— Ааах… Диего… Ди… его… хочу там… язычком.

Язычком, сука. Она явно нихера себя не контролирует, а меня простреливает диким возбуждением, и я во сне спускаю в нее без резинки.

И не знаю, кого ненавижу больше: себя или ее.

А потом ебу ее на песке. Она барахтается подо мной, но я вколачиваюсь в нее сзади, пригвождая к земле. Заламываю ей руки, а она вдруг так протяжно и сладко стонет, что мне сносит крышу. Песок скрипит за зубах, но мне плевать абсолютно на все, кроме девки подо мной, которая кричит то ли от боли, то ли от наслаждения.

Я опять вижу Клару. Это одна из последних наших встреч. Я тогда умолял ее бороться. Уверял, что мы ее обязательно вылечим.

Но Клара во сне просто отворачивается от меня, как и в невыносимой реальности.

Я предаю Клару, думая о какой-то суке.

Просто я выебал Рубио всего один раз. Великолепно, блять, горячую и узкую. Нужно ебать ее снова и снова, пока не пройдет эта долбаная одержимость.

Насрать, что сказал Хименес. Есть и другие способы.

Я вдеваю в брюки ремень, застегиваюсь и несусь по коридорам.

Парни на посту кемарят, но при виде меня вытягиваются по стойке смирно. За дверью тишина. Хотя иначе и быть не может — в этой комнате шикарная звукоизоляция.

— Идите в служебную, — я отпускаю их, пока не позову обратно.

Ключ вставлен прямо в дверь. Я бесшумно поворачиваю его, вынимаю из скважины и толкаю створку.

В комнате полная темень.

Неужели Анхела Рубио реально спит, а не поджидает меня с острым обломком чего-нибудь? Хотя я и сам не знал, что приду сюда в почти четыре ночи.

Я аккуратно вхожу в комнату и плотно закрываю за собой дверь.

Не слышу никаких звуков, но на кровати вижу неясный силуэт и подкрадываюсь к нему. Глаза постепенно привыкают к темноте.

Ангелок спит на спине, полностью укутавшись одеялом. Волосы заплетены в две косы, и она кажется еще более беззащитной и юной.

Нет, сучка. Я не дам тебе сбежать от меня в сон, когда ты не даешь мне от тебя отделаться. Ты сама меня провоцируешь даже этим паскудным яблочным запахом.

Я рывком сдергиваю с нее одеяло и вижу, что Анхела одета в одно из найденных для нее платьев. И меня почему-то бесит, что она не спит голой, но это неважно.

Анхела распахивает глаза и смотрит на меня совершенно беспомощным, сонным взглядом. Явно не понимает, кто она и где находится. А ее глаза в темноте выглядят очень непривычно.

— Подъем, чика, — какого-то хера я говорю негромко и спокойно, хотя стоило бы ее встряхнуть, но судя по сучке, так она еще больше пугается, — пора отрабатывать проживание.

Она дергается, видимо по-прежнему не понимая, кто я и чего хочу. Есть такие люди, которые плохо и тяжело просыпаются.

А мне не нужны ее раскачивания. Мне нахер нужно вытрахать эту суку у себя из головы.

Я подхватываю ее на руки, в два шага дохожу до душа, пинком распахиваю туда дверь и на ощупь открываю кран. Сверху на нас льется обжигающе ледяная вода.

АНХЕЛИКА

Вопреки всему я прокручиваю в голове слова Мерседес. «Сведи его с ума».

Я могу залезть на дерево. Я могу объявить голодовку. Но если я сбегу от Рейеса, он вырежет всю мою семью в отместку.

Все, что я действительно могу — сломать его. Победить свои темные страхи и Диего Рейеса.

Я возвращаюсь из дворика и осматриваю туалет. Это обложенная бежевым кафелем комнатка с унитазом. Не просто дырка в полу.

Неподалеку там же находится душ. На полочке справа от него стоят знакомые бутылочки, которыми я мылась.

Прилично для такого места. И даже полотенца висят.

Получается, пока я у Рейеса гостья, а не пленница. Нужно хорошенько подумать, как сохранить это «пока».

Я слышу за дверью шум и возвращаюсь в комнату. К счастью, это Луиса. В руках у нее поднос, а на нем миска с супом, лепешки и кувшин с соком.

Я спрашиваю:

— Хозяин дал тебе распоряжения насчет меня?

Она пожимает плечами.

— Унести тарелки после еды. Принести ужин. Все. С остальным, надеюсь, сами разберетесь, госпожа.

— Разберусь. Попрошу Диего наградить тебя за хорошую службу.

Она поджимает губы и выходит в сад. Этого вполне достаточно.

Я медленно и с аппетитом ем. Вкусно.

Суп мясной, а Хуан пострадал сегодня из-за мяса… Надеюсь, у него все быстро заживет. Мне остается только молиться.