— Сашенька, милый, прости меня! Я так соскучилась, я так жалею, что обстоятельства так сложились, что…

— Обстоятельства? — Морозов с силой оторвал Светлану от себя и бросил её обратно в кресло.

— Саша, это было в первый и в последний раз, обещаю!

— То есть ты думаешь, что всё дело в количестве?

Морозов помолчал, сцепив зубы и прикрыв глаза, а затем спокойным голосом заговорил:

— Значит так. Суд состоится завтра, как и было намечено. — Он передёрнул плечами от громкого всхлипывания из кресла, мельком повернулся, увидел текущую тушь по щекам Светланы, скривился и продолжил: — Свои спектакли можешь оставить для кого-то другого, меня ими не пробьёшь! Квартиру освободить, ищи себе жильё. Думаю, что та комната в коммуне ещё принадлежит тебе, не так ли? Деньги у тебя на карточке ещё есть…

— Но меня уволили, Александр! — Светлана вскочила и топнула ногой.

— Что будет дальше — меня не касается! Либо ищи нормальную работу, — Светлана непонимающе уставилась на Морозова, — либо ищи себе богатого любовника! И последнее. Забудь о моём существовании!

— Но… Александр, прости меня, давай начнём всё с начала, ведь твоё сердце свободно!

— Нет! — уверенно заявил Морозов. — Нет. Я… я люблю… давно люблю.

Он схватил женский пиджак, сумочку, открыл дверь, вытолкал Светлану на лестницу и потащил к машине, с силой усадил её внутрь и выехал со двора.

Три года назад. Полковник Божнев

Праздничный вечер по случаю Дня защитника Отечества решили провести за городом у Божневых. Николай Павлович потирал ладони, предвкушая встречу с молодёжью и старинным другом Кириллом Морозовым. Однако его радость была немного омрачена новостью, что его пригласили на официальные мероприятия в Дом офицеров. Полковник в отставке Божнев никогда не любил такого рода сходки, как он их называл, потому что хорошо помнил напыщенные речи и обещания своего начальства и всякого рода руководителей с гражданки в день похорон другого Кирилла. Полковника Платова, полк которого смог не только удержать в своё время боевые позиции, но и помог вновь прибывшим войскам выбить врага из полуразрушенного города. Именно тогда Кирилл получил тяжёлое ранение, но не позволил увести себя в госпиталь, пока не стало ясно, что город освобождён. Он долго и мучительно боролся за жизнь, перенёс несколько операций, но в конце концов его организм не выдержал. И после похорон Николай так и не смог переступить через себя и встретиться с вдовой друга Татьяной. Только тихо помогал, не афишируя свою заботу, и ругал Морозова, когда тот вспоминал его имя в разговорах с Таней Платовой.

Николай Павлович одёрнул китель и скептически окинул взглядом своё отражение в зеркале. Да, и награды, и погоны… Всё на месте, кроме лет и друзей.

— А ты ещё ничего, — тихо прошептала Ксения Фёдоровна, обнимая мужа за плечо, так как до шеи не доставала. Её невысокий рост всегда был поводом для шуток и насмешек со стороны мужа и сына, которым она макушкой доставала лишь до плеча. — Только сейчас начинаю понимать, что тогда я нашла в сопливом лейтенанте, что таскал мне цветы. С клумбы в соседнем дворе.

— Я готов и сейчас ползти к той клумбе, только боюсь, что моя спина со мной поспорит.

— Ты меня не любишь! — Ксения широко распахнула глаза и нахмурившись посмотрела на мужа, стараясь скрыть улыбку.

— Это вопрос или утверждение? — спокойно спросил Божнев и в сотый раз поправил галстук, с тоской глядя в зеркало.

— Это наезд!

Николай Павлович замер на секунду, а затем медленно повернул голову к жене, которая уже успела отступить назад. Но её это не спасло. Божнев стремительно шагнул вперёд и легко подхватил любимую женщину на руки. Раздался испуганный вопль, а затем и смех.

— Колючка, поставь меня на пол! Сам же говорил, что спина болит.

— Ксюнь, — шёпотом проговорил Божнев, аккуратно опуская жену с плеча, — пошли со мной, а? Ты же знаешь, что все эти тусовки не для меня. А ты у меня и поговорить, и за пояс заткнуть можешь. А? — с надеждой протянул он.

Ксения Фёдоровна, уже тридцать лет преподававшая в школе литературу, с силой провела ладонями по погонам, устраняя малейшие складки на парадном мундире мужа, и с улыбкой сказала:

— Я буду вас ждать дома, как и положено любящей жене и матери. Конечно, — она глубоко вздохнула, — хотелось бы вас встречать не одной, но от Сергея мы не дождёмся ни невестки, ни внуков! О чём он только думает… Но это так, лирическое отступление. Всё, Божнев, езжай, долго там не задерживайтесь, потом всю компанию везёшь к нам. Как будете подъезжать — позвони, чтобы я салатики на стол поставила. Ну, с Богом!

Морозов встал и постучал вилкой по хрустальной рюмке.

— Так, молодёжь, прошу тишины, старшие говорить будут! — Он с улыбкой осмотрел собравшихся за столом отцов и детей. Уже второе поколение офицеров. Преданных, грамотных, намного умнее, чем их отцы. Но и намного глупее, чем их отцы! Когда уже хоть один из них женится и внуков подарит родителям! Правда, его сын уже обжёгся, потому и дует на холодное. Эх, у Катюшиных друзей такая дочь выросла. Красавица, умница, да и рыженькая к тому же. Так упёрся же, не хочу-не буду, весь в отца! Он вздохнул и продолжил: — Мужики, поздравляю с Днем защитника Отечества! И в первую очередь желаю, чтобы вам никогда ничего не пришлось защищать, как нам когда-то, чтобы не пришлось терять друзей и близких, чтобы родители не переживали и не ждали плохих вестей. Пусть небо над головой всегда будет мирным, а место для подвигов найдётся и в обычной жизни. Покоряйте вершины в работе и устраивайте личный фронт так, чтобы тыл был надёжным и счастливым!

— Служим Отечеству! — прозвучало уверенно и гордо. Все с улыбками переглянулись, затем раздался многоголосый одобрительный говор и звон бокалов и рюмок. Морозов опустился на стул и ещё раз оглядел сидящих за столом. Кирилла Платова уже нет, Сашка Тарасов остался в Забайкалье, Пётр Водопьянов за Полярным кругом. Разбросала судьбина родителей, а их дети летают вместе, летают во всех широтах, помогая и спасая.

— Кирилл Сергеевич, пошли покурим, — голос Божнева вырвал Морозова из дум и воспоминаний.