Шрифт:
– Аригато!
– невинно сказала Усаги, из рук которой майор Васильков взял первое ведро.
«Японки?!» - изумился Симонов.
Дальнейшее произошло мгновенно. Писатель машинально двинулся к колодцу, сопровождающие, сообразив, что гость видит лишнее, в свою очередь, потянули его от колодца прочь, Васильков уже открыл рот, чтобы сказать что-то запрещающее... Сэйлормун, как раз тянувшая второе ведро с водой, почувствовала, что атмосфера наэлектризовалась, разволновалась и сама, вздрогнула и...
– Ой, простите!!
– завопила она, с ужасом глядя на облитого с ног до головы корреспондента.
– Я такая неуклюжая!
– Сейчас мы вас высушим!
– пообещала Минако, и вдвоем с Усаги они потянули беднягу к «своему» дому.
– Нет, нет, не стоит, лучше мы!
– майор с сопровождением принялись тянуть в другую сторону.
– Он же простудится!
– возмущались воительницы, продолжая перетягивание писателя.
– Вам к ним нельзя! Ему к вам нельзя!
– в спешке Васильков перепутал к кому на каком языке обращаться, и в результате его не понял никто.
– То есть, это ему к вам нельзя, а вам - нельзя к ним! Поймите, вы же совершенно секретные девочки... то есть, союзницы!
В итоге, лунянок все же удалось убедить, они перестали тянуть в свою сторону, и Симонова затянули в штаб к командарму Голикову. Где и оставили для просушки и воспитательной беседы.
– Понимаете, Константин Михайлович, - объяснял Голиков.
– То, что вы увидели - относится к самой засекреченной в СССР информации...
– Это девочки-японки?
– уточнил Симонов.
– Да, именно девочки-японки. А я вам даже не могу сказать, почему это секретно - потому что причины тоже секрет. Придет время - и, может быть, вы об этом напишете. Но не сейчас. Как и о прочем, что вы могли недавно слышать в Епифани, ведь вы слышали все эти сплетни?
– Слышал. Только не говорите, что эти девочки - и есть те самые «летающие ангелицы», которые обрушивали на немцев молнии, огонь и лучи с небес, - улыбнулся писатель.
– И не скажу, - отрубил командарм.
– Вам и уже увиденного достаточно, чтобы попросить с вас подписку о неразглашении. И до соответствующего распоряжения - никак не разглашать ничего, что вы где-либо могли слышать про ангелов, ангелиц, ангелочков, громы-молнии, лучи смерти, секретное оружие и прочие странные и необычные вещи в полосе наступления 10-й армии. Пишите о том, как мы тут воюем, о том, как немцы удирают, об обнаруженных немецких зверствах, разрушениях ими наших городов и сел - материала у вас и так будет предостаточно для отличного очерка! Но именно о чем-то странном и таинственном - ни-ни.
– Если это военная тайна - разумеется, я не стану писать ни о чем подобном, - посерьезнел Симонов.
– Но тогда могу я попросить вас рассказать о том, как проходит наступление 10-й армии вообще?
– Конечно, - обрадовался смене темы Голиков.
– В настоящее время...
И он пустился в рассказ об успешных наступательных операциях последних дней, старательно избегая упоминания «всего странного и таинственного». Рассказ, внезапно прерванный лишь вбежавшим штабным командиром, который, отдав честь, тут же крикнул: «Богородицк наш!»
Глава седьмая
Начиная с тринадцатого декабря, события под Тулой, как сказал бы Льюис Кэрролл, «понеслись торжескоком». Вечером бойцы 323-й стрелковой дивизии, воспользовавшись начавшейся метелью, незаметно приблизились к городу, а затем перешли в стремительную атаку под громовые крики «Ура!» Немцы, для которых это стало полной неожиданностью, растерялись и начали беспорядочно отстреливаться и отступать, но красноармейцы бросились в погоню и ворвались в Богородицк «на плечах противника». А поскольку, в отличие от иной истории, сейчас гарнизон Богородицка составляли в основном тыловые части (ведь гибель 112-й пехотной и прорыв красноармейцев за Дон стали еще одной неожиданностью, полностью изменившей положение на этом участке фронта!), то разгромили их и заняли город очень быстро, без больших потерь, и не дав врагу начать уничтожение домов и имущества.
А ведь Богородицк был одной из баз снабжения 2-й танковой армии с большими запасами горючего, боеприпасов, продуктов и всего прочего, необходимого для войны! Мало того, заняв его, советская армия выходила в тыл главным силам Гудериана (точнее, конечно, уже «бывшим силам Гудериана», пребывающего в плену), сражавшимся к югу и востоку от Тулы с 50-й армией.
Утром четырнадцатого рядом с Богородицком сел самолет, привезший ответ из Москвы на отчет генерала Голикова - в нем содержались указания поддерживать вокруг воинов в матросках режим секретности, но не в ущерб действенной помощи армии в наступлении. В случае же необходимости секретностью разрешалось немного пренебречь. Обратным рейсом самолет увез Константина Симонова (которого взял пассажиром вместо бортмеханика, а того пришлось оставить в городе), спешившего передать свои впечатления о наступлении в газету. Конечно, будь у него такая возможность, военкор задержался бы еще, чтобы, возможно, узнать побольше и о таинственных союзницах, но... ведь об этом все равно пока нельзя было писать, а уже накопленный материал следовало использовать, пока он не устарел...
И в этот же день разозленные немцы, изо всех сил пытаясь переломить ситуацию в свою пользу, организовали массированную бомбардировку города с целью уничтожить на своей бывшей базе снабжения все, что можно, а также повредить крупный узел дорог и замедлить скорость наступления Красной армии. Ну... точнее, они попытались такую бомбардировку организовать, для чего прислали целую бомбардировочную авиагруппу с истребительным сопровождением. Вот только теперь вместе с Красной армией в Богородицке оказались сэйлор-воины! Сэйлормун заранее предупредила о приближении угрозы, а Сэйлор Венера, снова забравшаяся на колокольню, посшибала с небес все немецкие самолеты. Почти все... На этот раз их все же было многовато, поэтому три ухитрились удрать и уцелели. А вернувшись на аэродром, устроили истерику с воплями о таинственном золотом луче русских, которые перебили всю авиагруппу, словно охотники - стаю куропаток.