Стандартный день: утро, я невыспан и потому зол, но на работу надо. На удивление полупустая маршрутка до метро. Водитель скрашивает суровые будни громким воспроизведением "Европы плюс". В салоне, кроме меня, еще один мужик, два пенсионера, девушка-абитуриентка (пособие по истории прорабатывает) и двое детей. Мальчик и девочка. Вполне среднерусского вида детишки, лет семь-восемь, вряд ли больше. Они оживленно общаются между собой. По-английски. Не скажу, что их знание языка близко к совершенству, но сам знаю немало ровесников, для которых и этот уровень, увы, недостижим... Дети обсуждают кучу проблем сразу: от цен на "чупа-чупс" в разных торговых точках района до сравнительного анализа дачного и городского летопровождения. Тут по радио начинают передавать песню в исполнении незабвенного Хулио Иглесиаса. Дети оживляются. Далее цитирую по памяти.
Дмитрий Сорокин
Уроки английского
заметка
Стандартный день: утро, я невыспан и потому зол, но на работу надо. На удивление полупустая маршрутка до метро. Водитель скрашивает суровые будни громким воспроизведением "Европы плюс". В салоне, кроме меня, еще один мужик, два пенсионера, девушка-абитуриентка (пособие по истории прорабатывает) и двое детей. Мальчик и девочка. Вполне среднерусского вида детишки, лет семь-восемь, вряд ли больше. Они оживленно общаются между собой. По-английски. Не скажу, что их знание языка близко к совершенству, но сам знаю немало ровесников, для которых и этот уровень, увы, недостижим... Дети обсуждают кучу проблем сразу: от цен на "чупа-чупс" в разных торговых точках района до сравнительного анализа дачного и городского летопровождения. Тут по радио начинают передавать песню в исполнении незабвенного Хулио Иглесиаса. Дети оживляются. Далее цитирую по памяти.
– What do you think about Iglesias?
– спрашивает девочка. С такой хорошей, светской, я бы сказал, интонацией. Ее собеседник задумчиво смотрит вдаль, затем тоже спрашивает:
– What Iglesias, father or son?
– It's nevermind.
– I think that both of them are shited motherfuckers.
Переводить не буду, это не вполне цензурно. У меня, понятно, отвисает челюсть. К тому, что такие вот карапузы регулярно пытаются стрельнуть у меня сигарету или нюхают клей под окнами, я уже как-то привык. Но вот с умным видом англоматерящихся детей, к тому же, худо-бедно разбирающихся в современной музыке, я до сих пор не встречал.
Видимо, зря я все-таки не доучился на учителя: иногда бродят во мне педагогические наклонности. Бродят и прорываются наверх.
– Children,- говорю, - you must not speak bad words in public places. It's no good.
Мой английский, конечно, тоже не фонтан, но они меня поняли. И как вы думаете, что мне ответили эти дети, причем хором? Вы угадали.
"Fuck you!".