Нашему учителю рисования почему-то нравилось, как я рисую. В школе били ребята, рисовавшие намного лучше меня – их рисунки вызывали мое восхищение. Тем не менее, с подачи этого учителя мне пришлось два года подряд на День защиты детей участвовать в городском конкурсе «Дети рисуют на асфальте».

Я очень серьезно подошел к своему участию в первом конкурсе. Я долго думал, что нарисовать и, в конце концов, решил, что в День защиты детей надо рисовать то, как люди защищают детей. У меня родилась идея нарисовать картину, на которой наш солдат в Берлине во время войны спасает немецкую девочку. Конечно, это была безумно трудная задача. Я собирался изобразить на асфальте руины Берлина, убитую немецкую женщину, рядом с ней ее плачущую дочь и нашего солдата, протягивающего руку, чтобы спасти ее. Сначала я все это изобразил на большом листе бумаги, тщательно прорисовав детали лиц, складки одежды и т.д. Получилось вроде бы неплохо.

Конкурс проходил на центральной городской площади. Когда я начал рисовать, то понял, что делать это на асфальте гораздо сложнее, чем на бумаге. Тем не менее, я, приложив некоторые усилия, справился с этой задачей. Рисунок я подписал: «Берлин 45-ого».

На площади было много зевак. Они ходили между участниками конкурса, сравнивая и оценивая их рисунки. У моего рисунка многие останавливались и говорили:

– У этого лучше всех.

Я с нетерпением ожидал решения жури, предвкушая свою победу. Но, к моему великому сожалению, победил рисунок другого мальчика. Этот мальчик изобразил примитивный дом, над ним примитивный кран и подписал: «Химмаш строится». В тот момент я понял, что красота в этом мире не ценится.

На следующий год я подошел к участию в конкурсе не очень серьезно. В одном иллюстрированном журнале я нашел статью под названием «Москва белокаменная». В статье было красивое фото проспекта Калинина в Москве. Я решил срисовать это фото на асфальт, так же подписав «Москва белокаменная».

На конкурс я принес тот журнал, развернул его на асфальте и приступил к реализации своего замысла. Вскоре это было замечено членами жюри, и меня сняли с конкурса – такой способ рисования был запрещен.

Среди школьников в городе регулярно проводились олимпиады по различным школьным предметам. Моя учительница по математике решила направить меня на математическую олимпиаду. Но учитель физики отобрал меня у математички и направил на свою олимпиаду. Там я с треском провалился. Вскоре меня все же послали на математическую олимпиаду. Там у меня был неслыханный успех – я решил одну задачу из пяти, при том, что остальные участники не решили ни одной. Таким образом, я занял первое место. Меня наградили грамотой, обо мне написали в городской газете и сообщали по местному радио. Слава подействовала на меня как наркотик – я стал зависим от математики. С яростью фанатика я самостоятельно ударился в ее углубленное изучение. Дошел до дифференциалов и интегралов, но, признаться честно, в то время я их не понимал.

Однажды, разочаровавшись в любви, но страстно увлеченный математическими науками, я написал:

Любовь – это плод фантазии,

Увы, не запретный плод.

Любовь – это безобразие,

Развращающее народ.

А я люблю кибернетику –

Науку управлять.

А я люблю арифметику,

А я люблю считать.

А я презираю мистика,

А я ненавижу ханжу.

Я мантиссу и характеристику

Ко всему, что есть, нахожу.

Но жизни растет прогрессия,

Все ближе конечный член.

И вся тут моя поэзия

От единицы до «n».

Потом в городе появился аспирант Московского физико-технического института по имени Сергей. Он был родом из Борисоглебска и, вероятно, из бедной семьи. Сергей проводил в городе физико-математическую олимпиаду своего вуза. Получилось так, что в этой олимпиаде победил я и мой одноклассник Толя Гаврик. Нас наградили классными призами – фотографией космонавта Елисеева с его автографом и научной книгой с автографами ее авторов.

Гаврик как бы стал моим соперником. Он был из очень бедной семьи. Его отца за пьянку выселили из города. Мать его работала продавцом и зарабатывала очень мало. Гаврик жил с матерью и сестрой на нашей улице. Его убогое жилище располагалось во дворе бывшего купеческого дома в помещении, которое у купца было сараем. Я как-то заходил туда. Там была печь, стол, кровать и стул, и между ними почти не было никакого пространства.

Сергей стал всячески помогать Гаврику и готовить его к поступлению в физтех. При этом он абсолютно игнорировал меня и мои способности. Я относился к этому спокойно.

Вдвоем с Гавриком мы постоянно участвовали в городских математических олимпиадах. Сначала он мне проигрывал. В десятом классе мы разделили с ним первое место по городу, и нас послали на областную олимпиаду в Воронеж. Там я потерпел досадную неудачу – решил только две задачи из пяти. Гаврик решил все задачи. Однако воронежские заправилы присудили ему только второе место, протащив на первое школьника из своего города. Гаврик рассказал мне, как он решил те задачи, с которыми я не справился. Я был восхищен простотой и гениальностью его решений. Он уже тогда был прекрасно подготовлен к поступлению в институт (очевидно, благодаря Сергею).

Успехи на олимпиадах вскружили Гаврику голову. Он стал высокомерным и часто повторял, что скоро все самые красивые девушки нашего класса будут принадлежать ему.

Как-то, выпросив у матери 1 рубль 28 копеек, я купил в киоске учебник для высших технических учебных заведений «Теория вероятностей», написанный Е.С. Вентцель. Открыв его тогда, я, конечно, ничего в нем не понял. Но пройдет много лет, и я буду часто обращаться к нему при подготовке своих работ по математической статистике.