Он поклонился, прижав сложенные ладони к подбородку, и тихо попятился. Бог провожал его застывшей улыбкой. Но когда он повернулся, перед ним стояли жрецы. Было их трое, бритоголовых и загорелых, с золотыми пятнистыми шкурками на плечах. Стоявший посредине высокий аскет выступил вперед и приветствовал гостя секретным знаком посвященных.

– Ты владеешь величайшими тайнами, и мы приветствуем тебя, о мудрый, в наших храмах.

Гость поклонился и протянул жрецу блестящий талисман, падучей звездой сверкнувший в огне светильников.

– Вот знак, к которому прикасаюсь в присутствии вашем. От имени верховного собрания вавилонских жрецов приветствую вас, о верховные жрецы… Имя твое - Нопри!
– сказал он, не отводя взгляда от застывших зрачков жреца, от широкого белого шрама на загорелом лбу.

Тот отступил назад, не коснувшись сверкающего пантакля.

– Пойдем с нами, - пригласил он гостя широким взмахом руки.
– Подкрепи свои силы перед беседой после столь трудного пути.

Они прошли в трапезную, где их ожидали циновки, сплетенные из высушенных душистых трав.

Нопри представил гостю своих спутников.

– Мернепта!
– указал он на маленького смуглого жреца.
– Жрец Амона, Правитель Дома войны (Военный министр). 

Гость сразу распознал в Мернепте потомка гиксосов - ассимилировавшихся завоевателей Египта.

– Тогда ты - Яхмос, верховный жрец Сетха!
– повернулся гость к полному, но удивительно подвижному человеку с добрыми, о чем-то скорбящими глазами.

– Мудрость твоя велика, - вздохнул Яхмос.

Младшие жрецы принесли блюда с яствами.

Гость ополоснул руки в чаше с розовой водой и устремил отрешенный в молитве взгляд на восточный светильник.

Яхмос достал из серебряной коробочки золотую ложку, изображавшую лежащую женщину с вытянутыми вперед руками, и, подцепив маслянистый шарик кифи, бросил его в огонь. Влажный белый дым рванулся к каменным сводам. Затрещал огонь, и благовонные пары стали медленно распространяться по трапезной. Тонкие подвижные ноздри гостя сразу же распознали лучший в мире абидосский кифи, состоящий из хиосского вина, изюма, можжевеловых ягод, мирры, инжира и меда.

Откуда-то сверху послышались заунывные звуки бронзовых систров.

– Накормить голодного, напоить жаждущего, одеть нагого (Книга Мертвых, гл. CXXV)… - часто забормотал Нопри, глотая слюну. 

Гость понял, что жрецы, ожидая его, сильно проголодались, и оценил это.

Подали жареный окорок газели, миски с вареной чечевицей, длинную маслянистую спаржу, редьку и лук. Потом принесли глиняные кувшины с издававшим кисловатый запах пенящимся пивом. Жрецы ели умеренно, не торопясь, ни единым мускулом не выдавая голода.

Гость взял себе немного спаржи и сушеных фиников. Больше ни к чему не притронулся. Запил все простой водой. Отметил, что из всех троих только Нопри не ел мяса.

Омыли руки в розовой воде. Молча дождались, пока младшие жрецы уберут остатки. Потом, когда музыка смолкла, Нопри спросил:

– Что хотят передать нам старшие братья наши - халдейские жрецы?

– Они послали меня склонить Высокий совет к миру с Ассирией.

– Они или царь Издрубал?
– ехидно усмехнулся Правитель Дома войны Мернепта.

Гость вновь молча вынул сверкающий пантакль бесценного белого золота.

– А почему ты не покажешь нам другой знак, достойный Вароэс, - перстень Издрубала?
– улыбка обнажила редкие желтые зубы Мернепты до самых десен.

Вароэс не удивился, что Высокий совет уже пронюхал о тайной его миссии. Вполне естественно, что жрецы Кемта имели шпионов и в Ниневии и в Вавилоне. Шпионом мог быть даже капитан его собственного корабля.

– Нет нужды, достойный Мернепта, - спокойно ответил он.
– Перстень уполномочивает меня подписать договор, склонить вас к которому должно вот это, раскрывающее сердца, - кивнул он на пантакль.
– Прозрите и увидите, что в сердце моем нет измены и коварства.

– Значит, ты не отрицаешь, что тебя послал Издрубал?
– не унимался Мернепта.

– Не отрицаю, - холодно согласился Вароэс.

– Объяснись, брат, - вмешался Нопри.
– Мы не понимаем тебя.

– Я выполняю волю Издрубала, но я не друг ему. Я выполняю волю Верховной коллегии Вавилона, которая идет вразрез с интересами Ассирии.

– Мы не можем понять этого, - сухо сказал Нопри и отвернулся.

– Сколько войска могут выставить ваши Номы?
– спросил Вароэс.

– Это интересует твоих богов или твоего царя?
– искаженные в звериной улыбке губы Мернепты, казалось, никогда не закроются.