Виктор поджал губы, и чуть спокойнее произнес.

— Нику с сегодняшнего дня ищет полиция. А я у них записан как лицо, которое с ней в контакте. И отсюда вопрос.

— Не слышу вопроса.

— Многие ли были в курсе того, что я ищу ее? Только ты, — в его голосе была угроза, от которой даже мне стало не по себе.

Впрочем, почему «даже»? Я сейчас совсем не отличалась выдержкой. Кажется, скоро буду и от собственной тени шарахаться.

Чтобы хоть как-то справиться с собой, повернулась к сцене, стараясь переключиться на танцы.

Балетмейстер, тем временем, продолжал считать, периодически одергивая своих подопечных.

— Раз, два… Дайте мне больше чувства. Игнатьева живее, живее… Вот так. Раз, два… Вы жрецы и жрицы! Воплощение богов, выглядите как грешники перед казню. Втолкнись! Еще раз!

— Все в этом мире продается и покупается, но конкретно на эту твою… Веронику… — Герман недовольно сверкнул в мою сторону своими темными зловещими глазами, — спроса не было. Меня никто ни о чем не спрашивал. Но если готов заплатить, я могу поискать информацию для тебя.

— Раз, два… Не торопись вставать. А теперь давай! Давай, расти. Выше. Выше! — командовал балетмейстер на фоне всего этого. — Ты похож на дохлого лебедя!

— Впрочем, могу дать бесплатный совет. Если с девушкой проблемы, замени ее другой. По крайней мере, у меня этот способ работает всегда безотказно. Так что, может, все к лучшему?

Виктор, очевидно, понял в этих словах какой-то скрытый смысл и моментально взвился:

— Если я узнаю, что ты все-таки замешан в сегодняшнем происшествии, рога обломаю, — процедил он сквозь зубы.

— Как бы мои рога не стоили тебе зубов, — широко улыбнулся Герман.

Я пыталась понять, в чем же суть этих угроз и что вообще происходит, но не могла.

Зато начало казаться, что проблемы с полицией — это вовсе не результат того, что я действительно накосячила, согласившись подзаработать. Возможно, я просто оказалась разменной монетой в игре криминала против Виктора? Что если все это для того, чтобы досадить ему?

— О, нет, нет, нет, — Виктор поцокал языком. — Это мне не будет стоить ровным счетом ничего. Просто сам посуди, что останется от твоего маленького бизнеса, если моя фирма перестанет поставлять товар? Арбитры не в вмешиваются в человеческие дела. Их протекция тебе не поможет.

— Я уже сказал. Я ничего никому не говорил, — меценат скрестил руки на груди.

Его взгляд, тем временем, пристально следил за самой высокой из балерин на сцене. Она выглядела какой-то эфемерной куклой с красивыми точеными чертами лица и светлыми волосами, заправленными в тугой пучок.

Герман вновь странно облизнулся.

— Выглядит отвратительно, — скривился Виктор. — Хотя бы подожди, пока мы уйдем.

— Ты за обедом не краше, — съехидничал Нагицкий. — Что-то не нравится? Выход там.

Он указал глазами на большую арочную дверь позади себя.

— С удовольствием им воспользуюсь. Позвони, если будут какие-то сведения. В долгу не останусь.

Виктор подал знак, что мы уходим, но в тот самый момент, когда он уже поднимался с кресла, Нагицкий вдруг перехватил его за рукав пиджака.

— Подожди.

Виктор чуть брезгливо отдернулся, но все же уселся обратно в кресло.

Меценат неохотно оторвался от своей балерины и посмотрел на меня. От долгого немигающего взгляда становилось не по себе.

— Думаешь, ты станешь хорошим отцом?

— У меня сейчас нет времени для задушевных бесед, — отрезал Виктор.

— Я правда не знаю, что за игра ведется против тебя. Но слышал, кто-то из Галавиц недавно проверял городской детдом, тряс документацию, поднимал архивы. Не знаю, связано ли это с тобой. Хотя конечно связано, это же вы с братьями выжили их из города, а арбитры закрыли на это глаза. Больше ничего необычного.

Виктор кивнул, принимая сказанное к сведению.

— А схемы? — неожиданно для самой себя вступила я в разговор. — Я хотела сказать, никто не искал, как продать палладий?

В ответ на недоуменный взгляд Виктора я постаралась прояснить:

— У нас на работе приказали уничтожить большую партию списанных микросхем. Я знала, что они содержали большое количество ценных металлов. Мне казалось расточительством… А потом на меня вышла девушка и предложила хорошую сумму за то, чтобы я вынесла и передала ей эти микросхемы… В итоге, у меня дома обыск, полицейский сказал, что нашли фальшивые деньги…

Я закрыла лицо ладонями. Как такое могло произойти? Один неверный поступок перевернул всю жизнь вверх тормашками.