Со временем я успокоился. Мы с женой научились общаться. Сначала я не мог заставить себя использовать голос, у которого не было звука, но, в конце концов, справился. А слышал я, когда она водила моей рукой по поверхности стола, старательно выговаривая «я тебя люблю» или «уже поздно, пора спать». Позже мы стали использовать письма на ладони. А вот с техникой Брайля я, к сожалению, так и не разобрался. Родственники считают, что у меня просто недостаточно силы воли. Может быть, они правы. Когда-нибудь я обязательно займусь самообразованием, но пока у меня есть другие дела.

– Что происходит в мире, дорогая?

Странно, но я стал интересоваться многим только после того, как потерял возможность получать информацию самостоятельно и в любое время.

– Все хорошо. Говорят, что уровень жизни у нас повысился, а у наших соседей – упал.

Со мной стараются говорить простыми предложениями – чтобы не приходилось много писать. Это раздражает, но я привык и давно не обращаю на это внимания.

– А он повысился?

– Не знаю. Зарплата не менялась. Вроде цены выросли немного. Я не считала.

Вот так. Забавно. Ну, раз говорят, что стало лучше, значит, так оно и есть. К тому же если я глухой, то жена-то вроде слышит прекрасно.

– Милая, ты мне недавно говорила, будто у нас стадион достроили – помнишь, в новостях об этом рассказывали?

– Да. Говорят, достроили.

– Так ты сама-то видела? Какой он? Красивый, наверное?

– Там еще все перекопано. Подойти сложно.

– Так вроде бы новость была о том, что успели объект к сроку сдать, разве нет?

– Да, сдали его.

– Так как сдали-то, раз там подъезда нет?

– Не знаю. Журналисты говорят, что там очень красиво. Я сама не видела.

Хм… Ну, раз говорят, значит, так и есть. У них ведь есть глаза, в отличие от меня. Хотя странно это все.

– А что там с нашей армией? Помню, была напряженная ситуация в регионах.

– Все в порядке.

– То есть обошлось?

– Нет, воюют, но все хорошо.

– Как ты можешь так говорить? Если война, то это в любом случае плохо!

– В новостях говорят, что жертв нет. У них продовольствие заканчивается, они скоро сдадутся. И все станет, как раньше.

– Да? Удивительно. Ну, раз так, то и замечательно. Ты меня держи в курсе дел, пожалуйста. А то как-то не хочется отставать от жизни. Просто помни, что меня это интересует, ладно? Внимательно слушай новости. Теперь ведь ты – мои глаза и уши.

– Конечно, милый. Кушай, а то остынет.

Как это замечательно – играть в глухой телефон с глухим. Впрочем, разницы почти никакой. Первый сказал второму «А», тот передал «Б», которое превратилось во что-то еще. Самое смешное в этой игре то, что первоисточник прекрасно понимает: сказанное им и так будет искажено – и все равно старается проговорить свою часть максимально быстро, чтобы усугубить ложь на выходе. Зачем?

Я не знаю, о чем думает моя жена. Возможно, я и не хочу этого знать. Не вижу, во что она сейчас одета. Не слышу, с кем и о чем говорит. Мир уменьшился до размеров размаха моих рук и в то же время стал таким глубоким, что если начать в него падать, умрешь прежде, чем достигнешь дна. Хорошо это или нет – я пока не разобрался. С одной стороны, сложно найти смысл в бесконечности, если нет стен. С другой – правила таким, как я, не писаны. Действительно, что возьмешь с немощного? Я могу совершить любую глупость – и меня оправдают, ссылаясь на то, что я не отдавал себе отчет в своих действиях. Наверное, это и есть счастье: безнаказанность, оправданная тем, что виноват кто-то другой. В моем случае это тот, кто сделал меня таким. Выходит, я должен благодарить его за то, что имею. За мое будущее, которого не случилось, но в котором, будь оно у меня, все получилось бы. Кто-то сказал однажды, что мы сами строим свою жизнь. Осталось научиться получать удовольствие от вседозволенности, когда ничего не запрещено, но и сделать ты ничего не можешь. Ползком наощупь – от кирпичика к кирпичику.

– Мама! Мааа-мааа! Мамамамамамама!..

– Ну, что? Сказала же: занята. Что опять?

– Я только что прочитал о том, что меня убили, но я не умер. Так бывает?

– Конечно, бывает, раз написали. Отстань! Займись делом. Отцу вон помоги лучше.

– Да ну… Там пыльно – я чихаю. А еще я прочитал, что он мне не отец.

Мать сердито зашикала и замахала руками, но мальчик только усмехнулся – она не ударит. Еще бы – так написано.

– Так мой папа мне папа или не папа?

– Папа, конечно.

– А я прочитал, что нет.

– Не верь всему, что пишут.

– Но ты только что сама говорила …

– Я сказала: отстань! Сейчас отца позову – он тебя живо научит, во что верить.

Понятно: мать рассердилась не на шутку. Тоскливо заныла задница – желание спорить сразу пропало. Обиженно шмыгнув носом, мальчуган вышел за дверь и на минуту задумался. Помогать отцу скучно и сложно, к тому же от древесной пыли у него на самом деле слезились глаза и свербило в носу. Играть не с кем – в такую жару даже мух не видно. Читать? Все книги в доме – в доме мама, а это нехорошо. Пока дойдешь до моря, усохнешь вдвое, но это в любом случае лучше, чем… Так и не определившись, чего же именно лучше перспектива усохнуть вдвое, мальчик вприпрыжку побежал к воде.