– Домой гони. Я сам ее осмотрю, – велел Сергей, обернувшись к кучеру.

– Сергей Михайлович, вы что же, ее домой намерены забрать? – опешил Ефим, умело запрыгнув на козлы впереди. – А вдруг она воровка или попрошайка какая-нибудь? Вид у нее уж больно дурной.

– Ефимий, ну что ты говоришь, в самом деле? – ответил, вздохнув, Сергей, быстро опустившись на мягкое кожаное сиденье. Осторожно положив девушку к себе на колени, он так и удерживал ее плечи в своих руках, чтобы голова была чуть выше. – Неужто ее здесь оставим? Мы ведь виноваты во всем. Надо помочь. Домой говорю, гони, голубчик!

– Слушаюсь, барин, – слуга понятливо кивнул и натянул поводья, зная, что хозяин его уж больно сердобольный человек, который постоянно так и жаждал кому-нибудь помочь. К тому же Чернышев, хоть и был потомственным графом, но учился в медицинских институтах в столице и слыл искусным доктором, хотя и не вел постоянную практику.

Воронежская губерния,

усадьба Михайлово

– Велена Александровна изволили прилечь, барин, – объявил с порога Илларион, распахивая шире дверь и оглядывая незнакомую девицу на руках Чернышева. Однако слуга не сказал ни слова более, зная, что не его дело вмешиваться в то, что делал граф.

– Чудно! – ответил приветливо Сергей и, торопливо войдя в парадную, через плечо приказал дворецкому: – Илларион, вели принести в мою спальню чистой воды и полотенец.

– Будет исполнено, Сергей Михайлович, – кивнул слуга.

Уже направившись к лестнице, молодой человек, словно что-то вспомнив, велел:

– Голубчик, и воду, будь добр, теплую сделай. А то девица вся в грязи, обмыть ее надобно.

Войдя в спальню, Сергей положил бессознательную девушку на свою постель, на покрывало. Распахнув плащ, он осторожно снял с нее непонятную короткую шелковистую гипюровую рубашку, чуть порванную внизу. Его взор непроизвольно описал круг по ее телу и остановился на нижнем белье, которое было на ней. Округлый мягкий лиф, едва прикрывающий грудь, и тонкие тканевые полоски на бедрах вызвали у него удивление. Никогда он не видел ничего подобного.

Понимая, что забылся, Чернышев мотнул головой и быстро сосредоточился. Он начал осматривать незнакомку, проводя руками по контурам ее тела, но не прикасаясь. Уже через пару минут он облегченно выдохнул. С девушкой все вроде было хорошо, только синяк темнел на ее бедре, расплывшись некрасивым сиреневым пятном по коже, и небольшая рана на виске немного кровоточила.

В этот миг в спальню вошел Илларион.

– Вот, барин, и водица, – заявил с порога слуга, ставя чистое ведро с теплой водой на пол у небольшого столика с кувшином и тазиком. Илларион остался стоять у стола и, заглядывая за широкое плечо Чернышева, пытался лучше разглядеть обнаженное тело девушки, совсем не торопясь уйти.

– Я все вижу, Илларион, – произнес, не поворачивая головы, Сергей. – Прекрати глазеть на нее и лучше попроси у Велины Александровны чистую сорочку. Только так, чтобы она не поняла для чего. Покамест я не решу, что делать с этой девицей.

– Слушаюсь, барин, – кивнул Илларион и быстро вышел прочь из спальни.

Спустя полчаса, отмыв девушку от пыли, крови и грязи, Сергей осторожно вытер ее полотенцами и надел на нее принесенную слугой рубашку бабушки, которая оказалась ей по колено. Велина Александровна имела маленький рост, а девушка, видимо, была выше нее.

Незнакомка так и не приходила в себя, и молодой человек, оставив ее лежать на своей кровати, бережно накрыл пледом. Стоя подле нее, Чернышев долго мучительно рассматривал знакомое бледное недвижимое лицо. И не мог понять, отчего незнакомка так невозможно и даже жутко похожа на покойную Лидочку.

Черты лица девушки были точной копией лица его пропавшей обожаемой жены Лиды и имели лишь немногие отличия. Незнакомка обладала более полными губами, чуть более высоким лбом и ямочками на щеках. Так же цвет волос был иным. У Лидии русые пряди имели каштановый отлив, как и брови, и ресницы. У девушки же густой поток волос был темно-русым, насыщенного темно-шоколадного оттенка. Брови же и ресницы незнакомки показались молодому человеку почти черными. Взор Сергея спустился ниже, на ее шею и плечи. Теперь она была покрыта пледом, но он очень хорошо запомнил изящное нежное тело с белой кожей.

Внезапно ощутив, что девушка уже в сознании, он посмотрел на ее лицо. Тут же его заинтересованный взор уперся в блестящие глаза, которые имели светлый ореховый цвет. Взгляд незнакомки совсем не походил на обычный покорно-нежный серый взор Лидии. Взор девушки лучился чувственной силой и неким вызовом. Следующая мысль, промелькнувшая в голове у Чернышева, была о том, что незнакомка уж больно долго в упор смотрит ему в глаза и совершенно не смущается, хотя должна была опустить взор еще минуту назад, как это обычно делали все женщины его окружения. Смутился как раз Сергей и, чуть опустив глаза, выпрямился.

– Что со мной? – произнесла хрипло она.

– Мой кучер ненароком сшиб вас лошадью, – ответил тихо молодой человек, вновь уперев изучающий взор в лицо незнакомки. Она молчала и, не отрываясь, смотрела на него и только моргала, словно пытаясь понять смысл слов. Видя непонимание, написанное на ее приятном лице, он пояснил: – Вы выбежали из леса, Ефим не увидал вас и едва не задавил. Вы потеряли сознание.

– Вы сбили меня? – наконец сказала она.

– Да.

– Вроде я не видела машины.