— Принимаю.

Еще два камня и три в корзинке.

— Я Алексис Сариган, подданный империи нагов, герцог Сариган. Принимаешь?

— Принимаю.

— Я Адринс Силлем, подданный империи нагов. Принимаешь?

— Принимаю.

Камни на руках закончились, теперь корзина.

Храмовник подошёл ко мне. Поклонился. Забрал корзину.

— Дети мои возьмите свои камни, — обратился он к тем, что должны либо отказаться, либо стать наложниками, таких редко брали в мужья, но голос Бога в моей голове, напомнил: — Ты обещала.

— Помню.

Храмовник продолжил.

— Что вы решили дети мои?

По очереди опускаясь на колено, сказали: — Вручаю мою судьбу в руки Бога.

— Излюбленное дитя Бога, — храмовник обратился ко мне, — решение своей судьбы, эти мужчины вверили в твои руки, в твоей власти решить, кто они тебе.

Я не знала, как правильно ответить, все молчали.

— Они могут остаться и продолжить, но наложники мне не нужны, только мужья.

По храму пронёсся восхищенно-возмущённый шепоток, но быстро стих.

Поднимались по одному.

— Я Гордон Серифос, подданный империи демонов, виконт Серифос. Принимаешь?

— Принимаю.

— Я Фасиэль Ситкинак, подданный империи эльфов. Принимаешь?

— Принимаю.

— Я Ладзаро Рангироа, подданный империи нагов, граф Рангироа. Принимаешь?

— Принимаю.

Когда все имена и камни оказались на алтаре Бог вышел вперёд. Взял за руки, поднимая. Громко проговорил.

— Нарекаю тебя именем Дариса Апалала, что означает— Дар Бога Апалала, для тех, кто забыл моё имя. Ты напомнила мне об этом, пора и им вспомнить, кому вы все служите, — Бог гневно посмотрел на присутствующих в храме, никто не смел возразить и накликать гнев.

Храмовник, отдать ему должное дрожащим голосом, но не разу не сбившись, проговорил.

— Отдашь ли ты дочь свою в руки мужей?

— Отдаю, но с условием. Обряд братания.

Все как один, опустились на колено: — Мы согласны, — твёрдое и чёткое, почти хором, словно репетировали.

— Возложи на алтарь руки, дочь Бога, прими дар.

Положила, что оставалось, видя такое единодушие. Камни на алтаре светились, превращаясь в нити, или казалось, руки прилипли к поверхности, я не могла ими пошевелить.

В голове снова услышала голос Бога.

— Потерпи, это скоро пройдёт.

С начала недоуменно думала, о чем это он, а потом поняла. Камни обратились в нити, нити тянулись к рукам, впиваясь в кожу, причиняя боль, сжалась стиснув зубы, бывало и хуже, это я смогу пережить. Не издав не единого звука, с глазами полными слез, посмотрела на свои запястья, от кисти до локтя на мне красовалась брачная вязь. Подняла руки, да уж украсили. Посмотрела на мужчин, они тоже потирали запястья, значит и им перепало.

Ну вот и всё, можно выдохнуть. Меня под охраной отвели в нишу, обряд братания между мужьями, решили провести пока не начался наш месяц, то есть сразу.

Сидела рассматривала руки и пыталась понять, как это, то ли обраслетили, то ли татуировали, как удобно то, с таким количеством колец, сколько у меня там мужей, не походишь. А правда, сколько их у меня? Надо хоть по головам посчитать, имена всё равно не запомнила.

" Мать моя Бобриха" — как говорила моя знакомая на работе. Что же мне со всеми ними делать?

Обряд братания провели быстро, ко мне в нишу заглянул муж, так и буду звать, муж номер один, два…

Да…на смех разбирает, это плохо, как бы не устроить истерику, но мне не дали рефлексировать, всё взял в свои руки, всеми нами любимый император.

— Дорогая, — поклон, осторожно коснулся руки, поцеловал кончики пальцев, — я позволил себе смелость, — да мы верим, что ты робкой «вьюноша», — приготовить дом для семьи.

— Дорогой, — подражая его тону, — ты так предупредителен и заботлив, — одобряюще улыбаюсь ему, поворачиваюсь ко всем, — никто не против?

— Мы все приготовили дома, — демон, что представлялся первым, оглянулся на теперь братьев, — у кого была возможность, — уточнил он, — но я думаю удобнее будут воспользоваться гостеприимством нагов и прожить этот месяц в доме императора с достойным тебя комфортом.

Все покивали соглашаясь.

— Хорошо, — повернулась к мужу, осторожно коснулась рукава, — раз никто не против, идёмте, но мне нужна минута.

Выглянула из-за его плеча нашла глазами отца. Улыбнулась, и получила в ответ приподнятую бровь. Спросила мысленно: — Помочь?