С этими словами он налил ребятам крепкого кваса, что принес с собой.

– Жена сделала. С хренком-с.

Хлебнул, оттер усы, и смачно надкусил еще теплый шашлычок.

– Я знаю, что у нас до фига чего хреново, если не сказать крепче. Но… Россия она потому и Россия, что она страдает и выстрадывает себе что-то… незримое что ли. Вот, например, Россия никогда не пользуется результатами своих трудов. Весь мир пользуется, а она – нет. Октябрьская революция, можно сказать, всему миру принесла пользу: весь капитализм поутих и стал считаться с рабочими. А у нас?

– А у нас… в квартире – газ! – Глеб самодовольно прищурился и в упор посмотрел на дядю Лёню.

– Да-а-а-а, мы все разрушили до основания… Как говорится, у них инь и янь, а у нас – хрень.

– Леонид Анатольевич, а дальше, что на Бородино было? – Глеб подлил себе и сотрапезникам кваску.

– Я же сказал, шесть дней были бои.

– Немцы отступили?

– Нет. Просто обошли.

– Так что, значения бой не имел?

– Ну как же? Шесть дней – это немало, особенно в начале войны, когда немцы так пёрли. Но, конечно, это вам не 1812 год… Но не для французов.

– А причем здесь французы и сорок первый? – насторожился Иван.

– А притом – хитро прищурился дядя Лёня. – Четыре батальона французских добровольцев были в составе 4-ой армии фельдмаршала фон Клюге, сражавшейся на Бородино. И вот фельдмаршал обратился к ним с речью, мол, во времена Наполеона французы и немцы сражались здесь бок о бок против общего врага. И на следующий день французы смело бросились в бой, но наши им так навешали…

– Чего «навешали»? – придурнялся Глеб

– Чего-чего… – выпучил на него глаза дядя Лёня. – пендюлей, понятно! Да ещё при минус 30! Короче, – вдребезги. И через несколько дней французы был отправлены в тыл, а затем – в Африку. А, как вам параллель?

– Вот это да! Эх, не те французишки пошли. «Вот были люди в наше время!» – Глеб продолжал подыгрывать дяде Лёне. Тавлов почувствовал интерес ребят и вдохновился:

– А знаете, что общего между Бонапартом и Гитлером?

– Понятно, оба посягали на Россию. – Иван потянулся за шашлыком.

– Ты не равняй. Наполеон не хотел империи французской на всей захваченной территории. Он хотел убрать всех королей, всех царей, и чтобы правил народ.

– Да ну? – Глеб подмигнул Ивану.

– И он никого не мобилизовывал, эти войска были… – разгорячился Леонид Анатольевич.

– Завоеваны. – Вставил Глеб.

– Нет. Это были добровольцы. Народу всегда нужен кумир. Если этого нет, то и народ не держится.

– Ему нужна идея.

– А вот не факт. Нужен кумир который осуществлял бы идею каждого. Народ Франции был в ужасе от своей собственной революции – и родился Наполеон как осуществление надежд народа.

– Но мы же помним, как тот самый Наполеон расстреливал мирных людей в Париже, – Иван отодвинул кружку с квасом.

– А это необходимо было сделать, народ сеял панику. Я не помню, как звался английский капитан, который получил лорда за то, что расстрелял беременную женщину на тонущем корабле. Она подняла панику, и он одним выстрелом убрал двоих, но зато спас несколько сот других людей.

– А Гитлер? – Перевел тему Иван.

– Ему нужна была территория и рабы. А Наполеону нужны были…

– Свободные рабы. – Не унимался Глеб.

– Наполеону нужны были исполнители.

– А победа за кем была?

– На Бородино? Понимаешь, тогда, в восемьсот двенадцатом, мы захватили знамена противника. А при потере знамени и потере большей части состава – армия расформировывается. Так что Бородинская битва сама стала знаменем. Это символ России. И тут нет смысла говорить, кто выиграл сражение. После Бородино не стало великой армии – и это неоспоримый факт.

– У победы много отцов, а поражение – сирота, – ввернул Иван.

– Правильно, Ваня, поэтому никто, и тем более Наполеон, не хотел принимать этого поражения. Но факты – вещь упрямая. Мы дошли до Парижа? Дошли. А он перестал быть непобедимым императором? Перестал. Все зависит от цели. Захватить Бородинское поле – мизерная цель. Целью Наполеона было разбить русскую армию и войти в Москву. Армию мы сохранили, а горящая Москва и битва на Бородино уничтожили армию противника. Вот вам и вывод.

– Если бы Наполеон признал свое поражение, он бы никогда не собрал вторую армию. – Иван долил себе ядрёного кваску.

– А он собрал? – Глеб даже жевать перестал.

– Я же говорю: Ватерлоо… – Самодовольно хмыкнул Тавлов и подкрутил усы.

– Ладно, дядь Лёнь, а расскажи про раскопки в детстве. Что вы после немцев откапывали?

– А, вот вы куда. Да чего только не откапывали. И винтовки, и автоматы, и пулемет Дегтярёва у меня дома стоял. Танк нашли на болоте, но ведь его же не вытащишь, заразу такую.