Один из громил смеется, обнажая зубы, когда вуальди обнажают свои мечи.

Голова Кэрока падает на землю.

Это происходит так быстро, что я почти не замечаю, как один из огромных мужчин молниеносно рубит мечом.

Я наклоняюсь и меня тошнит, мои глаза слезятся, когда я давлюсь тем немногим, что осталось в моем желудке. Я поднимаю голову, и из моего горла вырывается крик, когда жесткая рука обхватывает меня за талию и тянет назад.

Я вскидываю локти, но кто-то поднимает меня. Рука желтая. Желтая, как у вуальди, которые только что вели нас в безопасное место. Рука сжимается вокруг моей талии, как тиски, и как бы отчаянно я ни вцеплялась в нее, она не сдвигается.

Эти вуальди спасают нас от битвы? Если так, то почему они не помогли и другим женщинам?

Когда я была моложе, у меня случались приступы паники. Я шла на занятия танцами или ехала в автобусе, и вдруг я была уверена, что умру — прямо сейчас, в этот момент.

Врачи называют это предчувствием неминуемой гибели. Все, что я знаю, это то, что нет ничего хуже, чем внезапно почувствовать, что что-то очень, очень не так.

Это то же самое чувство. Я знаю с полной уверенностью, что произойдет что-то ужасное. И я чертовски уверена, что не должна быть отделена от других женщин.

— Помогите! — кричу я, поднимая голову. Краем глаза я замечаю рыжие волосы Айви. Скольких из нас похитили?

Никто не приходит на помощь, а битва продолжается. Я задыхаюсь от рыданий, бесполезно сопротивляясь, когда тонкие ветки деревьев бьют меня по лицу.

Я колочу ладонями по спине вуальди, но чувствую себя букашкой. Кровь стучит в моей голове, когда он начинает бежать.

Я снова кричу, и на этот раз вуальди издает звук неудовольствия. Крик Айви достигает моих ушей, и еще одна женщина визжит, как вопящая кошка, когда нас несут через лес.

Раздаются всплески, и я слегка приподнимаю голову. Мы идем по воде. Это пытка — видеть воду так близко, когда мы пересекаем маленький ручеек, и я бы сделала все, что угодно, чтобы иметь возможность дотянуться и схватить пригоршню.

Пришелец делает размашистые шаги, и я понимаю, что мы поднимаемся на холм. Мы достигаем вершины, и я стону, когда меня бесцеремонно бросают на землю.

— Ай, черт! — я смотрю на своего похитителя и замираю.

Он — вуальди. Его кожа того же желтого оттенка, что и у остальных, а зубы острые и заостренные, когда он скалит их на меня. Я оглядываюсь, когда слышу шум потасовки, и вижу, как Айви бьет локтем одного из вуальди в лицо. К сожалению, он чертовски быстр. Он рукой наотмашь бьет ее так сильно, что она падает на колени, чертыхаясь и спотыкаясь.

Зои сваливают рядом со мной, и мы обе смотрим, как Айви сражается с вуальди.

Я моргаю и смотрю на него.

Эти вуальди одеты не так, как другие, и на них настоящая одежда, а не набедренные повязки.

Мои глаза расширяются, когда я слышу в отдалении рев. Мы все еще недалеко от других женщин. И эти засранцы вовсе не наши спасители.

Я встречаюсь взглядом с Зои, и мы обе открываем рты и кричим. Если другие нас услышат, то, может быть, они сумеют…

Вуальди хватает меня за волосы, поднимает на ноги и закрывает мне рот ладонью. Зои дрожит рядом со мной, в то время как Айви получает еще одну пощечину, и вуальди, с которым она борется, вытаскивает тряпку, затыкая ей рот быстрыми движениями.

Ее глаза встречаются с моими, и я почти вздрагиваю от ярости в них. Я борюсь, но безнадежно проигрываю.

Вуальди, может быть, и не такие большие и мускулистые, как массивные размахивающие мечами пришельцы, которые напали, но они сильны и крупнее нас.

Один из них что-то бормочет другим, и они долгое время удерживают нас неподвижно. Айви что-то делает руками, и мои глаза расширяются. Я отвожу взгляд, проверяя, что никто из вуальди не смотрит.

Она рвет свою пижаму. Она ярко-розовая, с изображением Микки Мауса. Я облегченно выдыхаю. Слава Богу, Айви с нами. Пока я схожу с ума от волнения, у нее явно есть какой-то план.

Она комкает в кулаке маленький кусочек материи, и мы ждем.

Вуальди напрягаются, когда раздаются голоса, и я борюсь изо всех сил, когда низкий голос достигает нас. Кем бы ни были эти гигантские инопланетные воины, другие женщины, очевидно, решили довериться им. И поскольку это не они держат нас здесь против нашей воли, я тоже более чем готова им доверять.

Слезы щиплют глаза, когда голоса затихают. Остальные вуальди расслабляются, а потом нам с Зои тоже затыкают рот кляпом, прежде чем мы снова оказываемся закинутыми на плечо.

Я тянусь к кляпу, и вуальди идущий позади нас, шлепает меня по руке.

— Вынешь его, и мы свяжем тебе руки, — говорит он.

Вуальди, несущий меня, кажется, берет на себя инициативу, и мы путешествуем часами.

Я пытаюсь следить за тем, куда мы направляемся, но каждый раз, когда я поднимаю голову, все, что я вижу, — это вуальди, несущего Зои. Ему нравится ухмыляться мне, и я запоминаю его лицо. Когда я освобожусь…

Я фыркаю. Да, это вполне вероятно.

Я всегда верила в карму. Мы живем в несправедливом мире, и когда кто-то выбирает быть мудаком, иногда единственная мысль, за которую ты цепляешься, — это то, что однажды карма вернет ему по заслугам.