Шрифт:
Глоток, еще глоток. Напиться, забыться, забыть. Невозможно. Что-то мешает. И снова боль, такая сильная, что хочется заорать, завыть, открыть окно. Ночь, ночь за окном и тишина…
Она налила остатки вина в бокал, в пачке последняя сигарета. Игорь так хотел бросить курить, теперь у него точно получится…
*****
Она узнала ее имя. Марина.
Это было ужасно. Она перешла границу. Она залезла к нему в телефон. Самое важное в отношениях – это доверие, больше его нет. И никогда не будет. Нет, конечно, она и так давно уже обо всем догадывалась, но…
Вчера Игорь написал, что любит. Она вернулась. И вот теперь он в ванной, а нее в руках его телефон. А там переписка с ней. И последнее сообщение от него, вчера: «Как хорошо. Просыпаюсь, и ты рядом. Целую».
Что делать? Снова бежать? Куда? На свежий воздух. Здесь ей больше нечем дышать…
*****
Странный это был вечер. Смурной. Угрюмый. Все было странным: луна непривычно большая и ярко желтая, звезды с «глазами», листья под ногами шуршали громче, чем обычно. И этот трамвай. Он тоже был странный.
Игорь стоял на конечной остановке и пил пиво. Было уже очень поздно. Он часто ночами приходил на эту остановку. Иногда один, иногда с другом, несколько раз даже с Таней. Сегодня он был один. Он уже давно один, а все никак к этому не привыкнет…
Он грустил тогда. Плохо ему было. Выть хотелось на эту самую луну или лечь на рельсы и лежать до утра, пока первый трамвай утром не переедет. Хотелось курить. Игорь достал из кармана пачку сигарет и уже хотел прикурить, как вдруг увидел его. Он был удивительно красивым. Красным с золотом. И гремел так мелодично. Трамвай из прошлого века. Под номером 26. Никогда здесь такие не ходили. Он так и замер от удивления с незажженной сигаретой во рту. Трамвай остановился прямо перед ним, двери открылись, и Игорь зашел в него. К нему тут же подошел кондуктор: «Молодой человек, проезд оплачивать будем?». Игорь полез в карман за бумажником, но тут девушка с задней площадки сказала: «Дядя Леша, опять ты за свое. Молодой человек, не обращайте на него внимание. В нашем трамвае проезд бесплатный». И как он сразу ее не заметил? Это была не девушка, а ангел, сошедший с неба. Такая улыбка. Взгляд… А голос…
– Молодой человек, ну что же вы стоите, присаживайтесь. Вот сколько мест свободных. А вам куда?
– Мне? Не знаю…
– Значит до конечной, – сказал дядя Леша и подмигнул девушке.
– Скажите, а почему ваш трамвай ночью ездит по городу, вдобавок еще и не по своему маршруту?
– Почему не по своему? Очень даже по своему. Он у нас разный каждый день. Маршрут то есть. Сегодня вот за тобой заехали. Ты не переживай, сынок, довезем, куда надо, – сказал кондуктор, дружески, похлопав Игоря по плечу.
– А куда мне надо? Я и сам не знаю…
– Она знает, – махнул он рукой в сторону девушки, – она скажет, где тебе сходить.
– Молодой человек, молодой человек!!! Вставайте! Напьются и спят на остановках, сволочи!!!
– А трамвай где?
– Какой трамвай? Рельсы уже два месяца как разобрали. Алкаш, мать твою.
Да, Игорь уснул на скамейке. На конечной остновке. Отсюда трамваи и раньше ходили только в депо и только по своему маршруту, а теперь и вовсе рельсы разобрали. Жаль только, что он так и не успел узнать, где ему выходить.
Он медленно шел домой, ежась от холода.
*****
– Марина, а ты классная. Правда, хорошо, что мы познакомились.
– Таня, здорово, что ты не облила меня серной кислотой или соляной…
– Вот, дурочка! Я в тебя уже практически влюблена…
– Еще по коктейлю?
– А какой это будет по счету?
– Пятый…
– А, давай! Марин, ты понимаешь, я его все равно люблю. Очень.
– Он же бабник. А бабник – это всеобщее достояние. Попользовалась, дай другим! Дура ты, Танька, таких, как он, не любят, с ними спят!
– Он тебе говорил, что любит?
– Нет.
– Вот видишь, а мне говорил. Три раза говорил. И два раза писал.
Конец ознакомительного фрагмента.