— Значит, твой волшебный дар, — догадалась Лакуна, — это всякие водные штучки. Ничего себе. Кстати, как тебя звать?

— Речник, — неожиданно застыдился мальчик. Явно оттого, что женщина со служебных перешла на личные темы.

— Ты, наверное, отрабатываешь год за Ответ?

— Да.

— не знаю, удобно ли спрашивать… Но что привело тебя к волшебнику?

— А что здесь неудобного? Конечно, я отвечу. Я задал ему Вопрос: где мне найти подходящую семью, которая смогла бы принять меня, чтобы я получил приличное воспитание. Чтобы я смог стать настоящим.

— А ты что же, сейчас не настоящий? — удивилась она.

— Нет, пока не настоящий. Я… я сделан из воды.

— Из воды? — теперь уж Лакуна вовсю заинтересовалась странным собеседником. — Ты можешь, выходит, работать с водой? Но ты не человек?

— Я могу работать с водой, потому что я сам вода, — отчеканил ребенок. Посмотри сама.

Тут он куда-то исчез, его тело, руки, ноги, голова — все словно бы растеклось по водной глади, но тот же голос продолжал:

— Конечно, я выгляжу, как человек, но я все равно вода. Но мне так хотелось бы стать человеком, сохранив при этом умение управлять водой. И это получится, если кто-то примет меня. Так говорит и Добрый Волшебник. Я верю ему.

— Значит, после того, как выйдет срок службы тут, — поняла Лакуна, — ты отправишься на поиски семьи, которой как раз нужен мальчик твоего возраста?

— Да. Как ты думаешь, я смогу найти такую семью?

В его голосе звучала такая надежда, что ей не хотелось разрушать ее. Но все равно это казалось ей сомнительным. Ведь в обычных семьях предпочитают воспитывать своих собственных детей, а десятилетних уж в любом случае.

— Но Добрый Волшебник сказал тебе, что ты найдешь такую семью? — осторожно спросила женщина.

— Он сказал что найду, но только при условии, если буду хорошо нести службу и буду почтителен со старшими, — отозвался Речник. — Вот я и стараюсь делать все это.

Да уж. Он действительно всеми силами пытался помешать Лакуне пересечь ров, но при этом он вел себя и почтительно, поскольку сначала предупреждал о том, что старается предпринять. Он даже отвечал на все задаваемые ему вопросы. И в самом деле неплохой мальчик.

— Ты прав, Речник. Но только ты знаешь, я все равно найду возможность пройти в замок, сколько ты не старайся.

— Ну и что. Я желаю тебе удачи, но моя работа тоже должна быть выполнена. если ты попытаешься переплыть, я утоплю тебя в волнах, но потом спасу. Я никому не желаю зла.

— Приятно слышать это, — Лакуна говорила это безо всякой иронии, она знала, что это всего лишь испытание, а не смертельная схватка, к тому же Речник всего лишь выполнял свою работу.

Лакуна задумалась, а мальчик снова растекся по водной глади, но в следующий момент появился опять, на сей раз облаченный явно в парадную одежду. Несмотря на свое водное происхождение, он почти ничем не отличался от самого обычного ребенка, только вот сделан был из воды, а не из плоти. Если принятие его в обычную человеческую семью сделает и тело его человеческим, то это будет мальчику только на пользу, решила Лакуна. Впрочем, подумала она, обычные люди тоже ведь почти целиком состоят из воды.

Вдруг женщине пришла в голову чудесная мысль.

— Послушай, Речник, — начала она, — ты умеешь читать?

— Конечно. Волшебница Айви научила меня читать. Она показала мне все буквы и рассказала, как они произносятся. Но я должен признаться, что большинство книг в этом замке не слишком интересны. Там нет ничего смешного. Они для тех, кто интересуется магией.

Лакуна этому ничуть не удивилась.

— А вот мой волшебный дар, — сообщила она, — это печатание. Я даже могу менять то, что напечатано. Я могу даже печатать текст там, где его никогда не было, а также изменять весь смысл написанного. Давай-ка я напечатаю для тебя что-нибудь интересное.

— Нет, не надо, — воскликнул Речник. — Я не стану заключать с тобою никакой сделки, чтобы пропустить тебя внутрь. Это нечестно.

— Но, милое дитя, — воскликнула женщина, — ты не думай, я не собираюсь тебя подкупать. Я просто пытаюсь тебя одурачить, что как раз очень честно. Я хочу кое-что дать тебе почитать, и если ты сочтешь, что это не интересно, тогда вовсе можешь не читать.

— Нет, не пройдет трюк, — отозвался мальчик.

Лакуна задумчиво посмотрела на спокойную теперь гладь воды. Вдруг на ней стали появляться буквы, которые связывались в слова, слова образовывали фразы, а фразы уже в текст. Берег рва служил как бы полем этой своеобразной тетради. Начинался текст так: "Однажды на свет появился мальчик. Его звали Речник. Он очень захотел стать сделанным из плоти…".

— Ой, это же обо мне, — воскликнул ребенок.

— Да тут нет ничего особенного, — сказала Лакуна. — Я просто использовала твое имя, чтобы придать тексту больший для тебя интерес.

— Ладно, ладно, — забормотал ребенок, уже погружаясь в чтение. Ему явно нравилось постоянно встречавшееся в тексте собственное имя. Впрочем, кому не понравится прочитать о себе в книге? Было бы еще более сильно, если бы имя употреблялось в каком-нибудь негативном смысле, но Лакуна не была злой, и потому сочинять пасквилей не умела.