– Ты туда? – произнесла Наташа, уступая дорогу.

– Да, деньги надо положить на телефон, – кивнул я, преодолев секундную растерян-ность неожиданной встречи.

– А потом ты куда? – вставила Полинка, обнажив в улыбке потемневшие зубы.

– Домой, – сказал я, глянув на Наташу, та нервничала, но хорошо скрывала.

– Ну мы тебя тут подождем! – выдала вдруг Полинка.

Я кивнул, зашел в салон, прислушался к своему состоянию – сердце слегка зачасти-ло, но тут же пришло в норму. Я почти не волновался. «С Наташей мы все решили, возв-ращаться к отношениям нет смысла, тем более, еще эта история с парнем», – подумал я, поморщился, вспомнив неприятные факты, услужливо озвученные Полинкой.

Я вышел из салона. Наташа посмотрела на меня одним глазом, озорно прищурив второй от яркого солнца. Она, как всегда, выглядела великолепно – никакой косметики, свежее чистое красивое лицо, белые волнистые волосы, собранные сзади в пучок. Кеды, сине-серые джинсы, черная короткая куртка. Наташа обладала той редкой природной кра-сотой, какая была совершенно самодостаточна. Все эти цацки, безделушки, кольца, цепоч-ки и тонны косметики были ей чужды и противопоказаны. Внешность девушки была соз-дана и закончена природой раз и навсегда. Я улыбнулся Наташе, она мне. Могли ли мы начать с ней заново? Легко! Я в этом был уверен. Но, было одно «но». Для этого мне надо было переступить через себя. Жизнь слишком часто, почти постоянно предлагает нам пе-реступить через себя. Если вы переступаете раз, переступить второй раз проще, а третий легко. Если вы не переступаете через себя единожды, то в другой раз тоже не сможете, и решение дастся уже легче. А третий раз и сомнений почти не будет. И так до точки, когда не переступать через себя становится непоколебимым принципом. По какой дорожке дви-гаться каждый выбирает сам. Передо мною стояла очень красивая, умная девушка. Из тех, вслед которым оборачивается вся улица. Но Наташа меня не любила. Мой мозг работал в тот момент хладнокровно и рассудительно. Я представил наше с ней будущее – мы муж и жена, через некоторое время Наташа заводит любовника, я узнаю, мы разводимся. Воз-можно, у нас к тому времени уже будет ребенок. «Нет уж, спасибо!» – едва не произнес я вслух.

– Все, положил деньги? – произнесла Полинка, уже потягивая тонкую сигарету.

– Да, все нормально, – кивнул я, поглядывая на Наташу. – А вы куда сейчас?

– Домой, – сказала та.

– Ааа… – протянул я, понимая, что нам идти в одну сторону, сделал пару шагов вперед, оставил Полинку на шаг позади, поравнялся с Наташей.

– А ты вечером что делаешь? – произнесла она.

– Не знаю… – пожал плечами я. – Без понятия…

– Пойдем, может, в кино сходим? – предложила Наташа.

– В кино…? Не, не хочу, спасибо… – не переступил через себя в очередной раз я, до-бавил бесстрастно «пока» и, не оборачиваясь, пошел вперед.

Возможно, мне и хотелось остаться, начать выяснять отношения, выдать в глаза Наташе факты о том другом парне, но… а смысл? Лишь бы успокоить уязвленное самолю-бие? Пустое занятие. Фикция, которая ничего не меняет. Я затолкал свою обиду вглубь души, решив для себя, что в любом случае при личных встречах буду относиться к Ната-ше хорошо. Никто не виноват в наличии или отсутствии любви.

Ситуация с акцизом на спирт оставалась прежней – специализированной програм-мы не было, никто не мог торговать спиртосодержащей продукцией. Только запасами с прошлого года. Они закончились у всех к концу апреля, и продажи дихлофоса на керосине утроились. Его разбирали все, даже наши прямые конкуренты. Начался легкий ажиотаж. Гора дихлофоса на складе стремительно уменьшалась. К концу апреля уже было продано полторы тысячи упаковок. Помимо аэрозолей все остальные товары продавались в свою силу. Сезон синьки тоже был в разгаре. Правая половина склада была забита дихлофоса-ми, левая – синькой, «Ершами» и всем прочим. Склад ломился от товара.

– Вер, ну глянь, сколько у нас товара на остатке!? – сказал Сергей в конце месяца.

– Пять миллионов… четыре восемьсот, если точно, – произнесла почти бесстрастно та, сформировав по-быстрому отчет.

– Это в приходных или продажных ценах? – уточнил я.

– В продажных… в приходных три с половиной… средняя наценка тридцать семь процентов… – улыбнулась Вера и слегка зарделась щеками. Охватившая нас с Сергеем денежная лихорадка передалась и ей.

– Нехило! – воскликнул я и присвистнул, посмотрел в удивленно-впечатленные гла-за напарника. – Серый, пятак на складе, прикинь! В приходных три с половиной, если мы все это продадим за лето, то срубим миллион триста…

Впечатление от забитого под завязку склада передалось и кладовщику Сене.

– Я вчера разговаривал с одним корешем своим… – сказал тот как-то в один из ударных апрельских дней. – Он тоже в одной фирме работает такой же… ну, там, бытовая химия, хозтовары и прочая хрень… и такой вчера говорит… ну, он знает, что я тоже рабо-таю кладовщиком в оптовой фирме… а он не кладовщик, он грузчик!

Сеня при последнем слове поднял указательный палец и, держал паузу, вперил в меня многозначительный взгляд. Я понял, что разница для Сени весома, и улыбнулся.

– И он такой мне говорит, ну, сколько у вас прайс… мол, листов!? Ну, хотел меня подъебать! – Сеня заморгал выцветшими глазами и улыбнулся своей подленькой улыбкой. – А я ему – да я хуй помню! Помню, что большой! А он мне – у нас пятнадцать листов! А я сегодня утром глянул… нда… а у нас прайс то двадцать два листа аж! Эт я к чему… Боль-шой прайс у нас, Роман Анатольевич! Большая мы контора, получается!

Сеня иногда называл то меня, то Сергея по имени отчеству.

В середине месяца проскочил слух, что завод продали крупной строительной ком-пании «СМУ-5». Естественно покупателя не интересовали все эти полуаварийные здания, покупателя интересовала территория, закрепленная за заводом, а она была большой. Вы-яснилось, что завод, скорее всего, будет снесен, а территория застроена жилыми домами. В моей голове сразу завертелось куча вопросов, среди которых был основной – когда нас арендаторов попросят освободить занимаемые площади? Словно в подтверждение слухов хозяева завода вдруг развили бурную деятельность, стали появляться на его территории на своей «десятке» чуть ли не каждый день, носясь туда-сюда с какими-то бумагами. Около проходной, внутри территории на самопроизвольной стоянке появился «Дэу матиз» зеле-ного цвета. Управляла им женщина лет шестидесяти, среднего роста щуплая с крючкова-тым носом, недовольной мимикой лица, деланно строгим взглядом и шапкой пергидроль-ных волос с химической укладкой. Тетка с командным видом расхаживала по территории завода всю последнюю неделю и каждый раз, когда мы проезжали мимо проходной, бро-сала на «мазду» изучающе-внимательный взгляд, словно собираясь до нас добраться тоже, но чуть позже. Как мне сказала одна из вахтерш – тетка эта была назначена управляющей на завод от нового собственника.

Конец ознакомительного фрагмента.