Шрифт:
С Робертом Ивановичем поздоровалась какая-то встречная усталая женщина с двумя хозяйственными сумками. Недобега заспотыкался. Выхватил блокнот. И в единый дух написал: «Мимо меня прошла сейчас зрелая прекрасная девушка с двумя хорошими, надо сказать, дунями».
– Здравствуйте, Роберт Иванович! – На этот раз Влазнев. Из Сельхозтехники. Улыбается. Прямо напугал. – Что это вы такой красный?
– Да так. Солнце.
Сложил блокнот, завихлял ногами дальше.
Новый штакетник перед конторой Сельхозтехники красили Гуляшова и Кадкина. Увидели Недобегу. Не сговариваясь, сразу запели частушку, приплясывая:
Все тетери улетели, уточки закрякали,
Мы с милёнком расставались – только счёты брякали!
Снова махали кистями. Смеялись.
Вот чертовки! Это потому, наверное, что я бухгалтер.
Показался барак. На фоне женских стонов и визгов со второго этажа – хахаль был молчалив. И, по-видимому, упорен.
Роберт Иванович опять остановился и записал: «И это – средь бела дня! О-о-о-о!»
Наконец поднялся на крыльцо потребсоюза, где в двух комнатках находилась и заготконтора.
4
Когда входил в бухгалтерию Колпаков Фёдор Петрович, директор, вторая бухгалтерша заготконторы Золотова вылезала из-за стола поспешно и боком. Точно исполняла боковой танец слонихи в цирке. Имя носила соответствующее. Размером с усадьбу - Дарья. Однако, знакомясь, всегда называла себя Дашей. Я - Даша. Вроде как только печка из этой усадьбы.
– Здравствуйте, Дарья Сергеевна! – Роберт Иванович уже садился за свой стол.
Дарья пробурчала что-то.
Роберт Иванович улыбался. Недолюбливает. И всё из-за Нины Ивановны. Подруги своей. Да.
– Дарья Сергеевна, пожалуйста, квартальный отчёт по грибам и шишке.
Золотова сидела в бумагах своих точно по грудь в компосте, тем не менее мгновенно выхватила нужную папку и швырнула начальнику.
Недолюбливает, да, это точно – развязывал тесёмки Роберт Иванович. У него на столе, как и дома, полный порядок, только необходимое. Начал читать. Сыграл на калькуляторе. Снова углубился в отчёт.
Дальше в тесной комнатке только тихо возились, поскрипывали стульями мужчина и женщина.
Иногда Золотова вылезала из-за стола и печатала на машинке. За другим столом. У окна. Громоздкая электрическая «Оптима» начинала работать как американский громогласный машинган.
Роберт Иванович осуждающе смотрел. У него дома прекрасная «Эрика». Прекрасный механизм.
В обед Золотова шла через дорогу. В библиотеку. От долгого сидения на стуле открытые полные ноги её словно были поражены древоточцем.
В тесном помещении со стеллажами и без читателей сорокалетняя Золотова смотрела на свою сорокалетнюю подругу. Тяжело дышала. Рыжие цехины на её полуоткрытой груди были как всё моё богатство.
– Долго ты ещё будешь с ним валандаться? А? Ведь два года уже прошло?..
Нина Ивановна Переверзева быстро передвигалась вдоль библиотечной стойки, нервно перекидывала библиотечные карточки, на подругу старалась не смотреть.
Дарья усаживалась на стул и укоризненно качала крашеным петухом на голове:
– А ты ему ручку с золотым пером даришь. А? Видела бы, как он готовится ею, прежде чем писать. Кругами, кругами водит. И ещё говорит мне, главное, сейчас: «Передайте, пожалуйста, привет Нине Ивановне». А? Подлец…
– Замолчи! – не выдерживала Нина Ивановна. Венка на её лобике разом наливалась кровью. – Замолчи сейчас же!
Дарья молча поднималась, шла, бабахала дверью. Нина Ивановна падала на стул. Белая квадратная оборка на её груди дрожала. Походила на изрубленную капусту.
– Как там Нина Ивановна? – интересовался Роберт Иванович у Дарьи Сергеевны, перестав писать золотым пером. – Здорова ли?
Золотова не находила слов, искала их на потолке. Как землетрясение, лезла за стол.
5
В прошлом году, тоже летом, Нина Ивановна подарила Роберту Ивановичу авторучку с золотым пером, купленную ею в Новосибирске, куда она ездила в отпуск к матери и отцу. Подарила на сорокалетие Роберта Ивановича, которое не без помпы отмечалось прямо на работе всем потребсоюзом. Профком дал денег, сам Роберт Иванович добавил, и стол женщины накрыли в коридоре на втором этаже.
Пригласили также некоторых товарищей из райкома и милиции. Всего шумело за столом человек двадцать пять. Попала на торжество и Нина Ивановна. Как образцовый на станции «Таёжной» библиотечный работник, ну и как (отмечающие юбилей перемигивались за столом) невеста (вроде бы) Роберта Ивановича.