– Боже мой!

Таня была готова заплакать. Из машины вышел водитель. Таня отступала спиной к тротуару и хорошо видела его лицо. Оно было спокойным и бесстрастным.

– Подождите, – сказал водитель на чистом русском языке.

Таня остановилась и потерла ушибленный локоть.

– Простите, я очень тороплюсь… – Таня тоже говорила по-русски, но совсем не думала об этом. – У меня нет к вам претензий, а…

– Я могу подвести вас, – перебил ее водитель.

– Не надо.

– Вам привет от вашей мамы Елизаветы Алексеевны, – водитель улыбнулся. – Садитесь… – он открыл заднюю дверцу машины. – Нам нужно спешить.

– Мама уже вышла из больницы?

– Да, вчера. Операция прошла успешно.

Таня несколько секунд рассматривала бесстрастное лицо водителя.

– Нам нужно спешить, – повторил он.

Таня шагнула к машине. В салоне пахло новой кожей и мужским одеколоном. Водитель резко нажал на газ, и машина рванулась с места.

– Это вам…

Водитель не сводил глаз с дороги. Он протянул назад Тане сверток.

– Тут новые документы и деньги. Записку с телефонным номером нужно уничтожить, но сначала хорошо запомните этот номер. Его можно использовать только в самом крайнем случае. Передадите привет от Сержа.

Таня послушно взяла сверток.

Машина стремительно неслась вперед. Таня увидела в зеркальце заднего вида, что их преследует серое «Шевроле». Водитель поймал взгляд пассажирки.

– Это люди Алекса «Когтя». Пожалуйста, пригнитесь, Таня…

Первая пуля пробила заднее стекло точно посередине, но дырочка на лобовом стекле оказалась ближе к водителю. Машина резко ушла вправо и нырнула на узкую улочку.

– Я попробую оторваться, но они потеряют нас из вида не больше чем на пять секунд. Может быть на семь… Когда я приторможу машину, вы прыгните, – водитель на мгновение оглянулся, и Тане показалось, что он снова улыбается. – Постарайтесь не упасть на тротуаре, иначе они все поймут.

Через пару секунд машину резко занесло… Таня лежала на заднем сиденье и смотрела на коротко остриженный затылок водителя. На лобовом стекле появилось еще две дырочки: одна справа, другая слева от его коротко подстриженного затылка.

– Хорошо стреляют, сволочи, – сказал он.

Машина развернулась буквально на пятачке и нырнула в следующий переулок.

– На следующей улице есть кафе. Приготовьтесь, Таня.

Таня шарила рукой по двери и никак не могла найти ручку.

– Выше! Там кнопка. И просто толкните дверь от себя.

– Что?

– Кнопка выше.

Машину швырнуло вправо, потом влево. Таня, наконец, нашла кнопку. Заскрипели тормоза. Тане удалось сесть, не смотря на сильную инерцию, придавившую тело к спинке сиденья.

– Прыгайте!

Таня толкнула дверь. Она увидела летние столики кафе и людей за ними. Люди лениво говорили и улыбались друг другу. Скорость машины была не больше скорости бегущего человека. Тане удалось устоять на ногах. Она шагнула к столикам и села. Почти тут же мимо нее пронеслось серое «шевроле»…

24.

– Это ты, Алекс?

Женский голос в телефонной трубке был мягким, но произносил слова с мужской четкостью.

– Бонни? Рад слышать тебя.

– Это вряд ли, Алекс. Я же просила тебя не лезть в это дело.

– Мне нужны деньги.

– А мне девчонка. Мы могли бы найти компромисс, Алекс.

Алекс «Коготь» вытер холодную испарину со лба и посмотрел на человека рядом с его рабочим столом. Тот сидел в кресле и, ухмыляясь, рассматривал дымящуюся сигарету.

– Нет, Бонни…

– Ты хорошо подумал?

– Хорошо.

– Прости, но я хотела как лучше.

Голос в трубке исчез. Алекс положил ее на место и посмотрел на гостя.

– Бонни догадывается, – сказал он.

– О чем?

– Боюсь, о вашем присутствии в моем кабинете. Раньше мы всегда находили общий язык.

Гость улыбнулся.

– Меня зовут Арни Фокс, – сигарета легла в уголок кривого рта и пыхнула дымом. – Вы когда-нибудь слышали, чтобы Арни Фокс нарушил свое слово?

– Нет. Но Арни Фокс всегда работал на Бонни Вайсер.

– Работал, – подчеркнул человек в кресле и повторил, – работал. Я слишком много знаю о Бонни Вайсер. Например, ее загородный дом. Его охрана состоит только из пяти человек.

– Мы все рискуем жизнью.

– Согласен. Но рисковать жизнью стоит ради нее самой, – гость в кресле ожил. Он приподнялся и сел поудобнее. – Я хорошо понял это, когда поговорил с Энтони Клингером. Знаешь, Алекс, жизнь, как и это кресло должна быть удобной. Иначе она может превратиться в пытку. Возможно у меня дурной характер, но я уже принял решение. А ты?