— Что-то не так? — ох, как же он чувствовал меня, даже в моём сухом хихиканье он уловил фальшивые нотки.

— Всё просто прекрасно, — развела я руками. — Сегодня пока что ты добрый волшебник. Но ещё не вечер Артур. Не ты так я, но мы обязательно испортим этот день.

— Будь проще, Чарли, — дразня меня, Артур мило улыбнулся мне улыбкой Баса.

Чтобы действительно познать вкус мороженого — мы взяли по пять порций разных сортов: шоколадное, ванильное с малиновым джемом, лимоновое с ликёром, банановое с вафлями и фисташковое.

Ребёнком я обожала мороженое, но учитывая, что в Манакре нас лишали подобного лакомства — я уже просто бредила им, истосковавшись за семь лет по этому шедевру кулинарного искусства.

Артур пробовал каждый шарик осторожно, с уморительной скептической миной на лице, вызывающей у меня просто спазмолитический захлёбывающейся хохот.

— Рад твоему приподнятому настроению, Шарлотта, — пробормотал Артур, деловито облизывая ложечку. — Да будет тебе известно, что вкус пищи может меняться в зависимости от внутреннего состояния, от тех красок, которыми ты раскрашиваешь свой мир. К примеру, если один и тот же торт попробует один и тот же человек, но в разном настроении, обливающийся слезами либо еле сдерживающий свою радость — вкус торта будет разительно отличаться. Он покажется безвкусным тому, кто подавлен горем, и бесподобно насыщенным окажется его вкус для того, кто абсолютно счастлив.

— И как тебе, каков же вкус у этого мороженого? Обалденная вкуснятина или безвкусная холодная каша?

— Хм, оно не дурно, необычно, можно даже сказать что вкусно, особенно второе и пятое. Мне же больше понравилось смотреть, с каким наслаждением ты уплетала свои шарики, давясь при этом от смеха. Это значит, что у нашей Шарлотты сегодня прекрасное расположение духа, которое не портит даже моя компания. Поговорим теперь о личном?

И вот тут мне сразу стало не смешно.

— У тебя же вроде были ещё какие-то дела? — хотя я понимала, что отвертеться от этого разговора не удастся, не сейчас так позже.

— Тогда пойдём, — поднявшись, Артур галантно предложил мне руку. И видя, что я собираюсь проигнорировать этот жест, добавил. — Когда вокруг столько чужих людей, тебе лучше прикасаться ко мне, Шарлотта. Это не позволит стражам причинить тебе вред. Среди них много таких, которые желают тебя наказать.

— Они наблюдают за нами даже сейчас? — вцепилась я в руку Артура.

— Разумеется. И они в ярости! Что уже непременно делает меня счастливым.

Мы пришли к уже знакомому мне коттеджу, совсем недавно мы гуляли здесь с Басом и он рассказывал мне истории и личные тайны жильцов. Если мне не изменяла память, в этом доме жила весёлая семейная пара — он любитель сходить налево и выпить с друзьями пива, а она организовала кружок чернокнижников, видимо мечтая наказать своего благоверного с помощью заклинаний.

— Ты можешь дать мне слово, что не издашь ни звука, пока я не закончу, чтобы ты там для себя не увидела? — потребовал Артур, нахмурившись. И в этот момент с лицом Баса — он почему-то не был похож на Баса, придав его лицу совершенно чужое выражение. Непоколебимая решимость карателя.

Мой утвердительный кивок убедил его, что мне можно верить.

Мы обошли коттедж, попав на его задний двор.

И чем думали эти глупые курицы? Даже окна поленились закрыть, предоставив своё хобби на обозрение. Взявшись за руки, четверо женщин сидели за столом, что-то бормоча над раскрытой книгой. На столе так же стояло несколько чёрных свечей, какая-то старинная чаша, пучок перьев и самодельные мешочки.

Что-то быстро прошептав, Артур сделал плавное движение рукой, и комната, в которой находились женщины — вмиг потемнела, заполняясь ожившими тенями.

Я ухитрялась следить и за Артуром, и за происходящим в доме.

Книга посреди стола вдруг вспыхнула огнём, женщины вскрикнули, но рук не разомкнули. Отважные и отчаянные сучки, наверняка решили, что дозвонились до дьявола.

— Наш повелитель желает говорить с нами! — воскликнула одна истеричка, взбудоражено дыша. Видимо, этого момента она ждала всю свою жизнь.

На месте книги повисла чёрная тень, чьи зеницы загорелись как угли, а голос, который она издала, заставил вздрогнуть даже меня. А эти несчастные дурёхи так и вовсе обделались!

Я солгу, если буду отрицать, что наблюдать за чужим перепугом это не весело.

— Презренные, вы оскорбили меня своим невежеством, — голос изрыгала тень, но губами шевелил Артур. — Кто дал вам право вторгаться в мою вотчину со своими мелочными и глупыми потребностями?! Взывая к моей силе, вы лишь пробудили мою ярость! Никто не смеет беспокоить Владыку мирскими мелочами! Вы понесёте наказание за своё небрежное человеческое нахальство! Ещё одна такая попытка в будущем — и я без предупреждения заберу себе в услужение ваши души! А сейчас в муках вы решите от чего откажетесь. Слух, голос, зрение или красота.

Когда их тела стали изгибаться словно пластилиновые — мне захотелось сбежать. Зрелище не для слабонервных. Этот розыгрыш уже не казался мне таким забавным. Женщины определённо испытывали жуткую боль, они вопили и плакали, пока одна из них не прокричала — слух! В ту же секунду её муки моментально прекратились. Артур не сводящий с них глаз оставался бесстрастным.

— Голос! — взмолилась ещё одна.

— Зрение! — не выдержала и третья.

Четвёртую так же перестало корёжить, видно ей автоматически досталось лишение красоты. Желая проверить так ли это, она провела рукой по волосам, испуганно завопив снова — на её ладони лежал клок волос. Теперь предыдущие беды, толкнувшие их на занятие чёрной магией, казались им уже не такими серьёзными. Больше всего мне почему-то стало жаль женщину потерявшую зрение. Жалобно скуля она ползала по полу, щупала подруг, натыкалась на предметы.