Существует довольно спорная точка зрения на тему этики и морали, заключающаяся в том, что нравственность каким-то образом автоматически вытекает из рациональности, совмещённой со стремлением ко всеобщему благосостоянию. Её придерживается, например, когнитивный нейробиолог, философ и публицист Сэм Харрис, написавший об этом свою докторскую диссертацию, а в последствии и книгу «Моральный ландшафт» (Free Press, 2010). Это – чистый утилитаризм 35 – философская концепция, разработанная ещё Джоном Стюартом Миллем во второй половине XIX века. В современном контексте такую позицию можно понять как стремление полностью «выжить» идеальное из умов людей, но такой подход вряд ли является практичным и у него существует очень значимая оппозиция даже среди светских мыслителей, не говоря уже о религиозных. Например Людвиг Витгенштейн, один из крупнейших философов XX века, в своей «Лекции об этике» в 1929 г. обозначил, что существует относительное (утилитарное, тривиальное) использование таких слов как «хорошо» или «правильно», а есть абсолютное (идеальное) использование тех же самых слов, и что смысловое расстояние между этими употреблениями невозможно сократить полностью. Современный пример – канадский клинический психолог и публицист Джордан Питерсон считает, что нравственность нужно культивировать отдельно и что ещё не известно, что из чего вытекает (нравственность из рациональности или наоборот – рациональность из нравственности), особенно в культурном смысле в масштабе общества. Он выразился художественным образом по этому поводу так: «ты не можешь быть неверующим в своём действии» 36 .

Автор сего опуса находится на стороне Витгенштейна и Питерсона и считает, что определённые идеальные понятия критически важны для нас, т. е. что мы всё-таки не можем их вообще не рассматривать и не использовать.

Самым главным недостатком идеального является разорванность процесса восприятия на уровне индивида. Мы что-то где-то слышали, что-то прочитали, нам что-то внушили в детстве, но обратная связь идеальных представлений в уме отдельно взятого человека с реальностью очень плохая (она хорошо заметна только на уровне больших популяций и в долгосрочной, эволюционной перспективе). Андрей Курпатов выразился по этому поводу следующим образом в книге «Чертоги разума»:

Никакой корректирующей информации, которая бы позволила вам заметить, что вы «обознались», тут практически нет: что вы себе вообразили, как вы себе всё объяснили – то вы и думаете, так вы это и «воспринимаете»… «Идеальное» не даёт нам обратной связи. А если же какие-то факты имеют наглость противоречить нашим установкам, то мы находим им уничижающее объяснение, используя практически неограниченные возможности говорливого левого полушария 37 .

Иными словами, ни о какой объективности, достоверности и полноте идеального не может быть и речи.

Кстати, автор сего опуса вынужден выразить своё категорическое несогласие с доктором Курпатовым по поводу причисления последним научных и прикладных знаний к разряду идеального… Однако, надо отметить, что доктор Курпатов писал «Чертоги разума» исключительно с психотерапевтической точки зрения, а совсем не с общефилософской или гносеологической, так что это вполне простительно.

Часто идеальные установки предлагаются нам в составе древних идеалистических учений открыто догматического, субъективного характера, без возможности достижения объективности и фактической достоверности в принципе.

Есть и более современные идеологии (или просто устойчивые группы идей) в областях, где построение суррогатной системы доверия и проведение исследований научного характера в принципе возможно… Однако, такие идеологии тоже рассчитаны на носителей, которым «и так всё понятно» на основе одного-двух источников с идейным уклоном.

Есть, наконец, и отдельные идеалистические и философские понятия, которые можно рассматривать.

Конец ознакомительного фрагмента.