Пэрри знал, что ему следует взять свой крест и прогнать ее, однако не сделал этого.

— Ты предлагаешь проклятие, — коротко бросил он.

— Конечно, и его тоже. Но само по себе проклятие не так уж плохо. Да, я проклята и все же вполне довольна тем, что имею. Для тех, кто хорошо ему служит, Люцифер может быть великолепным Хозяином.

— Ты проклята навеки — без всякой надежды на искупление. Откуда тебе знать радость спасения…

— Ты имеешь в виду существование в высших сферах после смерти?

Пэрри снова на нее взглянул и сразу пожалел об этом. Теперь дьяволица еще больше приблизилась к нему, раскрыв объятия. Ее попытка соблазнить была очевидной, однако от этого вовсе не утрачивала своей силы.

— Ты не можешь произносить такие слова как «спасение» или «Рай»? — спросил он.

— Правильно. Так же как название твоей серебряной побрякушки и всего остального, относящегося к власти Другого. Иногда я правда использую эти слова, например, ангельский, но только совсем в ином смысле. Впрочем, в этом отношении у меня не больше ограничений, чем у тебя.

— Я могу говорить все, что мне угодно!

— Да ну?! Тогда попробуй-ка вот это. — Помолчав немного, она произнесла такое чудовищное ругательство, что Пэрри онемел от ужаса.

Лила улыбнулась:

— Что, слабо? Тогда возьмем что-нибудь попроще. Скажи «будь проклят *******».

— Не понял, что «будь проклят»?

— Одно из имен вашего божества из семи букв, которое я не способна произнести.

— Как я могу такое говорить! — воскликнул Пэрри и тут же понял, что она выиграла.

— Позволь объяснить, что еще я могу тебе дать. — Дьяволица шагнула к нему.

Пэрри схватился за крест.

— Постой, Пэрри! Так не пойдет! Ведь ты тоже не смог бы мне ничего показать, если бы я стращала тебя своим адским талисманом. Ты должен быть честен.

— С какой стати я должен быть честен с дьяволицей?

— Нельзя же быть честным только наполовину. Ты ведь знаешь, ограниченность — лазейка для зла.

Да, он знал это.

— И что из того?

Снова приблизившись к нему, дьяволица быстро обвила его руками. Пэрри старался не думать о красоте ее тела, понимая, что оно соткано из эфира.

— Ну вот, — промурлыкала она. — У тебя есть зеркало?

Зеркала были редкостью, однако у него имелось одно для исследований. Пэрри достал его.

— Взгляни-ка на себя.

Из зеркала на него смотрел какой-то незнакомый молодой человек.

— Ты околдовала меня!

— Нет, я только вернула тебе твой прежний облик. Теперь ты выглядишь вдвое моложе, чем на самом деле.

Пэрри оглядел свое тело, в котором чувствовалась легкость и сила.

— Сними свою рясу, — предложила дьяволица.

— Как, прямо перед…

Она засмеялась:

— Перед женщиной? Пэрри, ты ведь знаешь, что я не женщина! Я всего лишь злобный дух — можешь не обращать на меня внимания.

И снова Лила оказалась права. Одолеваемый любопытством, Пэрри сбросил тунику и взглянул на свое нагое тело.

Вместо тучного и морщинистого оно вдруг стало подтянутым и упругим.

— Теперь твое тело способно на то же, что и в молодости, — сказала Лила, подходя к нему вплотную и обнимая.

— Эй-эй! — Пэрри потянулся к своему кресту, однако его не оказалось на месте.

— Ты сбросил его вместе с рясой, — напомнила ему Лила. — Но не волнуйся

— я никому не скажу о том, чем мы тут с тобою занимались… — Дьяволица потерлась о его нагое тело. — Смотри, как быстро ты теперь на меня реагируешь!

Вырвавшись, Пэрри бросился к кресту. Едва он до него дотронулся, как дьяволица пропала. Пэрри натянул на себя тунику.

— К сожалению, я не смогу дать тебе дополнительную жизнь, — отозвалась Лила из противоположного конца комнаты. — На это способен только мой Господин Люцифер, пока же на твой счет у него совсем другие планы… Зато твоя нынешняя жизнь может доставить тебе гораздо больше удовольствия.

— Убирайся от меня, искусительница! — проскрежетал Пэрри.

— Пэрри, ты же знаешь — я не очень-то отзываюсь на подобные требования.

Собравшись с силами, Пэрри выдавил улыбку:

— Пожалуйста, соблаговоли удалиться.

— Совсем другое дело. — Дьяволица скрылась.

В комнате тотчас же появилась Джоли:

— Я даже боюсь спрашивать о том, что тут творилось…

— А я даже боюсь тебе рассказывать! Она… она дала мне снова почувствовать себя молодым.

— Она постепенно до тебя добирается, — грустно молвила Джоли.