Адольф Михайлович молча подошел к сидящей в углу женщине и, грубо взяв ее за подбородок, повернул лицом к себе и, поморщившись от неприятного запаха, внимательно осмотрел кровоподтеки.

— В медпункт обоих, — коротко распорядился Бушин и, отпустив Романову, покинул комнату.

— Встать сможешь? — спросил Тим, беспокойно оглядывая дрожащее тело Ирины, прикидывая, насколько она пострадала.

Ира неуверенно кивнула и, проигнорировав протянутую руку, попыталась встать. Превозмогая боль во всем теле, она поднялась на ноги и сразу же почувствовала, как все плывет перед глазами. Ирина покачнулась и, потеряв равновесие, непременно упала бы, если бы сильные мужские руки вовремя не подхватили ее.

Ощутив знакомое тепло Его тела, она старалась бороться с собой, но сил не было совершенно. Ира не выдержала и, уткнувшись в его грудь, провалилась в темноту.

Крепко прижимая ее к себе, Громов практически не чувствовал тяжести ее тела. Он очень боялся не успеть, быстрыми шагами направлялся к медицинскому центру.

— Держись, Ириш, слышишь? Только держись. Все будет хорошо, — шептал он, как мантру, в надежде на то, что Романова его слышит.

Войдя в здание, Тимур попросил охранника позвать врача, а сам, распахнув ногой дверь в смотровую, прошел внутрь. Огляделся и, аккуратно переложив Ирину на кушетку, остался стоять рядом. Через несколько минут пришел врач-травматолог, Кораблев Иван Васильевич, мужчина лет пятидесяти, плотного телосложения.

— Дядь Вань, помогите ей, — отчаянно попросил Громов, взволнованно глядя на вошедшего доктора.

— Что случилось? — без лишних предисловий осведомился Кораблев, помыл руки и подошел к Тимуру.

— Гринев постарался, — зло отозвался Тим, невольно сжав кулаки.

— Чем это он ее? — поинтересовался Иван Васильевич, тщательно осматривая кровоподтеки на открытых участках тела женщины.

— Не знаю, ремнем вроде.

— Давно она без сознания? — уточнил травматолог, проверяя реакцию зрачков.

— Не больше десяти минут.

— Помоги раздеть.

Набрав в шприц прозрачный раствор, он сделал Ире внутривенный укол и подал Громову ножницы. Вдвоем они аккуратно разрезали и сняли с Ирины одежду. Под ней синяки выглядели не так уж и плохо, видимо, ткань смягчила удары.

— Андрею тоже досталось, скоро приведут, — предупредил врача Тимур.

— Не все так страшно, как выглядит, ран хоть и много, но они не глубокие, почти все заживут так, что и следов не останется. Но рентген и УЗИ мы все-таки сделаем, после того как осмотрю Гринева, а пока пусть полежит под капельницей, набирается сил.

— Она останется у вас?

— Конечно, на пару недель точно. Да не переживай, подлечим, и будет лучше прежнего, — добродушно засмеялся Кораблев.

— Спасибо, — поблагодарил Громов и пожал протянутую руку.

— Да тебе самому помощь нужна, — сказал Иван Васильевич и перевернул его руку ладонью вниз, заметив разбитые в кровь костяшки пальцев. — Скажу Юле, пусть обработает.

— Не нужно, обойдусь.

— Иван Васильевич, я вам тут нужна? — спросила Михайлова, заглядывая в смотровую. — Там Гринева принесли, весь в крови.

Кораблев вопросительно посмотрел на Тимура, но тот только неопределенно пожал плечами.

— Юленька, займись женщиной, установи катетер в вену и капельницу с физраствором, а я пойду второго осмотрю. Громов, со мной — скомандовал он, и мужчины вдвоем вышли из кабинета.

Бушин пребывал в бешенстве от того, что Гринев приносил больше проблем, нежели пользы. Вот уже которая женщина по его вине временно теряет трудоспособность, а это влечет за собой убытки. Просмотрев записи с камеры видеонаблюдения, установленной в комнате судьи, Адольф так и не смог понять, зачем Андрей избил ее, можно было добиться желаемого и другим путем. Прав был Громов, Гринев совершенно неуправляемый, к тому же еще и очень глупый. Решив в срочном порядке побеседовать с провинившимся охранником, Гитлер отправился в медицинский центр.

Оказавшись в здании с красным крестом, Бушин прошел в кабинет врача, чтобы узнать, как обстоят дела с Романовой и Андреем. Выяснив все интересующие его подробности, управляющий направился в палату Гринева.

Адольф Михайлович с нескрываемым удовлетворением разглядывал избитого, сожалея лишь о том, что это не он его так отделал.

Увидев вошедшего, Андрей попытался привстать, но чудовищная боль в голове заставила его опуститься обратно на подушку.

— Да лежи уже, убогий, — саркастично произнес Гитлер и прошел в палату.

Гринев прекрасно понимал, что за сегодняшний инцидент по головке его не погладят, но все же надеялся на снисхождение.

— Скажи мне, какого хера ты полез к судье, а? — строго спросил Бушин, он был так зол, что эти желваки ходили на его скулах.

— Трахнуть хотел, — честно ответил Андрей и зажмурился, каждое слово доставляло ему нестерпимую боль.

— Тебе что, своих баб мало?

— Я эту хотел.

— Детский сад. Ты вообще понимаешь, че ты творишь? Зачем по лицу-то бил? — сдерживаясь из последних сил, спросил Адольф Михайлович.