– Вы в порядке? – поинтересовалась Ирина. – У вас рука дёргается.

– Щеночек нервный! – захохотал Оливье. – Забудь про громогласа, умник хвостатый! Тебе рано думать о таких вещах. Сгребай всё, и пошли, а то девчушка волнуется.

– У него спазм, – добавил масла в огонь Евлампий. – У вас неудобные матрасы.

– Это же тюрьма, – пожала плечами помощница.

– Вынужден с вами согласиться, – сказал голем. – До императорской гостиницы ей далеко.

Оливье снова заржал, а Ирина сморщилась. Евлампий говорил настолько серьезно, что принять его изречение за шутку мог только полубезумный хранитель, лишенный тела.

– Ты был прав, заморыш, – продолжая усмехаться, проблеял он. – У валуна нет чувства юмора, но тупит он уморительно.

Я не ответил. Пихнул склянки в сумку и попятился к выходу.

– Разумному существу не нужен юмор, достаточно логики, – напыщенно произнес голем.

Оливье засмеялся ещё громче. Мне хотелось заткнуть уши или даже оглохнуть, лишь бы не слышать ни одного, ни другого. Чтобы отвлечься, я повернулся к Ирине.

– Всё готово, – сообщил я.

– Хорошо, – обрадовалась помощница. – Отправляемся!

Я с облегчением вышел с камбуза. Оливье уже успокоился, а голем обиженно молчал, и наступила долгожданная тишина.

Я подошел к трапу и ко мне подкатил железный страж.

– Ирина! – просительно протянул я. – Ему обязательно сидеть у меня на груди? Вдруг костюм прожжет?

– Готовить будет неудобно, – поддержал голем.

– Железяку заляпаешь, так не постирать, не погладить! – добавил Оливье, и снова залился смехом.

– Но правила… – начала Ирина.

– Он может ползать рядом. Что я убегу от него, что ли?

Помощница в нерешительности посмотрела на пёсика. Железный страж тоже прислушивался, приплясывая у моих ног.

– Не подведите меня, Мастер Носовский, – попросила она.

– Клянусь, – торжественно пообещал я.

– Вы поможете распутать убийство вашего учителя?

– Постараюсь, – склонил я голову и поджал губу.

Ирина ничего не заметила и кивнула. Скрестила пальцы и сделала странный знак в сторону железного стража. Пёсик пыхнул багровым огнём и встал в сторожевую стойку.

– К ноге! – заорал Оливье, так что я вздрогнул, и снова заржал. – Да не тебе, моська, твоему поводырю!

Настроение хранителя зашкаливало, но это пугало сильнее, чем прежняя тоска. Последний раз он так веселился, когда собирался меня убить.

– Положитесь на меня, – по– своему поняла моё движение помощница. – Страж бережно последует за вами.

– Вы волшебница? – деланно удивился я, стараясь отвлечься от неприятных мыслей.

Помощница снова залилась румянцем.

– Это не сложно, – пояснила она. – Раскручивать преступления куда труднее.

– Улики под ногами не валяются, – вставил голем.

Я заумно кивнул.

– Способная, – весело добавил Оливье. – Ещё посадит тебя за моё убийство, вот будет хохма.

– Пойдёмте, – опомнилась Ирина. – Времени всё меньше.

Мы сошли на пристань. Я везде галантно пропускал помощницу вперёд, а когда мы поднялись обратно на пандус, успел постучать по борту раньше неё. Даже помог ей взобраться в повозку без напоминания голема.

– Дрейфло и подкаблучник, а ещё оборотень, – гыгыкал Оливье, но я не обращал на его подколки внимания, уж очень хотелось ей понравиться.

Железный паук запрыгнул вслед за мной, и мы тронулись. Объехав шар арены, повозка покатила в ещё неизведанную часть города. Я таращился в окошко, ожидая увидеть величественное здание дворца.

– Сколько ещё ехать?

Бесконечные платформы тянулись во все стороны. Между лестниц и переходов, соединяющих площадки, зеленели висячие поля риса-сырца. Вода ещё не поднялась, поэтому провалы промеж террас зияли зловещими безднами.

– Почти приехали, – отозвалась Ирина.

– А где же дворец? – не унимался я.

– Ожидаете что-то огромное и внушающее трепет?

– Ваши короли слишком скромны, чтобы жить в роскошных дворцах, госпожа? – удивился голем.

Помощница смешалась, подбирая слова.

– Поглотители разрушили королевский дворец во время нападения. Когда они прорвались за стены, скрепляющие чары исчезли, и всё, до последней башенки, осыпалось на дно долины. На строительство нового ушло больше двенадцати лет. Только… Злые языки утверждают, что он не в нашем мире, а далеко-далеко в диких землях, которых не коснулись поглотители.