«А главное, бред, бред... Вся наша жизнь – какой-то навязчивый удручающий бред. Все как будто специально. Как будто назло кому-то... Как будто мы не живем, а что-то кому-то доказываем... А что доказываем, и сами не знаем!»

«Мы мечемся по жизни в поисках счастья, бросаемся то в одну сторону, то в другую, потому что нам вдруг мерещится, что оно там или там... Мы тыкаемся, как слепые, шарим вокруг руками, обжигаемся, валимся сослепу в пропасти, ломаем шеи... И даже иногда как будто рады этому – все равно пропадать!»

«А ведь счастье... Оно было когда-то... Было, точно было... И оно где-то рядом... Нужно только сообразить, вспомнить где... Счастье, оно в каких-то простых настоящих вещах, которые мы почему-то перестали делать... А почему перестали? Зачем? И сами не знаем!»

Соседки под окном, посудачив еще какое-то время, стали расходиться.

А Бурцев достал спрятанные в кулинарную книгу деньги и поехал на Садовую улицу покупать арбалет.

Магазинчик оказался небольшим и уютным. Вроде бы в самом центре города, а как-то за углом, в стороне от шумного движения... К тому же пять ступенек вниз. Спустился на пять ступенек и оказался совсем в другом мире.

В магазинчике царила тишина. Тикали ходики, в которых стрелки были сделаны в виде двух ружей. Стены покрывали стеллажи и полки, на которых было выставлено разного рода оружие. В промежутках между полками красовались традиционные охотничьи трофеи: чучела пернатых, посаженные искусной рукой таксидермиста на декоративные веточки, головы кабанов и волков.

Особенно понравилась Бурцеву рогатая голова лося, торчавшая из стены посреди всего этого великолепия. Чучело, конечно. Но очень хорошо сделанное. Особенно удивили Бурцева глаза – стеклянные, но выполненные с необычайным искусством. Они были как живые, и в них легко читалось выражение, типичное для представителя парнокопытных: ограниченность, большое чувствительное сердце и обида на окружающий плотоядный мир, охочий до меха, рогов и говядины.

Верхние ряды полок были отведены наиболее живописным и дорогим экземплярам: ружьям, стилизованным под старину, с инкрустированными прикладами и покрытыми резьбой стволами, подарочным мушкетам, ритуальным японским мечам... Там же Бурцев заметил и арбалет...

Молодой продавец с мягкими чертами лица и смышлеными внимательными глазами, отложил книжку с иностранным романом и поднялся навстречу Бурцеву.

– Что заинтересовало? – ненавязчиво предложил свои услуги продавец.

– Вон. В верхнем ряду.

– Что? – Продавец оглянулся на стеллаж у себя за спиной.

– Так это... Арбалет!

Продавец, может быть, и удивился, но вида не подал.

– Что интересует про арбалет?

– Все! Есть желание его приобрести.

Продавец кивнул.

– Какой показать? Большой, маленький или средний?

– Средний.

Лицо продавца выразило одобрение: правильный выбор. Он придвинул к стеллажу табурет-лесенку, на которой сидел, осторожно снял с кронштейна арбалет, выдвинул на прилавок перед Бурцевым специальный мягкий коврик и положил на него оружие.

Бурцев осторожно взял арбалет в руки и, почувствовав его уверенную тяжесть, опять испытал легкое волнение.

– Вы для себя? Или в подарок?

– Там посмотрим.

Продавец выждал некоторое время, давая Бурцеву возможность сжиться с вещью.

– Хорошая покупка, – осторожно похвалил он. – И вещь красивая, чтобы на стену повесить. И выстрелить можно, если что...

– Если – что? – ухмыльнулся Бурцев.

– Если, например, разбойники. Или другие лихие люди, – с приятной улыбкой сказал продавец и замолчал.

Потом исподтишка посмотрел на Бурцева.

– А это, случайно, не вы звонили сегодня? – осторожно спросил молодой человек.

– Звонил? Куда? – весьма натурально удивился Бурцев.

– К нам. По поводу арбалета...

– Нет! Я не звонил.

– Да, – согласился продавец. – Я, наверное, перепутал.

– Ну ты давай, давай, трынди! – посоветовал Бурцев. – Что из тебя каждое слово нужно вытягивать? Как-никак покупатель к тебе пришел!

Парень с приятным достоинством улыбнулся.

Симпатичный такой паренек.

Ведь, если задуматься, люди обычно поворачиваются к продавцам не самой привлекательной своей стороной. Любой человек, пришедший за покупкой, охвачен мнительностью, нерешительностью, подозрительностью в сочетании с крайней доверчивостью, скупостью в сочетании с заносчивой уверенностью, что он достоин только самого лучшего, некомпетентностью, самонадеянностью, а главное, дикарским желанием потратить полушку, а добра накупить на алтын. На месте продавца очень легко сделаться циничным, наглым и вообще разувериться в человечестве.