На следующий день меня снова привели к комиссару. Но сегодня у него на столе лежали какие-то бумаги. Он спросил у меня.

– Фамилия, имя, отчество?

– Корозянко Василий Витальевич.

– Род занятий?

– Крестьянин.

– Возраст?

– Девятнадцать лет.

– К службе годен.

После этих слов Данилов сказал мне сходить домой, взять немного еды и к полудню выходить на главную площадь.

– Там тебя и других новобранцев будет ждать машина. Вас везут в Царицын.

Я не смог ничего сказать. Молча вышел и пошёл домой. Дома меня уже ждала мать. Она спросила у меня, что случилось . Я рассказал ей, что меня призвали в армию . Слезы появились у неё на лице и ручьём потекли по всему её лицу. Я сохранял мужество, хотя душу мою терзала боль.

К полудню я собрал вещи, поел и отправился на главную площадь. Там уже стояла машина, а вокруг были такие же парни как я, готовые к любым трудностям. Мы сели в машину и нас повезли в Царицын. По всей деревне можно было слышать рыдания и крики матерей, их боль. Оплакивали нас, как будто мертвы уже. Мне тоже было грустно, потому что не успел я попрощаться с Марусей, поцеловать её на прощание, и услышать слова любви и поддержки.

Несколько дней мы ехали, пока не прибыли в Царицын. Я впервые увидел город. Странное чувство. Шёл дождь. Было сыро, но довольно тепло. Был сентябрь. Вокруг мелькали невысокие здания, люди ходили по улицам. Нас привезли в какое-то здание. Мы вышли и направились прямиком в это строение. Нам сказали, что это казарма, которая отныне будет нашим домом. Нас выстроили в зале. Мы стояли и ждали чего-то. Внезапно двери распахнулись и оттуда вышел полковник Рокоданов. Человек высокого роста, лет 35, сильный, хорошо сложенный, с русыми волосами и зелёными глазами. Хриплым командующим голосом он закричал.

– Равняйсь! Смирно!

Никто не понял чего он хотел. Тогда полковник сказал.

– Всё с вами понятно новобранцы. Вам ещё учиться и учиться. Многое придётся узнать.

С этими словами он покинул комнату. Нас повели дальше. Наконец, мы оказались в помещении, где были кровати. Я выглянул в окно был вечер . Нам приказали ложиться спать. Я выбрал себе кровать, положил мешок, разделся и лёг спать. Весь вечер я думал о доме, матери, отце и конечно же о моей единственной любви, Марусе. При этих мыслях уныние и тоска наполняли моё сердце. С этими чувствами я заснул.

Утром к нам пришёл один солдат и выкрикнул.

– Подъём!

Мы быстро встали, оделись и вышли. Нас построили на улице. Было солнечно. На небе ещё оставались небольшие скопления дождевых туч. На улице были лужи. Полковник Рокоданов командовал нами, обучал маршировать, держать винтовки, стрелять из них. К концу дня мы все были измотаны. Я валился с ног от усталости. В тот момент ко мне подошёл какой-то парень и сказал.

– Меня зовут Михаил. Для друзей Миша. А тебя как?

– Василий. Для друзей Вася.

– Рад знакомству.

– Я тоже рад познакомиться.

Весь остаток вечера мы общались друг с другом. Так я завёл себе друга в армии, которого я по праву могу назвать лучшим. Так в обучении прошли два месяца моей жизни.

В ноябре 1918 года наступил день, когда наш отряд выступил. Мы вышли из города и направились на Юг. Вечером этого же дня р 30 километрах от Царицына мы разбили лагерь. Было довольно холодно. Но зато небо было чистое и луна освещала наш лагерь. Мне и моему товарищу Мише поручили сходить в близлежащий лес и набрать дров для костра. Я накинул шинель взял винтовку для безопасности, немного подождал Мишу и мы отправились за хворостом. В лесу было тихо и спокойно. Лёгкое дуновение ветерка колышило ещё не опавшие красно-жёлтые листья . Пахло ночной свежестью. Мы быстро собрали две охапки полусухих веток и направились в обратный путь. Вот уже мы увидели палатки, как вдруг на Мишу набросился волк, грозный зверь. Я бросил охапку хвороста, быстро снял с плеча винтовку и начал заряжать её. В это время Миша отбивался от свирепого волка, который хотел сожрать его. Я нацелил винтовку и выстрелил. Из кроваво-красной раны потекла кровь алого цвета, послышался глухой жалобный вой волка, жизнь которого уже закончилась. Я попал точно в грудь этому ненасытному животному. Миша сбросил труп волка отряхнулся, на его лице до сих пор стояла гримаса ужаса. Я спросил у него.

Конец ознакомительного фрагмента.