– способности к воображению;»

Один доклад.

Я, по-видимому, была одной из тех, кто не вписывался ни в 80, ни даже в 60 процентов.

Сны снились мне почти ежедневно, и часто, просыпаясь от собственного крика, я сильно жалела, что не отношусь к тем самым счастливым 60 процентам, что видели хорошие сны.

Мне вот чаще снились кошмары или несвязанные между собой обрывки бреда, в которых я запутывалась, как насекомое в паутине.

А сегодня мне приснился Бог.

На самом деле, на Бога он был совсем не похож: ни тебе строгого, как на христианских иконах, лика, ни печальных мудрых глаз, ни белых одежд.

Больше всего он походил на обыкновенного (только очень-очень усталого) молодого человека лет тридцати в мятой черной футболке, старых, выцветших от времени, джинсах, и почему-то в тапках с заячьими ушами.

Но, тем не менее, сомнений не возникало – это Бог. Правда, я не знала, чей он Бог и как ему надо поклоняться. Религией я не интересовалась, в богов не верила, а о жизни после смерти предпочитала не задумываться: вот умру, тогда и видно будет, что там и как.

Но это сон, а их, к сожалению, не выбирают. Подчас невозможно объяснить, почему ты уверен или не уверен в чем-либо. Так что я смирилась, приняв происходящий вокруг меня абсурд как данность. В конце концов, сны не вечны, и совсем скоро я проснусь.

– Я хочу с тобой поговорить, – сказал мне Бог. Голос его звучал хрипловато, и я вдруг подумала, что он, наверно, очень много курит. Или простужен.

Бог тем временем продолжал: – Ты должна понимать, что у каждого человека есть своя судьба, и человек должен ей следовать. Ты не являешься исключением. Всё в вашем мире взаимозависимо, и, если кто-то выбивается – это нарушает равновесие, страдают окружающие – и те, кто есть сейчас, и те, кто будут после.

– Так. Кажется, понимаю. Это логично, – бодро ответила я, хотя ровным счетом ничего не поняла.

Бог вздохнул, а девушка, всё это время стоявшая рядом с ним и обнимавшая его за плечи, покачала головой, словно кого-то осуждая.

Конец ознакомительного фрагмента.