Шрифт:
Нащупал кровать. Сел. И задал идиотский вопрос:
— Ты куда?
Не оборачиваясь, она ответила:
— Есть!
У лорда дернулся глаз.
Что ж… либо она съест все его запасы, либо сведет с ума. А скорее всего и то, и то.
5
— Иалия…
— Слушай, меня мало, что бесит. И к обзывательствам я спокойно отношусь. Но вот конкретно эта «Иалия» меня раздражает! Хватит меня так называть, — зло выдохнула девушка и сдула упавшую светлую прядь на глаза.
— И как мне тебя называть? — поинтересовался он, наблюдая за ней.
Находились они в столовой и… ну, да, ели. Ранний завтрак. Очень ранний. Настолько ранний, что прислуживать им пришлось Казиру, так как все еще спят, а он не ложился.
Сначала лорд не хотел его тревожить и просто собирался отвести девушку в самое вожделенное ею место — кухню. Но Казир сам вызвался. И теперь с нескрываемым любопытством рассматривал гостью.
Это чуть царапало и вызывало раздражение где-то в глубине души.
Сама девушка сидела напротив, подтянув к себе колени и с удовольствием уплетала блины, что Казир быстро сообразил. А еще вяленое мясо, хлеб, овощи, сыр, фрукты, соленья и разные заготовки.
На ней была его белая рубашка. На которую она еле-еле согласилась.
Он незаметно вздохнул. Конечно, очень здорово, когда любимая женщина в твоей вещи. Да еще утром.
Но как-то у них все с самого начало все не так.
Но беспокоило его другое…
Понаблюдав за девушкой, он мог с уверенностью сказать, либо она гениальная актриса, либо она действительно ничего не помнит.
А вспомнив, как она немного по-детски пыталась провернуть женские штучки с ним тогда в гостиной… Нет, не притворяется.
Хотя… притворилась же она расстроенной в спальне!
И что тогда? Притворяется?
Хорошо, она специально сказала, что ничего не помнит, чтобы он не возвращал ее мужу. Без проблем. Он с огромным удовольствием выполнит ее желание. Тем более, что оно совпадает с его.
Но… ее манеры, движения, интонации, слова… Все другое. Словно другой человек. Не Иалия.
А такое возможно?
А вообще возможно, чтобы сначала умерла, а потом… проголодалась и ожила, что ли?
Если она нежить, а ее голод наталкивал именно на эти мысли, то ее надо уничтожить. И немедленно.
Он откинулся на спинку стула и убрал руки под стол. На пальцах замерцала магия. Он пошевелил ими, ощущая как искры магии щекочут кожу.
И криво усмехнувшись, развеял магию.
Кого он пытается обмануть? Он не сможет причинить ей вред. Даже если она нежить, причем очень странная. Напасть не пытается, причинить еще какой-то вред тоже.
Странная и смешная.
Пожалуй, он предпочтет смерть, чем причинить ей вред.
— М-м-м, — застонала она, зажмурившись и, хрумкая, уничтожая соленый огурец. — Как вкусно! Это нечто! Хочешь?
И протянула ему надкушенный огурец.
С улыбкой качнул головой. Девушка не расстроилась и захрустела в два раза быстрее.
Надо отдать распоряжение, чтобы закупили еды… на год вперед. Надеюсь, на неделю хватит.
— Так, как мне тебя называть? — спросил он негромко.
Девушка пожала плечами.
— Не знаю. Как хочешь.
— Иалия…
— Только без «Иалий», — тут же поспешно сказала она.
Хм…
Иалия… Алия… Лия…Иа…
— Лия, — проговорил он. — Ли-лия?
И вопросительно на нее посмотрел.
Та задумчиво догрызла огурец и облизнув пальцы, повторила.
— Ли-лия. М-да. Фантазия у тебя так себе, — поделилась она. И неожиданно спросила: — У тебя дети есть?
— Нет, — сдержав удивление, ответил.
— Когда будут не давай им имена. Пусть кто-то другой назовет.
Промолчал.
Интересно, как бы она отреагировала, если бы он сказал, что единственная от кого он хотел бы детей — она?
— Знаешь, что оно означает? — спросил он, переводя тему.
— Цветок.
— Это ты помнишь?
— Да. Как и все вокруг, как называется, зачем. Вижу и тут же вспоминаю. Но вот кто, откуда и куда — нет, — с сожалением сказала девушка.
— А… может обрывки? Или какие-то образы?
Девушка задумчиво почесала бровь.
— Только огонь. Белый-белый. Ослепительный. — Поморщившись, сказала она.