— Ты намекаешь на то, что легче ничего не делать и жить с богатеньким мужичком? — Мне было уже почти девятнадцать.

— Я говорю о сильном плече, опираясь на которое, ты будешь избавлена от многих житейских забот.

Странно, что в ту пору Васька учила меня жизни. Очень скоро мы с ней надолго поменялись ролями. Я стала ее верной наставницей, советчицей, проводником в мир интересных людей. Но в восемнадцать я считала себя знатоком в области человеческих страстей, сама не пережив ни одной. Я была экспертом людских слабостей, не приписывая самой себе ни одной из них. В собственных глазах я была образцом совершенства, уверенности и целеустремленности. То, что говорила мягкотелая Вася, казалось мне детским лепетом. К тому же я думала, что она попросту мне завидует. Завидует по-хорошему, но это не возвышало ее в моих глазах. Васькина неудачная первая любовь — ее затянувшийся, лишенный будущего роман с женатым мужчиной не позволял мне добавлять ей страданий собственными комментариями по поводу ее теории сильного плеча. Варя вела себя более сдержанно. Она молчала и слушала, награждая меня многозначительными взглядами. Она никогда не критиковала меня, не пыталась остановить, лишь изредка позволяя сказать что-то вроде:

— Свернуть с предначертанного пути еще не удавалось никому… Бреди, Ладочка, бреди.

Я уверенно шла по выбранной дороге. И она должна была привести меня к безбедному существованию, раз, к счастливой и полнокровной жизни, два. Это основное. И все это я могла гарантировать себе сама. Я не собиралась зависеть даже от самого идеального и любимого мной мужчины. И все потому, что не забыла печальный опыт своей мамы. Тот кризис, который она переживала, оставшись без мужа, мне был не нужен. Мне не хотелось столь долгого пути к своему мужчине. Все-таки у мамы процесс поиска затянулся на долгие годы, а это не для меня. Я не осуждаю, не критикую, не пытаюсь называть вещи своими именами. Мне жаль маму, потому что я люблю ее и понимаю, что без меня она имела бы другие проблемы, другие потребности, другие возможности. Где-то в глубине души я считала себя виновницей ее неудачной личной жизни. Я видела, как важны для нее серьезные отношения, которые никак не хотели у нее складываться. Я согревала себя мечтой о том, что у меня все будет иначе. Моя любовь окажется сильнее любых преград, бытовых неурядиц, несходства характеров. О чем речь, если люди по-настоящему любят друг друга? Рано или поздно в моей жизни мой, только мой, мужчина обязательно появится. Потому я не спешила заводить серьезных отношений с теми, кто пытался завязать со мной знакомство. Желающих всегда было предостаточно. Моя броская внешность, отличная фигура — козыри, которые я никак не желала пускать в ход. Я рассчитывала на то, что мое сердце, мое тело, моя чувственность подскажут мне, когда нужно действовать. Никогда не думала, что толчком к изменению в отношениях с мужчинами послужит моя мама. Я думала, что, как и большинство девчонок, однажды влюблюсь с первого взгляда. И тогда моей трезвой расчетливости придет конец. Я прибегу домой, уткнусь маме в грудь и заплачу от счастья… Но все произошло иначе.

Как-то раз в почтовом ящике я обнаружила письмо. Оно было адресовано маме. После окончания школы в наших с ней отношениях произошли изменения в сторону некоего подобия открытости, искренности. Мама посвящала меня в свои романы, порой советовалась со мной по поводу очередного мужчины, появившегося у нее. Она не оставляла надежды найти мужчину своей мечты. Теперь это была эгоистичная цель не желающей оставаться одинокой женщины. Речь не шла о том, чтобы найти мне отца. Просто зов плоти, патологическое желание выйти замуж. Я решила, что это письмо от одного из ее ухажеров. Я сбилась со счета, сколько их было у моей красивой, любвеобильной мамы. Этот, наверное, был самым основательным. Написать письмо — это что-то да значит. Я вернулась с работы ненамного раньше мамы и, ожидая ее, готовила ужин. Письмо не давало мне покоя, любопытство раздирало. Я чуть было не совершила совсем неблагородный поступок, решив осторожно распечатать его и прочесть, но смогла устоять перед соблазном. Вечером, когда мама вернулась, я с порога вручила ей послание. Мама прочла его с равнодушным лицом и обронила только:

— Это от твоего отца. Тебе привет.

За ужином еда не лезла мне в горло. Я давилась пюре, будучи в каком-то странно-возбужденном состоянии.

— И как часто он тебе пишет? — поинтересовалась я, убирая со стола.

— Примерно одно письмо в пять лет, — небрежно стряхивая пепел, ответила мама. Она перестала прятаться от меня и с некоторых пор курила открыто.

— О чем может быть такое письмо? — от души недоумевала я.

— Например, о том, что он так и не встретил женщину, которая смогла бы ему заменить меня, — с гордостью и неким злорадством ответила мама.

— Ты, кстати, тоже пока никого не встретила, — заметила я и получила холодный, надменный взгляд в ответ.

— Интересно, почему? — Мама вызывающе смотрела на меня. — У тебя нет каких-либо предположений? Видны изъяны? Моя судьба быть одинокой? Ты бы поинтересовалась у своей ясновидящей подруги о судьбе своей матери. Не приходило в голову?

— Нет, — честно призналась я.

— Вот и вся забота взрослой дочери о своей одинокой маме.

Я увидела, что мама раздражена, и не стала продолжать разговор. Она тоже. Я осталась вытирать тарелки, а мама, по обыкновению, занялась вечерней ванной. Это был ее ритуал: ароматизированная ванна, занимавшая минимум час. Когда я убедилась, что мама погрузилась в свою любимую стихию, я все-таки взяла письмо. Долго смотрела на конверт, изучая отцовский почерк: высокие крупные буквы. Никогда не сказала бы, что мужчина может так аккуратно писать, просто выводить каждую букву. Еще пару минут я колебалась, а потом решительно вытащила письмо. В конце концов, я тоже имею право знать, о чем пишет мой отец. Пока я читала общие фразы вступления, пыталась воссоздать в памяти его лицо. Прошло слишком много времени, чтобы я могла вспомнить черты. Лишь что-то расплывчатое, неуловимое.

Мне понравилось, как он излагал свои мысли. Я читала с улыбкой. Он описывал то, что с ним происходило в последнее время. Плохой человек не мог так писать. Потом я поняла, что мама меня обманывает. События, которые он комментировал — окончание моих курсов, новая мамина работа, — все это произошло не так давно. Значит, мама регулярно сообщала ему о том, что у нас с ней происходит. И из того, что я читала, становилось очевидным, что письма пишутся не раз в пятилетку. Я удивилась тому, что никогда не видела маму сидящей за написанием писем. Зачем ей понадобилось скрывать, что она поддерживала связь с отцом? Это роняло ее в собственных глазах? Сколько их было, таких писем? Это — первое, которое я увидела. А реально? Я никогда не забывала, как нелестно мама всегда отзывалась об отце, обвиняла его в том, что он бросил нас на произвол судьбы. Никогда не получала ответа на вопрос, почему он нас оставил, но комментариев в адрес его уснувшей совести, мужского эгоизма имела в избытке.

Получалась неразбериха. Я не понимала маму. Что могло заставить ее переписываться со ставшим с годами чужим мужчиной? Он пишет о своей новой жене, о том, что она ждет ребенка. И мне вдруг так захотелось узнать, кто это будет — мой брат или сестра? Отогнав эту мысль, я пристыдила себя. Меня все это абсолютно не касается. Каждый прошедший год увеличивает пропасть между людьми, связанными кровными узами. Я наивно полагала, что родственные связи с годами ослабевают — до полного исчезновения. Мне ведь уже не было так больно от мысли, что я выросла без отца. Я словно и забыла о том, что он у меня когда-то был.

Уже в конце письма я прочитала странный абзац: «Женя, будь помягче с Ладой. Я знаю, время тебя не изменило и твоего отношения к дочери тоже. Мне страшно подумать, что ты все так же погружена в себя, собственные проблемы, забывая о том, что девочка нуждается в тебе. И потом, как она может мешать твоей личной жизни? Чем она может мешать? Она уже переросла тот критический возраст, когда дети негативно относятся к появлению нового человека в доме. Приводи, знакомь, помогай подружиться. Лада уже взрослая. И еще. О ее спокойном отношении к мальчикам. То, что ни с кем пока не встречается — дело временное. Почему тебя это беспокоит? Девочка не влюбляется каждые пять минут? Это нормально. Она слишком серьезна, чтобы размениваться по мелочи. Не прими на свой счет. А через год-другой, глядишь, и замуж выскочит. Плохо, что ты никак не хочешь заботиться о ком-то, кроме себя. Бесполезно пытаться тебя изменить…»