный банк. Три сотни золотых слитков были собраны и упакованы в течение какого-то часа! Я шагнула из кареты, набрасывая на плечи легкую накидку. — Леди Ди, леди Ди! — от дома бежал один из поварят. Кажется, тот самый, с которым как-то отправилась на изучение кладовой Эрмин. — Леди Ди! — он подбежал, запыхавшись, — там такое! По его вытаращенным глазам можно было предположить что угодно. — Там! — он выдохнул, не силясь подобрать слов, — Привезли! А господин Николя, ой, фух, то есть лорд Гаро, он! А пото еще привезли! И в вашу спальню! А лорд в ярости, даже в следствие не того! Мальчик, судя по пухлым щечкам, всеобщий любимец и знаток тайных троп в кладовую, говорил сумбурно и малопонятно. — Малец, чего того-то? — заинтересовался кучер. — О, это история и правда интересная, — подошел Джон старший. Тот, который настоящий Джон, муж Джонны. — Леди Ди, вам бы поспешить. — О, конечно. Джон, поможете мне донести вон те мешки в углу? Джон и до этого момента ни разу мне не отказавший в помощь, за возможность побыть в центре событий готов был тащить что угодно куда угодно. — Хорошо, ух ты, вроде не пустые. Что там? — Да так, ящики. — Из бумаги что ли склеили? Ну вы и чудница-мастерица, леди Ди. — Не совсем, Джон, не совсем. Поваренок, в надежде присоединиться к моей свите заглянул в карету. — Ой, леди! — он уже вполне отдышался и начал говорить вполне нормальное, — вы что-то забыли в углу, давайте я достану и тоже понесу! А то у дяди Джона руки заняты. Кучер досадливо сплюнул. Предчувствуя, что свой шанс войти в делегацию он упустил, да лошадей все равно не бросишь… Нужно расседлать, почистить. Теперь до вечера не узнает, что же такого произошло в большом доме. Поваренок, тем временем, уже вынырнул из кареты с добычей. Той самой лампой, порядком потрепанной, но чудом уцелевшей после долгого полета и встречи с розовым кустом. Вот что значит — старая школа! Делали на века! — Точно! Только заверни ее во что-то. Да хоть в это. — я спешно сняла и протянула поваренку свою накидку. Про лампу я совсем забыла. Прихватила ее, когда шла через двор фактории. Наш старый садовник опасно угрожай ей небесам и клялся, что этот куст был лучший произведением садового мастерства. А тот злостный уничтожитель шедевров, что его уничтожил, не имеет ни стыда, ни совести. Злостный уничтожитель шедевров с трудом отобрал у опечаленного садовника лампу, пока он не начал с ней бросаться на людей или оборотней. Главное теперь, чтобы никто не заметил неприличный жест, которым древний скульптор украсил основание лампы. К чему мне лишние скандалы. Вещь хоть и редкой красоты, но и срамоты редкостной. — Идут, идут! — послышалось у крыльца. Нас встречала делегация из слуг, включая даже самых нелюбопытных. Я шла гордо подняв голову, старательно вышагивая и надеясь не споткнуться о какой-нибудь маленький камушек на садовой дорожке. На меня смотрели все жители дома. Те, кто не вышел на крыльцо, выглядывали из-за штор и полуприкрытых ставень. Смелые открыто распахивали створки окон и свешивались вниз, чтобы лучше слышать. Конюх, увидев такое дело, решил ехать на конюшню по очень странной траектории, не иначе как с заездом всеми четырьмя колесами на главную террасу. Все замерли, ожидая чего-то. В тишине стукнула дверь м мне навстречу неспешно выплыла леди Даная Гаро. Хозяйка дома, подруга моей матери и мать Ники. — Джиневра, — строго начала она, — я крайне расположена к тебе, но сегодня я в замешательстве. В моем доме случилось нечто… Дверь хлопнула повторно. Даная чуть заметно поморщилась, прерывая свою речь на середине предложения. Вниз, вызвав легкий ветерок, буквально слетел Николя. Бледный, взъерошенный, в мятой сорочке и без сюртука. — Нам нужно поговорить, — сказал он так тихо, что эти слова остались только между нами. — Сейчас. — Что случилось? — я старалась быть спокойной, однако все, ВСЕ смотрели на нас. Не с осуждением. Скорее с любопытством, с интересом. — Я ужасно ревную. — шепнул он мне на ухо, порывисто обнимая. За его спиной счастливо выдохнули, кажется, все женщины, проживающие в доме. Пронеслось тихое, но отчетливое “Оооооо”. Но нам было все равно. Я постаралась безуспешно сомкнуть руки на его широкой спине. Безуспешно. Мы стояли, обнявшись, и смотрели друг другу в глаза. Минуту, две. — Пойдем, посмотрим, к чему ты ревнуешь? Николя улыбнулся. Темные круги, запавшие вокруг глаз, кажется чуть посветлели. — Пойдем. — просто сказал он. И, сцепив руки в плотный замок, мы прошли мимо молчаливой толпы. Женщины улыбались, кто-то, кажется, украдкой утирал слезы платочком. На втором этаже, у моей спальни, мы ненадолго остановились, подождали леди Данаю. За ней, стараясь не отставать, шли Джон и поваренок. За ними двигался, постепенно вбирая в себя все больше чад и домочадцев, огромный поток людей. Николя распахнул передо мной дверь. Аромат чуть не сшиб меня с ног. На столах лежали кучно и россыпью цветастые коробки, украшенные атласными бантами. В углу, рядом с кроватью, стояли, прислоненные к стене, плоские длинные ящики. К ним вел узкий коридор, уставленный цветами в вазах, вазонах, вазочках и даже в ведрах. По комнате беспорядочно метались два летуна. В мгновение сориентировавшись, они прилипли к моей руке, разворачиваясь письмами. Я чуть прошла внутрь комнаты, матушка Гаро присела в мое кресло, обмахиваясь механическим веером. Ники встал рядом, нежно держа меня за руку. Слуги очень вежливо столпились в коридоре, передавая информацию от тех, кто стоял в дверях, тем, кому повезло меньше. Джон аккуратно задвинул мешки за огромный букетище, но вернуться не смог — его место уже занял кто-то из горничных. Так и остался у стеночки внутри комнаты. Дурной пример заразителен. Через мгновение поваренок стоял рядом, пожимая плечами и показывая, что мол, я свою ношу тут в уголке положил, а обратно ни-ни. Придется в первом ряду смотреть концерт, уж извините. Ох. Я развернула первое послание и закашлялась, но вовремя сделала вид, что прочищаю горло. — Ники, я не буду читать. — шепнула я Николя. — Придется, Джин. — ухмыльнулся он, просматривая содержание у меня через плечо. — Хм. Ладно. — и уже громче. — Читаю. Посылаю вам, — тут я снова прервалась, — кхм, Ники, я не буду читать эти комплименты мне самой! — пропустив в его позволения, продолжила, — Посылаю вам свои нижайшие благорасположения, небольшие подарки и свой портрет, хоть в жизни я и красивее, моя прелестн… ой, простите, дальше читать не буду. В конце постскриптум — из вас вышла бы прекрасная лисица. Послание подписано именем мистера Чарльза Линея, главы клана двуликих лис из северной Заккарии. Письмо полетело в сторону. Джон, не выдержав, зашептал стоящей сбоку гувернантке, которая концовку не расслышала: — Мохнатик нашей леди прислал подарочки и письмо наипошлейшее. Глаза гувернантки округлились, она развернулась и зашептала эту скабрезную новость дальше. — Так, тут пропустим начало, — приступила я ко второму письму, — желаю вам… вечной жизни, и страсть моя не не знает границ и рамок, — на слове “рамок” я немного запнулась, но никто не заметил, — не знает рамок. Быть может вам, прекрасная Джиневра, рассмотреть вступление в клан. Вместе вы почувствуете настоящую страсть и изысканное удо… фу! — я увлеклась и поняла, что читаю послание даже дальше, чем планировала. Почерк был тонкий, бисерный, явно женский. Очевидно, вампир перепоручил задание своей помощнице. А та подошла к делу с огоньком и творчески. Гувернантка про страсть расслышала прекрасно и страстно зашептала о страсти сзади стоящим. — От кого это? — пораженно смотрела на меня леди Гаро. — Сир Дьюк, мастер Белого Крыла. — тихо, очень тихо прошептала я и глаза Данаи округлились. — Судя по описи, приложенной его секретарем, прислал также свой портрет в полный рост, тринадцать коробок сладостей и тринадцать букетов черных лилий. Даная Гаро кивнула, окинув пораженным взглядом целую клумбу баснословно дорогих цветов. По глазам вижу, примерно посчитала их стоимость и тут же переключила веер на скорость помощнее. Я незаметно вытащила из складок платья последнее послание и сразу предупредила: — От лорда Розенкранца младшего. Шепот нарастал. — Дьер разве знаком с тобой? — нахмурился Ники. — Он точно был на балу. — А сир и глава клана лис? — ответила я ему вопросом на вопрос и развернула лист. Впрочем, ничего нового в нем для слушателей не было. Помимо комплиментов и страстных пожеланий, которые я неизменно опускала, в письме лорд Розенкранц мимоходом уведомлял меня о том, что он не забудет меня и потому шлет столько незабудок, сколько смог найти, а также изысканные сладости и, конечно же, свой портрет. Часть про “счастлив буду встать с вами у алтаря” я даже от Ники закрыла плечом. — Итак, — все замерли, — я понимаю, что всем интересно, что же произошло. — Хотелось бы знать, Джина. — пробормотала Даная. Я кивнула ей, успокаивая. — А произошло недоразумение. Все эти господа почему-то решили, что я приму их ухаживания. Может им кто-то это посоветовал, ведь все трое, как один, прислали мне цветы, сладости и свои портреты. Очевидно, надеясь на взаимность. Гувернантка в первом ряду молча кивнула, боясь упустить хоть словечко, за которое ей потом отчитываться перед теми, кто стоит сзади. — Но взаимностью, — я многозначительно посмотрела на леди Гаро, — я им не отвечу. Та невольно выдохнула. Рука Ники, лежащая у меня на талии, вдруг чуть расслабилась, стала мягче. — Так что все подарки нужно будет вернуть немедля. Леди Даная, вы хозяйка в доме, распорядитесь, пожалуйста, чтобы отправить кого-то отвезти все до заката. — Даже цветы? — удивленно ахнула она. — Но милая, они не переживут дороги, проще их сразу выбросить. "Что, даже смотреть не будет, что там? Вернет, не открывая подарки? А что там смотреть, на морды двуликие эти? И лорду Розенкранцу тоже не повезло!" — взволнованно зашептались слуги. Дальше я не услышала, однако в одном я точно с ними согласна, смотреть мне там уже не на что, я всё видела. — Леди Даная, с цветами можете поступить как пожелаете. — я обвела взглядом комнату. — Но убрать их точно нужно, спать в этой оранжерее все равно невозможно. Мы тут не более десяти минут, а у меня уже голова разболелась от ароматов. Мать Ники понимающе кивнула, поднимаясь. Видимо, вопрос, столь долго мучивший ее, оказался решен. — А это от кого? — с удивлением я указала на огромную, по пояс, вазу с крупными пионами. Николя молча выдохнул теплый воздух мне в волосы. * * * Дорогие читательницы, выходим на финишную кривую! Как вам повороты? * * * История, как и конкурс «Мир двуликих», близится к завершению: осталось 5 дней, а я еще хотела для вас сделать онлайн-квест во Вконтакте и статью написать… Очень надеюсь, что всё успею! Сегодня благодарю за звезды Анастасию Маевскую, Айгуль Минязеву и Marinu Berlovu! И отдельно благодарю еще раз Marinu Berlovu и Марину Козак за награды, мне было очень приятно и неожиданно их получить! Моя мотивация снова мотивация, а не «ой, а это все точно кто-то читает?» Приступаю к 16 главе! Глава 16. Не суди о книге по обложке You can’t judge a book by its cover (англ. пословица) Несколько лет назад я нашла кое-что в старых записях твоего отца. Из письма матушки Бизо Старые записи отца! Как же я сразу не догадалась? Ведь он начал разработку артефактов для перемещений еще в семейной лаборатории Бизо. А это значит — его записи должны были сохраниться у моих родственников! В возбуждении я вскочила на ноги и нервно заходила по комнате. Ну конечно, глупенькая Джиневра! Стоило догадаться, что мама в своем письме подсказывает, где искать эльпорты. Как только мама их добыла? Неужели вломилась туда посреди ночи и ограбила папину родню? Чуть не налетела на огромный букет пионов и невольно улыбнулась. Мои любимые цветы. Единственный букет, который я не позволила унести. Тем более он — от Николя. Он ушел вместе с матерью, слуги загрузили подарки на две грузовые повозки и повезли их обратно. Я осталась одна. Все прошло даже спокойнее, чем я полагала. Вряд ли кто-то может подумать, что за подношениями возбужденных слухами “женихов” может скрываться второе дно. А оно было. В прямом смысле слова. Покинув Прикля и Тайгера, которого я очень надеялась никогда больше не увидеть, я спешно отправилась в кабинет. А из него, конечно же, в свой тайничок. — Прикль, ты идиот! — рычал Джереми сквозь сейф, — Девчонка обречена, она не доживет и до завтра! Прикль тихонько пошуршал бумагами, неспешно их перекладывая. — Мистер Джереми, вот уже второй десяток лет вы отказались от наших услуг. — подчеркнуто вежливо ответил адвокат. — А леди Бизо — моя новая клиентка. — Ррррр, ты серьезно? Она сдохнет на рассвете, клянусь! — Мистер Тайгер, держите себя в руках. Меня рекомендовали оказать помощь леди в сложной сделке, и я не готов обсуждать… Дальше я слушать не стала. На рассвете, вот когда за мной придут! Не будем же тратить время понапрасну, леди Ди! И я шагнула в свою спальню, очень надеясь, что не вывалюсь посреди комнаты, полной слуг. — Мистер Линей, — сказала я оборотню на прощание, — помните, ровно к полудню всё должно стоять у меня в комнате. — Уважаемый мастер Дьюк, не сочтите за навязчивость, но для достоверности пришлите цветов. — попросила я, немного смущаясь холодной безупречности главы вампиров. — Леди Изольда, — я торопилась, потому мы достаточно быстро обговорили условия сделки, — понимаю, мы с вашим сыном даже не представлены друг другу, но что мешает юному лорду написать любовное послание своей потенциальной выгодной партии? Едва выйдя из рамы в четверть первого я первым делом едва не наступила в огромную серебряную чашу с нежными белыми орхидеями. Присмотревшись поближе я поняла, что “чаша” по размерам не уступает тазу для мытья ног, а из нежных бархатных лепестков торчат длинные влажные пестики с пунцовыми головками. За первым серебряным тазом с орхидеями стоял второй, за ним виднелся третий. В общем хаосе вокруг их было не менее семи. — Чарльз Линей, вы в своем репертуаре! — злобно шепнула я, пробираясь сквозь этот эротический сад к столику. Первой моей целью были яркие цветные коробки с надписями “Монпансье”, “Кондитерская Бергли” и “Шоколадная фабрика Лоусона”. В руку ткнулся летун. Не задумываясь, открыла его и покраснела в тон бесстыдным пестикам. О, леди Изольда обладает сильным даром убеждения и безграничным доверием сына. Не знаю, что она ему сказала, но пылкость юного Розенкранца поразила меня. Мое первое любовное послание начиналось сразу со строк “Любезная Джиневра, сгораю от страсти! Целую каждый дюйм вашей нежной кожи…”, далее бросилось в глаза “счастлив буду встать с вами у алтаря” и “нашего первенца назовем Леонгардом, в честь вашего папеньки”. Боги, он же меня даже не видел ни разу! “Шлю к вашим ногам все цветы Лоусона, что мне удалось добыть!” Теперь ясно, кто обеспечил львиную долю букетов. Лорд Розенкранц ухаживал за навязанной маменькой дамой с потрясающей щедростью. Вокруг меня стояли маргаритки, розы дюжины видов, тюльпаны и сирень, ромашки и даже цветущий лимон в кадке! Угадать цветы от сира Дьюка было проще всего. Кто еще отправит юной девушке тринадцать букетов маслянисто-черного цвета? Все это великолепие было великолепно, но пришлось потрудиться, чтобы проложить себе хотя бы узенькую дорожку до стола. Из-под покрывала высунулась мордочка Эрмин. — Эрмин, я ужасно тороплюсь, но я все знаю. Она непонимающе повернула голову. — Я знаю, что ты моя мама, — прошептала я и улыбнулась. — Спрячься, пожалуйста, пока никто не вошел. А я подопру дверь. Эрмин выдохнула. — Эрмин, мама, поговорим позже, сейчас мне нужно срочно проверить коробки. В коробках, под крышкой лежали… конфеты! Свежие, шоколадные, покрытые кокосовой стружкой, битыми орехами, сладкой крошкой — каких только не было! Глава 16. Часть 2. Дом, в котором я ни разу не была Я облегченно выдохнула и потянула краешек поддона. Дорогой шоколад — не дешевая выпечка, его никогда не сваливают в кучу. Конфеты всегда кладут в отдельную выемку в листе толстой бумаги или картона. Если конфет много и коробка большая, такие листы складывают этажами друг на друга. В моих коробках конфеты лежали только на самом верхнем “этаже”. Ниже, прикрытые полупрозрачной бумагой, мягко засияли слитки золота и знакомо блеснул крошечный голубой топаз. Я аккуратно переложила содержимое коробок под кровать, а конфеты вернула внутрь. Теперь уже не важно, заглянет туда кто-то или нет. Даже если кто-то и заметит, что конфет осталось на донышке, то что такого? Может посыльный продегустировал или в кондитерской не доложили? Или даритель пожалел? Хотя, глядя на общее состояние комнаты, в последнее верится слабо. Вскрытое письмо от страстного обожателя я спрятала в маленький кармашек на платье и завершила вторую часть задуманного. Аккуратно распаковала коробки с картинами. Надо же, лорд Розенкранц и тут выделился — прислал парадный портрет на коне и с крылатыми детьми, спускающимися с облаков. А ведь я просила любое полотно, подходящее по размеру. Если в конфеты еще мог кто-то сунуть нос, то смотреть на какого-то мужчину, которому художник наверняка здорово польстил? Увольте, я слишком долго занималась живописью, чтобы опасаться разоблачения по этому пункту. Лис вставил в раму требуемого размера какой-то лесной пейзаж с полянкой и стаей маленьких лисят. Сир Дьюк, понимая, что обратно он полотно не получит, прислал какой-то очень старый эскиз в синих тонах со смутными фигурами и полной луной. Очевидно передо мной то, что у вампира руки никак не доходили выбросить. Полотна скоро перекочевали в мой тайник, а их место заняли портреты бабушки Лу и парные к ним рамки. Все с метками покупателей. За дверью послышался голос Николя и служанки, дежурившей сегодня на втором этаже. Эрмин юркнула куда-то за подушку, а я поспешила вернуться обратно, в Факторию. Только два летуна остались кружиться под потолком. Оказывается, Ники не выдержал и лично выбрал самые пышные пионы в саду. Вот они, в вазе. Вспомнилось, что отец тоже дарил маме цветы. Часто. У нее на столике всегда стоял свежий букет. “Я ужасно ревную” — прошептал он. Надеюсь, что доверяет. И верит. Мама, например, никогда не допускала мысли, что отец нас бросил. Она не верила, что он погиб. Она верила, что он попал в беду, что ему нужна помощь, когда никто не верил. Нашла ли она его? Спасла ли? Я не знаю. Но я знаю, что она никогда бы не позволила себе усомниться в отце и ревновать его к кому-то. Но как же неожиданно приятно оказалось услышать это “Я ужасно ревную”! Я закружила по комнате, позабыв, зачем вытащила свой дорожный сундук. Пискнула Эрмин, привлекая мое внимание. — Да, ты права, — вздохнула я. — Нужно собираться. Уже смеркается, до рассвета нам нужно убраться отсюда как можно дальше. Эрмин грустно вздохнула, сползая с наволочки. Через десять минут передо мной лежали цветастые шелковые чехлы с множества подушек, которыми была засыпана моя постель. В каждую полетели примерно поровну поделенные запасы топазов. После, аккуратно и медленно, я сложила туда все золотые слитки. Эрмин критично осмотрела множество шелковых мешочков, которые я пихала под кровать, и одобрительно фыркнула. — Да, мы с тобой будем очень обеспеченной семьей, Эрмин. Эрмин довольно засопела. — А сейчас, — я достала из сундука черный сверток, — мы отправимся на одно опасное задание. Оборотней не предвидится, пойдешь со мной? Горностайка потешно подняла лапку, замерла и вдруг кивнула. — Вот и отлично, — я уже влезала в мужской костюм, — мне точно понадобится проводник, я в том доме ни разу не была. Глава 16. Часть 3. С ветерком Старый портрет бабушки Луизетты, мой любимый, тот самый, что вел в тайную комнатку отца, еще днем привезли из Артефактории со всеми моими вещами. Тем самым отрезав мне незаметный путь из дома. Конечно, оставался еще выход через сейф производства фирмы Бирман и Гойл. Но я очень сомневаюсь, что его конструкция предполагает открывание двери изнутри. Да и совсем не хочется торопить события и встречать кровожадно настроенного Тайгера или его подружку. Или обоих сразу. А меж тем о том, что я покидаю дом, никто знать не должен. И тем более я не готова раскрывать, куда направляюсь! Другое дело — мобиль! Мобиль — моя мечта! И глупости это всё, когда говорят, что, мол, женщины мобили не водят! Они просто не пробовали! Из комнаты я вышла в сумерках, после ужина. В пустых коридорах поблескивали огни магических шаров. По дороге до павильона с мобилями никто не встретился. Я, конечно, придумала историю о том, что просто всю жизнь мечтала посмотреть на устройство артефактного двигателя и вот под покровом ночи решилась на этот неженственный шаг, но обманывать никого не хотелось. — Ну вот, Эрмин, — шепнула я в темном павильоне. — Сейчас мы с тобой сядем в мобиль, разберемся, как им управлять, и поедем, моя маленькая. Эрмин зашипела. — Советую брать черный. — раздался хриплый голос из дальнего угла, — так тебя никто не увидит. Я вскрикнула от неожиданности и сделала шаг назад. Из тьмы проступила массивная фигура, в свете небольшого решетчатого окошка я вдруг увидела бледное лицо Николя. — Тебя проводить, Джин? — грустно сказал он. — Ники, что ты тут делаешь? — я все еще не могла унять дрожь. — Не мог уснуть, — он горько скривил губы, — хотел поехать в следствие, но сел за руль и задумался. А тут — ты. Он стоял совсем рядом, не стараясь придвинуться ближе, руки безвольно висели вдоль тела, а его глаза! Кажется, в них потухли все яркие золотые искорки, которые я так люблю! — Что-то случилось? — спросила я осторожно. — Ты куда-то хотела поехать тайком? — и вдруг добавил. — К кому-то из своих поклонников? Что? Он правда считает, что я могла бы броситься в объятья к кому-то из двуликих? Или к расфуфыренному Розенкранцу на коне? — А ты готов проводить меня к кому-то из ухажеров? — слезы сами собой собрались в уголках глаз. Ники взглянул на меня и лицо его изменилось. От равнодушия не осталось и следа. Удивление, испуг, а после — решительность. — Я готов идти за тобой и защищать тебя. — он сделал шаг и провел пальцем по очереди по моим глазам, собирая соленую воду. — куда бы ты не направлялась. Но я не дам тебя в обиду. И не оставлю. — Правда? — Правда. В сумке на боку заворочалась горностайка. — Тогда отвези меня в один дом. Я плохо знаю дорогу. Нужно будет подождать, пока я вернусь. И очень быстро уехать. — Хорошо. — он успокаивающе погладил меня по щеке. — Что за дом? Вампира? Чарльза Линея? Дена Розенкранца? Все еще не верит! — Нет. — сказала я твердо. — Мне нужно навестить главу клана Бизо. Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. Николя меня за руль не пустил. Но, о чудо, я сидела рядом с ним, на переднем сиденье мобиля. Так что на первое время забыла, что Ники, мой Ники, считает, будто я могла поехать посреди ночи к какому-то легкомысленному мужчине. А то и к оборотню с вампиром! Возмутительно! Восхитительно! Мобиль шипел, выбрасывал пар и сажу, ругался и весь дышал, как живой организм. Ники двигал рычаги и дотрагивался до каких-то шестеренок пальцами, пропитанными магией. Эта машина на паровом ходу, приправленная энергией создателя и сидевшего в ней водителя, — она жила, она пела, она ехала вперед без лошади и гораздо быстрее конного экипажа. За поворотом мы чуть притормозили, я поправила черную шапочку на голове. Без нее мои волосы сразу же закоптились бы. — Тяжело без гоглов? — спросила Николя, посматривая на мои слезящиеся глаза. Слезящиеся, но радостные. Я была счастлива, как в детстве! — Теперь понимаю, почему ты все время в них! — я не смогла сдержать усмешку. Мы молча выехали в соседний квартал. — Ники, а ты правда поможешь мне? — Конечно. — ответил он не раздумывая. — А если… если бы я сказала, что мне нужно срочно уехать? Например, сегодня. — Надолго? — Очень. Он опасно отвернулся от дороги. — Если бы ты сказала, что тебе нужно уехать, то я бы спросил тебя, в чем дело. — он вздохнул, поясняя. — И ты рассказала бы мне, что случилось и почему посреди ночи я везу тебя в черном мужском костюме к дому твоего дедушки. — Ох. Ну, формально он мне не очень даже дедушка. Скорее дедушка дедушки. Но в целом да, дедушка. — согласилась я. — Джин, ты ничего не хочешь мне… — А вот если бы я сказала, что не могу тебе рассказать? — Ну, — протянул Николя Гаро, — если бы ты не могла мне рассказать, то я бы свернул к ратуше, перебудил бы всех и женился бы на тебе прямо сейчас. Ники улыбнулся и резко повернул за угол. Меня бросило на край сиденья. — Чтобы между нами не было никаких секретов. — закончил он свою мысль. “И к утру мы оба будем удобрять розовый куст” — мрачно подумалось мне. — А если бы я сказала, что не могу остаться? — спросила я после недолгого молчания. — Ты бы, — я набрала побольше воздуха и смелости, — ты бы… поехал со мной? Мобиль резко затормозил. Николя повернулся ко мне и медленно сказал: — Джин, мы приехали. Особняк Бизо. Я молча встала, подхватила с сиденья недовольно шуршащую сумку и вышла, аккуратно притворив дверь. Глава 16. Часть 4. Привыкшая к секретным замкам, семейным артефактам и привязке к крови меньше всего я ожидала, что задняя калитка будет попросту не заперта. Ники привез нас к заднему двору и мы вошли со стороны неосвещенной дорожки. Эрмин скользнула из сумки на землю и тенью прилипла к краю дорожки. Каким-то неясным чувством я понимала, что она рядом, хоть и не видела ее. Дверь пропустила меня без вопросов. Стоило взять за ручку, как дом опознал во мне Бизо — ручка отдала тепло в ладонь и дверь неслышно отворилась. Эрмин скользнула на лестницу для слуг, я последовала за ней на второй этаж. — Бедная девочка, — услышала я вдруг приглушенный женский голос. Лестница проходила галереей надо общим залом, где сидела пожилая пара. Женщина вязала, мужчина с серебристыми висками раскуривал трубку. — Элеонора, мы это уже обсуждали. — устало сказал он. — Не Грег, — она отложила спицы, — у меня разрывается сердце. Она же ровесница Клары и Гвен! Не понимаю, почему твой дед так к ней суров, бедняжка ничего не сделала, ни в чем не виновата. Да, ее мать… — Эли, — он подошел и ласково потрепал ее по полечу. — Послушай, если он так поступает, значит так тому и быть, ты же знаешь, у деда сложный характер. — И все же я так больше не могу, девочки с ней познакомились на балу! Я завтра же поеду к Данае и привезу ее сюда! И не важно, что скажет Георг! Он ее полюбит, вот увидишь! Эрмин тихонько пискнула, высунувшись из-за поворота. Я кивнула ей — иду! Хоть здесь и есть, оказывается, люди, которые мне будут рады, но все может измениться, если меня застанут на лестнице посреди ночи в мужском костюме и в сопровождении подозрительно умного горностая. За углом меня ждал приятный тупичок с уютными диванчиками, длинными тяжелыми портьерами и дверью с ручкой знакомой конструкции. Кажется, что такая ручка круглая, но сверху у нее есть небольшая выемка для капельки крови, чтобы не стекла до того, как откроется дверь. Эрмин ужом ввертелась в узкую щелку, только дверь приоткрылась. Та уверенность, с которой она двигалась, наводила на мысль, что она здесь уже была. — Что такое? — спросила я у замершей в центре горностайки. Она завертела головой, выискивая что-то. После быстро-быстро побежала вдоль стены, вдыхая воздух и обескураженно застыла снова по центру. Отбили нюх! Я знала, что есть составы, которыми можно отбить нюх оборотню, но вживую видела впервые. — Эрмин, ты в порядке? — бросилась я к ней. Существовали составы, которые не только могли лишить обоняния, но и отравить магического зверя. Она кивнула и тоненько чихнула. — Ты уверена? — я все равно подхватила ее на руки и обеспокоенно осмотрела. Эрмин вывернулась и нырнула под руку, на стол. — Ты права, осмотрим стол. Беспечный дедушка, которого, я, кстати, даже ни разу и не видела, его вообще не запирал. Так что надежды найти там что-то полезное я сразу отбросила. В ящиках лежали бумаги, какие-то свертки, разряженные чернилусы и детские рисунки, подписанные твердой взрослой рукой. Имена, много имен. Он хранил рисунки всех своих многочисленных внуков и внучек. Кроме моих. Я бережно сложила рисунки на место. Какое мне дело до этого, ведь я не знала любви этой семьи. А рисунки? Они важны этому человеку, значит стоит отнестись к ним уважительно. На самом дне стола я нашла небольшую бархатную шкатулку. Затеплилась надежда, но растаяла, когда я открыла артефактный замок. Из меня та еще взломщица, но не нужно быть гением из мира воров, чтобы открыть коробочку, которой разрешено открываться кровным родственникам. На дне лежала засушенная веточка можжевельника и миниатюра. портрет женщины, показавшийся мне знакомым. Будто я где-то её видела, но будто бы и не ее. Женщина загадочно улыбалась теплой, едва заметной, но такой материнской улыбкой. Бабушка Луизетта! Будь у меня чуть больше времени, с удовольствием рассмотрела бы ее портрет в пору ранней юности. Да ей не больше, чем мне сейчас. Как ни было жаль встречи с любимой моей прапрабабушкой, но ее лик отправился обратно, вместе с веточкой можжевельника. — Эрмин, я уверена, что тайник закрыт на крови. — шепнула я, — Смотри внимательно, такие замки, — я кивнула на дверь, — наше семейное изобретение. Эрмин взлетела на шкаф, осмотреть кабинет сверху, нервно забегала маленькими лапками туда-сюда. — Думаешь, картина? — размышляла я вслух. За картиной и правда показался тайник — металлический сейф и тоже — незапертый. Да что происходит в этой семье, они ни двери, ни сейфы не запирают, приходи — выноси? Даже на вид ничего интересного в нем не было. типичный сейф. Несколько золотых слитков, ассигнации, векселя, договоры, бухгалтерская книга и еще какие-то свитки в трубочках. Нервозность, с которой эрмин бегала по шкафу, передалась и мне. Как-то сразу вспомнилось за раз все плохое: и угрозы Тайгера, и противная Аврига, и даже Николя, обидно замолчавший после моего самого последнего вопроса. И, конечно, же, тот факт, что я пришла грабить своих ближайших родственников. Я бы даже сказала — родственников единственных! — Хорошо, — я собралась и откинула волну тяжелых мыслей, — если бы я хотела что-то спрятать. Что-то очень ценное. — Эрмин замерла, боясь спугнуть мою мысль. — Где бы я это спрятала? Эрмин молчала, застыв бурым чучелком на шкафу. — Правильно, на самом видном месте, — я кивнула горностайке, — чтобы точно не нашли. Мебель — слишком банально. Тайник в полу? — вспомнился покореженный паркет в кабинете отца. — Вряд ли. За картиной сейф… Мы обе синхронно отвели комнату по кругу, исключая мысленно кандидатов из списка “А не ты ли у нас тут тайничок-с скрываешь?” И почти одновременно уставились на мраморную колонну, полуприкрытую плотной шторой. Старая, с выщерблинами, она вроде бы не выделялась на фоне старинного особняка, однако в кабинете все было новенькое и чистое, отремонтированное. Переглянулись. — А что, идея! Привычным жестом кольнула палец и, недолго думая, приложила его в первое попавшееся углубление на матовом камне. — Есть! Эрмин ловко забралась по моей спине и, чуть покачиваясь, повисла на плече. — Тссс, не щекочи же усами, я сейчас засмеюсь, — и я правда коротко хихикнула. — Берем четыре штуки и бегом обратно. Ловкая малышка фыркнула и спрыгнула на пол. А я запустила руку в небольшую нишу, будто продавленную в камне. В ней, прочно закрепленная между стенок, стояла знакомая мне кассета с эльпортами. — Раз, два, три, четыре, — педантично я отсчитала нужное количество и бережно сложила хрупкие пластинки в отдельный футлярчик. Уже было собралась закрыть и вдруг, поддавшись какому-то непонятному чувству вытащила еще один эльпорт. — Не знаю, — ответила я на немой вопрос горностая. — Кажется, что понадобится. Эрмин потешно склонила голову на бок и я снова чуть не прыснула. — Уходим. — я сунула пятый эльпорт в сумку и закрыта тайник. — Надо будет придумать, как отблагодарить мистера Бизо за его непреднамеренную щедрость. Все, бегу! Спящий дом выпустил нас, будто и не заметил. У камина уже никого не было, только легкий огонек трепетал в камине. Уют и семья, которых у меня уже не будет. Я практически упала на сиденье мобиля, а Эрмин, впервые не скрываясь, прыгнула мне на колени и прижалась теплым животиком. Увидев, с какой спешкой я появилась в ночи, Николя быстро набрал скорость и понесся по ночному Лоусону. Как-то незаметно для себя я отметила, что редкие прохожие на улицах были как один — широкоплечими и высокими. Ночь — время двуликих, вампиров и оборотней. — Джин, — его голос немного охрип и, кажется, совсем потерял намек на улыбку, — продолжая наш разговор. Я оторвала взгляд от ночной улицы. — Если бы ты сказала, что не можешь остаться, я бы сказал, что, — он посмотрел виновато, — что у меня есть обязательства. И… Я отвернулась, подставив лицо ветру и дыму мобиля. Быть может он высушит слезы на моих щеках до конца пути. Глава 17. Мы никогда не знаем насколько ценна вода, пока не высохнет колодец We never know the value of water till the well is dry (англ. пословица) Дождись зеленого цвета рамки. Красный означает неполадки, желтый — максимальную готовность к работе и переключение рабочий (зеленый) режим через четыре секунды. Из письма матушки Бизо Швыряться сумками с ценными артефактами для перемещений, добытыми с таким трудом, — плохая, очень плохая идея. Но как же хочется! Со злой обидой пнула кресло и бережно опустила сумку на стол. Всю дорогу мы ехали молча. Слезы текли по моему лицу бесконечным потоком, стекая ручейками под одежду. Воротник промок насквозь. Было бы время переменить рубашку — немедля бы избавилась от этого пропитанного солью и сожалением наряда. Желание разрыдаться не отпускало. Едва держась на грани между тем, чтобы повалиться на кровать и разразиться очистительными слезами, я все же села в несчастное кресло. — Эрмин, ну как же так? — спросила я у горностайки, прижавшейся к моей ноге. — Зачем я вообще спросила у него? Зачем? Видя, что по моей щеке снова потекла новая капелька, зверек взобралась по одежде на колени и оперлась маленькими лапками о мою грудь. — Ты права. — я посмотрела в бусинки ее глаз. — Я не одна, ты всегда рядом. Она потянулась и лизнула кончик моего носа, собирая язычком повисшую на нем слезинку. — Если бы не ты, я бы не смогла. Горностайка склонила голову на бок, прося пояснений. — Я бы сидела тут и рыдала, — прошептала я, перебирая рукой ее нежную шерстку на спинке. — Но если бездействовать, к рассвету за мной придут. И тебя тоже не пощадят, ведь ты предала Тайгера, спряталась от него, когда ты… когда твоё тело… то есть твой человек погиб. Ты осталась со мной. Спасибо тебе. На глазах зверька выступили крошечные бусинки слез. Эрмин заплакала. Я обняла ее и вдруг поняла, что не важно, кто нам угрожает. Не важно, что они сильнее. Не важно, что я мире двуликих им одним жарко светит солнце. Долгие годы я считала, что лишена семьи. Я ошибалась. Моя мама всегда была рядом, со мной. И ей хватило сил сохранить рассудок даже после смерти одной своей половины. Она осталась, нашла силы жить дальше. Ей было ради кого. И я тоже буду сильной. Ведь есть те, кто будут сожалеть обо мне. Те, кто ждёт меня. Вещи собраны: пара платьев и смена белья на всякий случай. Удобная обувь и теплая курточка. Все, что было в списке матушки уже упаковано в отдельную сумку. Ближайшие полчаса я провела, составляя прощальные письма. Хотелось написать многое, поблагодарить всех, кто участвовал в моей судьбе. Но по правде сказать, написать я могла мало и в основном об одном и том же. Что уезжаю учиться в закрытое заведение, что не смогу писать, что благодарна и признательна за расположение и помощь. Это было легко. Я знала, что все получатели, если однажды встретятся и будут обсуждать мою судьбу, должны говорить об одном и том же. Не более. Увы, это единственный способ обезопасить себя и тех, кто мне дорог. Только письмо для Николя не получилось. Я посмотрела еще немного на чистый лист и тяжело вздохнула. — Нет, Эрмин. Я не смогу. Давай лучше сходим за палкой. Эрмин скептически посмотрела на меня и задумчиво почесала за ухом. — Ладно, я помню. Там мрачно и оборотни за стеной. Схожу одна. Эльпорты нужно одновременно вставить в гнёзда, специальные плоские отверстия на сторонах рамки. И это “одновременно” стало для меня проблемой. Да, я могу дотянуться до верхнего края рамы портрета женщины, написанной в полный рост. Но каждое гнездо ровно по центру. Как я ни старалась, но одновременно вставить я могу только три эльпорта. Руками — два по бокам, ногой — тот, что вставляется в нижний край рамы. Остается верхнее гнездо. Эрмин не дотягивается, да и лапки у нее не приспособлены держать тонкую деревянную пластинку эльпорта, покрытую магическими символами и знаками. Держать нужно ровно! И вставлять быстро, четко, одновременно. После активации они начинают сгорать. Для работы портала на нужном мне уровне эльпорты должны начать гореть все вместе, как по команде, и догореть в один миг. Будь у нас еще один человек, проблема была бы решена. Я бы вставила нижний и боковой эльпорты, мой напарник — верхний и второй боковой. Один синхронный удар ладонями — и вот он, портал между мирами. Как решить проблему отсутствия еще одной пары рук я придумала еще по дороге в Лоусон. Гнёзда боковых порталов находятся на уровне пояса — в них я вставлю эльпорты руками. В верхнее и нижнее гнезда вставлю едва-едва, только чтобы держались. Гореть они начнут только забитые в гнездо полностью, так что это не опасно. А дальше — вопрос моей и Эрмин жизни и смерти, а также ограничения в работе со сложным и дорогим артефактом решаются с помощью банальной ручки от швабры или метлы. Ручку нужно будет аккуратно прислонить в порталу так, чтобы верхний край палки коснулся края торчащей сверху пластинки, а нижний коснулся эльпорта в нижнем гнезде. Будет достаточно устойчиво, ведь палка будет стоять на полу, главное ее немного придержать, чтобы не съехала. Дальше просто собраться с мыслями и надавить на эту перекладину грудью, одновременно вгоняя боковые эльпорты руками. Швабру такой длины я себе так и не присмотрела, но с появлением в артефактной кладовке трех не очень нужных портретов возникла другая идея. Глава 17. Часть 2. — Свет. — шепнула я привычно, но свет почему-то не зажегся. Видимо артефакт разрядился от интенсивного использования, а заряжать некогда. Рамка, ведущая в комнату еще не потухла, так что я попросту высунулась из нее по пояс. Вопиющее нарушение техники безопасности, учитывая, что рамка может потухнуть через минуту, а я и не замечу. Брр, даже думать не хочу, что тогда со мной будет. Я уже собралась полностью вернуться в комнату, как заметила подходящий для освещения предмет. Злополучная лампа! Во время моего представления поваренок положил сей антиквариат куда-то в завалы цветов. Служанка, прибиравшаяся после, переставила ее в уголок, ближе к красивому старинному портрету. И раме. Я дотянулась до редкой пошлости артефакта и втянула его внутрь. Вовремя, портал почти мгновенно потух. Собранная в неприличный жест рука бросала зловещие тени на стены. Пламя, составляющее основу композиции, отчего-то не светилось. Впрочем, мне не принципиально. Заниматься вандализмом можно и в полумраке. В тишине медленно расшатала раму, в которую сир Дьюк вставил ненужный ему пейзаж. Выбрала багет с боковой, длинной стороны. Идеально! По высоте эта деревянная доска с резьбой по одной из сторон идентична высоте моего портала. Пора бы возвращаться, но… Что-то неумолимо тянуло меня в сторону стальной пластины на дальней стене. Я прислушалась — никаких звуков из кабинета. Еще немного подождала для верности и активировала стену. Металлический лист отъехал в сторону, открывая свое железное нутро производства фирмы “Бирман и Гойл”. Заглядывает ли Тайгер вообще в этот надёжно защищенный от краж шкаф? Золотые слитки как лежали, так и лежат. Вот только книжечка в знакомой красной обложке лежит на другой стороне полки. И надписи не видно. Но готова поклясться, если ее перевернуть, то я окажется — это та самая “Бухгалтерский Учет, IV квартал”. Рука невольно потянулась к содержимому сейфа. О нет, я не воровка, но могу же я удовлетворить напоследок свое любопытство? “Бухгалтерский учет” и правда оказался бухгалтерским учетом. И даже за четвертый квартал. Вот только в нем знакомые мне цифры по приходам и расходам Артефактории, которые Тайгер показывал мне в другой “версии” отчетности, были дополнены другими цифрами. С гораздо большим количеством нулей и странными пометками. Например, два месяца назад он продал три тысячи единиц каких-то артефактов и получил за них сумму, превышающую полугодовой доход фактории. Хорошо, если он просто уклоняется от налогов, но если… что если он продает что-то опасное? — Вот что, мистер Джереми Тайгер. Достаточно вы меня мучали, пришло время и мне отдать вам должное. Я стянула с себя куртку. Возвращаться в комнату за очередной наволочкой было бы верхом беспечности — кто знает, возможно именно к полуночи оборотни любят сводить дебет с кредитом? Лампу, к виду которой почти привыкла за это время, пока поставила на полку в сейфе, чтобы освободить руки. Бросила в куртку последнюю пару топазов, облегчающих вес. Должно хватить. Поверх, стараясь осторожно брать каждый слиток, сложила золото. Сотня слитков! Усмехнулась, вспоминая, как поразилась этому богатству. У меня, после трех удачных сделок и продажи своей доли обворовываемому оборотню, сейчас было больше. Много больше. Убедившись, что сейф пуст, завязала клад в узелок. Легкий, но держать все равно лучше обеими руками, чтобы ничего не потерять по пути. Да и книжку стоит прихватить. Только когда секретный механизм потащил металлический лист обратно, я поняла — лампа-то осталась внутри! В затухающем свете, льющемся через стремительно сужающуюся щель, я успела добраться до выхода. — Эрмин, я его, конечно, обчистила, но благородно. — горностайка озадаченно присела. — Вот видишь, пятый эльпорт пригодился! Я никогда не использовала эльпорты. Вдвойне любопытно было посмотреть, как он работает, до того, как покину мир. Ведь, быть может, больше такой возможности может не предоставится. — Настраиваю координаты, — я, в общем-то, впервые делала это на практике, потому для уверенности проговаривала свои действия, — Ломаю. Отправляю. Я быстро положила надломленную пластину на массивный узелок. Мгновение, и он пропал. — Сработало. — мы с Эрмин переглянулись. — Теперь главное, чтобы я правильно все отправила. Первый раз же, — я пожала плечами, — хотя уверена, что получилось. Координаты точные, я этот браслет столько лет носила, что промахнуться было бы странно. Глава 17. Часть 3 — Эрмин, уже полночь. Времени до рассвета не так много и мы завершили все дела. — я погладила ее между ушек. — Но пойми, я не могу уйти, не попрощавшись с ним. Знаю, ты можешь не одобрить мой поступок как моя мать. Но пойми меня, как мой друг. Она вздохнула и повернула голову. Николя стоял в дверях с небольшой можжевеловой веточкой в одной руке и гоглами в другой. — Она — оборотень? — спросил он недоверчиво. — Это уже не важно. — ответила я горько. Встреча, о которой я думала еще мгновение назад, вдруг не принесла мне радости. Наоборот, слезы сожаления собрались в уголках глаз. Какой же он красивый! Свет блеснул в густых каштановых волосах, скользнул в ворот рубашки, расстегнутый на две верхние пуговицы. Спешно собирался, куда-то спешил. Ко мне? Я решилась. Поднялась легко из кресла и подошла ближе, взяла за руку. Какая у него горячая рука! Потянула на себя, он поддался, проходя в комнату. Куртка полетела на пол. Дверь за его спиной мягко затворилась, а я попала в кольцо нежных рук. — Ники, — я растворилась в стремительно чернеющих глазах. — Джин, — он вжал меня в свое тело так сильно, что я почувствовала его напряжение. — Давай будем вместе, — прошептала я, ловя его подбородок пальцами и притягивая к себе. — Здесь, сейчас. И нас накрыло лавиной жаркого поцелуя. Его губы ответили мне. Страстно, обжигающе. Нежные руки скользнули по спине, сминая ткань рубашки. Осмелев, я сделала шаг назад. Еще шаг, уперлась в край кровати и потянула его за собой. Николя склонился надо мной, глядя совершенно чёрными глазами. Покрасневшие губы соблазнительно блестели и я снова потянулась к нему, не скрывая своего желания. — Джин, нет. — он остановил меня, сдерживая мой порыв. — Остановись. — Ники, — я вдруг поняла, что мне совершенно нечего терять. — Любимый. Может быть это наш последний час вместе. Последние минуты. Не останавливайся, пожалуйста. Я правда этого хочу. Он тяжело вздохнул и опустился на кровать рядом. Обнял за талию и и прижался щекой к моей полуобнаженной груди, виднеющейся в вырезе мужской рубашки. — Не последний, Джин. — Ники прижал меня к себе, — У нас все будет. — улыбнулся, — После свадьбы. Захотелось закричать от бессилия. Неужели он так ничего и не понял? Не будет никакой свадьбы! Если я останусь, я не доживу до рассвета! Так что или сейчас, или никогда! Никогда… — Ники, — горько начала я, уже понимая, насколько глупо выгляжу. — Тогда тебе нужно уйти. Я не могу рассказать ему правду. Он — принять ее. Я предложила ему себя без остатка, он… поступает благородно. Но каково будет мне после жить и жалеть о том, чего не случилось? Он посмотрел мне в глаза, улыбнулся и просто сказал: — Нет. И поцеловал, уничтожая все мои аргументы, возражения, просьбы. — Не знаю, что ты задумала, — сказал он, отстраняясь, — Но я пойду с тобой. Куда бы ты ни отправилась. — Даже если придется уйти отсюда навсегда? — осторожно уточнила я. — Любой птенец однажды вылетает из гнезда. — пожал плечами наследник дома Гаро. — И моим родителям это прекрасно известно. Если мне нужно отказаться от всего ради тебя, я готов. — прошептал он, лаская мою шею нежными пальцами. — И тогда мы с тобой поженимся? — Обязательно. Я от своих слов не отступлюсь. — Но ты сказал, что у тебя есть обязательства… — И я их выполнил. Когда мы вернулись, я написал отцу, матери и Ларри. Он — ближайший наследник после меня и займет мое место. Так что, — он снова улыбнулся своей теплой улыбкой, — Я свои обязательства выполнил. И хочу взять новые, перед тобой. Когда бы ты хотела выйти замуж, будущая леди Гаро? Я тихо рассмеялась. — Давай обсудим это с моими родителями. — Ты уверена? — удивленно спросил он. Мистер Лео и тетя Эстер живы? — Ну, — задумалась я, — Формально Эстер всегда была жива. Эстер, она же Эрмин Браун. На кровать рядом с нами запрыгнула горностайка и принялась умываться. Я задержала на ней взгляд, понимая, что сейчас не лучшее место и время для знакомства. — Что до моей матери, там, куда мы отправляемся, её зовут Франческа. Эпилог. Кто водится с волками, научится выть Who keeps company with the wolf, will learn to howl (англ. поговорка) Мистер Чарльз Линей проснулся от того, что стало слишком жарко. Две блондинки, хрупкие и тоненькие, как любые мелкие хищники, уютно положили головы ему на грудь. Даже ноги закинули синхронно. Он усмехнулся и мягко высвободился из их объятий. Девушек он встретил вечером, после бала. Их прогулка в парке завершилась бурной ночью втроём. Ласка и горностай. Похожи в чем-то, хоть и не сёстры. Он с наслаждением втянул воздух, ощущая запах, который заставил его остановить карету посреди улицы прошлой ночью. Запах, неуловимо прохожий на аромат девочки с широко распахнутыми глазами. Он погрузился в запахи и вдруг почувствовал, что одна из его пассий беременна. — Так даже лучше, — шепнул он на ушко спящей крошке, — Мне определенно нужен наследник. В ближайшие месяцы Чарльз Линей планировал сказочно разбогатеть. В доме семьи Гаро личная горничная леди Данаи шла по коридору и услышала вой, наполненный болью и отчаянием. Будто собака, попавшая под колёса кареты плачет о своих переломанных ногах. Она тотчас споткнулась и уронила поднос с завтраком. Булочки и фрукты полетели на пол, клякса густого чёрного кофе с корицей украсила старинный ковёр, а служанка уже стояла в дверях хозяйской спальни. Первая леди уважаемого магического клана, с лицом бледнее остывшей молочной пенки, выпустила из рук листок бумаги. На столике перед ней лежало и другое, уже прочитанное ей письмо. — Лиззи, — слабо позвала она. — Подай мне чернилус, мне нужно срочно написать лорду Гаро. — Леди Дана! Что случилось?? — И распорядись, чтобы сегодня же, — ее собеседница смотрела будто сквозь неё. — Большой портрет из комнаты Джины отвезли в особняк Бизо. Джессика Сардж шла в банк с тяжелым сердцем и смурыми мыслями. Деньги снова закончились. Подрядчик, видя, каким «успехом» пользуется ее заведение, строить в долг отказался. «А ведь он прав, пожертвований всегда было немного, а в последнее время и люди и вовсе сторонятся, будто не замечают… только одна девочка обещала помочь, вот, пожалуй, и всё…». Девочка и правда внесла что-то на ее депозит. Уведомление о пополнении счета лежало у Джессики в кармашке старенького чёрного платья. Банк оценил браслет в семь золотых и миссис Сардж спешила к началу рабочего дня в банке, чтобы обналичить пожертвование. «Заложу браслет, хватит забить три сваи и ещё немного останется купить какой-нибудь еды» — планировала она. Денег всегда не хватало и последние полгода будущая управляющая клиники для жертв оборотней жила впроголодь. «Зато постройнела!» — успокаивала она себя. Господин управляющий счетом, мрачный по поводу выволочки от начальства, провёл ее к обыкновенно пустующей ячейке. «Как мы за сутки лишились половины золотого запаса?» — вертелись в его голове крики разъярённого босса. «Будто я мог кому-то из них отказать?» — этого он боссу, конечно, говорить не стал. Подмышкой банковский служащий придерживал папку с бланками для закладных — сценарий его встреч с Джессикой был отработан до мелочей. Любые вещи из пожертвований она неизменно закладывала и никогда не выкупала. Отомкнул ключом и, по протоколу банка, отвернулся, распахивая дверцу. — Мистер, вы что, отдали кому то мой сейф? — удивленно воскликнула миссис Сардж. — Как вы могли такое подумать, миссис Сардж? — искренне возмутился он. — В нашем банке такое недопустимо! Я лично присутствовал при последнем пополнении! — Но тогда где браслет и откуда это все? Забыв про правила и регламенты, управляющий сунул нос внутрь и сразу заметил тот самый браслет. Придавленный сверху аккуратными стопками золотых слитков. «Какая благородная, прекрасная женщина, эта Джессика Сардж!» — вдруг подумал он. Джессика Сардж все еще удивленно смотрела на маслянисто блестящее золото и не оценила его полный нежности взгляд. Меж тем, он улыбался ей, как родной. — Чаю, миссис Сардж? Мистер Джереми Тайгер в прекрасном расположении духа открыл сейф. Встречи, женщины и интриги не мешали ему раз в неделю аккуратно вносить результаты сделок в обе бухгалтерские книги. Мгновение он непонимающе смотрел на крайне неприличный жест, который показывала ему худая человеческая рука, объятая пламенем. Артефакторию потряс громогласный рёв разъяренного тигра. Лампа по знакомой траектории торпедкой полетела в кособокий розовый куст. Мистер Дудль засиделся допоздна и пришёл на работу вовремя по одной единственной причине — в эту ночь офис следственного департамента он не покидал вовсе. Следователь очнулся на жестком суконном диванчике у себя в кабинете за пару часов до обеда, полюбовался на опухшее со сна лицо с отпечатком артефактного браслета на скуле и солидными кругами под глазами. — Ничего, на пенсии отосплюсь. — мрачно приветствовал он отражение и вышел в приемную. Секретарь уже был на месте и увлечённо листал какую-то книжечку в красной кожаной обложке. — Доброе утро, Ларри! Николя ещё не приехал? — Ммм. — тот что-то выписал из книжечки, заложил листком с заметками страницу и, наконец, ответил. — Нет, и это он зря. Пропускает самое интересное. Мистер Дудль, занятый застежкой защитного жилета, поинтересовался: — Что-то нашёл? — Нашёл, но не я. Вам прислали летуна, шеф. Не стал вас будить, работали же всю ночь. Поймал, послания не было, но к нему была привязана книжка бухучета. — Грузовой летун, серьезно? — хохотнул Дудль. — Отправитель из затейников. — В посылку положили артефакт, уменьшающий вес. — он протянул главному следователю граненую бусину голубого топаза. — Оооо, — редкие артефакты стояли у Дудля по важности в одном ряду с днями рождения его детей и поимкой опасных преступников. — Это и вправду интересно! — Это ерунда, вот что действительно важно. — показал он на книжечку. — Здесь вся бухгалтерия сети, торгующей запрещенкой! И продают всем без разбору: людям, вампирам, оборотням. Даже в закрытые общины! — Надо же, — пробормотал Дудль. — А я всю ночь потратил на расчёты, думал, как нам выйти на них… — А ответ бился в окно приемной! «Возможно стоит переехать в кабинет с окном…» — подумал Дудль, а вслух спросил: — Имена? Суммы? — Все и сразу! — гордо изрек Ларри, будто он лично добыл эти данные в ходе сложнейшей спецоперации, — О, вы не поверите, кто владелец всей этой лавочки! И главное, у нас под самым носом… Ноэто (не) Конец! У меня для вас есть Онлайн-квест по книге. Вы найдёте его в аннотации: синяя кнопочка с надписью "КВЕСТ". На квесте вы получите: Письмо матушки Бизо ПОЛНОСТЬЮ. Да-да, в книгу вошло меньше половины. Визуализацию героев Интерактивную игру «Совпадение — не думаю!». В ней я покажу некоторые важные детали, которые вы ТОЧНО не заметили. А может и заметили?.. А самые догадливые и внимательные уж точно раскопают в этой игре кое-что о дальнейшей судьбе героев.