Как я боялся, что мне откажут в разглашении данных бывших воспитанников и нетерпеливо укажут на дверь! Однако через несколько минут непринужденного разговора с социальным работником мне удалось получить мобильные номера Максима и Кирилла. Это оказалось несложно, так как работником оказался не кто иной, как Миша, который мне запомнился еще одиннадцатилетним мальчишкой из старшей группы, переведенного вмести с моими друзьями в этот детский дом.

Удовлетворенный выполнением свой задачи, я решил зайти в расположившееся на соседней улице кафе и позавтракать. Выбрал столик у окошка и, дождавшись, пока официант принес порцию омлета с ветчиной, набрал номер Максима и неожиданно для самого себя замер, держа палец над кнопкой вызова.

Ровно двадцать лет прошло с нашей последней встречи. Я помню его маленьким полнощеким мальчишкой, мечтающим стать суперменом. Какой он сейчас? Сильно ли изменился? И… помнит ли меня? До этого дня мысль о том, что друзья детства с нетерпением ждут встречи со мной так же, как и я с ними, казалась мне естественной. И только сейчас я подумал о том, что уже давно они живут своей личной жизнью, в которой меня не было двадцать лет. Поэтому, возможно, обо мне давно позабыли.

Но напомнив себе, что это единственные в мире дорогие мне люди, воспоминания о которых на протяжении долгих двадцати лет грели мое сердце, я решил, что все равно терять нечего. И пока не успел снова испугаться, нажал на вызов.

Через пять бесконечно-долгих гудков в трубке раздался сонный голос.

– Алло…

– Максим! Это ты? – воскликнул я.

– Мм, кто это? – недовольно протянул он.

"О Боже, наверно, я позвонил слишком рано" – с ужасом подумал я. Ведь сейчас было воскресенье, и стрелка настенных часов едва дотягивалась до отметки "десять". Я разбудил Максима в его выходной, но понял это слишком поздно, и теперь уже можно было не рассчитывать на его расположение ко мне.

– Это я, Саша Ершов, помнишь меня? Мы с тобой в детском доме вместе были, а потом его закрыли и… – Я говорил так быстро, что проглатывал половину слов. – Ты извини, что так рано звоню, просто…

– Сашка! – выпалил Максим, да так громко, что его голос услышали люди за соседним столиком. – Сколько лет, сколько зим! Не думал, что ты меня еще помнишь.

– Если честно, я тоже боялся, что ты меня забыл, – сказал я и облегченно выдохнул.

Впервые за двадцать лет одиночество отступило, позволив мне снова почувствовать себя чьим-то другом. Мы говорили так долго, что мой завтрак совсем остыл. Максим предложил собрать всех ребят из нашей группы и устроить встречу в каком-нибудь ресторане. Сначала я подумал, что не все захотят бросать свои дела ради встречи со мной, но Максим убедил меня, что они соберутся не ради меня, а ради того, чтобы увидеть друг друга и весело провести время. И хотя я несколько колебался, мне очень понравилась эта идея.

Максим поручил мне позвонить Кириллу, а сам взял на себя обязанность обзвонить остальных. К моему удивлению, Кирилл тоже меня узнал и с радостью принял предложение.

Счастливый, я наконец поел и отправился домой. В первом же попавшемся на пути газетном киоске купил сразу несколько газет и, придя домой, стал искать свободные вакансии. До встречи, назначенной на пятницу оставалось два дня, в течение которых я пообещал себе найти работу.

Я разослал свои резюме по всем заводам, которые только нашел при помощи интернета, и на период ожидания ответа устроился по объявлению грузчиком на центральном рынке.

Два дня пролетели с невероятной скоростью, и вот наступила долгожданная пятница. В пять часов вечера, стоя перед зеркалом в своих лучших джинсах и белой рубашке с коротким рукавом, я обнаружил, что очень волнуюсь.

Столько лет мечтал увидеть друзей детства, представлял, как наш детский дом снова открывают, и мы возвращаемся туда, как счастливые часы незаметно пролетают за вечерними разговорами… Но теперь мы все изменились, стали взрослыми. А вдруг все пройдет не так, как я ожидал? Вдруг я так и останусь выброшенным за борт общественной жизни в поглощающую пучину одиночества?

Отмахнувшись от мрачных мыслей, я резко отошел от жалкого отражения в зеркале, завязал выпадающие из дрожащих рук шнурки ботинок и вышел на улицу, громко захлопнув за собой дверь.

День выдался прохладным, с неба нетерпеливо срывался дождь. Над Ростовом сгустились тяжелые тучи, окрасив город в серые, тусклые тона. Я был рад, что жара наконец ушла, уступив место успокаивающей прохладе, которая сейчас была так нужна моему разгоряченному от волнения телу.

Когда я прибыл на место, многие из ребят уже сидели за длинным овальным столом и что-то шумно обсуждали, пытаясь перекричать завывающую около диджейского пульта певицу. Эти люди выглядели совсем взрослыми и лишь отдаленно напоминали тех детей, какими я их помнил. Их презентабельная внешность еще больше взволновала меня, но, когда они, озаренные самыми дружелюбными улыбками, повернулись ко мне, мое сердце радостно подпрыгнуло.

Максим, в красной футболке и с лоснящимися щеками; Кирилл, высокий и крепко сложенный; Леночка, стройная в легком фиалковом платье с нежной задумчивой улыбкой; Галя, с кучерявыми, торчащими во все стороны волосами; Игорь, с мутными глазами и впалыми щеками, Таня, полноватая с копной рыжих волос, и все остальные, сидящие за длинным столом, уставленным бокалами с игристым шампанским, были рады моему приходу. От волнения я застыл на проходе.

Я стоял и не верил своему счастью. Все они приветливо улыбались мне, и никто здесь не считал меня неудачником, ни на одном лице я не увидел издевательской усмешки. Расплывшись в широкой улыбке, я неуклюже подошел к столу и занял свободное место.