– Да, сэр. Конечно, вы правы. Наверное, я слишком ее балую. С тех пор как… с тех пор как скончалась ее мать.

Этот несостоявшийся гестаповец явно считал себя важной птицей, страдал от комплекса вахтера, грубил и лез не в свое дело, но в нем все же оставалась кроха человечности. При упоминании о семейной трагедии лицо его смягчилось. Он посмотрел на Эмити и снова перевел взгляд на Джеффи:

– Ну ладно. Может, и не стану записывать вас на родительские курсы. Но давайте-ка выметайтесь отсюда. Только тварь свою не забудьте. И купите дочери нормального питомца из списка рекомендованных домашних животных, чтобы не позорить дух нации.

– Куплю, – заверил его Джеффи, хоть и не понял, о чем идет речь. – Спасибо за понимание.

Не оборачиваясь на самодура в черном, они с Эмити начали пробираться через лабиринт стеллажей, пока наконец не оказались в фойе, где Джеффи снова увидел библиотекаршу с всклокоченными седыми кудрями. Она быстро шла к читальному залу, толкая перед собой тележку с недавно просмотренными книгами. Когда библиотекарша скрылась в арке, снова потянуло дымом. Душок был едва заметный, но Джеффи подумал, что так пахнет горящая бумага.

И открыл дверь в чужой мир, чувствуя, что по спине у него бегут мурашки.

Эмити надеялась, что буря подождет до вечера. Затянутое небо грозило ливнем, но прошло уже несколько часов, а оно так и не реализовало свою угрозу. Птицы, спрятавшись было от грядущего дождя, снова поднялись в воздух. Белые чайки, кружившие на фоне грязно-серых туч, то и дело устраивали шум, ругая непогоду. Бурые пеликаны снялись со своих гнезд где-то в лагунах и теперь безмятежно скользили по небу, храня вечное молчание. Крикливые вороны метались от дерева к дереву с таким видом, будто их преследовали невидимые хищники.

У Эмити с отцом не было возможности изучить книгу Эда Харкенбаха в спокойной обстановке в переулке Тенистого Ущелья, у себя дома, – ведь в этом безумном мире их дом принадлежал другому Колтрейну. Не исключено, что не такому доброму, как тот отец, которого она любила. Вряд ли папин дубликат будет конченым злодеем – в этом мире или в любом другом. Пусть миров многие тысячи, но ни один из Джеффи Колтрейнов не способен превратиться в душегуба вроде Ганнибала Лектера, это уж точно. Хотя некоторые Колтрейны могут оказаться невероятными занудами. В любом случае им с отцом совсем не нужно, чтобы один Джеффи встретился с другим – в мире, где должен быть только один Джеффи. Вряд ли кто-то из них взорвется или прекратит свое существование каким-нибудь иным образом, но и такую вероятность тоже нельзя списывать со счетов.

Папа решил отправиться в кафе «У Харбисона», сесть за дальний столик и почитать книгу за едой. Но в этом мире кафе называлось «У Степто» и было совсем не такое ухоженное, как заведение Харбисона. Заметив разницу, папа вдруг задумался, сойдет ли содержимое его кошелька за деньги в здешних Соединенных Штатах. Может, его доллары настолько отличаются от местной валюты, что кассир откажется их принимать и закатит сцену.

Надеясь, что грозовые тучи уйдут к югу и там уже прольются дождем, отец с дочерью отправились в центр города, в приморский парк, где вышли на газон и расположились на лавочке с видом на белый песчаный пляж.

Тучи отражались в воде, и океан был похож на безжизненное пепельное болото, словно все города на побережье – и большие, и поменьше – сгорели, а ветер разнес золу по воде. Зловещий шелест серого прибоя, казалось, предвещал разруху и запустение. С моря тянуло йодом и гниющими водорослями.

Для серферов волны были мелковаты. Купальщиков на пляже не было: должно быть, разошлись, опасаясь шторма. В сотне ярдов от парка проходило Прибрежное шоссе, но движение было совсем не таким напряженным, как в родном мире Джеффи и Эмити. Наверное, здешние жители не очень-то любили переезжать с места на место, или же такие поездки не приветствовались властями. Эмити не особенно разбиралась в автомобилях, но ей показалось, что в этом Суавидад-Бич марок и моделей значительно меньше, чем в ее родном городке. Все машины были коричневыми, серыми или черными. Несмотря на глубокий оттенок неба и шум океанских волн, пасмурный день казался вялым, скучным и бесцветным.

Поглядывая на птиц, Эмити достала Снежка из кармана куртки и высадила на землю, где он тут же справил естественные надобности, после чего принялся исследовать территорию у ног хозяйки. Тут-то девочка и заметила гильзы: по всей траве были разбросаны тускло поблескивающие цилиндры, словно в парке недавно случилась перестрелка.

Усидеть на жесткой бетонной лавочке было непросто, но читать книгу Харкенбаха оказалось еще труднее. Старина Эд – даром что гений – не умел излагать мысли простыми и понятными предложениями. Такое чувство, что книга была написана для марсиан. Папа не спеша просматривал страницы и зачитывал некоторые отрывки вслух, но Эмити почти ничего не понимала. Лишь одна цитата показалась ей полезной.

Старина Эд, бездомный гений в бегах, страшила и горемыка, утверждал: посетив параллельный мир (или, говоря словами из книги, «альтернативную временную шкалу»), его координаты можно будет внести в некий каталог. Таким образом, путешествующие по мультиверсуму смогут переместиться в определенную реальность, а не скакать по всему диапазону миров, словно игральные кости.

По словам папы, теперь стало ясно, что означает нижняя строчка на экране: «Временная шкала 1.13. Каталогизировано».

– Если считать наш мир первичной Землей, то любой другой мир – это новая временная шкала. Логично? По-моему, да.