Оля шмыгнула носом, с удивлением обнаружив две лужицы у своих ног.

Собственно, а чего она ожидала? На что рассчитывала? Они с Артёмом ничего не обещали друг другу и были свободны от любых обязательств. Для него так вообще, наверное, вся эта история обойдется малой кровью. Вымученная улыбка скривила губы Оли — Лавр, наверняка, даже выиграет.

А она?… Она серая масса, ее чувства не важны и никому неинтересны.

Первые двое суток он никого не желал ни видеть, ни слышать, а потому закрылся в квартире, отключил домофон и телефон. И пил, опасаясь увязнуть в пучине отчаяния. В попытке выгнать из тяжелой головы и ноющего неожиданной пустотой сердца отраву иного типа, он глотал много спиртного и лелеял малодушную надежду больше не открыть глаз. Но наступало время, когда сознание его чуть-чуть прояснялось, и беспощадная реальность обрушивалась на него всем своим весом. Та, которую он мечтал видеть рядом с собой каждое мгновение, та, в чьи глаза хотел смотреть и чьим ароматом дышать, не поверила ему. Боль раздирала его душу. Ни забыть Олю, ни избавиться от чувства, в существование коего он не верил, но которое пробралось в его сердце и трепетало там упрямым огоньком, никак не получалось. Даже перед замутненным взором вставал ее образ, слух напряженно пытался уловить ее голос. Она проникла в каждую клеточку его организма и не отпускала.

Последующая неделя прошла в похожем ритме и пограничном состоянии разума, правда от алкоголя уже воротило. Рядом неизменно дежурили адская головная боль, мутная пелена перед глазами и жуткая жалость к себе. Какая же он тряпка!

Разбудил Артёма яркий солнечный свет, весело струившийся через не зашторенное окно в комнату. Жутко болела голова, а во рту было сухо. Уставившись в потолок, он некоторое время собирал мысли в кучу. И пришел к одному неутешительному выводу — чтобы вернуть Ольгу, потрудиться придется мажору. А валяясь в пьяном угаре и жалея себя, он вряд ли кому-либо докажет, что способен не только тратить впустую драгоценные мгновения жизни, но сделать нечто полезное. Приняв вертикальное положение — для этого ему понадобилось приложить неимоверные усилия — он поплелся в душ. Долго стоял под сильными струями воды, меняя температуру. Помогло телу, но не голове. Когда вышел из ванной, понял — он в квартире не один. И даже не удивился, зная, у кого имелся запасной комплект ключей. Папа.

Артём прошел в комнату и сумел выдавить из себя улыбку, понимая, как должно быть жалко он выглядит — помятый, заросший щетиной и с синяками под глазами. Отец сидел на диване, заложив ногу на ногу и слегка нервничал, о чём свидетельствовал дергающий кончик ботинка.

— Здравствуй, сын. А я уж думал, что найду тебя пьяным и в бессознательном состоянии, а ты на удивление — трезв, — сказал Виталий Лавров, просканировав его внимательным взглядом с ног до головы.

— Привет, па. Так и было вчера. И позавчера и в другие дни.

— Твой номер недоступен, ты не посещаешь университет, не общаешься с друзьями. Что с тобой опять происходит, Артём?

— Давай кофе попьем, а там видно будет, — ответил он, указывая отцу на кухню. Сам же по возможности быстро обтерся полотенцем, натянул брюки и майку.

Когда шел на кухню, нечаянно зацепил ногой бутылки, стоявшие на полу. От громкого лязга, казалось, лопнут барабанные перепонки. Артём поморщился, наклонился и поставил стекло в урну. Заторможено передвигаясь, он включил кофемашину. Молчание нарушалось лишь негромким жужжанием аппарата. Звук, сообщивший о готовности напитка, нарушил царившую в помещении тишину.

Артём наполнил чашки, поставил их на стол, уселся напротив отца и уставился на темную дымящуюся жидкость. Как по заказу, в памяти всплыл тот вечер, когда Оля дописывала у него реферат, и они пили приготовленный ею самый вкуснейший кофе в мире. Теперь на душе у него было пусто и тоскливо.

Отец не торопил его.

Отхлебнув напиток, Артём начал хрипло говорить. И по мере того, как из него лился поток слов, брови Виталия Лаврова взлетели высоко вверх и застыли там, казалось, навсегда. Отец внимательно слушал обычно сдержанного, владеющего своими эмоциями и исходящего ядовитыми шуточками сына, не перебивал и понимал — Артём втюрился по самое не хочу. Ольга Медведева. Уж не ради этой ли девушки он тогда готов был остаться без наследства? Жизнь, а может и сама судьба, щелкнула заносчивого мажора по самому больному, а пострадал обычный трудолюбивый парень, каким его всегда знал Виталий. Бунтуя против отцовского давления, Артём постепенно влез в личину циничного мажора, и прекрасно себя чувствовал. А что по ситуации — так опять эти недомолвки! Эх, молодость, молодость.

— Что ж сын, время делать ошибки и время их исправлять, — сказал отец.

— Как такое можно исправить? Оля уверена, что я поспорил на нее, да еще и…, — Артём нахмурился, адресовав уничтожающий взгляд отцу.

— Что? — спросил Виталий, даже не дрогнув.

— Кстати, о какой такой помолвке со мной звонит по всему свету Кира Фролова, а я ни сном, ни духом, что очень скоро женюсь, а?

— Помолвка действительно состоится, — подтвердил отец.

— Я на Кире не женюсь! — Артём грохнул кулаками о стол, отчего чашка, подпрыгнула и жалобно звякнула о блюдце. — Никогда!

— Да кто ж тебя заставляет? — пожал плечами отец. — Прости, конечно, но Кира… эм-м, как бы это выразиться… дура дурой. Добровольский поделился со мной мечтой женить своего Серегу, чтобы к жизни приспособить и помочь делу Владимира Фролова, образовав на его взгляд крепкий союз между сыном и Кирой. А девушка услышала обрывок разговора и неправильно всё поняла. Видимо, все в свою сторону интерпретировала.

— То есть я не женюсь? Или нет, я женюсь. На отраве одной, — забубнил Артём.

— Возьми себя в руки, сын. Я знаю, ты можешь сосредоточиться на деле, когда нужно. А время все рассудит и расставит по местам. Никуда твоя Оля от нас не денется, — задумчиво качнул головой Виталий.

— Мне не надо через время, — рьяно заявил Лавр. — Я хочу, чтобы она была рядом прямо сейчас. Но если я к ней сунусь, или кто от меня подойдет, она же сорвет всех своих с места. И они уедут. Упертая, зараза!

— Зубки не обломал? — улыбнулся отец.

— Я отравился, папа. Отравился на всю, бля, оставшуюся жизнь, — с чувством сказал Артём.

— Хм, уедет — говоришь? Ты должен сделать так, чтобы девушка, которая зацепила тебя, поняла, что ты ей не враг, и она снова могла бы доверять тебе. А для этого, как ни крути, нужно время, Артём. Пока же займи свою мысль делом, раз уж сердце занято тем самым, отчего ты так старательно бегал, — хмыкнул Лавров-старший.